А вот и мы, - сгрузив поднос на пол, я растеряно обернулся на молчавшего Святослава. - Что?

- Это кто? - парень смотрел какой-то рисунок, выполненный цветными карандашами. С этого расстояния я не мог разобрать, что на нем изображено.

Где? Дай посмотрю.

Слава протянул мне лист. Я взял его в руки и замер. Вот ты где был... Я очень хорошо помню, когда он был сделан. Это были первые дни жизни, после моего прихода на родную землю. Скажу честно, разлука с любимым человеком ломает похлеще, чем наркотик. Тем хоть уколешься, и все пройдет, а здесь остается лишь скрипеть зубами и терпеть, прокручивая в голове воспоминания ненавистных картинок. Я нашел выход. Не скажу, что он сильно помогал, но все-таки становилось полегче. Я рисовал. Рисовал все те мгновения жизни, которые провел с ним. Воспроизводил в голове и набрасывал на бумаге, чтобы навсегда запечатлеть самые счастливые секунды жизни. Это самый первый набросок. Я сделал его на уроке. Он сидел в том самом кресле, котором я увидел его первый раз. Обнаженный по пояс, с волосами, стекающими по груди и закрытыми глазами на расслабленном лице. У меня отдельная папка с такими рисунками, но я думал, что этот рисунок затерялся. Оказывается, нет, просто лежал в другом месте.

Кто это? - снова спросил парень. - Красиво нарисовано. Это натурщик?

Я криво улыбнулся. Вот ты сам мне и подсказал ответ.

Да. Натурщик.

А есть еще зарисовки? - любопытство не порок?

Есть, - я подошел к полке, вытаскивая толстую папочку. Сам не заметил, как заполнил ее до упора. Аккуратно положив на стол, развязал тесемки.

Держи, - я протянул рисунки, облокотившись на спинку кресла. Захотелось тоже посмотреть, что я успел нарисовать. Я рисовал машинально, даже не глядя, а потом просто клал в папку и забывал.

О, как интересно. Первый рисунком оказалась наша встреча с Кэси, где она кричит на Аскольда, а я улыбаюсь. Глупо улыбаюсь, согласен.

Святослав с каким-то непонятным лицом перекладывал наброски. Чай в одиночестве остывал на столе...

Красиво, - последний лист с тихим шорохом опустился на своих собратьев. - Это все один и тот же натурщик?

Да. Это... давние наброски, - я поднялся. - Все никак не соберусь их выкинуть.

Зачем?

А зачем люди выкидывают ненужные вещи? Вот так и тут.

Но это же... такой труд! - ой ли? Что-то мне кажется, ты хотел сказать нечто другое.

Не особо. Но уговорил, может быть, и оставлю. Так что там с домашкой-то?

Вот, - пошарив в сумке, Святослав извлек несколько тетрадей. - Тут конспекты по рисунку, живописи, композиции, а тут другие предметы.

Понятно. Спасибо. Тебе когда надо вернуть?

Можно после выходных. Я все равно эту неделю дома сижу. Переезд и все такое.

Понятно, - я вздохнул и глянул на часы, разинув рот. Нехило мы поседели, почти три часа.