Явление второе. Электра и Орест, спрятавшиеся, двое солдат.

Электра и Орест, спрятавшиеся, двое солдат.

Первый солдат. Не знаю, что сегодня с мухами, прямо

обезумели.

Второй солдат. Чуют мертвецов и радуются. Я даже зевнуть не

смею, боюсь - ринутся в открытый рот и устроят карусель в глотке.

Электра на мгновение показывается и снова прячется.

Послушай, что-то скрипнуло.

Первый солдат. Это Агамемнон сел на трон.

Второй солдат. И под его широким задом заскрипели доски

сиденья? Нет, коллега, невозможно: мертвецы ничего не весят.

Первый солдат. Это простой народ ничего не весит. А он, до

того как по-царски помереть, любил пожить по-царски и весил, год

больше, год меньше, свои восемь пудов. Вот невидаль, если ему от

них осталось несколько фунтов.

Второй солдат. Так ты думаешь... он здесь?

Первый солдат. А где ему быть? Если бы я, к примеру, был

мертвым царем и мне б ежегодно давали увольнительную на сутки, я

бы точно проводил этот денек на своем троне - посидел бы,

припомнил всякое, разные разности из приятного прошлого, никому не

причиняя зла.

Второй солдат. Ты так говоришь, потому что живой. А был бы

не живой, стал бы таким же вредным, как остальные.

Первый солдат дает ему пощечину.

Да ты что?

Первый солдат. Для твоей же пользы - гляди, одним махом

семерых пристукнул, целый рой.

Второй солдат. Кого, покойников?

Первый солдат. Да нет. Мух. Вся рука в крови. (Вытирает руку

о штанину.) Паскуды.

Второй солдат. Чтоб богам убить их при рождении. Подумай

только, сколько здесь покойников, а все тише воды, ниже травы,

стараются никому не мешать. Были бы мухи дохлыми, и они бы так

себя вели.

Первый солдат. Заткнись, только мушиных привидений тут не

хватало...

Второй солдат. А что они тебе?

Первый солдат. Да ты соображаешь? Их ведь дохнут каждый день

миллионы. Если бы на город выпустили всех мух, которые умерли с

прошлого лета, то на каждую живую пришлось бы триста шестьдесят

пять мертвых, и все бы они роились вокруг нас. Брр! Воздух был бы

просахарен мухами, мы бы ели мух, дышали мухами, они просачивались

бы в наши бронхи, в кишки, как липкий сироп... Слушай, может быть,

здесь от этого так странно пахнет?

Второй солдат. На такой зал, в сто квадратных метров, вполне

достаточно несколько покойников людей, чтоб все провоняло.

Говорят, у наших покойников дурно пахнет изо рта.

Первый солдат. Подумать только! Они себе портят кровь, эти...

Второй солдат. Говорю тебе, тут что-то не то: пол скрипит.

Они заглядывают за трон с правой стороны; Орест и Электра

выходят из-за него слева, проходят перед ступенями трона и, зайдя

за трон справа, вновь прячутся в тот момент, когда солдаты выходят

слева.

Первый солдат. Никого нет, видишь. Это Агамемнон, говорю

тебе, проклятый Агамемнон! Должно быть, сидит на этих подушках

прямой, точно палку проглотил, и смотрит на нас. Да и как ему

иначе убить время: делать-то нечего - вот он и смотрит.

Второй солдат. Может, лучше встать по стойке " смирно", хрен

с ними, с мухами, пусть щекочут нос.

Первый солдат. Был бы я сейчас в караулке, в картишки б

перекинулся. Мертвецы, которые туда заходят, свои ребята, такая же

пехота. Как подумаю, что покойник-царь здесь, подсчитывает,

сколько пуговиц не хватает на моем мундире, становится не по себе,

точно на генеральском смотру.

Входят Клитемнестра, Эгисф, служители вносят лампы.

Эгисф. Пусть нас оставят одних.