Историзм преданий и их историческое развитие.

Историзм преданий состоит прежде всего в том, что они имеют историческую основу. В летописях и народной традиции предания выполняют роль достоверного исторического источника, на них ссылаются как на верное свидетельство о прошлом родной страны. Историзм преданий состоит и в том, что со временем происходят изменения жизненного содержания и формы произведений. Непрестанно обновляются их темы, сюжеты, мотивы, персонажи, характер изображения событий и лиц. Общая эволюция народного творчества, изменение народных воззрений вносят новые элементы в структурно-художественные особенности преданий. Русские народные предания в своем историческом развитии выделили несколько циклов, которые связаны с определенными историческими периодами и повествуют о важных событиях и лицах того времени. Древнейшие предания. Древнейшие русские народные предания не дошли до нас в точных записях. В ранние русские летописи включено немало рассказов, основой которых можно считать устные предания [5]. Летописцы порой ссылаются на то, что используют рассказы старых людей, на то,, что говорится в народе. Более того, они приводят варианты устных рассказов и собственное опровержение содержащихся в них сведений. Например, летописец приводит предание, в котором о Кие говорится как о князе, но здесь же упоминает, что «инии же, не сведуще» называют его перевозчиком: если бы Кий был перевозчиком, он не ездил бы в Царьград, где был принят царем с великими почестями. Существует три типа текстов в летописях, которые есть основание считать идущими от народных преданий: это или краткие записи важных и удивительных случаев (относящихся к самым древним временам), или пересказы устных преданий, или более распространенные повествования, в известной степени сюжетно организованные и включающие в себя значительный диалогический текст. Они, как правило, лишены религиозной христианской окраски, а порой содержат некоторые языческие элементы. Такого рода летописные записи отличаются значительной реалистичностью: простотой повествования, изложением сюжетного хода действия, характеристикой персонажей в их поступках. Уже древнейшие формы преданий содержат в себе основные элементы, образующие этот тип произведений. Ранние предания запечатлели немало важных свидетельств о прошлом русского народа. Это прежде всего рассказы о древних славянских племенах, об их родоначальниках. Так, по преданию, Радим и Вятко пришли из «ляшских стран»; первый со своим родом осел на Соже, а второй на Оке. От них пошли радимичи и вятичи. Сохранились в летописях и рассказы о соседях славян: о великанах обрах, которые были наказаны богом за жестокость и насилие над другими народами, — они исчезли с лица земли, почему и пошла пословица «погибоша аки обри». Записан рассказ и о том, как поляне освободились от хазарского ига: хан требовал от полян дань, они дали хазарам «от дыма по мечу». Хазары испугались этой дани и ушли. По этому поводу Н. И. Костомаров замечает: «Исторической правды факта, конечно, здесь нет ни капли. Не могли поляне дать от дыма по мечу, тогда как мечи составляли редкость и драгоценность...» [5, 130]. Ученый полагает, что «основанием этому рассказу служила песня», на это «показывает тон рассказа и поэтическая плавность выражения». Древние предания рассказывают о первых русских князьях: о походе Олега на Царьград, о его смерти от укуса змеи, выползшей из черепа его любимого коня (сюжет обработан А. С. Пушкиным в «Песне о вещем Олеге»), о мести древлянам Ольги за смерть Игоря, о сватовстве князя Владимира к Рогнеде. Немало рассказов посвящено борьбе русских племен с южными кочевниками. Особенно выделяются рассказы о юноше киевлянине Кожемяке, победившем в единоборстве Печенежина, о котором говорится: «Превелик зело и страшен». Предание о Кожемяке может быть сопоставлено с былинными мотивами: тут юноша-богатырь, младший среди братьев, проявляет неимоверную силу; он человек обычного роста, а его враг — исполин, напоминающий Идолище поганое; Печенежин перед боем глумится над Кожемякой, как враг в былине над богатырем; Кожемяка ударяет Печенежина о землю, как богатырь врага в конце поединка. К повествованиям о битвах следует отнести и сказание о борьбе с монголо-татарами, особенно о Куликовской битве. Правда, преданий о ней почти не сохранилось, но исследования показали, что известное произведение древней письменности «Повесть о Мамаевом побоище» имеет в своей основе устное предание. Следует выделить особый тип произведений — героические сказания, представляющие собой промежуточное явление между исторической песней и преданием. С. Н. Азбелев считает, что героическое сказание повествует непосредственно о конкретных исторических фактах, сближаясь этим с историческим преданием и исторической песней. Сказанию свойствен конкретный историзм в отличие от условного историзма былины. Предания XVI—XVII веков. В преданиях XVI—XVII вв. выделяются три цикла произведений: об Иване Грозном, о Ермаке и о Степане Разине. Каждый из них по-своему оригинален. Среди преданий о Грозном особенно популярны рассказы о казанском походе и о насыпанных по приказу царя курганах с целью сосчитать войско (каждый воин приносил шапку земли), о справедливости Грозного, общении его с крестьянами, к которым он приходит в избы и у которых крестит детей. Царь жестоко расправляется с боярами и воеводами, обирающими народ. Он казнит воеводу за то, что тот взял взятку — гуся, начиненного золотом. Симпатии народа к Грозному стали основой сюжета о его избрании на царство (царь из мужиков). Иностранные путешественники, посещавшие Русь, записали несколько характерных рассказов о Грозном, напоминающих анекдоты. Джиль Флетчер, английский посол при дворе царя Федора Иоанновича, был в Москве в конце XVI в. В 1591 г. он издал в Лондоне книгу «О государстве Российском», в которой сообщал рассказ о хитрости Ивана Грозного: царь велел каждому из воевод собрать по колпаку блох, иначе будут платить штраф за ослушание царского приказа. Но так как приказ воеводы не могли выполнить, то царь обложил их большим штрафом. В преданиях рассказывается о том, как Грозный, неузнанным, пристал к шайке воров и стал из подговаривать ограбить царскую казну. Но воры не согласились: казну они не грабят. Царь наградил воров. В другом предании бедный крестьянин, не имея ничего другого, поднес царю в подарок пару лаптей и репу; Грозный приказал боярам покупать у этого крестьянина репу. И тогда один из бояр решил получить от царя большую привилегию и преподнес ему дорогой подарок, однако царь одарил его репой. В XVI—XVII вв. складываются два важных социальных цикла преданий —о Ермаке и о Степане Разине. Это было результатом воздействия на народное творчество больших крестьянских движений. Предания этих циклов представляют собой новое явление в произведениях этого типа, а именно: народные массы уже не удовлетворялись мечтой о справедливом царе, а стали мечтать о герое, который возглавил бы «вольных людей», о народном вожаке. Во многих областях России складывались предания о Ермаке, прикреплявшие его происхождение или его действия к определенной области: Дону, Уралу, Волге. И Ермак выступал то донским казаком, то бурлаком с Волги, то разбойником с Камы. Основной сюжет —поход в Сибирь. Он мотивируется, как и в исторических песнях, тем, что Ермак предлагает товарищам заслужить прощение царя. Предания посвящены и победам Ермака в Сибири, и его гибели. Рассказы о Степане Разине стали складываться еще при его жизни. В них отразился рост крестьянских волнений. Большие отряды «вольных людей» собирались на Дону и особенно на Волге. Во главе их стал Степан Разин. В преданиях это образ народного вожака. Мотивы преданий очень близки мотивам исторических песен о нем. Основные сюжеты, как и в песнях, — взятие Астрахани, расправа с воеводой, поход в Персию. Образ Разина раскрывается в отношениях к «вольнице». К Разину идут люди со всех концов Русской земли: беглые крестьяне, беднота; он заботится о них и раздает им то, что отбирает у купцов и помещиков. Основной аспект изображения Разина, как и характер всего цикла преданий о нем, можно назвать романтическим, что наиболее ярко выражено в сюжете «Разин и персиянка». Однако общий план изображения довольно реалистичен. При всем этом разинский цикл преданий отличается значительным развитием фантастических мотивов. В преданиях немало отступлений от исторической правды. Так, например, рассказ о том, как Разин в 1670 г. в Астрахани сбрасывает с колокольни архиерея, который предавал его анафеме, но Разина в 1670 г. в Астрахани не было. В данном случае не возникает фантастического мотива, а лишь нарушается историческая правда. Однако в преданиях о Разине нередки мотивы волшебства, повествование порой приобретает сказочный характер. Народ наделил Разина чудесными качествами: его не берет пуля, оковы его не держат, из тюрьмы он бежал 122 на лодке, которую нарисовал на стене и на которую плеснул воду из кружки: заплескались волны и лодка поплыла. Сказочные мотивы дополнялись легендарными: казнь Разина вызвала в народе не только горе, но и утопические мечты, которые нашли выражение в рассказах о том, что он жив и еще придет защищать народ. Этого рода мотивы значительно чаще встречаются в преданиях, чем в исторических песнях, более верных исторической правде [18]. Предания разинского цикла отличаются от предшествующих циклов социальной проблематикой большого значения, прямым прославлением народного протеста и борьбы против классового угнетения. Предания XVIII—XIX веков. В преданиях XVIII—XIX вв. находит дальнейшее развитие тема народных восстаний. Она служит основой богатого цикла повествований о Емельяне Пугачеве. Этот цикл носит ярко выраженный антифеодальный характер. В нем отразился размах социальной борьбы русского, крестьянства в 70-е годы XVIII в. В центре —образ Пугачева, вождя восставших народных масс и, что характерно для народной психологии того времени, «мужицкого царя». Основные сюжеты цикла —сюжеты борьбы против воевод и помещиков, расправы с ними. Пугачев представлен как «справедливый царь». Он защищает народ от произвола и угнетения, а народ идет за ним, поставляет оружие и одежду, кормит отряды Пугачева. В ряде преданий рисуются картины сражений с царскими войсками, взятие крепостей, городов и заводов на Урале. Разгром войск Пугачева и его казнь в преданиях освещены особым образом: народ не мог примириться с такой развязкой крестьянской войны. Это дало основу для легенды о том, что Пугачев жив, еще придет на помощь народу, а вместо него добровольно пошел на казнь солдат. Здесь мы видим повторение мотива некоторых преданий разинского цикла. Пугачев близок к народу, опирается'на народ, защищает его, обещает ему «волю», ведет борьбу с генералами и помещиками. Важная особенность преданий о Пугачеве состоит в том, что он действует с народной массой, а не с «вольными людьми», сбежавшими от помещиков, как Разин. В этом сказался новый этап освободительной борьбы. А. Н. Лозанова отметила реалистический план преданий и песен о Пугачеве. В преданиях XVIII—XIX вв. продолжает развиваться тема «царь и народ». Она наиболее реализуется в преданиях о Петре I. Многочисленные войны России со шведами, немцами и турками придали этой теме новый аспект —она превращается в тему «полководец и солдаты», особенно в преданиях о Суворове и Кутузове. Одним из первых образов полководцев в преданиях был образ Петра I. Одновременно он был и образом «справедливого царя». При всех тяжестях для народа военной службы и труда, например на постройке Ладожского канала, Петр I изображается положительно. Лишь в отсталых слоях населения, особенно раскольничьих, он представлен как антихрист. Большое место в преданиях занимают обстоятельства, связанные со взятием Азова, Орешка (Шлиссельбурга), Риги, но изображения самих сражений нет. Это объясняется, возможно, тем, что предания мало записывались, собирание их началось поздно, когда многое уже забылось. В центре преданий, связанных с военными событиями, стоит Петр, который представлен как полководец, но лишь в общем аспекте. Более всего образ Петра развернут в бытовом плане. Предания о нем часто носят характер так называемых исторических анекдотов. Например, в Соловках Петр доказывает монахам большую пользу пушек по сравнению с колоколами. Немало рассказов о встречах Петра с разными людьми. Он обрисован как деловитый хозяин, строгий к солдатам и к генералам, презирающий духовенство. В одном рассказе Петр говорит монахам: таким бездельникам надо бы в войсках быть, а не души спасать. Много преданий о встречах Петра с мастерами, с «работными» людьми. Он не отстает от них в работе, делит с ними все трудности. Он прост и может помериться силой с солдатом, отдать ему свой камзол, наградить за хитрую выдумку (солдат пропивает шпагу и, сделав деревянную, уверяет, что это господь превратил ее в такую, чтобы он не выполнил приказ царя заколоть другого солдата). Такого типа предания возникали в солдатской среде и были естественным следствием и длительной военной службы, и действительно своеобразного отношения Петра I к солдатам. Подобная тема особенно широко развита в преданиях о Суворове, любимом полководце солдатской массы конца XVIII в. Предания о нем весьма популярны. Они носят патриотический характер. Солдаты гордятся своим военачальником, победами, которые одержали под его командованием, его героическим поведением в сражениях. В преданиях Суворов обрисован как простой, остроумный, веселый человек, с которым можно говорить прямо, без стеснения. Любовь солдат к Суворову была основой того, что в преданиях о его смерти выражена глубокая скорбь. Многие мотивы преданий о нем затем перенесены были на образ Кутузова. Особенно популярны были предания об атамане Платове. Он представлен как простой казак, смелый, отважный, показывающий пример в бою. Особенностью образа является то, что Платов не боится сказать слово против мнения царя. Образы Суворова, Кутузова и Платова — наиболее яркие и содержательные образы полководцев, которые с правом могут быть названы народными героями.