![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Декабря 1916 года
Поручик Морозов сменился с дежурства и забился в самое теплое место на бронепоезде — в кабину машиниста. Поезд постоянно держали под парами, поэтому тут было и тепло, и кипяток, и приятный собеседник — машинист Пахомов. Правда, в тот вечер Морозов говорливого Пахомова не застал — у топки дежурил худенький мальчишка в тужурке. При входе поручика он вскочил и стал смирно. — Ты чего? — удивился Сергей Иванович. — Не на параде, чай. Кстати, чайком угостишь? Мальчишка принялся суетливо орудовать чайником, бросая на Морозова восхищенные взгляды. Сергей Иванович решил не обращать внимания на странного юнца, сел у печки, расстегнул шинель, сбросил перчатки, протянул к теплу онемевшие пальцы. — Скажите, — наконец осмелился подать голос мальчишка, протягивая кружку с кипятком, — а чтобы «Георгия» получить, какой подвиг надо совершить? «Вот он чего, — Морозов непроизвольно бросил взгляд на Георгиевский крест на своей груди, — в героя поиграть захотелось». — Кому как, — сказал Сергей Иванович, — я просто паровоз чисто надраил перед приездом Его Величества. «…а вместо Его Величества, — прибавил он мысленно, — прилетел германский аэроплан и сбросил пару бомб. Так что пришлось из соседнего санитарного раненых в парадной шинели таскать». Мальчик посмотрел разочарованно, но зато хоть разговорился. Выяснилось, что он выпускник реального училища, на фронт пошел добровольцем. — Я год в метрике исправил, чтобы взяли! — сказал мальчишка и задрал нос. — Ты, никак, гордишься этим? — усмехнулся Морозов. — И дурак. Глупостью гордятся только дураки. — Ничего не дурак, — надулся мальчик, — на войне — настоящая жизнь! — На войне — настоящая смерть. А жизнь… она там, в городах. Сегодня праздник, помнишь хоть? Вконец обидевшийся мальчишка только плечом пожал. А Морозов улыбнулся и начал рассказывать: — Не так давно я на Рождество был у приятеля. У него шары на елке были — как хрусталь! Тонкие. Переливчатые. Легкие. У нас таких делать не умеют… И Сергей Иванович вдруг принялся рассказывать бывшему реалисту о елках, о подарках, даже о Деде Морозе упомянул — только не признался, кто был этим Дедом. — …а потом дети весь год елку ждали. А ты говоришь… — Морозов повернулся к мальчику и замолчал. Его слушатель не только ничего не говорил, но даже уже и не слушал — спал, свернувшись в клубок, и улыбался такой хорошей улыбкой, какой совсем не место на войне. Вернее, войне нечего делать там, где есть такая улыбка. — Хорошо рассказываешь, — раздался голос Главного Птёрка из кармана шинели, — даже я заслушался. Поручик строго смотрел, как птёрк выбирается наружу, но отвечать не спешил. — Только одно перепутал, — продолжил птёрк, — наши уже тоже такие тонкие шары научились дуть. Пленные немцы научили. Сергей Иванович молчал. — А ты когда за дело возьмешься? — перешел в атаку Главный Птёрк. — Мое дело, — сухо ответил Морозов, — поддерживать бронепоезд в боевом состоянии. — Сам говорил, а сам не помнишь, — птёрк покачал головой. — Тут не жизнь, тут война. Значит, и дела тут быть не может… Сергей Иванович отвернулся и уставился на пышущую жаром топку. Птёрк потоптался еще немного, ничего не сказал и ушел. Поручик Морозов даже не стал смотреть куда.
|