Проектные организации

Б ольшинство чисто проектных институтов принадлежало тем или иным отраслевым министерствам и состояло из двух равнозначных половин - технологической и строительной.

После того, как ученые открывали какой-нибудь новый химический, металлургический и т.п. процесс, а машиностроители разрабатывали для него соответствующее оборудование, вставал вопрос о промышленном внедрении. Надо было строить реальный завод, который станет выпускать продукцию в соответствии с этим новооткрытым способом.

К проектированию обыкновенно привлекался собственный отраслевой институт. Тамошние технологи разбирались по существу дела и начинали расставлять необходимое оборудование на чертежах, чтобы получился завод. Отсюда постепенно выявлялись потребности в том или ином количестве цехов, складов, подъездных путей и т.п. Тогда на помощь звали строителей. Технологи показывали им цепочки расставленного по местам оборудования, определявшие контуры будущих цехов, и требовали запроектировать сами эти цеха. Впрочем, существовал ряд чисто строительных институтов, где никаких технологов не было; примером могут служить Моспроекты, монопольно завладевшие гражданским проектированием в столице.

Заказчики строительства, коими были директора предприятий и местные власти, обращались в проектные институты лишь по серьезным вопросам, когда им требовался новый большой цех, театр, гостиница или жилой корпус. Между тем жизнь непрестанно ставила перед ними гораздо более скромные задачи: починить старую кровлю, переложить заводские коммуникации, надстроить один этаж, смастерить лестницу, электробудку, складской навес или бетонный забор вокруг территории с электрическими лампочками на каждом столбе.

С такими мелочами никто в проектные институты, конечно, не ходил; но поскольку без официальных чертежей заниматься строительством категорически запрещалось, многие предприятия организовывали у себя конструкторские бюро (КБ), в которых сидело несколько дипломированных специалистов широкого профиля и занималось указанной мелочевкой. Они же обыкновенно доводили до ума чертежи крупных объектов, поступавшие из далекой столицы. Профессионализм этих людей, как правило, был выше, чем у их институтских коллег, потому что они всегда находились в самой гуще, знали строительные реалии не понаслышке и часто сами, напялив керзовые сапоги и визгливо матерясь, руководили какой-нибудь опасной аварийной работой. У них не было ни библиотек, ни книг, ни даже хорошей бумаги для чертежей, а работу всякий раз категорически требовалось завершить к завтрашнему утру.

В аналогичном положении находились Группы рабочего проектирования (ГРП), создававшиеся на строительстве крупных объектов. Сюда в командировку на месяц-другой приезжали инженеры головного института, чтобы исправлять на месте собственные ошибки и оперативно решать тысячи внезапных проблем, которые непрестанно рождает всякая стройка.

Главной бедой советского строительства в целом, по моему мнению, была вопиющая разобщенность трех его одинаково важных и необходимых звеньев - науки, проектирования и монтажа. Инженеры из далекой столицы, брезгливо побродив по стройплощадке, возвращались в свои уютные теплые комнаты и там малевали совершенно абстрактные чертежи, которые при поступлении на стройку всегда приходилось серьезно корректировать и доводить до ума.

Прорабы, со своей стороны, считали проектировщиков интеллигентными дурачками, презирали за наивность и незнание жизни и старались обманывать на каждом шагу, подменяя толстую арматуру тонкой, используя более слабый раствор, некачественную гидроизоляцию и т.п., и все это уворовывая и перепродавая частникам в те же садоводческие хозяйства. Потом построенные ими здания трескались, текли или, как в случае Армянского землетрясения 1989 года, мгновенно обращались в кучи развалин, хороня под обломками тысячи жизней.

Инженеры догадывались о таком прорабском подходе и всеми способами норовили увеличить запас прочности конструкций, чтобы они держались даже с учетом тотального воровства. Что же касается науки, она вовсе устранилась от реальной жизни, посвятив себя абстрактному поиску истины, за которым маячил элементарный шкурный интерес " ученых мужей".

Каждый занимался своим кусочком общей работы и совершенно не был заинтересован в итоговом результате, а атмосфера тотального попустительства и безответственности, пришедшая на смену сталинскому террору, лишь ускоряла разложение строительной отрасли в целом.