Диктат коллектива

С обака - умное и доброе животное, но собрание их коллектива почему-то называется сворой.

К ак бы ни ругать сотрудников проектного отдела с инженерной и даже с человеческой точек зрения, почти всегда они составляли крепкий, сплоченный коллектив. Это был вовсе не тот коллектив, о котором мечтали ранние большевики и для которого конструктивисты возводили жилые дома будущего, - не группа идейных единомышленников, а некая общность обывателей, вроде коммунальной квартиры или отдельной деревни, где люди привычно живут обок друг с другом, имея сходное образование, взгляды на жизнь, цели и интересы. Это было случайно собравшееся стадо среди множества прочих подобных стад; но коль скоро судьба свела вместе именно этих людей, они обнаружили, что вполне подходят друг другу, и чувствовали себя комфортно. Они могли временами наскакивать друг на друга, словно собаки одной стаи, не поделившие кость, злословить своего ближнего и пакостить ему исподтишка, однако это хаотичное броуновское движение не только не разваливало коллектив, но, напротив, еще укрепляло его, ибо создавало для его членов постоянный внутренний интерес.

Умеренно-адский обыватель пребывал здесь в своей родной стихии. Он дружил с одними сотрудниками против других, радовался чужим промашкам, раздувал слухи об их личной жизни, пресмыкался перед начальством, вожделел к премиям и должностному росту, не любил и не знал своего дела по существу, пил стаканами чай с вареньем и ежечасно ходил на лестничную площадку курить и трепать языком. В этих занятиях состояла фактически вся его трудовая биография, так что работа была лишь поводом для того, чтобы приходить в институт каждый день и высиживать по девять часов. Его материальное благополучие ни в малой степени не вытекало из профессиональной пригодности, количества или сложности выпущенных чертежей, ибо все это не влияло на уровень зарплаты. Поэтому работать всерьез (или - с его точки зрения - надрываться) не имело смысла, а вовсе не работать считалось тунеядством, и за такими гонялась милиция. В результате человек числился в определенной организации на определенной должности, и если не слишком нарушал дисциплину, то известное жалованье было ему автоматически обеспечено. И он не столько работал, сколько терся около работы и под предлогом работы достигал своих мелких обывательских целей и получал свое мелкое обывательское удовольствие: чванился перед подчиненными, урывал в профсоюзе путевку, блистал эрудицией в курилке, получал двадцать рублей премии и т.п.

Коллектив проектного отдела представлял собой замкнутый уютный мирок, где даже дрязги были какими-то домашними и редко выходили за рамки приличий. Он любил спертый воздух и стоячую воду и хуже всего ненавидел, когда кто-нибудь случайно или намеренно выбивал его из этой годами наезженной колеи. Выбивали же его все люди, так или иначе не относящиеся к породе обывателей, будь то талантливые, компетентные профессионалы или, напротив, законченные мерзавцы глубокого ада. Когда в отдел являлся новичок, коллектив интенсивно обнюхивал его, словно собака, и признавал или не признавал своим. В первом случае человек легко и безболезненно включался в общие чаепития, беседы и интриги, так что через неделю-другую и подумать было нельзя, что он только пришел. Если же обыватели чувствовали (не видели, не понимали, а именно чувствовали) в новичке некий духовный элемент (небесный или адский), превосходивший их тупо-свинское состояние, они настораживались и принимались шептаться по углам, определяя свое отношение, и наконец выносили вердикт: не наш.

С этих пор человек категорически исключался из коллектива и существовал рядом с ним, но не в нем. Он был чужак, следовательно, враг. Тогда против него разворачивалась травля, именуемая в социологии моббингом (to mob - нападать толпой). Умный начальник незаметно дирижировал этим процессом, направляя его против неугодных людей и отводя от тех, кто казался полезен; если же дело пускалось на самотек, отдел в кратчайшие сроки лишался своих наиболее дееспособных сотрудников.

Это беспощадное подавление всякой духовности (с каким бы знаком она ни была) примитивной, животно-тупой чернью, состоящей из разного рода бездельников и посредственностей, являлось характерной чертой советского строя и кратчайшим путем привело к его падению и к развалу страны. Ибо дух должен командовать плотью, а не плоть духом. Если же дух исключается из процесса, вместе с ним уходит живая жизнь, в отсутствии которой плоть способна только разлагаться.