В. Брандт. Программные основы демократического социализма

Брандт Вилли (настоящие имя и фамилия Герберт Карл Фрам) (1913–1992), государственный деятель ФРГ, лидер международного социалистического движения. После окончания гимназии был сотрудником газеты в Любеке. В юношеские годы участвовал в социал‑ демократическом молодежном движении. В 1930 г. вступил в Социал‑ демократическую партию Германии. В 1933 г. эмигрировал в Норвегию, затем в Швецию (1940), где занимался журналистской деятельностью. В 1945 г. вернулся в Западную Германию. В 1948 г. правление Социал‑ демократической партии Западной Германии назначило его своим представителем в Западном Берлине. В 1958–1962 гг. председатель правления Социал‑ демократической партии Западного Берлина; в 1957–1966 гг. правящий бургомистр Западного Берлина. С 1964 г. председатель правления Социал‑ демократической партии. В декабре 1966 – октябре 1969 г. вице‑ канцлер и министр иностранных дел коалиционного правительства (ХДС – СДПГ), с октября 1969 по 1972 г. – федеральный канцлер коалиционного правительства (СДПГ – Св. ДП) ФРГ.

Программная речь В. Брандта, произнесенная в 1949 г., содержит решительное размежевание с коммунизмом и провозглашение целью воссоздаваемой СДПГ «демократического социализма».

Сквозь всю историю человечества красной нитью проходит освободительная борьба. Борьба за свободу в наше время ведется под знаком отстаивания человека перед лицом концентрации политической и экономической власти, которая ставит под вопрос существование нашей цивилизации. В центре системы представлений о переустройстве общественных, национальных и международных отношений, которое мы называем демократическим социализмом, находится человек. Ради человека стремимся мы найти ответы на центральные вопросы этой эпохи. Вот они: как заставить служить прогрессу, культуре, благосостоянию громадные достижения науки и техники? Каким образом добиться здоровой самостоятельной жизни для народов, приведя ее в новое соотношение с потребностями континентального и межконтинентального масштабов? И прежде всего: как найти синтез свободы и порядка, равновесие между неотъемлемыми ценностями личности и тенденцией к коллективизму, которая может быть ослаблена, но вряд ли устранима? ‹…›

Выяснение принципиальных вопросов возможно лишь путем определения содержания понятий. Иначе получается разговор глухих. Кажется, ничего нельзя поделать с тем, что некоторые люди находят удовольствие в том, чтобы мастерить пугала, навешивая на них табличку «Социализм». Они идут по стопам тех, кто в прежние времена приписывал социал‑ демократам намерение коллективизировать жен и отобрать у крестьянина последнюю корову. Однако мы не хотим тратить время на полемику с очевидной злонамеренностью и сознательными апелляциями к людской глупости.

Нам пора также преодолеть ту стадию, когда определенные представления считались правильными уже потому, что их кто‑ то где‑ то написал. Пусть тот, кто хочет понять проблемы нашего времени, оставит дома сборники цитат и вместо этого погрузится в книгу живой жизни. ‹…›

‹…› без демократии и человечности нет социализма. ‹…› Мы знаем, что в прошлом существовали умозрительные социалистические системы, авторитарные и антиавторитарные, которые не были демократическими. Мы знаем также, что в наше время есть режимы, хотя и называющие себя социалистическими, но недостойные того, чтобы наше имя стояло в одном ряду с ними, не говоря уже об установлении с ними тождества. Поэтому мы говорим не просто о социализме, а о демократическом социализме. В нем соединяются идеи свободы, справедливости и равноправия. ‹…›

Программа представляет собой выражение целей в концентрированном виде. Речь может идти о ближайших целях, которые политическая партия намечает на период в несколько лет. В таком случае мы говорим о программе действий, которая может быть также представлена в качестве предвыборной программы. ‹…› Там, где речь идет не просто о представительстве интересов, устанавливается связь между краткосрочными и долгосрочными целями. Концентрированное изложение целей, выходящих за рамки ближайших лет, и их идейное обоснование мы называем Программой принципов, Основной программой.

Кстати, мы говорим о принципах, а не о догмах, не о положениях религиозного вероучения. Как правило, принципы основываются на этических представлениях и на данных науки. Последние меняются, так как сумма добытых знаний непрерывно возрастает. По этой причине бессмысленно пытаться составлять программу с претензией на научное совершенство. Уже на стадии разработки такая программа подвергалась бы опасности отстать от жизни. Под этим я вовсе не подразумеваю, что нам следовало бы отказаться от точной формулировки наших целей и принципов. ‹…›

Программная дискуссия, первую фазу которой мы переживаем, не даст быстрого результата и никогда не будет завершена окончательно. Независимо от этого наше движение располагает солидной базой совместных убеждений. В то же время мы помним высказывание, которое вчера было девизом нашего заседания. Оно гласит: каждый шаг действительного движения дороже дюжины программ. ‹…› Нам нужны сформулированные принципы, с помощью которых мы можем ориентировать нашу текущую политику и вести идейную дискуссию в собственных рядах, которая, надеюсь, никогда не иссякнет. ‹…› Скажу в этой связи несколько слов привета в адрес всех молодых и новых членов в наших рядах: как бы ни изменились условия, каким бы чужим ни казался иногда язык, вы не должны отказываться от критического прочтения Коммунистического манифеста. ‹…›

‹…› в первой половине прошлого столетия у колыбели социалистического движения витали уничижительно называвшиеся «утопическими» (не всегда, правда, справедливо) представления о преодолении социальной несправедливости призывами к разуму и морали. Одновременно с этим развернулось первое стихийное рабочее движение против эксцессов промышленной революции. В ряде стран, в том числе в нашей, теории Маркса и Энгельса дали этому рабочему движению известную опору. Эти теории не открывали собой первую фазу социалистической мысли, не могли они быть и последней, но они стали играть роль решающего, постоянно действующего фактора. ‹…›

На первом плане в то время находились факт эксплуатации наемного рабочего, тенденция к поляризации общества, обостряющаяся классовая противоположность. Но абсолютным вздором являются бесцеремонные утверждения, будто Карл Маркс классовую борьбу изобрел. Напротив, он пытался указать пути к ее преодолению. Бессмысленны также попытки при помощи ссылок на ранний период рабочего движения сконструировать противоположность между социализмом и свободой. Уже в то время человек занимал центральное место в социалистической теории. Свобода личности и все остальное, что сегодня тоталитаристы попирают ногами, относится, так сказать, к социалистическому наследственному имуществу. ‹…›

Начиная с первых программ Маркса, Лассаля и Бебеля, мы имеем требование об устранении классовых привилегий и вообще всяческих привилегий. Продолжая эту линию, Гейдельбергская программа констатировала, что социал‑ демократия борется не только против угнетения наемных рабочих, но и против «эксплуатации и угнетения, направлены ли они против народа, класса, партии, пола или расы». ‹…›

Поэтому мы можем с гордостью ссылаться на исходные начала социалистического движения и меньше всего будем поддаваться на попытки сбить нас с этого пути, которые предпринимаются теми, чьи дела и поступки находятся в вопиющем противоречии с учением и заповедями тех, на кого они бесцеремонным образом продолжают ссылаться. ‹…›

‹…› в политике закону изменения подвержены не только карта местности, но и до некоторой степени сам компас. Ничего нельзя выиграть, заменив один «изм» на другой. Дело не в левых или правых уклонах, а в движении вперед.

Гейдельбергская программа избрала в качестве исходного факт существования крупного капиталистического предприятия. И сейчас нам приходится заниматься им ‹…›, по‑ прежнему рассматривая его как решающую категорию. Но в свете опыта последних десятилетий еще важнее мне представляется политическая борьба с новейшими проявлениями государственного всевластия. Даже на экономическом уровне борьба между капиталом и трудом все больше испытывает на себе влияние новых форм государственного регулирования. Противоположность между различными классами этим не снимается. После войны именно в Германии мы пережили массированную классовую борьбу, исходящую сверху. Но мы должны отдавать себе отчет в том, что сопротивления на чисто классовой основе сегодня недостаточно. ‹…›

‹…› мы имеем дело с сильным, все возрастающим влиянием бюрократии в самом широком смысле этого слова. ‹…› все большую роль играет не только государственная, но и экономическая бюрократия – «менеджеры». Это результат все возрастающего расширения управленческих функций государства и все более усложняющихся процессов в сфере экономики. Пессимисты сделали из этого вывод, что нам осталось только выбирать между разномастными рабовладельческими государствами. Мы не согласны с таким выводом, но сознаем, что он выражает тенденцию, к которой нам придется отнестись серьезно. Простая борьба против бюрократии столь же бесполезна, что и движение луддитов. Управленческие и контрольные функции общественно необходимы. Нам надо следить за тем, чтобы они не превращались в функции господства. ‹…›

Развитие классов протекало по‑ иному, чем можно было предполагать сто лет назад. ‹…› Уже давно стало фактом, что вследствие технического развития собственно рабочий класс численно не увеличивается, а в процентном отношении даже уменьшается.

Столь же важное значение имеет и другое явление, а именно появление внутри рабочего класса различных категорий. Каждый опытный профсоюзный деятель знает, что единство пролетарских интересов – это миф. ‹…› Но это ничего не меняет в том, что промышленный рабочий класс по‑ прежнему сохраняет центральное место в социальных процессах вследствие своего положения в процессе производства. В особой степени это относится к тем наиболее подготовленным и образованным слоям, которые отнюдь не считают, что им нечего терять, кроме своих цепей. Конечно, мы все еще хорошо помним, как быстро можно потерять моторную лодку и сберкнижку, но мы знаем также, что причиной их утраты явилась национальная катастрофа, которая не выбирала своих жертв по классовой принадлежности. ‹…›

Городские средние слои, несмотря на периодически повторяющиеся сокращения определенных групп, удивительным образом упрочили свое положение. ‹…›

Ни по отношению к старым средним слоям, ни по отношению к новым, к которым в первую очередь нужно будет причислять растущие в численном отношении и приобретающие все большее значение профессиональные группы работников умственного труда, социалистическое движение не может проявлять равнодушие. ‹…› Демократический социализм должен быть программой рабочих, служащих и чиновников, представителей умственного труда, средних слоев и крестьянства, а также тех, кто, несмотря на свое происхождение и имущественное положение, способен противопоставить тоталитарной опасности позитивную альтернативу. ‹…›

‹…› нет ничего нового в констатации того, что демократический социализм выдвигает не только классовую, но и общечеловеческую цель. ‹…› Мы исходим из общности интересов преобладающего большинства по крупным вопросам, поэтому было бы противоестественным наклеивать на демократический социализм ярлык узкого классового движения. Уже давно он перерос классовые рамки, и у него есть будущее лишь в том случае, если он станет народным движением.

Партия демократического социализма будет оставаться партией трудящегося народа. Она не может быть «народной партией» в смысле расплывчатых интересов и неясных целеустановок. Но она должна будет действовать в духе народных интересов как истинно национальная партия общественного спасения через преобразования. ‹…›

Насколько изменилась действительность, с которой нам приходится иметь дело, мы видим прежде всего в области экономики. В ряде стран капиталистическое общество в результате развития пришло к тому, что 100 или 50 лет назад никто не назвал бы капитализмом. ‹…›

Благодаря политике государственной борьбы с кризисами, которая проводится с начала 30‑ х годов в Соединенных Штатах, Скандинавии и других странах, накоплен ценный опыт. В конце концов война также показала, а именно в Англии и в Америке, где не было ограничения демократии, на что способна экономика, когда на нее распространяется общее планирование. ‹…›

Помимо структурных изменений существуют изменившиеся представления о смысле и сущности экономики. Вера в автоматизм функционирования была поколеблена кризисом и войной. ‹…› Международная экономическая дискуссия пошла в ином русле. Ставилась цель достижения полной занятости и обеспечения всем минимального жизненного уровня. Было выяснено, что мы можем потребить то, что мы в состоянии произвести, и что при нынешнем состоянии техники вопрос повышения жизненного уровня является вопросом организационным. ‹…›

Нам нужно также отрешиться от слепой веры в технику. ‹…› Должно быть совершенно ясно, что фактор «человек» для нас выше фактора «машина», что человеческое достоинство выше рентабельности. Эффективность значит много, но она не является высшей ценностью. Технические достижения лишь тогда становятся благом, когда они служат социальному прогрессу. ‹…›

Прежде всего наша задача состоит в том, чтобы не дать государству будущего превратиться в каторгу.

Свобода для нас превыше всего.

Ее политические формы с течением времени претерпели изменения. Но это не касается самой идеи. ‹…›

Мы не считаем, что цель оправдывает средства. Демократия в нашем понимании – это вопрос не целесообразности, а нравственности.

Свобода и жизнь едины. Необеспеченность индивидуальных прав, духовной свободы, отсутствие моральных норм в сфере личных, коллективных и гуманистических ценностей грозят возвратом к варварству. Только через спасение незаменимых ценностей западной культуры мы можем питать надежду на восхождение к новым высотам человеческой совместной жизни. Из безоговорочной приверженности демократии рождается требование взломать все барьеры, лишающие человека его права в качестве части целого участвовать в определении форм совместной жизни и совместного труда. Это возможно лишь при условии, что все больше граждан будут обретать не только права, но и способность с чувством ответственности участвовать в решении общественных дел.

И наоборот, каждый индивидуум должен пользоваться неограниченной свободой устраивать свою жизнь в обществе по собственному желанию при условии, что это не будет происходить за счет других. ‹…›

Пролетарская демократия коммунистов, которую они после второй мировой войны переименовали в «народную демократию», то есть демо‑ демократию, представляет собой не что иное, как стыдливый камуфляж бессовестной диктатуры. ‹…› Их путь – это путь от так называемой диктатуры пролетариата к диктатуре над рабочим классом, равно как и над другими классами, это путь от диктатуры партии к господству террористической, коррумпированной, изолгавшейся клики. Отсюда следует, что демократический социализм отличается от диктаторского коммунизма не только выбором путей и средств, но и противоположных целей. ‹…›

Мы знаем также по собственному горькому опыту, что демократии постоянно угрожает опасность со стороны капитализма и бюрократии. Мы являемся социалистическими демократами не потому, что считаем необходимым защищать демократию лишь в тех условиях, которые сочтем подходящими, а потому, что хотим подкрепить политическую свободу экономически и социально. Мы хотим застраховать демократию в собственном и переносном смысле слова от кризисов. ‹…›

Мы действуем в согласии с добрыми социалистическими традициями и с главным направлением международной дискуссии, развивая свои политические требования в экономической области под знаком программы дальнейшего развития демократии. Политически власть меньшинства сломлена – там, где демократия стала формой правления. Но в области экономики продолжает действовать власть меньшинства, напоминающая собой феодальные привилегии. Скрытое под толстым покровом анонимности, это меньшинство оказывает на судьбы целого народа или даже многих народов решающее и нередко роковое влияние. ‹…›

Мы не верим в упорядочивающую силу свободного рынка. ‹…› Мы очень хорошо помним, что великая депрессия была преодолена не методами свободного рыночного хозяйства. В такие периоды к государству обращается призыв о помощи, с тем чтобы оно взяло на себя риск, а получающие субсидии предприятия по возможности сохранили свои прибыли. ‹…›

‹…› принципы демократии не должны более вводиться по частям, их нужно внедрять во всех областях общественной жизни, чтобы добиться экономической стабильности и социальной справедливости. Политические свободы подлежат ограничению там, где они используются в ущерб другим. Злоупотребления властью являются пороком, где бы они ни проявлялись. Мы стремимся к возможно более широкому рассредоточению власти, как в экономической, так и политической сфере, к демократизации и гуманизации экономики. Поэтому нами не ставится вопрос: свобода или социализм. Вопрос должен ставиться так: какими экономическими мерами мы можем укрепить и расширить сферу свободы? ‹…›

Без долгих размышлений следует признать, что обещание автоматически увеличить степень свободы и сделать людей более счастливыми путем перевода средств производства в общественную собственность было следствием простого недомыслия. ‹…›

К современному обществу мы предъявляем следующие требования: все должны иметь работу, достаточное питание, одежду, достойное человека жилище, свободное время, доступ к школьному образованию и профессиональному обучению, страхование на случай болезни, бедности и потери трудоспособности. Для достижения этих целей и повышения благосостояния путем подъема нижних границ необходимо планомерное использование рабочей силы, науки и природных ресурсов. ‹…›

Как бы то ни было, но факт есть факт: в нашей стране мы просто не можем позволить себе роскошь иметь ориентированную на прибыль экономику, которая хотела бы быть более американской, чем сами американцы.

Мы не можем также позволить себе безумие новой миллионной безработицы. В нашей стране более чем достаточно работы для всех, кто хочет работать. В нашей стране необходимо еще более быстрое наращивание производства и более справедливое распределение созданной товарной массы. ‹…›

В вопросах международного сотрудничества демократические социалисты стоят на твердой почве. Мир через взаимопонимание между народами, солидарность и верховенство права с самого начала были записаны в их программе. ‹…›

Среди международных проблем, которым мы уделяем первоочередное внимание, находится идея европейского единства. Уже в 1866 г. в программе Всеобщего немецкого рабочего союза было выдвинуто требование «солидарного европейского государства». В Гейдельбергской программе, на которую мы могли опираться в процессе воссоздания нашей партии, говорится: социал‑ демократия выступает «за ставшее настоятельно необходимым по экономическим причинам создание европейского экономического единства, за образование Соединенных Штатов Европы, чтобы таким путем добиться солидарного согласования интересов всех континентов». С того времени, с 1925 г., ход событий убедительно показал, что раскол нашего континента угрожает миру и препятствует рациональному использованию производственных возможностей. Цепляние за давно устаревшее понятие национально‑ государственного суверенитета превратилось в тормоз прогресса. ‹…› уже на практике появляются первые очертания того, что демократические социалисты пропагандировали не одно десятилетие. Первым шагом явилось образование Совета Европы. Следующие шаги могут последовать лишь при наличии воли к общеевропейскому суверенитету. Но новая Европа будет оставаться иллюзией до тех пор, пока у нее не будет достаточной основы для экономического объединения и сотрудничества. ‹…› Демократический социализм в Европе – это единственная устойчивая позитивная альтернатива коммунистическому тоталитаризму. Соединенные Штаты Европы должны быть наполнены социалистическим духом. ‹…›

Политическое объединение на основе прав человека пока еще не может охватывать все страны. Тем не менее европейская политика должна означать политику для всей Европы. ‹…›

Строительство Европы в значительной степени зависит от американской поддержки. Но европейская политика утратила бы свой смысл, если бы она не стремилась также к достижению политической и экономической независимости от США. ‹…›

В нашей собственной стране Европа стала надеждой миллионов, после того как мы дорого заплатили за безумие национализма. Эта надежда не должна быть обманута. Опираясь на почву фактов, мы должны указать выход из послевоенного кризиса прежде всего молодому поколению. Он заключается в переходе от узколобого национализма к европейскому патриотизму. ‹…›

Демократический социализм имеет дело с реальностями. Но он не ограничивается вопросами насыщения желудка или политической текучкой.

Прав писатель, который на днях писал, что социализм – это больше, чем страховое общество. Он должен оставаться целью, ради которой стоит отдать все, видением, достойным мечтаний.

Социалистическое движение должно обеими ногами стоять на почве реальной действительности. Но оно стало бы регрессивным, перестав быть идейным движением.

Демократический социализм представляет собой внутренне незавершенную систему представлений о преобразовании общественных условий. Его сформулированная программа всегда будет лишь суммой общих принципиальных убеждений в определенный период, отвечающих тому или иному уровню научного знания. Но в основе этих постоянно развивающихся принципиальных убеждений – общие воззрения на жизнь. Они опираются на приверженность свободе и гуманизму, правовому государству и социальной справедливости. ‹…›