Глава 8. Старомодные наручные часы показывали три утра, когда Мередит внезапно пробудилась от беспокойного сна.

Старомодные наручные часы показывали три утра, когда Мередит внезапно пробудилась от беспокойного сна.

И затем она закусила губу, сдерживая крик. Над ней склонилось чье-то лицо, вверх ногами. Последнее что она помнила, было то, как она лежала на спине в спальном мешке и разговаривала с Бонни об Аларихе.

Сейчас Бонни склонилась над ней, её лицо перевёрнуто, а глаза закрыты. Она стояла на коленях у подушки Мередит, и её перевёрнутый нос почти касался носа Мередит. Вдобавок к этому странная бледность на щеках Бонни и её частое тёплое дыхание, которое щекотало лоб Мередит, и кто угодно – кто угодно, Мередит утверждала себе, - имел бы право закричать.

Она ждала, пока Бонни заговорит, уставясь в темноту этих жутких закрытых глаз.

Но вместо этого Бонни выпрямилась, встала, и безупречно двигаясь, пошла спиной вперед к столу Мередит, где лежал, заряжаясь, мобильный телефон Мередит, и взяла его. Должно быть, она включила на нём запись видео, потому что она открыла рот и начала жестикулировать и что-то говорить.

Это было жутко. Звуки, которые исходили изо рта Бонни, едва ли можно было различить: речь наоборот. Запутанные, горловые или высокие шумы были такого темпа, который часто встречался в фильмах ужасов. Но способность говорить в такой манере нарочно… это было невозможно для нормального человека или нормального человеческого разума. У Мередит было зловещее чувство, будто что-то пытается раскрыть перед ними свой собственный разум, пытается добраться до них сквозь неизмеримое пространство.

«Может быть, оно живёт наоборот», - подумала Мередит, пытаясь отвлечь себя, пока пугающие звуки продолжались. – «Может быть, оно думает, что и мы тоже так живём. Может быть, мы просто не… пересекаемся…»

Мередит думала, что не сможет больше этого вынести. Она начала воображать, что смогла расслышать слова, и даже фразы в этих перевернутых звуках, и ни одна из них не была приятной. Пожалуйста, пусть всё закончится… сейчас.

Причитания и бормотание…

Рот Бонни закрылся, щелкнув зубами. Звуки немедленно прекратились. И затем, как на медленно прокручиваемой назад киноплёнке, она прошла спиной вперёд к её спальному мешку, опустилась на колени, заползла в него, и легла, положив руку на подушку – и всё это даже не открывая глаз.

Это было одно из самых страшных зрелищ, которые когда-либо видела или слышала Мередит, а ведь она видела и слышала изрядное количество пугающих вещей.

И Мередит не могла оставить эту видеозапись до утра, тогда она не сможет её просмотреть… без чьей-либо помощи.

Она встала, прошла на цыпочках к столу, и взяла мобильный телефон с собой в другую комнату. Затем она подключила его к своему компьютеру, чтобы перемотать перевернутое сообщение вперёд.

Когда она послушала сообщение в перевёрнутом виде один или два раза, она решила, что Бонни никогда не должна услышать его. Это напугает её до безумия, и для друзей Елены больше не будет никаких контактов со сверхъестественным.

Там были животные звуки, смешанные с искажённым, перевёрнутым голосом… в любом случае, это был не голос Бонни. Это не был голос какого-либо нормального человека. Прокручиваясь вперед он звучал почти хуже, чем назад…что возможно означало то, что кто бы ни говорил эти слова, в нормальной речи они должны были звучать по-другому.

Мередит могла различить человеческие голоса сквозь стоны и искажённый смех, и звуки животных как будто прямо из африканской саванны. И хотя это заставило подняться и трепетать волоски на её теле, она попыталась сложить вместе слова из этой бессмыслицы. Складывая их вместе, она получила:

«Пппрррррр…бужжжжж…е….ие бууу… дедедет….внззззззз…ааапппп….ным…иужжжж…асссс….ным…ТЫЫЫ…иии…..яяяяя….длжжжжжн…ыыы….БЫЫЫТьтаамдляяя….неёёёё…ппппрррррр…бужжжж…нияя…мынеее…ОСССССтааанем…ссссяяяя….тттамммм…рррааддд….иии… - (затем было «неё» или это просто часть рычания?) - …пппттт..омммм….этттт…оооодддд…ееелллл….оооо…дддляяя….дддррр…уууу…ггг…ииххх…ррррууууккккк…»

Мередит, работая с карандашом и блокнотом, в конце концов, получила эти слова на бумаге:

Пробуждение будет внезапным и ужасным.

Ты и я должны быть там для её Пробуждения. Мы не останемся там ради (неё?) потом. Это дело для других рук.

Мередит положила ручку на блокнот прямо под расшифрованным сообщением.

А после этого она пошла и легла в свой спальный мешок, свернувшись калачиком, наблюдая за неподвижной Бонни, как кот за мышиной норкой, до тех пор, пока проклятая усталость не забрала её снова в темноту.

- Что я сказала? – Бонни была действительно обескуражена на следующее утро, потягивая грейпфрутовый сок, накладывая себе хлопьев, как настоящая хозяйка, хотя они и были в доме у Мередит.

- Я тебе уже три раза повторила. И мои слова не изменятся, я обещаю.

- Ну, - сказала Бонни, внезапно меняя тактику, - это ясно, что Пробуждение должно случиться с Еленой. Потому что, во-первых, мы должны быть там для этого и, во-вторых, она единственная, кому следует проснуться.

- Точно, - сказала Мередит.

- Ей нужно вспомнить кем она была на самом деле.

- Конечно, - ответила Мередит.

- А нам нужно помочь ей вспомнить!

- Нет! – сказала Мередит, вымещая свой гнев на яичнице с помощью пластмассовой вилки. – Нет, Бонни, это не то, что ты сказала, и я не думаю, что мы в любом случае сможем это сделать. Мы можем научить её некоторым вещам, как делал Стефан. Как завязывать шнурки. Как расчесывать волосы. Но из того что ты сказала, Пробуждение будет внезапным и ужасным – и ты ничего не говорила о том, что мы будем принимать участие в этом. Ты сказала только, что мы должны быть там ради неё, потому что после этого мы так или иначе не будем там.

Бонни обдумывала это в мрачной тишине.

– Не будем там? – сказала она, наконец, - То есть, не будем с Еленой? Или не будем там… типа, не будем нигде?

Мередит смотрела на свой завтрак, который ей вдруг расхотелось есть.

– Я не знаю.

- Стефан сказал, мы можем снова зайти сегодня, – убеждала Бонни.

- Стефан будет вежлив даже при смерти.

- Я знаю, - вдруг сказала Бонни. – Давай позвоним Мэтту. Мы можем пойти навестить Кэролайн… если она примет нас, я имею в виду. Мы можем посмотреть, как она сегодня. Затем мы можем подождать до полудня, и потом позвонить Стефану и спросить, можем ли мы зайти снова, чтобы увидеть Елену.

Дома у Кэролайн, её мама сказала, что сегодня ей плохо, и она останется в постели. И все трое – Мэтт, Мередит и Бонни – вернулись обратно в дом Мередит без неё, но Бонни продолжала закусывать губу, время от времени поглядывая назад, на улицу Кэролайн. Мама Кэролайн и сама выглядела больной, под её глазами залегли тени. И предчувствие грозы, чувство давления, практически раздавили дом Кэролайн.

У Мередит в доме, Мэтт забавлялся с котом, которому постоянно требовалось поиграть, в то время как Бонни и Мередит изучали гардероб Мередит в поисках одежды, которую могла бы носить Елена. Она будет ей большая, но это уж лучше, чем одежда Бонни, которая будет слишком ей мала.

В четыре часа дня они позвонили Стефану. Да, они могут прийти. Они спустились вниз и позвали Мэтта.

В пансионате, Елена не стала повторять ритуал с поцелуями, как в предыдущий день – к очевидному разочарованию Мэтта. Но она была восхищена новой одеждой, хотя для прошлой Елены не было бы никаких причин ей восхищаться. Она парила над полом чуть ли не на три фута, держала одежду перед своим лицом и глубоко радостно втягивала воздух, а затем одарила Мередит радостной улыбкой, хотя когда Бонни подобрала одну из футболок, она не смогла почувствовать ничего, кроме запаха кондиционера для ткани. Ни даже Пляжный одеколон Мередит.

- Простите, - беспомощно сказал Стефан, когда Елена внезапно чихнула, обнимая небесно-голубой топ в её руках, как будто это был котёнок. Но лицо Стефана было таким любящим, и Мередит, будучи несколько смущенной, заверила его, что ей приятно, что её так высоко ценят.

- Она может сказать, откуда одежда, - объяснил Стефан, - она не будет носить ничего из подпольных магазинов.

- Я покупаю вещи только в тех местах, которые обозначены на Сайте о Качественной Одежде, - просто сказала Мередит. – Мне и Бонни нужно тебе кое-что сказать, - добавила она.

Пока она подробно пересказывала пророчество Бонни, Бонни отвела Елену в ванную комнату и помогла ей переодеться в шорты, которые ей подошли, и небесно-голубой топ, который почти подошёл, но был лишь немного длинноват.

Цвет превосходно подчеркивал спутанные, но всё еще прекрасные волосы Елены, а когда Бонни попыталась помочь ей взять в руки зеркальце, которое она принесла – осколки старого зеркала все уже были убраны – Елена выглядела смущенной, как щенок, которому показали его собственное отражение. Бонни продолжила держать зеркальце перед её лицом, и Елена заглядывала в него то с одной, то с другой стороны, как ребёнок, играющий в прятки.

Бонни осталось довольствоваться только тщательным расчесыванием этой спутанной золотой массы, с которой Стефан, безусловно, не знал как справляться. Когда, наконец, волосы Елены стали гладкими и шелковистыми, Бонни с гордостью вывела её в комнату, чтобы похвастаться перед остальными.

И сразу же пожалела. Эти трое были глубоко поглощены, казалось, очень мрачным разговором. С неохотой, Бонни отпустила Елену, которая буквально порхнула на колени к Стефану, и сама присоединилась к беседе.

- Конечно, мы понимаем, - говорила Мередит – Даже перед тем, как Кэролайн сошла с ума, какой еще другой выбор там мог быть, в конце концов? Но…

- Что еще за «что там за другой выбор»? – спросила Бонни, когда села на кровать Стефана позади него, - О чём вы говорите, ребята?

Была долгая пауза, а затем Мередит встала и положила руку на Бонни. – Мы говорили о том, почему Стефану и Елене нужно покинуть Феллс-Чёрч – нужно уехать подальше.

Сперва Бонни никак не среагировала – она знала, что она должна что-то почувствовать, но она была слишком шокирована, чтобы допустить это. Когда речь вернулась к ней, единственное что она услышала, был её глупый вопрос – Уехать? Почему?

- Ты видела почему – здесь, вчера, – произнесла Мередит, её тёмные глаза наполнились болью, на её лице в кои-то веки отразилось неконтролируемое страдание, которое она должно быть чувствовала. Но в тот момент никакие страдания не значили для Бонни больше, чем её собственные.

И сейчас это пришло, как лавина, которая засыпала её раскалённым снегом. Льдом, который горел. Она достаточно долго пыталась выбраться из этого, чтобы сказать:

- Кэролайн ничего не сделает. Она подписала клятву. Она знает, что нарушить её – особенно когда – когда вы-знаете-кто подписал её, тоже…

Мередит, должно быть, рассказала Стефану про ворону, потому что он вздохнул и потряс головой, нежно отталкивая Елену, которая пыталась заглянуть ему в лицо. Она ясно осознавала несчастье в группе, но так же ясно она не могла понять, что послужило тому причиной.

- Последний человек, который должен быть рядом с Кэролайн – так это мой брат, - он раздражённо откинул с глаз тёмные волосы, как будто они напомнили ему, насколько они с ним были похожи. – И я также не думаю, что угроза Мередит насчёт девушек из женского клуба сработает. Она слишком далеко зашла в темноту.

У Бонни внутри всё сжалось. Ей не нравились мысли, которые вызвали эти слова: зашла в темноту.

- Но… - начал Мэтт, и Бонни поняла, что он чувствовал то же самое, что и она – потрясение и дурноту, как будто они оба пытались прийти в себя после дешёвой вечеринки.

- Послушайте, - скзазал Стефан, - есть и другая причина, по которой мы не можем остаться.

- Какая другая причина? – медленно произнёс Мэтт. Бонни была слишком подавлена, чтобы говорить. Она думала об этом, где-то глубоко в подсознании. Но каждый раз она отгоняла от себя эти мысли.

- Я думаю, Бонни это уже поняла, - Стефан посмотрел на неё. Она посмотрела на него в ответ глазами, затуманенными от слёз.

- Феллс-Чёрч, - медленно и печально объяснял Стефан, - был построен на пересечении линий лэй. Линий необузданной Силы в земле, помните? Я не знаю, было ли это намеренно. Знает ли кто-нибудь, что Смоллвуды имели отношение к местоположению?

Никто не знал. В старом дневнике Онории Фелл не было ничего о выборе этого места для основания города семьёй оборотней.

- Ну, если это и была случайность, то очень несчастливая. Этот город – я должен сказать, точнее городское кладбище – было построено прямо над тем местом, где пересекается множество линий лэй. Вот почему это место стало маяком для сверхъестественных существ, плохих… или не настолько плохих. – Он выглядел смущенным, и Бонни поняла, что он имел в виду себя. – Я был притянут сюда. Так же, как и другие вампиры, вы знаете. И с каждым, имеющим Силу, кто приходил сюда, этот маяк становился сильнее. Ярче. Привлекательнее для других людей, обладающих Силой. Это порочный круг.

- И в конце концов, некоторые из них собираются увидеть Елену, - сказала Мередит, - Это такие люди, как Стефан и Бонни, но есть и другие… Когда они видят Елену…

Бонни почти расплакалась от этой мысли. Ей показалось, она увидела снегопад из белых перьев, каждое из которых медленно кружилось и падало на землю.

- Но… она не была такой, когда она впервые пробудилась, - медленно и упрямо сказал Мэтт. – Она разговаривала. Она была нормальной. Она не летала.

- Разговаривает или не разговаривает, ходит или летает, но она всё равно обладает Силой, - ответил Стефан, - достаточной, чтобы свести с ума обычных вампиров. Настолько свести с ума, что они могут навредить ей, чтобы заполучить эту Силу. Но Елена не убивает и не может ранить. По крайней мере, я не могу представить, чтобы она это делала. На что я надеюсь, - сказал он, и его лицо потемнело – так это, что я смогу забрать её туда, где она будет в безопасности.

- Но ты не можешь забрать её, - сказала Бонни, и она могла услышать завывания своего собственного голоса, будучи не в силах контролировать его. – Разве Мередит не рассказала тебе о том, что я тогда произнесла? Она собирается пробудиться! И мне и Мередит нужно быть с ней для этого!

«Потому что после этого мы так или иначе не будем там». Внезапно это фраза обрела смысл. И это было даже хуже, чем «вообще-нигде-не-быть».

- Я не думал забирать её, по крайней мере, пока она не станет нормально ходить, - сказал Стефан и удивил Бонни тем, что быстро обнял её рукой за плечи. Это было похоже на объятие Мередит, такое же родственное, только более сильное и недолгое. – И вы не представляете, как я рад, что она собирается пробудиться. И что вы хотите быть с ней и поддержать её.

- Но…

«Но нечисть всё ещё будет появляться в Феллс-Чёрч?» - подумала Бонни, - «И вас не будет рядом, чтобы защитить нас?»

Она посмотрела на Мередит и поняла, что она точно знала, о чём думала Бонни.

- Я бы сказала, - произнесла Мередит своим самым сдержанным, осторожным тоном, - что Стефан и Елена уже вынесли достаточно ради спасения города.

Ну. С этим не поспоришь. И кажется, со Стефаном не поспоришь тоже. Он принял своё решение.

И всё равно, они проговорили до наступления темноты, обсуждая различные варианты и сценарии, размышляя над предсказанием Бонни. Они так ничего и не решили, но по крайней мере, они тщательно обсудили все возможные варианты. Бонни настаивала на том, что у них должны быть какие-то способы связи со Стефаном, и она уже собиралась потребовать у него немного его крови и волос для вызывающего заклинания, когда он мягко заметил, что у него теперь есть мобильный телефон.

Наконец, настало время уходить. Ребята умирали от голода, и Бонни заметила, что Стефан, возможно, тоже. Он выглядел неестественно бледным, когда сидел с Еленой у него на коленях.

Когда они прощались на верху лестницы, Бонни продолжала напоминать себе, что Стефан пообещал, что Елена будет рядом, чтобы она и Мередит поддерживали её. И что он никогда не заберёт её, не предупредив их.

Это было не настоящее прощание.

Тогда почему Бонни чувствовала себя так, как будто она действительно прощалась?