Глава 12. Деловые отношения.

Как можно видеть из схемы, здесь — равенство вторых и третьих функций, и неодинаковость первых. Стало быть, логично ожидать ровных, спокойных отношений там, где партнеры контактируют по функциям своих вторых каналов.

В этом случае возможна и помощь своего 1-го канала, направленная на 4-й канал партнера, — там находятся одинаковые функции разной «вертности».

Если же общих дел по вторым функциям нет, то неодинаковость функций первых каналов может привести к непониманию и даже к напряженности.

Вот как выглядят деловые отношения двух студенток, в пересказе одной из них:

(Робеспьер — Достоевский)

Ее психотип — Достоевский, мой — Робеспьер. У нас сложились довольно близкие взаимоотношения: вероятно, потому, что интересы наши совпадают и нам вместе легче учиться. Мы вместе пишем модули по физической химии. Задавая друг другу вопросы, мы лучше разбираемся в материале.

Когда я ей рассказываю какую-нибудь тему, связанную со строгим логическим анализом, я сама все еще раз повторяю и лучше запоминаю. Вместе мы ходим на спортивные тренировки и по дороге домой обсуждаем наши успехи и неудачи.

Правда, меня всегда удивляют ее высказывания о людях, ее реакция на их поступки. Например, наш тренер любит иногда похвастаться своими достижениями — ее это ужасно нервирует: мол, неэтично! Я же не придаю этому особого значения. Ну хочется человеку о себе поговорить, почему бы ему и не заняться этим? С нас не убудет, а ему приятно.

В общежитии мы живем в разных комнатах. Я думаю, что это очень хорошо: меня иногда раздражают ее монологи о нравственности и безнравственности...

Этот пример хорошо иллюстрирует все, сказанное о деловых отношениях. Усвоение нового материала, обоюдные интересы обеспечиваются включением интуиции возможностей (у обеих это — функция 2-го канала). Тут и помощь со стороны 1-й функции — объяснение аналитических задач тому, кто хуже в них разбирается (Достоевскому). А вот интересы по функциям первых каналов явно расходятся: трепетный интерес Достоевского к вопросам морали не вызывает поддержки у Робеспьера; он склонен прощать ближнему его грехи... Вот если бы Робеспьер оказался в ситуации конфликта с человеком, который для него очень много значит, — разобраться в этом мог бы помочь Достоевский и, возможно, сумел бы уладить конфликт.

А вот прекрасный пример проявления деловых отношений в их, так сказать, «чистом» виде, между дедушкой и внуком, описанный сторонним наблюдателем:

(Дон Кихот — Жуков)

Соседями моими в самолете оказались добродушного вида старичок и мальчик лет шести. Старичок озабоченно глядел в кроссворд. Коварное слово его расстроило, и он, поймав мой взгляд, пожаловался:

— Не умеют у нас кроссворды составлять. Ведь главная задача какая? Доставить человеку радость разгадывания, с одной стороны, и дать возможность подумать, повозиться — с другой. Повозиться, но отгадать, а здесь что? «Математик, чьим именем назван признак сходимости действительных чисел»! Ну кто ж такое отгадает? И посмотреть неизвестно где, и спросить неизвестно у кого...

Я рассмеялась. Дедушка, похоже, был совершенно искренен, когда жаловался на отсутствие источников информации, ничуть не пытаясь получить ответ у соседки в мини-юбке на столь сложный вопрос. Я сказала ему:

— Посмотрите, подойдет «Коши»?

Коши подошел. Так завязалось мое знакомство с пенсионером-колхозником Николаем Ивановичем и его внуком Володей. Узнав, что у меня в руках соционические тесты, дедушка загорелся желанием немедленно протестироваться самому и протестировать внука. Тест дал результат: дедушка — Дон Кихот, а внук — Жуков.

После моих объяснений, что это означает, Николай Иванович, удовлетворенный тем, что оказался в одной компании с Циолковским и Эйнштейном, рассказал:

— Давно я хотел, чтобы Володька у меня погостил, да родители все не отпускали. Я уже и не рассчитывал на это, а тут внучок возьми и скажи: «Прямой выгоды моей не видите! Свежий воздух, парное молоко, а потом, — я же к дедушке еду, что он мне, зла желает?» Подумали и отпустили. Он вообще такой — убедить умеет. Я-то боялся, как бы его наши ребята деревенские не побили, а он в первый же день научил их новой игре и сам же обыграл, по утрам его новые товарищи уже в 8 часов за ним прибегали. Дочка с зятем опасались: «Намучаетесь вы с ним, папа, всегда он на своем стоит упрямо, да еще так сам все объяснит, что вы в дураках останетесь!» Я-то и сам боялся, что скучно ему со мной будет... Оказалось — нет. Книжку читаю — сидит, слушает внимательно, историю рассказываю — вопросы задает, замечания интересные делает. Телевизор вместе смотрим, обсуждаем, все у нас мирно, никаких забот. А мне кажется, что сами они виноваты, мало внимания сынку уделяют. Если бы не я, он до сих пор считать бы не умел... А ведь математика, как Ломоносов говорил, ум в порядок приводит. Я то своих еще трехлетками считать научил...

Не правда ли, повезло внуку с таким дедом? И как кстати здесь оказалась общность функции (у них — логической) 2-го канала! Внук моментально понял преимущества общения с дедом и настоял на своем, используя в доводах ту же функцию, и в подкрепление к ней — всю мощь своей волевой сенсорики...

Но далеко не все так идиллично в деловых отношениях, если партнеры тесно соприкасаются по функциям своих 1-х каналов. Тут бывает и неприязнь, и даже конфликт, что будет хорошо видно из последующего (по-моему, просто замечательного) рассказа, автор которого — девушка-студентка психотипа Есенин сильного интуитивного подтипа.

О себе она пишет в третьем лице:

(Есенин — Дюма)

Жизнь в одной комнате за два года приобрела формы тихой гражданской войны. Девушка Есенин, постоянно живя в грезах, поглощенная личной жизнью, мечтами, надеждами, полностью была погружена в себя, как бы созерцая окружающее и оставляя в сердце только то, что задевало струны души: взгляд любимого человека, потрясающая симфоническая (или другая) музыка, рождающая образы, стихи, дневниковые записи... Идя по улице, она витала совсем в иных сферах и поэтому не замечала знакомых. Приходя в свою комнату в общежитии, она мечтала лишь о полнейшем покое — особенно об одиночестве! — чтобы смаковать его, слушая любимую музыку. Только в эти моменты она ощущала себя самой собой, не подстраивалась ни под кого («Как это мерзко!») и наслаждалась естественностью обстановки.

Соседка по комнате (психотип Дюма) не любила мечтать. Лишь иногда ее посещали воспоминания детства, и они вдвоем предавались им, находя много общего, когда вспоминали детские игры... Но Дюма это быстро надоедало, ее больше интересовало настоящее — то, что происходит в данный момент у кого то за стенкой, на кого и как посмотрел сегодня одногруппник, и как Оля плохо варит суп — она никогда бы не стала такой есть, и какая Неля забитая, а Толечку никто не полюбит, потому что он «стремный». В общем, ее страстью было обсудить всех знакомых. Она очень радовалась, когда к ней в гости приходили соседки, бойкие на язык, и они начинали долгие, подробные, «красочные» разборки знакомых, при этом почти никто не оставался обделенным их вниманием.

Как же раздражали эти посиделки Есенина! Эти ежедневные проблемы Дим, Стасов, Нин... Все это порядком действовало ей на нервы. Конечно, ее интересовала лишь она сама и 5-6 любимых ею людей... Остальной мир был, в сущности, безразличен.

Девушка-Дюма постоянно заботилась о чистоте в комнате, но, с точки зрения Есенина, эта чистота была какой-то «помешанной», «зациклившейся». Дюма же раздражало то, что Есенин ведет себя «неряшливо, просто глумится над ее трудами, ничего не делает, пока не напомнишь!» Это ее иногда доводило до бешенства, и она начинала орать на Есенина, чтобы вывести ее из «состояния апатии», как ей казалось. А девушка Есенин просто забывала об окружающем! Ей нужно было спокойно, без раздражения и крика, намекнуть на бытовые обязанности... Что же она должна была чувствовать, когда, находясь в состоянии душевного потрясения, озарения, с широко раскрытыми глазами и бьющимся сердцем, только-только написав строки:

Ты — мой символ, мой смысл,

мой образ, мой свет,

Ты — изумление,

ты — озарение...

и т. д.,

вдруг слышала вопль Дюма: «Какая сволочь опять не вынесла мусор?! Неряхи!!»— что она тут могла сделать? — она просто плашмя разбивалась лицом об асфальт (так ей казалось), у нее начинали дрожать руки, голос. Чувствуя себя морально подавленной этой «приземленной» девицей, она едва удерживалась от физической расправы, от желания запустить чем-нибудь в ее дурную голову, заломить ей руку (что, впрочем, она как то и сделала), лишь бы заставить замолчать этого изувера, грубо убившего ее музу! И, держа заломленную руку, Есенин ласковым голосом говорила Дюма:

— Можно было и понежнее попросить меня вынести мусор, я с детства не выношу, когда на меня орут!

Надо ли описывать чувства Дюма:

— Неряха необщительная! Доводит до белого каления! На замечания не реагирует, да еще и лезет в драку! И это — девушка!

Однажды Есенин провела весь день в трагическом настроении. Вспомнились друзья, предавшие се, дом, который так далеко... Сердце щемило. Она открыла окно. Вечерело... Звезды...

Нашла какую то веревочку на полу. Спички. Подожгла ее... Пополз огонек. Прекрасный, живой огонек на фоне вечернего неба! Она сконцентрировала на нем свое внимание. Вот — жизнь. Она так же сгорает, она быстротечна... Остальное — смерть... Звезды... Стало немного легче. Боль как будто ушла, передалась этому огню... Возникли строки:

Я вижу краски разнузданно-яркие,

Я вижу образы выпукло жаркие,

Я вижу блики, серебряно жгучие,

Я вижу бездну, маняще-тягучую...

Тут срывается в комнату Дюма, кашляет от дыма, кричит:

Да что это за соседка! Сжигает мои шнурки!! Открывает окно на морозе, а я каждую ночь вынуждена спать в носках!!!

Есенин:

— Пожалуйста, не кричи, у меня трагическое настроение.

Дюма продолжает кричать:

— У тебя вечно трагическое настроение! Тебе наплевать на других!

Можно было бы привести еще много примеров, но стоит ли? Очень уж они разные, эти девушки.

Этот рассказ блестяще характеризует психотип Есенина. Дюма описан, пожалуй, с некоторым пристрастием — отношения явно накалены, и обычная конформность Дюма, стремление уладить все конфликты здесь, увы, исчерпаны от постоянного непонимания.

Внимательный читатель, очевидно, уже понял, в чем причина конфликтов: в общении постоянно сталкиваются функции 1-х каналов. Мечтательность Есенина никак не может поладить со стремлением к чувственному комфорту Дюма. Результат: через функцию 2-х каналов — этику эмоций — выливаются негативные чувства! Это последнее обстоятельство весьма интересно: оказывается, одинаковые функции с большим успехом могут принимать участие в конфликте, и в данном случае они — вовсе не гарантия взаимопонимания.

Ну, а если представить себе, что два представителя этих психотипов, например, пишут совместную пьесу? Что оба — обладатели хорошего литературного стиля? Тогда фантазер-Есенин мог бы предложить интересную фабулу, нетривиальный ход событий, а сенсорик-Дюма облек бы все это в сочные яркие образы, и результат мог бы оказаться великолепным! Тогда, разумеется, их отношения сложились бы совершенно иначе.