Семейная переписка.

Мне хочется рассказать, как я читала материалы одного из фондов " Народного архива". ⁴ Это была семейная переписка 1970-1980-гг., которая составляла примерно 1200 писем, открыток, телеграмм (с 1972 по 1990 г.).

Эти годы называют годами застоя. Такая метафора невольно подсказывает мысль об отсутствии изменения. Действительно, по сравнению с жизнью первого советского поколения жизнь участников этой переписки отличалась значительно более высокой степенью онтологической безопасности. Недаром многие не очень молодые люди вспоминают их с умилением: тишь да благодать... Однако даже по этой переписке, которая не более чем песчинка в море социальных взаимодействий, видно: жизнь постепенно менялась. Внимательный читатель увидит, как в эти годы в процессе воспроизводства повседневных практик вынашивались перемены. Общество и люди не могут не меняться.

Кто-то скажет, а про годы застоя мы и так помним... На это следует ответить следующим образом. Во-первых, помнят не все, а лишь те, кому " за сорок". Уже произошла смена поколений. Любое свидетельство запечатлевает подробности той или иной эпохи. Человеческая память коварна, и детали из памяти легко стираются. А потом, мы все до сих пор удивляемся: как это советское общество потонуло подобно Титанику? Ученые и рядовые участники событий еще долго будут спорить, отчего так получилось.

Изученные мною послания писали люди рядовые, не занимавшие никаких больших постов, не состоящие в родстве с " историческими" личностями, не диссиденты, не свидетели так называемых исторических событий. Центральная фигура - женщина, инженер-строитель. Назовем ее Еленой Петровной М. Она родилась в 1933 г., училась, вышла замуж, родила троих детей. С мужем разошлась и стала главой семьи. Это для России ситуация обычная, однако здесь речь идет о трех детях. Подруга называет нашу героиню " декабристкой". Она самостоятельно поднимает детей. Ее бывший муж неаккуратно платит алименты, сумма которых очень мала. Переписка содержит довольно много запросов об алиментах и ответов на них. Поднимать детей ей помогает мама.

Отец, - дедушка ее детей, - погиб на войне. Родители, крестьяне по происхождению, были родом из-под Липецка. Жизненная траектория отца тоже типична: бывший крестьянин, закончивший военно-политическое училище. В фонде есть его фотография в форме батальонного комиссара. На фотографии 1940 г., этот человек, которому было 38 лет, выглядит старым. Судя по семейному альбому, он участвовал в установлении советского порядка на Западной Украине [3, 4]. Семья практически ничего не знает о своих предках. Елена Петровна писала в Народный Архив: " Мне стыдно писать об этом... Я знаю, что все они землепашцы, а больше ничего" (6. 9. 90). Стыдиться здесь, однако, не приходится. Ситуация типична для страны, где более чем у 80% населения семейные корни уходят в безбрежное крестьянское море и где история жизни - не биография индивида, а путь рода.

Семья часто переезжала. В 1960-е г. Елена Петровна руководила строительством в Казахстане (в Рудном и Кустанае). В конце 1976 г. семья переехала в Смоленск, а 1981 г. - в Новороссийск. Отчасти отсюда - такое множество корреспонденций.

Итак, Елена Петровна - центр, вокруг которого переписка организуется. Ее собственных писем мало, зато сколько людей ее окружают! Ей пишут дети, большой круг родственников - брат и его жена, невестка, зять и их родители, множество сослуживцев. Кроме того, в фонд вошла переписка ее детей - с друзьями, подругами, однополчанами, таких семей - тысячи. Они просто жили на Рабочих и Коммунистических улицах и были обычными советскими гражданами, которые принимали жизнь такой, какова она есть. Они от нее не дистанцировались.

Явление семейной переписки, которое нынче превратилось в уходящую натуру, меня завораживало. Переписка в культуре недавнего времени - один из ритуалов, которые и создают то, что мы называем семьей. Семья играет огромную роль в поддержании социального порядка. Переписка позволяет сохранять чувство семьи.⁵ Это часть повседневных взаимодействий, в процессе которых происходит постоянный обмен.

Родственники ритуально обмениваются поздравлениями с семейными и государственными праздниками. По переписке можно понять, чему и как учат детей, т.е. реконструировать социальные и культурные нормы. Из писем матери детям хорошо видно, как обучают житейскому ноу-хау: от способов получения страховки и умения купить железнодорожный билет с пересадкой до способов вхождения в отношения с незнакомыми людьми, способам выхода из трудного положения как поступить, если у тебя, допустим, украли документы. " Кулек с орехами Свете, а кулек с рыбой тому, кто тебе вото не могла бы.

Во-первых, везут недостающее из разных мест. Они надрываются под тяжестью колбасы, масла, гуся и говядины, фруктов, которые тащат с юга. Те, кто живет в центральной России, уповают на счастливую Москву: " Генка ездил в Москву привез мясо 6 кг и вина хорошего к Новому году, апельсинов... Там народу много перед Новым годом" (23.12.82). Москва может, конечно, проявить суровость. " Я совершил ряд поездок по Москве, но продуктов купить не могли. Было воскресенье, а в этот день 90% продмагов закрыты, чтобы люди не вывозили из Москвы продовольствие" (11.10.81).

Еще одна социальная техника воплощена в принципе " Бери, пока есть! ", делай запас. Из Актюбинска в Смоленск: " Я уже купила 10 кусков мыла. Но сноха пообещала достать ящик порошка стирального. Я думаю вышлю вам мыла и порошка... Мыло пока есть, но тоже не везде, нужно взять пока есть... Перед праздником давали много мяса, так люди даже по ночам стояли. Но уже наверное набрали на полгода" (1.5.80).

В кулинарном репертуаре советских низов и не вполне низов почетное место занимают те продукты, которые можно долго хранить - пресловутые тушенка, сгущенка и колбаса-сервелат. В религии повседневности это предметы культовые...

Среди способов семейного выживания почетное место занимают домашние заготовки. В этой культуре соленья и варенья - не менее как императив. Не сделаешь - нечем зимой будет полакомиться. Разнообразие ты должен создавать себе сам. " А то у нас в прошлую зиму не было варенья и было очень скучно. Покупали повидло и мед" (3.8.78). О домашних заготовках и их объеме непременно друг другу сообщают: один засолил 13 банок огурцов, а другой - только 8.

Продовольственная проблема решалась и посредством 6 соток, на которых умудрялись выращивать кур и кроликов.

Городская семья, однако, не может жить натуральным хозяйством. По переписке видно, что люди замечательно использовали такое достижение цивилизации, как надежная система почты. Читая письма, я составляла список пересылаемого. Он необъятен и свидетельствует о непредсказуемости возникновения дефицита. По просторам нашей огромной страны шли мастика для пола " Самоблеск", " бархатная бумага больших размеров листовая" (27.10.86), кинопроектор " Орленок", лекарства (женьшень и седуксен, диаспонин и АТФ), очки, книги, крышки для консервирования, мыло, стиральный порошок, масло, чеснок и лук, детские колготки и детское питание, " простой плотный спортивным костюм" (27.4.89), утюг... " Послали вам утюг, как раз здесь появились в продаже, ждите, а то без утюга дюже плохо" (13.8.1981). Шлют подарки - австрийские носки и польский одеколон, ткань для выпускного платья, фотоаппараты и фотопленки, женские сапоги и джинсы. Понятно, что делать это было возможно лишь при условии низких почтовых тарифов. Вот, например, бабушка обвязывает внуков, в том числе живущих в других городах. Для примерки свитера и шапочки пересылаются. При современных ценах эта практика стала невозможной.

Читая письма, мы оказываемся в кругу домашней экономики. Здесь удовлетворяются даже такие символические потребности молодого поколения, как распространяющееся вширь желание иметь " фирменную" одежду, новую аудиотехнику. Нет " фирменного" - носят или отечественное (например, джинсы " Тверь") или самодельное: " Бабуля пожалуйста свяжи Генки шапочку спортивную а то у него шапки нет, Виталька знает какие это шапочки, там еще Adidass написано" (2.2.83).

Эти люди не голодали и не были раздеты, но они, конечно же, не могли свободно реализовать энергию желания, сделать выбор. Школьницы в провинции 1970-х мечтали носить кримпленовую форму и ходить в темных очках. Но для многих это оставалось мечтой. В 1980-е гг. предметом престижного символического потребления стал кассетный магнитофон. Но это опять-таки предмет дефицита: " Кассетных магнитофонов 4 класса в продаже нет. Сейчас продают 3 класса, а они не менее 200 руб. В Москве недавно видели 4-й класс типа " Легенда", " Спутник". Это самые маленькие магнитолы. Но за ними выстроился мгновенно " хвост" и подступиться было невозможно" (20.10.81). В письме от 28.02.87 торжественно сообщается о приобретении супермагнитолы Sharp- AF7007. Но это был сверхпрестижный сверхдефицит. Без обращения к тому, что происходило в поле маленьких повседневных желаний маленьких людей, мы вряд ли можем объяснить, отчего общество к концу 1980-х стало так радикально меняться.

Следует еще раз подчеркнуть: все, что вращается в кругу домашней экономии, строится не на эквивалентном обмене, а на моральной экономике бескорыстного дара и долга, сердечной привязанности и нравственных оснований. Каждый член семьи - часть целого, но старшие поколения главным образом отдают, а младшие получают.

Из Смоленской области в Новороссийск: " С продуктами у нас пока хорошо. Мяса он (муж - Н.К.) где-то достал много. Приезжали еще свекровь с дедом до того, как мы приехали. Привезли картошки 3 мешка, компотов 10 банок, капусту, варенье. Шторы дала на окна, половика 2 на пол, 2 клеенки, 2 коврика..." (30.11.84).

Принципы моральной экономики распространяются не только на узкий семейный круг, но на сослуживцев, друзей и знакомых.

Эти практики социально маркируются как женские. До самого последнего времени их обозначали как непроизводственные виды деятельности. Лишь в последние десятилетия они стали предметом внимания социальных теоретиков. Исследование их позволяло найти новый язык говорения о социальном. Это позволило концептуализировать то, что люди знают практически: не только политическими решениями и замечательными реформаторскими планами держится мир, но и тем как люди " упираются", спасают детей от всяческих напастей, " оттягиваются" за бутылкой, беседой и письмом.⁷