Участники: медсестра Катя, медсестра Люба

Участники: медсестра Катя, танцующие пары

2 сцена: Старшая медсестра, перебирая в руках карточки: Катя, раненых привезли!

Катя убегает через коридор со сцены. Старшая медсестра останавливает взгляд на одной из карточек. По ее репликам становится понятным, что это карточка ее сестры. Она открывает карточку и узнает, что сестра погибла, не доехав до госпиталя. В ее исполнении звучит песня «Прощание» Е. Ваенги.

В палату из столовой возвращаются больные и раненые. Старшая медсестра в отчаянии уходит.

Участники: медсестра Катя, медсестра Люба

3 сцена: Старых: Сегодня супец, как в санатории!

Под обе руки в палату заводят в бессознательном состоянии Третьякова после операции. Медсестры кладут его на койку.

Зина-медсестра: Не тревожьте пока его шибко, вынули из руки мелкие осколки, сшили нерв и завернули его в целлофан. «Как конфетку, его завернули», —хирург сказал.

Тамара-медсестра: Слышала про Любину сестру? Горе-то какое, не выкарабкалась сестричка, повытаскивала солдатиков, а сама… А Люба-то как теперь, а?

Зина: А что она теперь? Война ведь…

Медсестры уходят, Бульдикбаев подходит к Третьякову и с интересом осматривает его, качая головой. Вдалеке звучит военная музыка. Китенев подбегает к окну, оживленно открывает его.

Китенев: Дорожную! Дорожную давай!

К нему подбегают Старых и Бульдикбаев, начинают громко смеяться, показывать в окно.

Вместе: Эй, школота! Давай дорожную!

Китенев: Много сегодня провожают. Мне тоже пора бы уже, по фрицам заскучался. А вот Бульдикбаев не торопится на фронт, ему и здесь «карошо».

Смеется. Все трое, не торопясь, возвращаются в палату.

Бульдикбаев: Лейтенант Китенев - балаболка, врет. Лейтенант Бульдикбаев врать не любит. Сталинград воевал - дуруг Василий был. Один раз караул ночь стоял - идет кто-то. «Стой!» - говорит Василий. «Свой!» – чаловек отвечает. «Пропуск есть?!» – «Нету! Зачем не узнаешь?! Суворов я!» Василий смотрит – ай-бай, правда Суворов! Как живой! «Так точно, узнаю, - говорит Василий. - А пропустить без пропуска всё равно не могу!» «Правильно! – говорит Суворов. – Карошо службу несешь! Мои солдаты батыры были, а ты и товарищи твои еще лучше батыры! Верю, дадите фрицам прикурить...»

Старых: Дали бы, если б, как «дуруг» твой, сны в караулах смотрели!

БУЛЬДИКБАЕВ. Зачем не веришь? Сапсем дурной, да?.. Суворов! Приходил! Всегда, когда сапсем туго был, приходил. Дуруг Василий своим глаза видал!

Китенев: А к тебе, аксакал, кто приходил, «когда сапсем туго был»? Кутузов?!

БУЛЬДИКБАЕВ. Кутузов – нет. Амангельды приходил. Придет – «Саламат сызба, - говорит, - лейтенант Бульдикбаев! Карошо стрыляешь – ещё лучше стрыляй!»

КРАВЧЕНКО: Шо ты сказав? Якый такый Магельды?!

БУЛЬДИКБАЕВ. Амангельды! Зачем не знаешь?!.. Чапай знаю, Суворов знаю... Тарас Бульба тоже знаю – почему Амангельды не знаешь?

КРАВЧЕНКО. А бис его знае...

Старых: А знаешь, Бульдикбаев, к фашистам кто под Сталинградом приходил?

Китенев: Под Сталинград капут приходил!

Кравченко / сквозь общий смех /: Вот эт точно!

БУЛЬДИКБАЕВ. Ты где, Иван, был, какой подвал тридцатая январь сидел?! Может, я тебя видал?.. Ай-бай, мужики, какой у них морда был!.. Лейтенант Бульдикбаев не врет. Боец Китенев знает, какой у фриц в Сталинград морда был! Лапа долго сосал фриц – один глаза на морд оставался... Тряпка на голова, тряпка на нога... дохлый-дохлый, плюнь – падать будет!.. Зачем Паулюс не любил свой солдат?! Мы капитуляция предлагал – они еще лапа не сосал, почему не сдавался? Офицер надо был стрылять, Паулюс за ног вешать...

КРАВЧЕНКО. Якбы захотилы – зробыли б.

Китенев: Как там наш умирающий? Эй, Тарасику! Давай-ка нашу. Так сказать, подбодрим прооперированного!

Кравченко достает гитару. Несколько бойцов поют песню «Госпиталь» В. Высоцкого.