I. Исторический очерк

[...] Подготовлявшие революцию французские философы XVIII в. апеллировали к разуму как к единственному судье над всем существу­ющим. Они требовали установления разумного государства, разумного общества, требовали безжалостного устранения всего того, что проти­воречит вечному разуму. Мы видели также, что этот вечный разум был в действительности лишь идеализированным рассудком среднего бюр­гера, как раз в то время развивавшегося в буржуа. И вот, когда фран­цузская революция воплотила в действительность это общество разума и это государство разума, то новые учреждения оказались, при всей.своей рациональности по сравнению с прежним строем, отнюдь не аб-

644 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

солютно разумными. Государство разума потерпело полное крушение. [...] Обещанный вечный мир превратился в бесконечную вереницу за­воевательных войн. Не более посчастливилось и обществу разума. Противоположность между богатыми и бедными, вместо того чтобы разрешиться во всеобщем благоденствии, еще более обострилась вследствие устранения цеховых и иных привилегий, служивших как бы мостом над этой противоположностью, а также вследствие устранения церковной благотворительности, несколько смягчавшей ее. Быстрое развитие промышленности на капиталистической основе сделало бед­ность и страдания трудящихся масс необходимым условием существо­вания общества. Количество преступлений возрастало с каждым годом. Если феодальные пороки, прежде бесстыдно выставлявшиеся напоказ, были хотя и не уничтожены, но все же отодвинуты пока на задний план, — то тем пышнее расцвели на их месте буржуазные пороки, ко­торым раньше предавались тайком. Торговля все более и более превра­щалась в мошенничество. «Братство», провозглашенное в революци­онном девизе, нашло свое осуществление в плутнях и в зависти, порож­даемых конкурентной борьбой. Место насильственного угнетения занял подкуп, а вместо меча главнейшим рычагом общественной влас­ти стали деньги. Право первой ночи перешло от феодалов к буржуа-фабрикантам. Проституция выросла до неслыханных размеров. Самый брак остался, как и прежде, признанной законом формой проституции, ее официальным прикрытием, дополняясь к тому же многочисленными нарушениями супружеской верности. Одним словом, установленные «победой разума» общественные и политические учреждения оказа­лись злой, вызывающей горькое разочарование карикатурой на блес­тящие обещания просветителей. Недоставало еще только людей, спо­собных констатировать это разочарование, и эти люди явились на ру­беже нового столетия. В 1802 г. вышли «Женевские письма» Сен-Симона; в 1808 г. появилось первое произведение Фурье, хотя основа его теории была заложена еще в 1799г.; 1 января 1800г. Роберт Оуэн взял на себя управления Нью-Ланарком.

Но в это время капиталистический способ производства, а вместе с ним и противоположность между буржуазией и пролетариатом были еще очень неразвиты. Крупная промышленность, только что возник­шая в Англии, во Франции была еще неизвестна. А между тем лишь крупная промышленность развивает, с одной стороны, конфликты, де­лающие принудительной необходимостью переворот в способе произ­водства, — конфликты не только между порожденными ею производи-

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 645

тельными силами и формами обмена; а с другой стороны, эта крупная промышленность как раз в гигантском развитии производительных сил дает также и средства для разрешения этих конфликтов. Если, следо­вательно, около 1800 г. конфликты, возникающие из нового общест­венного порядка, еще только зарождались, то еще гораздо менее раз­виты были тогда средства для их разрешения. Хотя во время террора неимущие массы Парижа захватили на одно мгновение власть, но этим они доказали только всю невозможность господства этих масс при тог­дашних отношениях. Пролетариат, едва только выделившийся из общей массы неимущих в качестве зародыша нового класса, еще со­вершенно не способный к самостоятельному политическому действию, казался лишь угнетенным, страдающим сословием, помощь которому в лучшем случае, при его неспособности помочь самому себе, могла быть оказана извне, сверху.

Это историческое положение определило взгляды и основателей со­циализма. Незрелому состоянию капиталистического производства, незрелым классовым отношениям соответствовали и незрелые теории. Решение общественных задач, еще скрытое в неразвитых экономичес­ких отношениях, приходилось выдумывать из головы. Общественный строй являл одни лишь недостатки; их устранение было задачей мысля­щего разума. Требовалось изобрести новую, более совершенную сис­тему общественного устройства и навязать ее существующему общест­ву извне, посредством пропаганды, а по возможности и примерами по­казательных опытов. Эти новые социальные системы заранее были об­речены на то, чтобы оставаться утопиями, и чем больше разрабатыва­лись они в подробностях, тем дальше они должны были уноситься в об­ласть чистой фантазии. [...]

Печатается по: Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 267-269.