Абу Йусуф. Книга о харадже

Если у человека, находящегося в заключении, нет чем питаться, нет ни имущества, ни вообще чего-либо, чем бы себя поддержать, то, безусловно, необходимо выдавать содержание или из средств заката, или из государственной казны. Но предпочтительно, чтобы каждому из заключенных необходимое для пропитания выдавалось из государственной казны. Ведь необходимо питать и пленника из захваченных в плен неверных и хорошо с ними обходиться, пока не будет вынесено относительно него какое-либо решение, так как же возможно оставить умирать с голоду мусульманина, который совершил проступок или грех, которого к содеянному им привели или судьба либо невежество.

Не содержите в ваших тюрьмах ни одного мусульманина закованным в цепи таким образом, чтобы он был лишен возможности стоя совершать молитвенный обряд, и пусть ни один не оставляется на ночь в оковах, кроме такого человека, который преследуется за убийство.

Прикажи определить то, что необходимо заключенным на пропитание в виде пищи и приправ, и вели пересчитать это на дирхамы, которые должны отпускаться им ежемесячно и передаваться лично им, ведь если ты велишь отпускать на них хлеб, то начальники тюрем, надзиратели и тюремщики будут брать его себе. Ты поручи это дело человеку добропорядочному, пусть он запишет имена тех, кто находится в тюрьме, и пусть список их имен находится у него, и пусть он выдает им это содержание из месяца в месяц, пусть он при этом садится и вызывает поименно одного человека за другим и выдает им это содержание на руки, а если кто из них окажется освобожденным и выпущенным на волю, то отпущенное на его содержание он должен вернуть.

Размер отпускаемого содержания пусть будет по десять дирхамов в месяц на каждого заключенного, но, конечно, не каждый заключенный нуждается в отпуске ему содержания из казны

Если кто-нибудь из заключенных умрет и не окажется у него ни близкого, ни родственника, то его надо омыть, завернуть в саван за счет государственной казны, прочитать над ним молитву и похоронить его.

Если кто-нибудь из заключенных совершил что-либо такое, за что он подлежит кровной мести (кисас), хадду или тазиру, то его следует этому подвергнуть. Равным образом, если кто-нибудь нанес другому такую рану, за которую возможно возмездие путем нанесения обидчику такой же раны, то, если факт будет установлен свидетельскими показаниями, характер нанесенной им раны точно устанавливается и ему отмщается тем же, разве что пострадавший его простит, если же рана такова, что виновнику нельзя отомстить нанесением таковой же, то на него налагается пеня, он подвергается наказанию и длительному заключению в тюрьме, пока не принесет раскаяния, после чего его освободят. Равным образом, если кто-нибудь совершит такую кражу, за которую полагается отрубить руку, ее отрубают. Воистину, награда в загробной жизни за наложение наказания в подлежащих случаях велика, и велика от этого польза для обитателей земли.

Имам не имеет права быть пристрастным к кому бы то ни было в применении наказания и не может освобождать от него по чьему-либо представительству и не должен он в этом вопросе бояться осуждения осуждающего; другое дело, если в отношении необходимости применить наказание существуют какие-либо сомнения: в таком случае имам устраняет наказание на основании тех преданий, которые дошли до нас от сподвижников посланника Аллаха и их последователей, которые говорили: «Насколько возможно, устраняйте предписанные законом наказания при наличии каких-либо сомнительных обстоятельств, ибо ошибка в помиловании лучше, чем ошибка в наказании».

Нельзя применять наказание к тому, кто его не заслужил, как равным образом нельзя не применять наказание в отношении того, кто его заслужил, если только не имеется сомнение в этом. И нельзя мусульманину ходатайствовать пред имамом о сложении наказания, если оно заслуженно и это доказано показаниями свидетелей; если же дело еще не доведено до имама, то большинство законоведов допускают ходатайство, но относительно того, что после доведения дела до имама следует воздержаться от ходатайства о сложении наказания, насколько нам известно, нет разногласия среди законоведов.

Если на заключение имама будет представлен человек, который умышленно убил мужчину или женщину, причем самый факт будет общеизвестен и несомненен и против этого человека будут представлены соответствующие доказательства, то имам должен войти в рассмотрение достоверности этих доказательств; если будет установлена безупречность репутации свидетелей или хотя бы одного из них, то имам отдает этого человека во власть ближайшего родственника убитого, который может по желанию убить его или простить. Так же имам поступает в тех случаях, когда убийца добровольно признается в совершенном им убийстве, хотя бы против него и не было представлено требуемого законом доказательства.

Если же будет донесено о человеке, который при помощи железного оружия умышленно перерезал сустав руки другому человеку или одного из пальцев его правой или левой руки или же перерезал сустав его ноги или пальцев ноги или один или два сустава какого-либо пальца, то во всех этих случаях применяется возмездие тем же равным образом, возмездиетем же применяется, когда человек отрежет другому ухо целиком или частично, а также в отношении зубов, если они все или частично будут им сломаны или выбиты. Впрочем, в отношении зубов полагается возмездие тем же, если человек сломает другому зуб целиком, если же зуб не сломан целиком, а остается еще часть зуба, то за это взимается пеня.

Если же человек отсечет другому руку в локтевом суставе или голень в коленном суставе, то за это полагается возмездие тем же; равным образом, если он преднамеренным ударом лишит человека глаза, то полагается возмездие тем же; возмездие тем же полагается и в случае нанесения ран по всему телу, если только к этому имеется возможность, а в противном случае взимается пеня. Если же кто-нибудь ударом раздробит другому какую-либо кость, как, например, берцовую или лучевую кости, бедро или одно из ребер, то возмездие тем же недопустимо и за причиненное увечье взимается пеня; нет за причинение этих увечий и предписанного Кораном наказания в качестве возмещения обидчику, ибо при увечьях возмездие тем же допускается лишь при отсечении той или иной части тела в суставе. Не допускается возмездие тем же в случае каких-либо увечий в области головы, за исключением нанесения зияющей раны, если человек умышленно нанесет другому такой удар по голове, что обнажит кость, то за это полагается возмездие тем же, но при всяких других увечьях в области головы, в более легких и более тяжелых, чем нанесение зияющей раны, возмездие тем же не допускается; если же эти увечья причинены умышленно, за них взимается пеня.

Всякий, кто умышленно нанесет другому такую рану, что он от нее умрет или будет в результате ранения прикован к постели до самой смерти, подлежит кровомщению и должен быть в соответствии с этим предан смерти. Если же не было умысла и человек убил другого случайно и это было доказано показаниями свидетелей, безупречная репутация которых, всех или хотя бы двух из них, будет установлена путем расспросов, то сродники убийцы со стороны отца обязаны уплатить пеню (дийа) за убитого в течение трех лет, уплачивая ежегодно по одной трети. Однако ни в мировой (между убийцей и сродниками убитого), ни в случае наличия умысла, ни в случае признания в таковом со стороны убийцы, его сродники не обязаны платить пеню (дийа) за убитого. Согласно тому, что сообщается со ссылкой на посланника Аллаха и на имамов из числа его сподвижников, пеня за убийство (дийа) должна составлять 100 верблюдов или 1000 динаров, или 10000 дирхамов, или 2000 овец, или 200 одеяний, или, наконец, 200 голов крупного рогатого скота.

Что касается неумышленного убийства, то таковое имеет место, когда человек метит в одну цель, а попадает в другую. А что касается убийства, похожего на умышленное, то посланник Аллаха сказал: «Если кто убит криком или ударом палки, то налицо убийство, похожее на умышленное». Абу Ханифа говорил: «Убийство, похожее на умышленное, налицо при всяком умышленном покушении без употребления железного оружия; всякий, кто погиб без того, чтобы против него было пущено в ход оружие, падает жертвой убийства, лишь похожего на умышленное, и за это на сродниках убийцы лежит уплата пени».

В случае нанесения в голову резаной раны, которая только кровоточит, полагается возмещение с обидчика по справедливому судебному приговору; в случае нанесения в голову резаной раны с поверхностным рассечением мяса, а таковая более тяжка, чем просто кровоточащая рана, за нее полагается более суровый приговор; в случае нанесения в голову резаной раны с глубоким рассечением мяса, а она более тяжка, чем предыдущая, за нее полагается еще более суровый приговор, а в случае нанесения в голову глубокой резаной раны, почти до самой кости, а такая рана еще более тяжка, чем предшествующая, за нее полагается еще более суровый приговор. А что касается раны, обнажившей черепную кость, то за нее полагается возмещение в пять верблюдов или в 500 дирхамов (или же отмщается тем же), при чем возмещение, меньшее, чем за такую рану, не возлагается на сродников. Всякое возмещение, меньшее, чем за рану, обнажающую череп, уплачивается самим обидчиком из собственных средств, а все, что выше этого, лежит на его сродниках. За нанесение раны с раздроблением черепной кости полагается возмещение в размере 10 верблюдов или 1000 дирхамов, т. е. в размере 1/10 пени за убийство. За нанесение раны со смещением черепных костей полагается возмещение в размере 3/20 пени за убийство. За нанесение раны, дошедшей до мозга, полагается возмещение в размере 1/3 пени за убийство, а если в связи с ней последует потеря рассудка, то за нее уплачивается полностью вся пеня, полагающаяся за убийство; если же с такою раною и не связана потеря рассудка, но связана потеря волос, то за нее тоже полностью уплачивается вся пеня, полагающаяся за убийство, которая таким образом поглощает и возмещение за нее. Ни в одном из приведенных случаев не полагается возмездие тем же, хотя бы рана была нанесена умышленно, кроме раны, обнажающей череп; если такая рана нанесена умышленно, за нее полагается возмездие тем же, а ведь во всех остальных случаях, кроме раны, обнажающей череп, невозможно осуществить возмездие тем же.

За отсечение кисти полагается возмещение в размере половины пени, полагающейся за убийство, и за отсечение всех пальцев – тоже половина пени, полагающейся за убийство, а за отсечение каждого отдельного пальца - 1/10 пени, полагающейся за убийство; за отсечение каждого из суставов пальца полагается треть той пени, что полагается за отсечение пальца, если же это касается большого пальца, имеющего только два сустава, то за отсечение каждого из них полагается 1/2 той пени, что полагается за весь палец; те же нормы имеют силу и для ступней, и для пальцев ноги.

За повреждение обоих глаз полагается полная пеня, как за убийство, а за повреждение каждого отдельного глаза – половина этой пени. За веки обоих глаз полагается полная пеня, а за каждое отдельное веко – 1/4 пени, за обе брови, если они повреждены так, что больше не растут, полагается полная пеня, а за каждую отдельную из них – 1/2 пени.

За каждое отсеченное полностью ухо полагается половина полной пени, а если отсечена только часть уха, то пропорционально, исходя из этого расчета (или кисас); в случае потери слуха уплачивается полная пеня; полная же пеня уплачивается и за отсечение мягкой части носа, даже если не затронут хрящ, и при потере обоняния настолько, что пострадавший лишен возможности воспринимать запахи.

За обе губы причитается полная пеня, за каждую отдельную губу – 1/2 пени; за отсечение языка, если это связано с полной потерей речи, уплачивается полная пеня, а если отсечена только часть языка, то пропорционально, исходя из этого расчета.

За отсечение головки члена полагается возмездие тем же, если оно проведено умышленно, а если случайно, то уплачивается полная пеня. За отсечение обоих яичек уплачивается полная пеня, а если сначала отсечен член, а затем оба яичка, то за все это уплачивается двойная пеня, если же сначала были отсечены оба яичка, а затем член, то за оба яичка уплачивается одинарная полная пеня, а за член – возмещение по приговору судьи; но если человек сразу отсечет и то и другое, то уплачивает за них двойную пеню.

За груди мужчины уплачивается возмещение по приговору судьи, за груди женщины – полная пеня, полагающаяся за убийство женщины, за оба соска ее или за один сосок – половина пени.

За выбитую часть зуба полагается пропорциональное возмещение из расчета 1/20 пени. Если в результате удара зуб почернеет, покраснеет или позеленеет, то за него полагается такая же пеня, а если зуб только пожелтеет, то за него полагается возмещение по приговору судьи.

За то, что сломают локтевую кость руки, уплачивают возмещение по приговору судьи, равным образом за предплечье, голень, бедро, ключицу или дно из ребер – за каждое из этих увечий уплачивается возмещение по приговору судьи в соответствии с его значимостью.

За повреждение спинного хребта, если в результате его пострадавший становится горбатым или потеряет способность к половым сношениям, уплачивается полная пеня.

За бороду, выдранную так, что она больше не растет, уплачивается полная пеня, за нанесение глубокой раны с поражением внутренних органов – 1/3 полной пени, а если рана очень глубока – 2/3 полной пени.

За отсечение отсохшей руки, хромой ноги, за то, что выбьют слепой глаз или почерневший зуб, за отсечение языка немого, члена евнуха или страдающего половым бессилием – за каждое из этих увечий в соответствии с его значимостью уплачивается возмещение по приговору судьи. За отсечение обеих ягодиц уплачивается полная пеня.

За зуб, выбитый у ребенка, из еще не сменившихся молочных зубов, уплачивается возмещение по приговору судьи, хотя Абу Ханифа утверждает, что за него ничего не уплачивается, ибо он вновь вырастет в прежнем виде. За лишний палец и за лишний зуб уплачивается возмещение по приговору судьи.

За разрыв промежности у женщины, не лишающей ее возможности удерживать мочу и извержения, уплачивается 1/3 полной пени, ибо это увечье приравнивается к нанесению глубокой раны с поражением внутренних органов; если же в результате этого увечья ни то, ни другое выделение, либо одно из них не удерживается женщиной, то за это увечье полагается полная пеня.

При увечьях, умышленно наносимых мужчинами женщинам и наоборот, возмездие тем же не допускается, за исключением случаев со смертельным исходом; если мужчина убьет женщину, его за это убивают, и, равным образом, если женщина убьет мужчину, ее за это убивают, но во всех других случаях увечья, помимо убийства, между мужчинами и женщинами не может быть вопроса о возмездии тем же, а уплачивается возмещение. Таким образом, если мужчина отрубит женщине руку или ногу или один из пальцев или нанесет ей глубокую рану в голову до кости, притом все это умышленно, или, наоборот, если женщина поступит с ним также, то между ними не может быть вопроса о возмездии тем же, а за все это уплачивается возмещение, за нарочитым исключением убийства, ибо в последнем случае вступает в силу кровомщения (кисас).

Возмещение, уплачиваемое женщинам за нанесенные им раны, ровно половине того возмещения, которое уплачивается мужчинам за нанесение им раны, ибо и уплачиваемая за убийство женщины пеня составляет половину той пени, что уплачивается за убийство мужчины. Если, например, мужчина отрубит женщине руку, то он обязан уплатить половину той пени, которая полагается за убийство, а полная пеня за убийство женщины равна 5000 дирхамов, так что мужчина в данном случае обязан уплатить ей 2500 дирхамов или отдать 25 верблюдов.

Если какой-либо человек неумышленно нанесет другому две раны в одно и то же место или в два различных места и тот от одной раны излечится, а от другой умрет, то сродники нанесшего эти раны обязаны уплатить полную пеню за убийство, как это мы выше разъяснили, но за рану, от которой убитый успел исцелиться, никакого возмещения не уплачивается. Если же этот человек нанес эти раны умышленно, то вступает в силу кровомщение за убийство, но за ту рану, от которой убитый успел исцелиться, никакого добавочного возмещения не уплачивается.

Если одна из таких двух ран нанесена случайно, а другая умышленно и раненый умрет от обеих ран, то сродники виновного должны уплатить другую половину из своих средств. Если же раненый умрет от случайно нанесенной раны, исцелившись от раны, нанесенной умышленно, то сродники виновного должны уплатить полную пеню за случайно нанесенную рану, а за рану, нанесенную умышленно, виновному отмщается тем же. Если же, наоборот, раненый умрет именно от умышленно нанесенной раны, исцелившись от раны, нанесенной случайно, то в отношении виновного осуществляется кровомщение за убийство, а его сродники должны уплатить возмещение за рану, нанесенную случайно. Если, наконец, раненый умрет от случайно нанесенной раны, исцелившись от раны, нанесенной умышленно, причем последняя рана такова, что отмщение тем же не представляется возможным, то в таком случае только сродники виновного обязаны уплатить ординарную полную пеню, а уплата возмещения за умышленно нанесенную рану не требуется, так же, как в случае нанесения двух ран, одной – случайно, а другой – умышленно, если раненый от одной из них умрет, исцелившись от другой.

Если какой-нибудь человек умышленно отрубит другому руку железным оружием, но рана заживет, а имам велит пострадавшему отомстить обидчику тем же и тот это исполнит, а обидчик в результате этого умрет, то, по мнению Абу Ханифы, сродники отметившего обязаны уплатить пеню за павшего жертвой отмщения. А вот если пострадавший отомстил обидчику тем же без разрешения имама и без согласия обидчика и этот последний в результате этого умрет, то за него должна быть уплачена полная пеня из средств того, кто отомстил ему за себя.

По поводу такого случая, когда убит человек, у которого из родных только два сына, один взрослый, а другой малолетний, а других наследников нет, наш авторитетный законовед Абу Ханифа говорил: «Я считаю приемлемым доказательство, представленное одним только взрослым сыном, и присуждал ему право кровомщения, не дожидаясь, пока подрастет малолетний».

Если к имаму приведут кого-нибудь, обвиняемого в прелюбодеянии, и четыре свидетеля, свободных мусульманина, дадут показания против него в совершении им прелюбодеяния и убедительно докажут совершение этого безнравственного поступка, то об этих свидетелях надлежит навести справки; если их безупречная репутация будет установлена и уличенные не малолетние, то каждый из них, мужчина или женщина, наказываются ста ударами плетью.

Мужчина подвергается наказанию в изаре, просторной одежде для нижней части тела – набедренной повязке или накидке, стоя, причем удары плетью распределяются по всем частям тела, за исключением лица и половых органов, а как некоторые говорят, и за исключением головы. Женщина подвергается наказанию сидя, причем ее закутывают в ее одежды так, чтобы не были видны не подлежащие обнажению части тела.

Обоим (и мужчине, и женщине) удары наносятся средней силы, не слишком длительные и не слишком легкие. Плеть, которой наносятся удары, должна быть средней жесткости, не слишком жесткой и не слишком мягкой.

Если свидетели дадут показания о совершении прелюбодеяния мужчиной или женщиной, находящимися в состоянии ихсана, и убедительно расскажут о совершении этого безнравственного поступка, то имам приказывает побить их камнями до смерти.

Полагается, чтобы первыми бросали камни свидетели, затем имам, а затем уже остальные люди. Во время казни мужчину не зарывают в землю, тогда как женщину зарывают в землю до пупка.

Если кто-нибудь явится к имаму и признается ему в совершении прелюбодеяния, имам не должен принимать на веру его заявление, пока он не сделает его повторно. А если сделавший такое признание явится к имаму с признанием четыре раза, каждый раз заново повторяя его, то имам, все еще не принимая от него этого признания, наводит о нем справки, не одержим ли он, не сошел ли с ума и нет ли в его рассудке чего-либо, что вызвало бы осуждение или неприязнь; если ничего этого не окажется, то к сделавшему признание применяется наказание, состоящее, если он пребывает в законном браке, в побивании камнями до смерти. В случае применения этой меры на основании одного только признания, первым бросает камень имам, а затем остальные люди, если же виновный был девственником, имам приказывает наказать его ударами плетью.

Наши товарищи по ханафитской школе права расходятся во мнениях о значении термина ихсан. Самое правильное из того, что нам пришлось слышать по этому вопросу, это то, что свободный мусульманин становится состоящим в законном браке, только состоя в браке со свободной женщиной мусульманкой, а если он состоит в браке с женщиной из числа обладателей Откровенной книги, то она через него становится считаемой состоящей в законном браке, но он через нее не становится таковым.

Если против беременной женщины, находящейся в состоянии ихсан, будут даны показания в том, что она совершила прелюбодеяние, или она сама повторно, четыре раза, признается в этом, то не следует побивать ее камнями, пока она не разрешится от бремени.

Если четыре человека, будучи слепыми, будут свидетельствовать о том, что мужчина или женщина совершили прелюбодеяние, то имаму следует применить к ним наказание, но не подвергаются ему те, против которых они давали показания. То же самое имеет место, если свидетелями окажутся рабы или люди, подвергавшиеся хадду[11] за ложное обвинение в прелюбодеянии. В этих вопросах принимаются показания только четырех свободных мусульман безупречной репутации; если же эти четыре свидетеля окажутся людьми порочными или если по наведении справок о них ни у одного из них не будет установлена безупречная репутация, то они не подвергаются хадду, поскольку все же их четверо, но не подвергается хадду также и то лицо, против которого они давали показания.

А если кто будет представлен на суд имама за то, что выпил вина, все равно, много или мало, то он должен быть подвергнут хадду, ибо малое или большое количество вина одинаково запретно и влечет за собою хадд. Всякий, кто выпьет вина, все равно мало или много, карается 80 ударами плетью, и всякий, кто опьянеет от какого-либо другого, кроме вина, напитка настолько, что потеряет способность рассуждать или различать вещи, тоже карается ее 80 ударами. Не следует применять хадда к пьяному, пока он не протрезвился. Если человек опьянеет, то его оставляют в покое, пока он не протрезвится, а затем уже наказывают ударами плетью.

Если кто-нибудь будет приведен к имаму за то, что пил вино в месяце рамадан или тоже в рамадане выпил другого, кроме вина, напитка и опьянел, то он подвергается ударами плетью в соответствии с требованием хадда, а, кроме того, после хадда наказывается несколькими ударами плетью еще и по усмотрению судьи (тазир).

Если имаму донесут о ком-либо, что он облыжно обвинил свободного мусульманина в совершении прелюбодеяния, и если против клеветника дадут показания два свидетеля, безупречная репутация которых будет установлена, или если сам клеветник сознается в своей клевете, то его подвергают телесному наказанию (хадд). Равным образом, если он облыжно обвинил в прелюбодеянии мать или отца другого человека, причем они оба мусульмане, то он тоже подвергается хадду, а если такой клеветник, еще не будучи наказан за первую клевету, провинился в таковой вторично, он подвергается хадду один раз за оба проступка.

Законоведы нашей школы единогласно утверждают, что от человека, раз облыжно обвинившего другого в прелюбодеянии, уже никогда впредь не принимаются свидетельские показания, а если он раскается, то раскаяние его имеет значение только для его отношений с Аллахом. В отношении же того, кто облыжно обвинит в прелюбодеянии еврея или христианина, то он не подвергается хадду.

Совершивший прелюбодеяние подвергается телесному наказанию одетый также в изар, а равно и пьяница, тогда как тот, кто облыжно обвинил другого в прелюбодеянии, подвергается наказанию полностью одетый, и только если на нем надета шуба, она с него снимается.

Прелюбодею наносятся более сильные удары, чем пьянице, а пьянице – более сильные удары, чем клеветнику, а наказание по усмотрению судьи еще более жестко, чем все перечисленные

Если кто-нибудь приведен к имаму по обвинению в воровстве и против него будут представлены доказательства в совершении им такового, причем стоимость украденного в виде вещей будет равна 10 дирхамам или же украдены просто 10 (и выше) дирхамов чеканной монетой, то пусть ему отрубят руку у сгиба, а если он вновь после этого украдет 10 дирхамов или что-либо равноценное, то ему следует отрубить левую ногу. Относительно того места, в котором следует отрубить ногу, среди сподвижников Мухаммеда существовали разногласия: одни говорили, что нога отрубается в суставе, а другие говорили, что она отрубается в подъеме. Так ты, о повелитель правоверных, придерживайся того из этих мнений, какого пожелаешь, ибо я уповаю, что в этом тебе предоставлена свобода действий. Относительно того, что рука должна отрубаться в месте сгиба, разногласий нет. После того, как рука или нога будет отрублена, рану следует прижечь.

Если четыре свидетеля дадут показания против какого-нибудь человека в том, что он совершил прелюбодеяние, приурочив этот поступок к давно истекшему времени, хотя удаленность от имама не могла помешать им своевременно дать свои показания, то их свидетельство не принимается, а провинившийся не подвергается хадду за этот проступок. Равным образом, если свидетели дадут показания против какого-нибудь человека в краже вещи стоимостью в 10 дирхамов или более, но приурочат эту кражу к давно истекшему времени, вор также не подвергается за это хадду, не несет материальную ответственность за украденное.

Если свидетели дадут против кого-нибудь показания в том, что он облыжно обвинил мусульманина в прелюбодеянии, и приурочат этот проступок к давно истекшему времени, а оклеветанный человек явится и потребует своего права, то клеветник подвергается хадду и давность проступка не избавляет его от кары, так как этот случай относится к нарушению прав человеческих. То же самое имеет место и в случаях умышленного нанесения раны, за которое полагается отмщение тем же, и в случаях неумышленных ранений, за которое полагается материальное возмещение.

Если кто-нибудь оклевещет одного человека в Басре, другого в Городе мира (Багдаде), а третьего в Куфе и уже после этого будет подвергнут хадду за один из этих проступков, то эта кара засчитывается ему за все три проступка вместе. Точно так же, если человек совершит несколько краж, то ему отрубают только одну руку за все эти кражи.

Относительно случая, когда человек сам признается в совершении такой кражи, за которую полагается отрубить руку, то такому человеку ее не отрубают, пока он не признается в краже дважды, и притом в два приема. То же самое и в отношении того, кто признался в том, что пил вино, причем от него разит вином, и он тоже не наказывается ударами плетью, пока не повторит своего признания два раза. Что же касается признания в клевете, то признавшийся в ней подвергается наказанию плетьми и после однократного признания.

При таких же условиях кара приводится в исполнение и в случаях кровомщения, когда люди в своих взаимоотношениях ищут своего права в случаях нанесения смертельных ран или менее тяжелых ранений и в случаях признания нарушения имущественных прав; по единогласному мнению, в этих случаях достаточно однократного признания.

Если же кто-нибудь признается в совершении такой кражи, за которую полагается отрубить руку, или в том, что он выпил вина, или же в том, что он заслужил хадда за прелюбодеяние, и имам уже распорядился подвергнуть его телесному наказанию или отсечению руки, но он откажется от своего признания прежде, чем это распоряжение будет исполнено, то он хадцу не подвергается. Если же провинившийся признается в нарушении какого-либо из прав человеческих, как, например, в клевете или в вопросах кровомщения за убийство и менее тяжкие увечья, или в нарушении имущественных прав, а затем откажется от своего признания, то в отношении его все же приводится в исполнение приговор за проступок, в котором он признался, и ни одно из предусмотренных за эти проступки наказаний не отменяется в связи с его отказом от ранее сделанного им признания.

Не может быть применено наказание отсечением руки ни к кому, кто совершил кражу у своего отца, у своей матери, у своего сына, у своего брата, у своей сестры или вообще лица, состоящего с ним в такой степени родства, которая исключает возможность брака. Равным образом не подвергается наказанию отсечением руки ни женщина за кражу имущества своего мужа, ни раб за кражу имущества своего господина, ни господин за кражу имущества своего раба; точно так же не подвергаются этому наказанию ни тот, кто совершил кражу из добычи-фаи, ни тот, кто совершил кражу из пятой доли военной добычи, ни совершивший кражу в бане, в общедоступной лавке, в которой производится торговля, или же в караван-сарае, получив туда доступ, ни участник торгового товарищества, совершивший кражу у своего товарища из принадлежащих товариществу товаров; не подвергается наказанию отсечением руки также и тот, кто украл имущество, данное ему для хранения, в виде ссуды или в залог.

Относительно человека, раскапывающего могилы с целью грабежа, ему следует отрубать руку. То же самое следует сказать и о карманщике: если он, разрезав рукав другому человеку, вытащит из него десять (и более) дирхамов, ему отрубают руку, если же то, что он, разрезав рукав другому человеку, вытащит у него меньше десяти дирхамов, то руку ему не отрубают, но подвергают его наказанию и заключают в тюрьму впредь до того, как он раскается в своем проступке. Что же касается человека, обсчитывающего при размене денег, и мелкого жулика, то и тот и другой подвергаются наказанию по усмотрению судьи и заключению в тюрьму, пока они не раскаются.

А что касается взломщика, который взламывает двери людских жилищ или двери лавки, то, если он унесет из дома или лавки товар и этот товар будет обнаружен при нем, ему следует отрубить руку за унесенный товар. То же самое относится к женщине, которая, проникнув в чье-либо жилище, унесет оттуда одежду или что-либо подобное, стоимостью в десять и более дирхамов; если при выходе из жилища при ней окажутся эти вещи, ей следует отрубить руку. Отрубают руку и вору, укравшему что-либо из палатки, доступ в которую запрещен, отрубают руку и тому, кто вспарывает мешки и крадет из них, отрубают руку и тому, кто, проломив стену дома и просунув в отверстие свою руку, украдет из дома что-либо, не входя в него.

Относительно карманника, который украдет десять дирхамов и более, взрезав кошелек, находящийся в рукаве, некоторые из наших законоведов утверждают, что ему следует отрубить руку, если кошелек был привязан внутри кармана, но что ему не следует отрубать руку, если кошелек торчал наружу.

Если кто-нибудь будет пойман с поличным в тот момент, когда он, проломив стену, забрался в дом или в лавку и уже собрал вещи, но не успел их вынести до поимки, то ему не отрубают руку, но подвергают его жестокому наказанию и заключают его в тюрьму впредь до того, как он раскается.

Согласно тому, что сообщается в преданиях, обман не карается отсечением руки; ведь сообщают же, что посланник Аллаха сказал: «Если вы уличите кого-нибудь в обмане, то сожгите его товары». Обманщика следует назвать, и притом жестоко наказывать, и отбирать у него все наличное имущество. Равным образом не применяется кара отсечением руки к человеку, укравшему вино, свиней и всякие музыкальные инструменты, а равно не применяется эта кара за кражу финикового вина, за кражу какой-либо добычи, взятой на охоте, каких-либо диких животных, финиковых косточек, земли, гипса, извести и воды.

Но за кражу чернильного ореха или чего-либо из сухих лекарств, пшеницы, ячменя, муки, ягод, сухих плодов, драгоценных каменьев, жемчуга или каких-либо мазей, благовоний, вроде алоэ, мускуса, амбры или других, подобныхим, полагается отсечение руки, если стоимость украденного равна десяти дирхамам или более.

Тому, кто украдет плоды с верхушки финиковой пальмы, не отрубают руку, но ему отрубают руку, если он украдет финики после того, как они сложены для хранения на гумне или в домах, если стоимость украденного дна десяти дирхамам и более. Не карается отсечением руки тот, кто украдет каких-нибудь животных с пастбища, но если он украдет их из помещения, в котором они заперты для сохранности, эта кара к нему применяется. Не карается отсечением руки тот, кто украдет тростник, доски тикового дерева или строительный лес, если только кража не совершена уже после того, как эти материалы были переработаны в сосуды или в двери: если он украдет какую-нибудь такую вещь (сделанную из этих материалов) и стоимость ее будет равна десяти дирхамам, ему отрубают руку. Но не отрубают руку тому, кто украдет какой-нибудь идол (т.е. всякие изображения, почитаемые иноверцами: чаще всего иконы, кресты, распятия, предметы обряда с изображениями и т. п.), будет ли он сделан из дерева, золота или серебра.

Если кражу совершил человек с отсохшей правой рукой, то ему отрубают эту отсохшую правую руку, если же у него отсохла левая рука, то правую руку уже не отрубают, ибо, если отрубить ему правую руку, он останется совсем без рук, и отрубать ее поэтому не следует. Равным образом, если у вора парализована правая нога, то правую руку ему не отрубают, чтобы он не оказался без руки и без ноги с одной и той же стороны тела, если же у вора правая нога здорова, а парализована левая, то ему отрубают правую руку, так как паралич у него с другой стороны тела. Если такой вор вновь совершит кражу, ему отрубают парализованную левую ногу, а если он еще и в третий раз совершит кражу, то ему уже не отрубают другую руку, а заключают в тюрьму, чтобы изолировать его от мусульман, и подвергают жестокому наказанию, пока он не раскается.

Если вор совершает такую кражу, за которую следует отрубить руку, но до того, как это приведут в исполнение, он потеряет правую руку в сражении или в результате кровомщения или иным каким-нибудь образом, то ему за эту кражу не отрубают левую ногу, но подвергается он жестокому наказанию, несет материальную ответственность за украденное и заключается в тюрьму

Хадд не применяется к юноше, еще не достигшему половой зрелости, в сомнительных случаях эта кара не применяется к юноше, пока он не достигнет пятнадцати лет; некоторые говорят и о возрасте старшем, чем этот. Равным образом, ни один вид хадда не применяется к девушке, пока она не имеет регул или не достигнет пятнадцатилетнего возраста. Кто еще не достиг пятнадцатилетнего возраста, считайте их наравне с детьми.

Человека, о котором предполагают или которого подозревают в том, что он совершил кражу или иной какой-нибудь проступок, не следует подвергать побоям, не следует ему угрожать и не следует его запугивать, ибо если он, подвергшись такому обращению, признается в совершении кражи, в совершении проступка, караемого хаддом, или в убийстве, то такое его признание не имеет никакого значения и не разрешается ни подвергать его отсечению руки, ни вообще возлагать на него ответственность за то, в чем он признался. Возводимое одним человеком на другого обвинение в убийстве или краже не должно приниматься, и хадд к обвиняемому не должен применяться иначе, как по представлении неопровержимых обстоятельств или по добровольному признанию обвиняемого, сделанному не под влиянием угроз и запугивания со стороны наместника. Равным образом, не разрешается и не допустимо сажать человека в тюрьму по одному только высказанному другим человеком против него подозрению. Ведь и посланник Аллаха не привлекал людей к ответственности на основании одних только подозрений. Нет, необходимо устроить очную ставку обвинителя с обвиняемым; если у обвинителя имеется доказательство, то на основании последнего и выносится судебный приговор, а в противном случае от обвиняемого требуют поруки и отпускают его; если после этого обвинитель что-нибудь выяснит против обвиняемого, иску дается ход, а в противном случае обвиняемого оставляют в покое. То же самое следует проделывать с теми, которые заключены в тюрьму по одному только подозрению, и теми, которые их обвиняют.

Если имам распорядится, чтобы человеку за совершенную им кражу отрубили правую руку, а тот протянет левую руку и ее отрубят, то правую руку ему уже не отрубают.

Мусульманин, который совершит кражу у неверного, карается точно так же, как тот, что совершит кражу у мусульманина, равным образом, если вор – неверный, он карается так же. как вор – мусульманин.

А что касается того, кто будет схвачен за вооруженный разбой на большой дороге, то Абу Ханифа говорил: «Если он грабил с оружием в руках и захватил чужое добро, то ему отсекают одну руку и одну ногу с противоположных сторон тела, но не убивают его и не распинают на кресте; если же этот грабитель одновременно с грабежом чужого добра совершил убийство, то назначение для него меры наказания представляется на усмотрение имама: если пожелает, он его казнит, не подвергая его отсечению руки и ноги, а пожелает – так велит его распять на кресте, не подвергая его отсечению руки и ноги, и, наконец, если пожелает, то велит отрубить ему руку и ногу, а затем распять его или казнить; если же грабитель совершит убийство, но не совершит при этом грабежа, то он должен быть просто казнен». Такого мнения придерживается и Абу Йусуф.

Если человек женится на разведенной женщине до истечения срока идда, то он не подлежит хадду, но поженившиеся в таких условиях должны быть просто разведены.

Если кто совершит прелюбодеяние со свободной женщиной, а она в результате этого умрет, то он должен уплатить пеню за убийство, кроме того, подвергается хадду, а если кто совершит прелюбодеяние с женщиной, а затем женится на ней, то он подвергается только хадду.

Если имам или поставленный им наместник сам видел, как какой-нибудь человек воровал или пил вино или совершал прелюбодеяние, то не должен подвергать этого человека хадду на основании того, что он сам был свидетелем, но должен ждать, пока ему не будут представлены доказательства, и это предпочтительная точка зрения на основании Дошедших до нас по этому вопросу преданий, но если судить по аналогии, то имам или правитель подвергает виновного хадду на основании одного только того, что сам был свидетелем проступка. Если имам или правитель сам слышал, как виновный признавался в нарушении какого-либо права другого человека, то он возлагает на виновного ответственность за это нарушение и без представления свидетельских показаний об этом.

Не следует приводить хадда в исполнение ни в мечетях, ни на вражеской территории.

Если неверный (многобожник) насильно заставит женщину-мусульманку отдаться ему, то он, по мнению наших законоведов, подвергается такому же хадду, как и мусульманин.