Предпосылки возникновения фашизма в Италии.

Отметим, что страны, где создание индустриального общества носило взрывной характер, смыкаясь по времени с электрической революцией, естественно, будучи лишены механизмов защиты от опасностей массовизации, в гораздо большей степени ей подвержены. В Англии и Америке, например, ряд обстоятельств их исторической судьбы уменьшал опасные последствия образования массового общества. Устойчивая индивидуалистическая традиция, в которой человек ценен сам по себе, а не как член коллектива-общины (для появления такой традиции с момента возникновения индустриального общества должно было пройти некоторое время, в странах с поздней индустриализацией - Россия, Германия и Италия - эти традиции возникнуть не успели). Рано появившаяся капиталистическая промышленность служила основанием этого индивидуализма. Предпринимательская и трудовая этика обеспечивала нормальное функционирование капиталистических отношений в экономике (элементарное доверие бизнесменов друг к другу). Непрерывная демократическая традиция существовала в Англии с 1688, а в Америке с 1780 годов без серьезных потрясений, что в том числе обеспечивало уважение населения к закону и легитимное основание власти. Большая часть населения в этих странах жила в новых индустриальных городах, весь быт и социальные отношения которых ориентированы на нужды и потребности индустриального общества, причем эта урбанизация была довольно длительной по времени и эволюционной. В таких же странах как Россия, Германия, Италия (Франция в силу особенностей своей истории XIX века занимает промежуточное положение) индустриализация носила взрывной характер и по времени практически совпала с электрической революцией. Взрывной характер индустриализации заключался:

ü в высоких темпах промышленного роста в конце XIX - начале XX века

ü в распространении принципов либерализма на общество по своим представлениям во многом еще традиционное, где эти принципы с трудом приживались

ü в форсированной урбанизации.

Все это вело к созданию благоприятной почвы для бурного развития массовой ментальности.

В частности, в Италии мы можем проследить даже после Первой мировой войны множество рецидивов аграрного общества.

Во-первых, индустриализация, начавшаяся сравнительно поздно, затронула в основном Север. Юг Италии и по сию пору остается вполне аграрным. Да и на Севере сельское хозяйство, причем помещичье, продолжало играть существенную роль в экономике.

Во-вторых, под большим сомнением остается появление в конце XIX века единой итальянской нации в силу объединения Италии под национальным лозунгом. На государственном языке (литературном итальянском) говорил лишь небольшой процент населения, большинство говорило на диалектах. Поэтому Юг и Север до сих пор остаются совершенно разными мирами внутри одной страны (южане считают неаполитанский диалект отдельным языком).

В-третьих, аристократы-латифундисты, которые занимали важнейшее место в экономике, которые были традиционными патронами окрестных крестьян, которым до недавнего времени принадлежала в итальянских государствах политическая монополия и которые во многом сохраняли старые связи и старое влияние, продолжали оставаться в Италии одной из ведущих общественных сил. В Италии титул был даже после Первой мировой войны реальным экономическим и политическим капиталом. Таким образом, в Италии сохранялись многие элементы традиционного общества, включенные в индустриальное. А в любой кризисной ситуации влияние традиционной идеологии не способствует поиску рационального демократического выхода.

После объединения Италия всеми силами стремилась войти в число великих держав, и вела для этого активнейшую внешнюю, в том числе - колониальную политику. Эта активность не позволила Италии остаться нейтральной в европейских конфликтах, предшествовавших Первой мировой войне. Вынужденная определиться, Италия первоначально примкнула к Тройственному союзу, надеясь на колониальный передел мира. Однако в самом начале войны итальянское правительство не поддержало своих союзников и, не рискнув ввязываться в европейскую войну, объявила нейтралитет. Но уже в 1915 году, после того, как стал очевидным провал немецкого плана войны, прельстившись на обещания Антанты (англичане и французы сулили ей золотые горы в виде Триеста, Тироля, территорий в Далмации, Албании, то есть изрядного куска альпийских и балканских земель), Италия объявила войну Австро-Венгрии. Кончилась эта авантюра печально: переброшенные на юг две германские дивизии прорвал фронт у реки Капоретто, чем обратили итальянскую армию в паническое трехсоткилометровое бегство, которое закончилось естественным путем (немцы прекратили наступление).

После этой катастрофы, которой закончились активные боевые действия на итальянском фронте, Антанта перестала воспринимать Италию как реальную силу. Поэтому на Парижской мирной конференции, хотя итальянский премьер- министр Орландо и входил в «большую четверку» (вместе с Клемансо, Ллойд- Джорджем и Вильсоном), Антанта и не думала выполнять своих обещаний (кроме передачи Италии оставшихся бесхозными после распада Австро-Венгрии Южного Тироля - Трентино и Истрии с Триестом). Такой итог мирной конференции был воспринят в Италии как «дипломатическое Капоретто». Национальные чувства, особенно острые в недавно объединившейся стране, вновь были оскорблены. Это «оскорбление» наложилось на тяжелейший послевоенный экономический и социальный кризис, особенно острый в слаборазвитой Италии.

Послевоенный кризис выразился в полном букете экономических и социальных проблем. Война нанесла сильнейший удар по финансовой системе. Внешний долг страны к концу войны составил 19 миллиардов лир. Военные расходы в 1918 году поглощали до 80 % бюджета (46 миллиардов лир). Золотой и валютный запас был практически исчерпан из-за закупок стратегических материалов и вооружения в ходе войны. Это привело к неконтролируемой инфляции. Только на поддержку крупнейших банков (их банкротство привело бы к полной экономической катастрофе) правительство вынуждено было выделить в 1920 - 1921 годах 4 миллиарда лир. После прекращения военных заказов и в силу невозможности далее поддерживать производство из-за пустоты в казне, начинаются лавинообразные серии банкротств предприятий. В 1919 году несостоятельными признаны 500 предприятий, в 1920 - 700, в 1921 - 1800, в 1922 - 3600, в 1923 - 5700. В полтора - два раза падает добыча всех полезных ископаемых, сокращаются посевные площади, что приводит во все еще аграрной по преимуществу стране к массовому обнищанию крестьянства.

Такому экономическому кризису сопутствовал стремительный рост безработицы, усиленный массовой демобилизацией солдат. В 1920 году в Италии насчитывалось 150000 безработных, в 1922 - 407000. Все это стало плодотворнейшей почвой для процесса активизации массовой ментальности. Активизация эта проявилась как в спонтанных массовых действиях (погромы продовольственных магазинов - в повышении цен оказались «виноваты» торговцы или правительство, - самовольные захваты земель в деревне и т.д.), так и в деятельности организаций, манипулирующих массой, прежде всего радикального крыла социалистов, ориентированного на Коминтерн (центром их была редакция Туринской газеты с характерным названием «Ordine Nuovo» - «Новый порядок»). Воспользовавшись ростом в условиях кризиса стачечного движения (в 1919 году случилась 1871 забастовка с более чем полутора миллионами участников) эти социалисты придали ряду стачек политический характер. Активизация массы неизбежно вела к перерастанию экономического кризиса в политический. Король, правительство и парламент не могли урегулировать ситуацию. Старые либеральные партии не умели действовать в условиях массовизации, авторитет их был подорван военными, дипломатическими (даже это оказалось небезразлично массе) и экономическими неудачами.

Спектр политических сил Италии выглядел в это время следующим образом. На левом фланге находилась социалистическая партия в которой осталось умеренное крыло (в 1921 году социалисты-радикалы окончательно вошли в Коминтерн, оформившись как коммунистическая партия). Правее находились: Народная партия, ориентированная в основном на крестьянство, либералы, и, наконец, Националистическая партия, выступавшая с шовинистическими лозунгами. Лозунги националистов соперничали в популярности с коммунистическими, большая часть крестьян, рабочих, интеллигенции в силу ущемленного после войны и Версаля национального самолюбия, откликались на призывы «вернуть» Италии «исконно итальянские» Далмацию, Албанию и Северную Африку. Наиболее радикальное крыло требовало отобрать у Франции (!) Ниццу, Савойю и Корсику. Более всего националистов волновала судьба Адриатического порта Фиуме (Риека). Известный итальянский писатель Габриэле д`Аннунцио даже оставил свои литературные студии ради того, чтобы с отрядом набранных им «легионеров», не мудрствуя захватить Фиуме и установить там республику во главе с самим собой в качестве диктатора по древнеримскому образцу. Самое смешное, что ему это удалось, и республика д`Аннунцио просуществовала целых 16 месяцев (с сентября 1919 по январь 1921 года, когда итальянские войска под давлением Антанты, были вынуждены выгнать его оттуда). Этот эпизод, с одной стороны, хорошо показывает, в какой степени правительство контролировало положение дел в стране, а с другой указывает на очень показательный симптом: массовая ментальность оказывается весьма заразительной и охватывает своим влиянием не только малообразованную часть населения, но и рафинированную интеллигенцию; позже д`Аннунцио будет активнейшим сторонником фашизма

Возникновение и развитие «Фаши ди комбаттименто». В 1919 году появилась новая политическая сила, не признававшая правил парламентской игры, опиравшаяся на оружие, военную дисциплину и безудержную демагогию. Это были знаменитые Фаши ди комбаттименто - боевые группы. Оформленные как местные организации, дабы подчеркнуть связь с местным населением и региональными проблемами, не имевшие первоначально единого формального центра, они были объединены фигурой харизматического лидера - Бенито Муссолини, «дуче» - «великого». Группа «Фаши ди комбаттименто» была создана одним из социалистических лидеров и издателем партийной газеты «Аванти» Бенито Муссолини. Муссолини порвал с социалистами в конце 1914, поддержав вступление Италии в Первую мировую войну на стороне союзников. Большинство членов группы «Фаши ди комбаттименто» состояло из бывших участников войны (из армии было демобилизовано 100 тыс. офицеров), которые не смогли приспособиться к условиям гражданской жизни. В группу входили также неудачники, ультра националисты и левые экстремисты, разочаровавшиеся в Социалистической партии и осуждавшие развитие событий в Советской России. К движению примкнули и молодые люди, не прошедшие воинской службы и считавшие себя обманутыми. Среди тех, кто оказывал финансовую поддержку этим «чернорубашечникам», было много напуганных предпринимателей, фермеров и аристократов, которым всюду мерещилась революция. Фашисты не провозглашали никакой партийной платформы, и Муссолини разъяснял, что «фашисты – это цыгане итальянской политики; они не связаны ни с какой целью. У нас нет никаких твердо установленных принципов, – говорил он, – у нас нет ничего, потому что мы – не религия, а лишь движение. Мы – не партия, мы – здоровое тело нации». Под давлением своих сподвижников Муссолини решил, что, пока не стихли беспорядки, власть надо брать в руки. В ноябре 1921 он преобразовал возглавляемое им движение в фашистскую партию с новой, тщательно разработанной, хотя и менее радикальной программой.

Политическая ситуация в Италии благоприятствовала решительным действиям. Социалистическая партия была расколота, в январе 1921 вышедшие из ее рядов экстремисты образовали Коммунистическую партию. В апреле 1921 престарелый премьер-министр Джолитти, сменивший Франческо Нитти, распустил палату депутатов. На выборах, прошедших 15 мая 1921, фашистское движение, ставшее более респектабельным благодаря вступлению в избирательный блок с Джолитти, завоевало 35 мест, а представительство социалистов уменьшилось со 156 до 122. Затем последовала серия перестановок в кабинете министров. Возникали многочисленные конфликты между коммунистами, социалистами и фашистами.

«Поход на Рим». 17 октября 1922 года начальник службы армейской безопасности писал: «Муссолини настолько уверен в победе и в том, что он является хозяином положения, что предвидит даже первые шаги своего правительства. Кажется, он намеревается совершить переворот от 4 до 11 ноября». Офицер ошибся, переворот произошел 28 октября.

Вспышки насилия, слабость правительства и неразбериха в работе парламента усугубляли неблагоприятную обстановку в стране в 1922. 28 октября фашисты начали свой широковещательный «поход на Рим». Несколько тысяч чернорубашечников двинулись к столице из Северной и Центральной Италии. После некоторого колебания премьер-министр Луиджи Факта обратился к королю с просьбой о введении в стране военного положения. Однако король, опасаясь гражданской войны, отверг это предложение. Факта ушел в отставку. Король Виктор Эммануил III назначил премьер-министром Муссолини.

Фашистский режим. Событие, именуемое «Походом на Рим», походом в военном смысле слова не являлось. За этими громкими словами, вызывающими в памяти либо имперскую эпоху, либо время Рисорджименто, скрывается не более, чем весьма пышная демонстрация, не встретившая практически никакого сопротивления. Пышные черные формы фашистов выгодно выделяли в центре скромный штатский костюм дуче (показная личная скромность - качество для харизматического лидера необходимое). Это хорошо отрежиссированное представление закончилось весьма эффектно - отставкой правительства Луиджи Факта и назначением премьер- министром Бенито Муссолини. Таким образом, видимость легитимности была соблюдена, что было очень важно для традиционалистски настроенной большой части населения да и самой фашистской верхушки, тесно связанной с прежними социальными и политическими элитами. Муссолини получил власть из рук главы государства - короля, то есть мы не имеем дела с революцией (для каковой, кроме незаконного характера, необходимы насилие и участие большой части населения). Но мы не имеем здесь дела и с легитимной государственной процедурой, ибо «Поход на Рим» был организован вопреки действовавшим законам, и королю просто не оставалось ничего другого, как узаконить фактический захват власти «партией нового типа», тем более, что с последней были связаны большие надежды на политическую, экономическую и социальную стабилизацию в стране. Подобный характер захвата власти, в отличие от революционных событий в России, несколько ограничил на первых порах вожделенную политическую монополию фашистов. Первое правительство Муссолини не было однопартийным. Видимость легитимности и более сильные, чем в России, либеральные традиции, а главным образом неполная уверенность в собственных силах заставили терпеть в правительстве нефашистское большинство (фашисты получили лишь 4 портфеля), что определенно сводило на нет эффект «Похода на Рим».

Таким образом, Муссолини оказался премьером в рамках старой, «прогнившей», государственной системы. Вывод из этого был сделан весьма простой: эту систему следует перестроить.

Перестройка государственного аппарата началась практически сразу, но продолжалась весьма долго. Прежде всего, уже в декабре 1922 года был образован Большой Фашистский Совет, взявший на себя многие функции государственной власти. В него входили министры-фашисты и руководство партии. Назначался он лично Муссолини, который стал его бессменным председателем. Большой Фашистский Совет контролировал деятельность правительства и (!) рассматривал законопроекты перед их поступлением в парламент. Таким образом, уходил в прошлое ненавистно либеральный принцип разделения властей, более того, явно началось сращивание руководства партии с государственным аппаратом - залог политической монополии.

Другим актом политической перестройки стал королевский указ, узаконивший Добровольную Милицию Национальной Безопасности наравне с полицией; Муссолини получал, таким образом, вполне легальную личную гвардию, на все готовую для дуче.

Но до создания тоталитарного режима было еще далеко. Фашисты не пользовались еще необходимой для этого поддержкой масс, весьма сильна была еще оппозиция, армия внушала некоторые сомнения, наконец, экономические проблемы Италии вопреки обещаниям дуче не были решены мистическим способом после прихода к власти, а напротив того, продолжали углубляться. И хотя на парламентских выборах 1924 года фашисты победили, довольно много голосов получила оппозиция - социалисты, Народная партия и даже коммунисты. В этих условиях фашисты совершили ошибку, попытавшись одним ударом разрубить гордиев узел политических отношений, ошибку, повлекшую за собой серьезнейший кризис партии. «Партии нового типа» обычно не брезгуют откровенно бандитскими методами политической борьбы, обычно это действует весьма успешно, шокируя оппонентов, но на сей раз мафиозные методы фашистов обернулись против них самих. Один из лидеров оппозиции, особенно часто донимавший дуче в парламенте - Джакомо Маттеотти - был похищен и убит фашистами. Взрыв возмущения, последовавший за этим, едва не привел партию к развалу. Массовый выход из партии и растерянность руководства заставляла Муссолини даже говорить о возможной отставке. Оппозиция же, воспользовавшись растерянностью врагов, создала первый на западе антифашистский фронт - Авентинский блок (по одной из версий, именно на Авентинский холм удалились римские плебеи во время борьбы с патрициями, что принесло первым победу). Блок отозвал депутатов из парламента и начал широкую антифашистскую пропаганду, надеясь на крах фашистских организаций из-за внутренних противоречий и утраты авторитета. Однако, довольно пассивная тактика Авентинского блока, непримиримая вражда внутри антифашистского лагеря (коммунисты так и не вошли в блок), а главное - продолжавшийся несмотря ни на что рост влияния сторонников дуче позволили ему реанимировать и усилить свою власть. В 1925 году, отбросив либеральные реверансы, Муссолини прямо заявил о своих намерениях. «Мы хотим фашизировать нацию. Должны быть итальянцы эпохи фашизма, как были, например, итальянцы эпохи Возрождения». Более конкретная программы заключалась в намерении обуздать всяческую оппозицию и восстановить Римскую империю: «Для фашизма стремление к империи, то есть к национальному распространению, является жизненным проявлением. Обратное, то есть сидение дома - есть признак упадка. Народы, возвышающиеся и возрождающиеся, являются империалистами». Именно в этом духе и строилась дальнейшая политика фашистов. В 1926 году, после неудачного покушения на Муссолини, вступили в силу «чрезвычайные законы». Прежде всего, специальным законом распускались все «антинациональные» партии, то есть создавался желанный фактически однопартийный режим. Для рассмотрения политических дел, связанных с деятельностью запрещенной отныне оппозиции, создавался Особый трибунал. Но таким образом, Муссолини получал не более, чем банальную военную или партийную диктатуру, а этого было мало. Стояла задача создания некоммунистического, но тоталитарного режима, суть которого дуче сформулировал чеканной формулировкой: «Все в государстве, ничего вне государства». Власть должна быть «общенациональной», а для этого нужно было крепко привязать население (вполне готовое к этому в силу массовизации, и фашисты это знали и учитывали) к фашизированному государству. Система «приводных ремней» была в Италии построена своеобразно. Речь идет о корпоративной системе. Закон, именуемый «Хартией труда», запрещал все нефашистские профессиональные союзы, бывшие явной угрозой всеобщему объединению под руководством партии, и создавал вместо них корпорации. Профсоюзами эти новые организации не были. Они были главным «приводным ремнем» фашистского государства.

Во-первых, они должны были включать (а в 1930 году специальным указом включили) все население Италии, что весьма существенно облегчало контроль над массой и консервацию ее политической активности, направленной в нужное русло.

Во-вторых, корпорации стали незаменимым буфером для политической деятельности все еще живой оппозиции - дело в том, что кандидатов в итальянский парламент могли выдвигать только (!) корпорации, причем Большой Фашистский Совет, фактически окончательно заменивший правительство, одобрял или не одобрял эти кандидатуры; выборы таким образом, хотя формально и сохранились, потеряли всякий смысл.

В- третьих, корпорации решали важнейшую для тоталитарного режима проблему контроля над экономикой, которая, в отличие от советской России, не была национализирована. В корпорации входили не только рабочие, но и предприниматели, вынужденные соблюдать некоторую дисциплину и лишенные таким образом хозяйственной свободы, да и вообще все трудящиеся отрасли. К 1932 году в Италии насчитывалось 22 корпорации по отраслям экономики. Это позволяло государству не только контролировать, но и прямо управлять экономикой, формально остающейся негосударственной, это позволяло мобилизовывать население, например, на «битвы за хлеб», это позволяло волевыми методами решать хозяйственный проблемы, сводя на нет рыночные законы (из-за этого удалось несколько стабилизировать финансовое положение, ограничить инфляцию, поднять производство, сократить безработицу; впрочем, Великая депрессия 1929 года сильно помешала этому - Италия, в отличие от других тоталитарных режимов, оставалась включенной в мировую торговлю). Помимо корпораций, действовали и другие «приводные ремни»: «внешняя» партия, школа, армия, молодежные, женские, спортивные и другие организации. Таким образом, в Италии имел место первый опыт создания тоталитарного общества некоммунистического типа.

При Муссолини были достигнуты некоторые улучшения в организации экономики: поезда ходили по расписанию, стали убирать улицы, исчезли нищие, а чиновники в рабочее время находились на своих местах. Однако оставались неотложные финансовые проблемы: несбалансированный бюджет, быстрый рост внешнего долга и инфляция. Фашисты пытались проводить политику экономии средств и некоторые реформы. Муссолини стремился превратить Италию в экономически самостоятельную страну и поэтому стремился расширить экспорт и увеличить торговый флот. В 1937 производство пшеницы превысило уровень 1922 на 70%. Были развернуты широкомасштабные общественные работы, включая осушение болот, строительство дорог и мостов. Мировой кризис 1929 оказал разрушительное воздействие на Италию.

11 февраля 1929 Муссолини заключил договор с Римско-католической церковью. Это окончательно решило вопрос, волновавший Италию со времени захвата Рима итальянскими войсками в 1870. Согласно Латеранским соглашениям, Ватикан признавался суверенным государством. Некоторые соборы и другие культовые здания получали экстерриториальный статус; личность папы объявлялась священной и неприкосновенной; Ватикан мог устанавливать дипломатические отношения с иностранными государствами; католицизм становился официальной государственной религией, и папе была выплачена компенсация за утраченные владения в размере 1750 млн. лир. Папа, в свою очередь, признавал Королевство Италию. Итальянский тоталитаризм, вопреки сути этого явления, вполне мирно уживался с такими вполне традиционными институтами, как монархия (Муссолини всегда оставался лишь премьер- министром), католическая Церковь (именно Муссолини заключил с папой Пием XI в 1929 году Латеранский конкордат (соглашение), по которому папе предоставлялась светская власть во вновь созданном государстве Ватикан) и аристократия. Фашизм накладывался на столетиями сложившиеся формы жизни маленьких итальянских городков и деревень весьма мало или вовсе не затронутых индустриализацией, не разрушая их, как это делал большевизм в России, а, пытаясь приспособить к, но вой идеологии (апеллирующей к традициям) и способам социальной организации.

Внешняя политика. В 1923 по Лозаннскому договору Италия получила острова Додеканес, откуда ее войска так и не выводились после войны с Турцией из-за Ливии. В тот же год Муссолини направил ультиматум Греции, требуя удовлетворения за убийство группы итальянцев. И хотя Греция обратилась к Лиге наций, Муссолини отдал приказ бомбардировать о.Корфу (ныне Керкира). Он вывел оттуда войска лишь после выплаты Грецией компенсации. Позже Муссолини отдал приказ об оккупации Фиуме, а в 1926 чуть было не объявил Албанию итальянским протекторатом. Одержимый неодолимым стремлением подражать своим римским предшественникам, он из-за своих притязаний в Африке довел Италию до открытого конфликта с Европейскими государствами. Самым крупным приобретением Муссолини стала Эфиопия. Приход в 1933 г. к власти в Германии Гитлера дал Муссолини достойного союзника. Уверенный в поддержке со стороны гитлеровской Германии и в нейтралитете Франции, Муссолини захватил Эфиопию, что сопровождалось дикой расправой над населением страны. В декабре 1934, после конфликта между итальянскими и эфиопскими пограничными патрулями, Эфиопия в соответствии с договором, заключенным с Италией в 1928, предложила обратиться за разбором дела в арбитражный суд. Однако Италия отклонила это предложение и потребовала извинений, а также выплаты компенсации и наказания замешанных в этой стычке офицеров. 3 января 1935 Эфиопия официально обратилась с жалобой в Лигу наций. 3 сентября 1935 Арбитражная комиссия Лиги наций приняла единодушное решение снять с обеих сторон обвинения в ответственности за пограничный конфликт. Тем временем Франция и Великобритания обещали предоставить Италии экономические преимущества в Эфиопии по линии Лиги наций. Это предложение было отвергнуто Муссолини. Близ границы с Эфиопией было размещено несколько дивизий из итальянских колоний Эритреи и Сомали. После некоторых усилий, направленных на умиротворение и переговоры, 3 октября 1935 Италия напала на Эфиопию. Через четыре дня Совет Лиги наций объявил Италию агрессором, и это решение было утверждено на Ассамблее Лиги. Однако полные экономические санкции, предусмотренные уставом этой организации, не были применены всеми странами. В мае 1936 армия маршала Пьетро Бадольо вступила в столицу Эфиопии, и эта страна была объявлена «целиком и полностью под властью Королевства Италии». Эфиопия, Эритрея и Итальянское Сомали были реорганизованы в единое территориальное целое под названием Итальянская Восточная Африка. Гордясь своим достижением, дуче продолжал свою агрессивную политику. Опираясь на союз с гитлеровской Германией и подписанные Римские соглашения (ось Берлин – Рим), дополненные в 1937 г. Тройственным союзом (Берлин - Рим – Токио), Муссолини переходит к реализации своих агрессивных планов в Европе. В 1936 г. в союзе с Гитлером он организует военно-фашистский мятеж против республиканского строя в Испании. Итальянские солдаты в качестве «добровольцев» направлялись в Испанию для участия во вспыхнувшей там гражданской войне (1936–1939) на стороне генерала Франко. Пользуясь фактическим нейтралитетом стран Западной Европы и их полным невмешательством, дуче осуществляет широкую интервенцию против Испании, в результате которой в стране установлен режим генерала Франко. В угоду Гитлеру Муссолини поддержал захват Германией Австрии. С августа 1938г. В 1939 Италия оккупировала Албанию. VI. Вторая мировая война. В 1936 Италия и Германия заключили соглашение о сотрудничестве в сфере «параллельных интересов». Это соглашение стало основой создания т.н. «Оси Берлин – Рим». В 1938 Германия с одобрения Муссолини захватила Австрию и Судетскую область Чехословакии. В начале 1939 Гитлер и Муссолини заключили пакт, согласно которому Италия обязывалась поддерживать Германию во время войны. В сентябре 1939 Германия вторглась в Польшу. Муссолини соблюдал нейтралитет девять месяцев, а в июне 1940 вовлек неподготовленную Италию в войну, полагая, что она закончится после разгрома Франции. Из-за нехватки топлива и нежелания рисковать своим флотом Италия не воспользовалась благоприятным случаем, чтобы одержать победу над Великобританией в воздушном пространстве и водах Средиземноморья. В Восточной Африке итальянские войска были быстро разгромлены англичанами и эфиопами, и в мае 1941 Итальянская Восточная Африка прекратила свое существование. В Северной Африке продвижение итальянской армии к Суэцу было внезапно остановлено, а в ноябре 1940 британские войска, получив подкрепление, оттеснили итальянцев в Ливию и захватили ее восточную часть. В это же время английские самолеты совершили налет на военно-морскую базу в Таранто и вывели из строя несколько итальянских военных кораблей. В конце октября 1940 итальянские части, расквартированные в Албании, начали вторжение в Грецию. Однако неожиданное сопротивление греков и наступившие зимние холода чуть не обернулись для итальянцев поражением. Возникшее положение казалось безвыходным, но в апреле 1941 немцы в результате трехнедельной кампании захватили Афины. Столь же молниеносная военная кампания незадолго до этого привела к установлению немецкого контроля над Югославией. Италия приняла участие в оккупации обеих стран, а также развернула военные действия в Северной Африке. В пустыне между Ливией и Египтом развернулась затяжная позиционная война. В начале мая 1943 вся Северная Африка была очищена от немецких и итальянских войск. Воздушные атаки союзников теперь были обращены на Сицилию и материковую Италию. В июле союзники высадились на Сицилии, и через шесть недель организованное сопротивление на острове было сломлено. VII. Падение Муссолини. 24 июля 1943, после воздушной бомбардировки Рима, Большой совет фашистской партии принял решение об отставке Муссолини, и король принял на себя верховное командование вооруженными силами. На следующий день диктатор был смещен и арестован. Премьер-министром был назначен Маршал Пьетро Бадольо, который немедленно издал декрет о роспуске фашистской партии. В сентябре, после вторжения союзников в Италию, правительство Бадольо заключило с ними перемирие, а в октябре объявило войну Германии. Однако, несмотря на устранение Муссолини, продвижение союзников на Апеннинском п-ове шло медленными темпами. Германские войска занимали северную и центральную Италию, и шли кровопролитные бои на территории между Римом и Флоренцией. 4 июня 1944 союзные войска освободили Рим. Через три месяца они вошли во Флоренцию, а еще через шесть месяцев прорвали последнюю укрепленную линию обороны немцев на подступах к долине р. По. В начале мая 1945 германская армия в Италии капитулировала. Весной и летом 1944 г. положение республики Сало ухудшалось. 4 июня 1944 г. американцы вступили в Рим, в августе – во Флоренцию и двинулись на север Италии. Именно в это время началась расправа фашистов с инакомыслящими. Весной 1945 г. отряды Сопротивления развернули решительное наступление. 27 апреля 1945 г. в местечке Донго на севере Италии небольшой отряд партизан остановил отступавшую немецкую часть. Во время обыска одного из грузовиков в нём был обнаружен Бенито Муссолини. В обстановке полной секретности он был снят с грузовика. На следующее утро за ним прибыл из Милана посланный командованием движения Сопротивления полковник Валерио. Полковник довёз пленника до деревни Джулио ди Метзетро, где расстрелял его. После смерти тело Муссолини в знак позора было подвешено вверх ногами. Так закончилась жизнь человека, стремившегося к созданию новой Великой Римской империи.

Внешняя политика Японии в 1930-е гг. представляет интерес, прежде всего с точки зрения изменения геополитической ситуации в Азиатско-тихоокеанском регионе к началу второй мировой войны, и пересмотра сформировавшейся с окончанием первой мировой войны Версальско-Вашингтонской системы.

Начиная с конца XIX столетия, Япония стремилась стать ведущей державой на дальнем Востоке. С этой целью ею были развязаны агрессивные войны против Китая – в 1894 г., и Российской империи – в 1904 г. В результате этих войны, Япония приобрела свои первые колонии – Корею, Маньчжурию, Курильские острова вместе с южным Сахалином. Токио рассматривала данные завоевания как пробу сил перед широкомасштабной колониальной политикой, направленной на создание в Азиатско-тихоокеанском регионе так называемой «Сферы совместного процветания в Восточной Азии». В эту систему японской колонизации предполагалось включить огромную территорию – от Австралии (на юге) до Владивостока (на севере) и от стран Индокитая до Гавайских островов (с запада на восток).

В феврале 1922 г. в Вашингтоне завершила свою работу мирная конференция, подведшая итог первой мировой войне и зафиксировавшая соотношение сил в бассейне Тихого океана. В результате соглашений, подписанных между участниками конференции ведущей державой в АТР становились Соединенные Штаты, в то время как Япония, стремившаяся к господству в регионе утрачивала многие свои позиции, особенно в Китае. Кроме того, по решению Конференции подлежал сокращению и японский флот. В результате, амбиции японского правительства не были удовлетворены и в стране, к началу 1930-х гг. возобладала тенденция к пересмотру итогов первой мировой войны.

Ослабление международных позиций Японии после Вашингтонских конференций 1921 – 1922 гг. привело в стране к появлению праворадикальных шовинистических организаций, считавших, что ключ к решению всех внутренних проблем находится в северной китайкой провинции Маньчжурии (1). Прямым препятствием японской агрессии в Китае служили, с одной стороны Западные державы, соглашавшиеся с оккупации лишь Южной Маньчжурии, с другой – Лига Нации, призванная развивать сотрудничество между народами и гарантировать мир и безопасность (2). Япония, будучи членом этой организации, не могла вести в открытую агрессивную политику против Китая, без того, чтобы не вызвать недовольство со стороны других стран, признавших «политику открытых дверей», оглашенную и зафиксированную в Вашингтоне в ходе конференций.

Япония, как в настоящее время, так и тогда ограничена природными богатствами и стратегическим сырьем. В 20 – 30-е гг. XX столетия, главным поставщиком необходимого в стране сырья были Соединенные Штаты. Так в 1925 г. доля США в импорте сырья достигла 26%. Кроме того, в том же 1925 г. были нормализованы отношения с Советским Союзом, в результате подписания договора об установлении дипломатических отношений. Однако, предусмотренные этим же договором советско-японские торговые соглашения были разорваны в одностороннем порядке Токио.

Насильственно открыв Японию, Вашингтон стремился сделать из страны Восходящего солнца союзника в политике неоколонизации в Азиатско-тихоокеанском регионе. Но после завершения первой мировой войны японские амбиции начали выходить из под контроля США. Администрация Вудро Вильсона, а затем и Герберта Гувера не уделяли особого внимания на возрастающую мощь союзника. Верные традициям политики изоляционизма, правительство США не препятствовали агрессии Японии против северного Китая, считая что, дальнейшее ее развитие приведет к столкновению с Советским Союзом и отвлечет японский милитаризм от бассейна Тихого океана.

Британия и Франция проводили в отношении Японии схожую политику, рассчитывая под видом противостояния агрессии продолжить безнаказанного ограбления Китая. Таким образом, ведущие страны мира проводили в отношении Японии двойственную политику. Стремясь не допустить расширения японского влияния в АТР, они, тем не менее, негласно поддерживали эту агрессию в Северном Китае, полагая не без основания, что приведет к столкновению с Советским Союзом. Япония для правящих кругов США, Великобритании и Франции представлялся авангардом в борьбе с национально-освободительным движением на Дальнем Востоке. С целью привлечения Японии к борьбе с возрастающим революционным движением народов Юго-восточной Азии, в ходе Вашингтонской конференции были подписаны особые соглашения, так называемый «договор четырех держав», направленный против национально-освободительных движений, так и СССР.

Для правительства США, Великобритании и Франции, Япония представлялась ключевым союзником в борьбе с коммунистическим, национально-освободительным движением и Советским Союзом, тогда как, Берлин и Рим видели в Токио стратегического партнера в разрушении Версальско-Вашингтонской системы и переустройства мира.

Япония, как и Италия, была разочарована итогами первой мировой войны и условиями мирных договоров со странами Запада. Сокращение японского военно-морского флота и невозможность вести активную агрессивную политику в АТР вызвали в стране реваншистские настроения, выразителями которых выступили праворадикальные националисты. Многие из них были молодыми офицерами. Они считали, что ключ к решению всех внутренних и внешних проблем Японии лежит в северной китайской провинции Маньчжурии. Попытка удовлетворить японские амбиции за счет Китая, предпринятая Соединенными Штатами в ходе Вашингтонской конференции провалилась. Как пишет профессор – востоковед А. Кошкин в своей книге «Японский фронт маршала Сталина: Россия и Япония: тень Цусимы длиной в век. Факты. Документы»: «Мирный договор не только не «обеспечил длительный и прочный мир на земле», как это пытались утверждать творцы версальской системы, но, напротив, углубил противоречия между империалистическими державами. Это особенно ярко проявилось в ситуации вокруг Китая, где напрямую столкнулись экономические и политические интересы, прежде всего Японии и США. Шаньдунский вопрос лишний раз убедил американцев и весь мир в том, что Япония не откажется от планов добиться полного владычества в Китае и на Тихом океане. Было очевидно, что, получив дополнительные опорные базы в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Япония не успокоится на достигнутом и продолжит политику вытеснения из этой части мира старых колониальных держав, будет противодействовать американской экспансии. При этом молодой японский империализм не останавливался перед перспективой добиваться своих целей любыми средствами, вплоть до вооруженной борьбы».

В апреле 1927 г. к власти пришло правительство лидера партии Сейюкай (Общество политических друзей) – генерала Гиити Танака (1863 – 1929), ставший премьер-министром Японии. Он был одним из организаторов японской интервенции на советском Дальнем Востоке и автором наиболее агрессивной внешнеполитической концепции, известной под названием «Меморандум Танаки». В настоящее время во многих печатных изданиях, вышедших в свет на Западе и в самой Японии утверждается, что этот документ был подделкой. Однако, китайская и советская историческая наука считали, документ подлинным планом захвата Китая. Так или иначе, к концу 1920-х гг. сформировалась внешнеполитическая концепция Японии, в которой главными направлениями были выделены север и юг. С 27 июня по 7 июля 1927 г. в Токио состоялась «восточная конференция» с участием представителей министерства иностранных дел, военного и морского министерств и Генерального штаба под председательством Танаки. На рассмотрение конференции был вынесен вопрос об «Основах японской политики в Китае». За основу внешнеполитического курса Японии в северном направлении была принята программа «позитивных», то есть чисто агрессивных действий против Китая, Монголии и Советского Союза. В частности в программе, выработанной на этой конференции, говорилось, что для захвата Китая должна быть создана база в Маньчжурии, откуда будут направляться силы для включения Китая и Монголии в сферу влияния Японии. В частности документа, известного как «меморандум Танаки» говорится следующее: «…для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас боятся и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелятся оспаривать наши права… Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, стран Южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии, и наконец Европы…». В этом же документе утверждалось, что «… в программу нашего национального развития входит по-видимому необходимость вновь скрестить мечи с Россией.».

В соответствии с принятой доктриной, японские вооруженные силы в сентябре 1931 г. начали планомерное завоевание Китая. К началу 1932 г. японские войска оккупировали Южную Маньчжурию, включая город Мукден (Шэньян). 3 января 1932 г. Вашингтон направил ноту протеста с осуждением действий японских вооруженных сил против Китая. Однако, за нотой не последовало никаких конкретных действий, что повлекло за собой дальнейшее развитие японской агрессии. Квантунская армия продолжила войну в Китае. В январе – марте 1932 г. она завоевала всю Маньчжурию, и 9 марта было провозглашено создание марионеточного государства Маньчжоу-Го. Правителем при поддержке той же квантунской армии стал Пу И (1906 – 1967) последний император из Маньчжурской династии Цин, свергнутый с престола в 1912 г.

Действия Японии в Китае были осуждены Лигой Нации, что повлекло за собой выход Японии из организации. Это означало, по сути, что японская агрессия на Дальнем Востоке создала угрозу миру и открыла за собой начало новой войны.
В конце 1934 г. Япония в одностороннем порядке денонсировала Вашингтонские соглашения, объявив об увеличении сухопутных войск и модернизации военно-морского флота. Сотрудник военно-морских сил, в последующем командующий Объединенным флотом Исороку Ямамото (1884 – 1943) проводя политику модернизации флота, к концу 1930-х гг. сформировал один из самых мощных военно-морских флотов в мире, не уступавший по мощи американскому. Ядро, вновь модернизированного флота составляли авианосцы. Больший вклад Ямамото внёс и в развитие береговой авиации, особенно в разработку средних бомбардировщиков G3M и G4M. Его требования большей дистанции полёта и возможности вооружения самолётов торпедами, возникли из-за японских планов уничтожения американского флота во время передвижения последнего через Тихий океан (7). Ямамоту не смотря на то, что сам был сторонником Запада, и осуждал агрессивную политику, проводимую правительством премьер-министра и генерала Хидэки Тодзио (1884 – 1948), своими действиями способствовал модернизации флота и авиации. Ямамоту также был одним из непосредственных авторов нападения японской авиации на Пёрл-Харбор и Мидуэй в 1941 г.

В 1940 г. премьер-министр Японии Фумимаро Коноэ (1891 – 1945) выдвинул свою внешнеполитическую доктрину, в основу которой была положена программа создания так называемой «великой сферы восточноазиатского процветания». В эту сферу предполагалось включить Китай, Индокитай, Индонезию, Таиланд, Филиппины, Борнео, Бирму и Малайя, юго-восточные острова Тихого океана. Реализация данного плана сталкивала Японию Великобританией, Соединенными Штатами и Францией. Доктрина Коноэ, кроме того, предполагала включение в сферу японского влияния Забайкалье вплоть до Байкала, Монголию, Курильские острова и весь Сахалин, что неизбежно приводило к столкновению с Советским Союзом.

Все эти внешнеполитические планы требовали от Японии наличия союзников. И они были найдены в лице фашисткой Италии и нацисткой Германии. Еще в ходе Версальской конференции было подписано соглашение, по которому бывшие германские колонии на Тихом океане, а именно Марианские, Маршалловы и Каролинские, а также около 1 400 мелкие острова, общей площадью в 800 кв. миль переходили под контроль Японии. В ходе переговоров о вступлении Японии в стальной пакт, 27 сентября 1940 г. между Токио и Берлином было подписано секретное соглашение, в котором в частности подчеркивалось: «Бывшие германские колонии в Южных морях, находящиеся под японским мандатом, останутся во владении Японии, при условии, что Германия будет каким-либо образом компенсировано за это». По другим колониям окончательное решение предполагалось принять после окончания войны. Так Япония оформила свое присоединение к «стальному пакту» - итало-германскому договору от 22 мая 1939 г., тем самым Токио обнародовало цель своей внешней политики – «установить новый порядок в Азии».

Внешнеполитическая концепция Токио, оформленная в «меморандуме Танаки» и «доктрине Коноэ», кроме всего прочего носила и религиозно-мистический характер.

«В 30 – 40-х гг. нашего века (имеется ввиду XX век) – писал В. Овчинников, - именно синтоистская легенда о Дзимму (мифическом отпрыске богини солнца Аматэрасу и предке японских императоров), якобы завещавшим Японии «собрать восемь углов мира под одной крышей», послужила японским милитаристам основой для территориальных захватов под предлогом создания «великой сферы сопроцветания Восточной Азии».

В духе агрессивной политики и религиозного фанатизма проходило воспитание японских военнослужащих. Они считали своим долгом умереть за императора. Японские солдаты, моряки и пилоты, воспитанные в традиционной культуре «банзай», высочайшей честью считали смерть в бою. Сдача в плен рассматривался как позор.

Таким образом, внешнеполитический курс Японии в 1930-х гг. был направлен на колонизацию Восточной Азии и в качестве таковой имел религиозно-идеологическое оформление в виде доктрины собирания «восьми углов мира под одной крышей». Так в конце 1930-х гг. определись два очага второй мировой войны – Европа и Азия. Берлин, Рим и Токио преступили к планомерному захвату мира, завершившемуся катастрофой для самих завоевателей и новым устройством мира.
Особое место во внешней политике Японии занимало отношения с Советским Союзом. В середине 1920-х гг. нехватка сырья вынудило правительство Японии заключить мирный договор с Москвой. В январе 1925 г. Токио пошло на признание СССР и на подписание договора, по которому Советскому Союзу возвращался Северный Сахалин. Тогда же последние японские солдаты покинули территорию советского Дальнего Востока. Однако, вначале 1930-х гг. отношения между соседями обострились в связи с началом японской экспансии на севере Китая.

Между образованной в 1921 г. Монгольской народной республикой и Советским Союзом был подписан договор, предусматривающий в частности оказание военной помощи в случае нападения на одну из договаривающихся сторон третьим государством. По сути, этот договор открывал для СССР широкие возможности на Дальнем Востоке. В то же время Токио рассматривало Монголию как стратегический плацдарм для расширения своего влияния в этом регионе. Японское правительство отдавало себе отчет, что военная экспансия в отношении Монголии неизбежно приведет к столкновению с объединенными вооруженными силами МНР и Советского Союза. Однако, такое развитие событий в японских правящих кругах приветствовалось, и не вызывало особого сопротивления со стороны «умеренных». В результате долгих дискуссий был принят план втягивания Монголии в сферу влияния Японии.

Начало японской агрессии против Монголии относится началу к 1935 г., обострившему отношения и с Советским Союзом. В январе 1935 г. японские войска, расквартированные в Маньчжурии, захватили приграничные территории Монголии в районе Халхин-Сумэ. В целях предотвращения дальнейшего развития приграничного конфликта между представителями Маньчжоу-Го и Монгольской народной республики начали вестись переговоры о демаркации государственной границы. Однако, переговоры вскоре зашли в тупик. Изначально требования предъявленные Монголии были неприемлемыми и ущемляли интересы страны. Так делегат от Японии Каики выдвинул от имени своего правительства следующие требования:
«Маньчжоу-Го откомандирует в соответствующие пункты МНР (в том числе и в Улан-Батор) для постоянного проживания своих уполномоченных, которые будут держать связь со своим государством, отправлять нужные донесения и будут пользоваться правом свободного передвижения. Если с этим требованием не согласятся, наше правительство потребует отвода всех войск МНР, находящихся к востоку от Тамцак-Сумэ».

Требования Каики были дополнены японским военным атташе в Маньчжурии Какура, выступившим от имени штаба Квантунской армии. Он настаивал на допущении своего представителя в назначенный им пункт монгольской территории и на проведении телеграфной линии для связи с ним.

Ответ от монгольской стороны поступил 13 июля 1935 г., в котором в частности говорилось о том, что требования, предъявленные представителями Японии и Маньчжоу-Го, Монгольская народная республика отвергает как прямое покушение на суверенитет и независимость МНР. Таким образом, были сорваны переговоры, послужившие началом необъявленной войны против слабейшего соперника, который, однако, имел сильного союзника в лице СССР. Соглашение об оказании военной помощи Монголии был закреплен Протоколом, подписанным в Улан-Баторе 12 марта 1936 г., отвечавшим внешнеполитическим целям Советского Союза включить Китай и Монголию в сферу своего влияния. В соответствии с Протоколом в 1937 г. на территории Монголии были введены советские войска. Все это обострило и без того сложную ситуацию на Дальнем Востоке и взаимоотношениях Москвы и Токио.

Еще в 1923 г. в японском генеральном штабе был разработан план нападения и оккупации Советского Дальнего Востока, известный в исторической науке под названием «ОЦУ». Согласно этому плану предполагалось: «разгромить противника на Дальнем Востоке и оккупировать важные районы к востоку от озера Байкал. Основной удар нанести по Северной Маньчжурии. Наступать на Приморскую область, Северный Сахалин и побережье континента. В зависимости от обстановки оккупировать и Петропавловск-Камчатский» (14). Однако осуществить этот план в эти годы не представлялось возможным, но уже в следующем десятилетии план «ОЦУ» был принята как программа действия против СССР. С учетом сложившихся после захвата Японией Маньчжурии и создания марионеточного государства Маньчжоу-Го обстоятельств, план «ОЦУ» был скорректирован: «…в случае войны японской оккупации подлежала обширная часть советской территории к востоку от озера Байкал».

Одновременно с разработкой планов прямой агрессии против СССР, секретные японские службы, силами сформированными в Северном Китае русских фашистских организаций начали проводить акции в рамках «тайной войны». Российские фашистские организации выступили с так называемой программой «трехлетки» - свержения советской власти за 3 года, то есть к 1 мая 1938 г. Один из идеологов русского фашизма, основатель Русской фашистской партии в Харбине, и ее руководитель К.В. Радзиевский (1907 – 1946) в 1945 г. вспоминал: «Я абсолютно был уверен, что большинство русских людей настроено против советской власти, что советская власть держится исключительно террором ЧК-ГПУ-НКВД, блестящей организацией сыска, которая делает невозможной централизованную внутреннюю организацию, но что внутри страны – в армии, в партии, в самом НКВД, в народе – идет кровопролитная внутренняя борьба, существуют многочисленные мелкие организации, их террор и контртеррор власти… Я считал, что методом работы должна стать посылка внутрь СССР через все границы листовок, пропагандирующих «трехлетку». Повсеместный посев тайных, не связанных друг с другом и с нами оппозиционных, революционных, национал-революционных и фашистских ячеек с одновременным повсеместным их выступлением 1 мая 1938 г».

РПФ и подобные ей организации играли видную роль в геополитических планах Японии, и решающее значение имели с одной стороны их сильные позиции в среде русских эмигрантов в Харбине и других городах Северного Китая, с другой, то, что их лидеры думали о свержении советской власти и с этой целью были готовы сотрудничать с японскими военными и секретными службами.

Притворяя в жизнь планы РПФ, на территорию СССР засылались группы, снабженные листовками и фашистской литературой. Кроме того, специально подготовленные, японскими спец.службами агенты должны были добывать военные и политические сведения, проводить так называемые «акты устрашения», то есть заниматься террором и диверсиями. Но все, же японский генеральный штаб возлагал большие надежды не на террор отдельных групп, а на вторжение. Противостояние между Москвой и Токио на Дальнем Востоке в 1930-е гг. в конце концов привело к крупномасштабной войне с участием тысячи танков и миллионов людей. Но открытому вторжению на территорию СССР предшествовали нарушения границ, которых только в период 1936 – 1938 гг. было отмечено 231, в том числе 35 крупных боевых действий.

Летом 1938 г. части японской Квантунской армии вторглись на территорию СССР, прилегающую к озеру Хасан. Дальневосточные войска под командованием В.К. Блюхера (1890 – 1938) дали достойный отпор агрессору, что принудило японское правительство отказаться от дальнейшей экспансии в отношении Советского Союза и компенсировать свои потери попытками оккупации Монголии.

Летом 1939 г. японские войска вторглись на территорию Монголии в районе реки Халхин-Гол. Советский Союз верный своим договоренностям с Монгольской народной республикой начал военные действия против японских войск. Особенно жаркие сражения произошли между 6-й японской армией и советской 1-й армейской группой под командованием Г.К. Жукова.

Разгром целой японской армии имела коренное значение для дальнейших событий на Дальнем Востоке. Японская экспансионистская политика была повернута от границ СССР в другом, южном направлении, где соперником Японии стали Соединенные Штаты.

После событий мая-августа 1939 г. изменилось отношение Японии к Советскому Союзу. В отношении Москвы Токио начало проводить политику лавирования, апогеем которой стало подписание в 1941 г. пакта о не нападении. Таким образом, советско-японские отношения несколько стабилизовались, однако для Сталина Япония была соперником № 1 на Дальнем Востоке.

Япония став первым в Азии государством на путь строительства индустриальной цивилизации, наряду с Германией, США, Великобританией, Советским Союзом, Италией в 1930 – 1940-е гг. активно включилась в борьбу за новый передел мира. Как в советской, так и в современной исторической науке внешнеполитический курс Японии в предвоенные годы оценивается как агрессивный, направленный на создание колониальной империи. «…японцы, - писал Ч. Мессенджер, - решили силой обеспечить себе создание «Великой сферы восточноазиатского процветания». В эту «сферу» предполагалось включить Китай, Индокитай, Бирму, Монголию, Советский Дальний Восток, острова Тихого океана и Океанию. Идеологическим обоснованием экспансии Японии в АТР стала легенда об императоре Дзимму. Оценивая политику Токио в эти годы, советский международный обозреватель В. Овчинников в частности писал: «собрать «восемь углов мира под одной крышей» являлся шовинистическим угаром, за который пришлось расплачиваться дорогой ценой».

Таким образом, японские милитаристские круги, в 1930 – 1940-е гг. видели выход из многочисленных кризисных явлений в успешной экспансии в Азиатско-Тихоокеанском регионе, что неизбежно должно было привести к возникновению очага второй мировой войны на дальнем Востоке и столкновению Японии с Великобританией, США и Советским Союзом. В итоге все закончилось для страны слишком печально и трагично. Сброшенные на Нагасаки и Хиросиму атомные бомбы, миллионы жертв этой чудовищной акции, оккупация Японии американскими вооруженными силами, развал экономики – таковы последствия попытки «собрать восемь углов мира под одной крышей».