Гуманизированная психиатрия

Слишком долго, около полувека, психиатрия пыталась рассматри­вать человеческую душу как механизм и, следовательно, терапию душев­ных заболеваний как технику. Я утверждаю, что этот сон существовал только во сне. Теперь на горизонте стала маячить не психологизирован­ная медицина, а скорее гуманизированная психиатрия.

Врач, продолжающий, тем не менее, рассматривать свою роль глав­ным образом, как роль техника, должен признаться, что он видит больно­го не иначе как машину, вместо того чтобы видеть человека по ту сторо­ну болезни!

Человек не есть еще одна вещь среди вещей, вещи определяют друг друга, но человек, в конце концов, сам себя определяет. То, чем он станет, это, наряду с ограничениями, накладываемыми его способностями и окру­жением, определяется тем, что он делает из самого себя. В концентраци­онном лагере, например, в этой живой лаборатории и в испытаниях на этой земле, мы были свидетелями того, что некоторые из наших товари­щей вели себя как свиньи, в то время как другие были святыми. Человек имеет в себе обе эти возможности, и то, которая из них будет актуализо-вана, зависит от его решения, а не от условий.

Э.Фромм ПСИХОАНАЛИЗ И ЭТИКА¹

Предисловие

В этой книге я рассматриваю проблемы этики, норм и ценностей, которые ведут человека к самореализации и осуществлению его возмож­ностей.

Может показаться неожиданным, что психоаналитик занимается про­блемами этики и, более того, убежден, что психология призвана не только развенчать ложные этические установки, но и стать основой для построения объективных и подлинных норм поведения. Такой подход противоположен преобладающим тенденциям современной психологии, которая придает большее значение не «добродетели», а «приспособлению» и стоит на пози­ции этического релятивизма. Мой опыт практикующего психоаналитика привел меня к убеждению, что при исследовании личности этические вопро­сы нельзя игнорировать ни в теоретическом, ни в терапевтическом отноше нии. Наше поведение во многом определяется ценностными суждениями и на их обоснованности зиждется наше психическое здоровье и благополу чие. Рассматривать оценки только как рационализацию бессознательное или иррациональных желаний (хотя, возможно, это отчасти и верно) — зна чит сужать и искажать представление о целостности личности. Согласие последним данным, неврозы рассматриваются как симптом моральной не состоятельности (хотя «приспособление» никоим образом не может рас сматриваться как симптом морального благополучия). Во многих случая: неврозы представляют собой специфическое выражение морального кон фликта, и успех терапии зависит от осознания личностью своей морально] проблемы и ее разрешения. <...>

¹ Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993. С. 19, 22—36, 45—54.

Фромм Э. Психоанализ и этика 213

Проблема

— Но чем же питается душа, Сократ?

— Знаниями, разумеется, — сказал я. - Только бы, друг
мой, не надул нас софист, выхваляя то, что продает, как те
купцы или разносчики, что торгуют телесного пищей. Пото­
му что и сами они не знают, что в развозимых ими товарах
полезно, а что вредно для тела, но расхваливают все ради про­
дажи, и покупающие у них этого не знают, разве случится
кто-нибудь сведущий в гимнастике или врач. Так же и те,
что развозят знания по городам и продают их оптом и в роз­
ницу всем желающим, хоть они и выхваляют все, чем торгу­
ют, но, может быть, друг мой, из них некоторые и не знают
толком, хорошо ли то, что они продают, или плохо для души;
и точно так же не знают и покупающие у них, разве лишь
случится кто-нибудь сведущий во врачевании души. Так вот,
если ты знаешь, что здесь полезно, а что — нет, тогда тебе не
опасно приобретать знания и у Протагора, и у кого бы то ни
было другого; если же нет, то смотри, друг мой, как бы не про­
играть самого для тебя дорогого. Ведь гораздо больше риска
в приобретении знаний, чем в покупке съестного.

Платон. Протагор

Духом гордости и оптимизма была отмечена западная культура по­следних нескольких веков: гордости за человеческий разум как инстру­мент познания и овладения природой; оптимизма в связи со свершением невероятных надежд человечества и достижением счастья для большин­ства людей.

Гордость человечества оправданна. Благодаря разуму, человек соз­дал материальный мир, реальность которого превосходит самые смелые мечты и фантазии сказок и утопий. Он заставил так служить себе энер­гию, что скоро она будет в состоянии обеспечить человечество материаль­ными условиями, необходимыми для достойного и продуктивного суще­ствования. И хотя многие из его целей еще не достигнуты, нет сомнения в том, что они — в пределах возможного и что проблема производства, которая была действительно проблемой в прошлом, в принципе разреши­ма. Идея единства человечества и покорения природы ради человека уже больше не мечта, а реальная возможность. Разве не вправе поэтому чело­вечество гордиться собой и верить в себя и свое будущее?

Однако современный человек чувствует себя все более обеспокоен­ным и озадаченным. Он трудится и борется, но одновременно осознает тщетность своих усилий. В то время как его власть над материальным миром значительно возрастает, в личностной и социальной сфере он ощу­щает бессилие. Создавая новые и более совершенные средства овладения природой, человек оказался запутавшимся в сетях этих средств и утратил понимание цели, единственно дающей им смысл, — самого человека. Став хозяином природы, человек превратился в раба созданной им же самим

214 Тема 3. Человек как субъект деятельности

машины. Овладев знанием природы, человек упустил важнейшие воп­росы собственно человеческого существования: что есть человек, как ему следует жить и каким образом можно высвободить гигантские силы, дремлющие в человеке, и дать им продуктивное применение. Современ­ный кризис привел человечество к крушению надежд и идей Просве­щения, под знаменем которых начинался наш экономический и поли­тический прогресс. Самую идею прогресса называют сегодня детской иллюзией, а вместо нее сегодня в ходу слово «реализм», обозначающее, в сущности, недостаток веры в человека. Идея достоинства и могущества человека, которая дала ему силы и мужество для грандиозных свершений последних столетий, подверглась сомнению под действием мысли, что нам следует вернуться к прежнему состоянию беспомощности и ничтожности. Эта идея грозит разрушить те самые корни, на которых взращена наша культура.

Идеи Просвещения учили человека полагаться на собственный разум в деле утверждения этических норм; учили его опираться на самого себя в деле познания добра и зла, не прибегая ни к откровению, ни к авторитету церкви. Девиз Просвещения «Познай!», подразумевавший «Доверяй знани­ям», стал побудительным мотивом всех усилий и достижений современно­го человека. Возникшее сомнение в человеческой независимости и силе ра­зума вызвало состояние морального замешательства, когда человеком более не руководит ни откровение, ни разум. Результатом явилось принятие ре­лятивистской позиции, которая предполагает, что ценностные суждения и этические нормы есть исключительно дело вкуса и предпочтений и что никакие объективные ценностные суждения вообще невозможны. Но по­скольку человек не может жить без норм и ценностей, то релятивизм сде­лал его легкой добычей разных иррациональных систем ценностей. Тем самым он вернулся к тому положению, которое уже было преодолено гре­ческим просвещением, христианством, Возрождением и Просвещением XVIII века. Требования государства, восхищение неординарными качест­вами сильных лидеров, мощная техника и материальный успех — вот чем стали теперь определяться его нормы и ценностные суждения.

Но не пора ли остановиться? Неужели мы должны выбирать между религией и релятивизмом? Неужели мы должны принять отречение от разума в вопросах этики? Неужели мы должны верить, что выбор между свободой и рабством, любовью и ненавистью, честностью и приспособ­ленчеством, жизнью и смертью осуществляется на основе субъективных предпочтений?

Нет, есть другая альтернатива. Этические нормы могут вырабаты­ваться разумом человека, и им одним. Человек так же способен разли­чать и вырабатывать ценностные суждения на основе только разума, как и любые другие. Великая традиция гуманистической этической мысли за­ложила фундамент системы ценностей, основанных на человеческой само­стоятельности и разуме. Эти системы были построены на предпосылке,

Фромм Э. Психоанализ и этика 215

что для того, чтобы познать сущность добра и зла, надо познать природу человека. Следовательно, эти системы являлись также и глубокими пси­хологическими исследованиями.

Если гуманистическая этика основывается на познании природы че­ловека, то современная психология, особенно психоанализ, должны быть од­ним из мощнейших стимулов развития гуманистической этики. Но хотя психоанализ во многом расширил наши знания о человеке, он, тем не ме­нее, ничего не прибавил к нашим знаниям о том, как должен жить человек и что он должен делать. Главной его функцией было развенчать ценност­ные суждения и этические нормы, продемонстрировав, что они представля­ют собой рационализацию иррациональных — и часто неосознаваемых — желаний и страхов и, следовательно, не могут претендовать на объективную значимость. Хотя само по себе это разоблачение было чрезвычайно ценным, но за пределами критики оно оставалось совершенно бесплодным.

Психоанализ в попытке утвердить психологию в качестве естествен­ной науки сделал ошибку, оторвав психологию от проблем философии и этики. Он игнорировал тот факт, что человеческую личность нельзя познать, если не рассматривать ее в ее целостности, и что человеку присуща потреб­ность искать ответы на вопрос о смысле жизни и определять те нормы, в соответствии с которыми он должен жить. «Homo psychologicus» Фрейда столь же нереалистическое создание, сколь и «homo economicus» классиче­ской экономической науки. Невозможно понять эмоциональные и психоло­гические расстройства человека без понимания природы его ценностных и моральных конфликтов. Прогресс психологии лежит не на пути отрыва об­ласти «естественного» от «духовного» и фокусировке внимания на первой, а в возвращении к великой традиции гуманистической этики, которая рас­сматривала человека в целостности физического и духовного, предполагаю­щей, что цель человека — быть самим собой, а условие для достижения этой цели в том, чтобы быть для самого себя.

Я написал эту книгу с целью возродить действенность гуманистиче­ской этики, показать, что наши знания природы человека ведут не к эти­ческому релятивизму, но, напротив, что источник норм нравственного по­ведения следует искать в самой природе человека, что моральные нормы основаны на врожденных качествах человека, что нарушение норм при­водит к эмоциональному и психическому распаду. Я попытаюсь показать, что структура характера зрелой и продуктивной личности сама является источником «добродетели» и что «зло» есть (как показывает анализ) рав­нодушие к себе самому и саморазрушение. Не самоотречение и не эгоизм, а любовь к себе, не отрицание индивидуальности, а утверждение подлин­но человеческой самости — вот высшие ценности гуманистической эти­ки. Чтобы быть уверенным в своих ценностях, человек должен знать са­мого себя и свою способность к добру и продуктивности.

216 Тема 3. Человек как субъект деятельности

Гуманистическая этика: прикладная наука искусства жить

«Господи, я так люблю Тебя, но я недостаточно трепещу перед Тобой. Господи, я так люблю Тебя, но я недостаточно трепещу перед Тобой. Позволь мне благоговейно предстать пред Тобой как один из Твоих ангелов, благоговейно трепе­щущий при имени Твоем».

И Бог услышал молящегося, и имя Его проникло в глу­бину сердца Susia, как бывает у ангелов. Затрепетал тогда Susia и пополз под кровать, словно жалкая собачонка. Дро­жа от страха, возопил он: «Господи! позволь мне вновь лю­бить Тебя, как прежде».

И Бог вновь услышал его¹.