Преступления. Процессуальное и фактическое задержание

Право на свободу и личную неприкосновенность - естественное право каждого человека и приобретается им с момента рождения, однако при производстве по уголовному делу к лицам, подозреваемым в совершении уголовно наказуемого преступления, дознаватель, орган дознания, следователь или руководитель следственного органа вынуждены применять меры уголовно-процессуального принуждения, ограничивающие их конституционные права и свободы, служащие средствами реализации назначения уголовного судопроизводства, сформулированного в ст. 6 УПК РФ.

Общей для всех мер уголовно-процессуального принуждения является возможность их применения независимо от воли и желания лица, в отношении которого они осуществляются. Внешне процессуальное принуждение выражается в форме психического, физического или морального воздействия на поведение субъекта с целью как пресечения, так и предупреждения его неправомерного поведения.

Задержание лица по подозрению в совершении преступления - серьезная мера процессуального принуждения, сопряженная с явным и значительным ограничением прав и свобод человека и гражданина, поэтому она нуждается в особенно тщательной процессуальной регламентации, в твердых процессуальных гарантиях, призванных обеспечить ее законность и обоснованность. Неслучайно поэтому такая мера и нормы, ее регулирующие, традиционно находятся в центре внимания отечественных ученых-процессуалистов.

В то же время нормы гл. 12 УПК РФ, увы, отнюдь не так четки и прозрачны, как хотелось бы. Уже само название этой главы – «Задержание подозреваемого» - вызывает естественный вопрос: что первично, задержание или признание лица подозреваемым? Понятно, что в случае, когда задерживается лицо, уже подозреваемое в совершении преступления (например, в рамках уже возбужденного против него уголовного дела), проблем не возникает; но если фактическое задержание производится еще до возбуждения уголовного дела, когда, строго говоря, никаких подозреваемых еще нет, - кого же задерживают?

Противоречивость ситуации с задержанием подозреваемого (а равно и избранием меры пресечения в отношении его) отмечают многие ученые. Так, Т.В. Аверьянова подчеркивает, что «лицо до избрания меры пресечения не является подозреваемым: оно становится им только после избрания (применения) меры пресечения или задержания[1]»

Следовательно, законодательные формулировки «основания задержания подозреваемого», «избрание меры пресечения в отношении подозреваемого» небезупречны». Однако предлагаемые меры, в частности идея выносить постановление о признании лица подозреваемым, ситуации с задержанием не улучшат, ибо и это постановление можно вынести только после возбуждения уголовного дела.

Законодатель, выделив в структуре УПК РФ соответствующий раздел IV «Меры процессуального принуждения», провел их классификацию разделив на три группы: задержание подозреваемого (гл. 12); меры пресечения (гл. 13), иные меры процессуального принуждения (гл. 14). Рассмотрим более подробно «задержание подозреваемого».

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. разъясняется, что «в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством возбуждение уголовного дела является начальной, самостоятельной стадией уголовного процесса, в ходе которой... принимаются меры по предотвращению или пресечению преступления, закреплению его следов, обеспечению последующего расследования и рассмотрения дел[2]».

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. указывается, что понятие «задержанный» должно толковаться в его конституционно-правовом, а не в придаваемом ему УПК РСФСР более узком смысле[3]. В целях реализации названного конституционного права предлагается учитывать не только формально процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом факт уголовного преследования и, стало быть, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться не только актом возбуждения в отношении данного лица уголовного дела, проведением следственных действий, но и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрения против него.

Однако на практике по-прежнему имеют место случаи, когда до возбуждения уголовного дела протокол задержания лица по подозрению в совершении преступления не оформляется либо оформляется, но этот факт, как справедливо отмечает В.Т. Томин, потом маскируется вольным обращением с датой на постановлении о возбуждении уголовного дела[4]. Если же в возбуждении уголовного дела отказывается, протоколы уже выполненных следственных действий трансформируются в материалы проверки сообщения о преступлении (например, протоколы допросов свидетелей приобретают значение протоколов «опросов» очевидцев), а документы о незаконном задержании лица, заподозренного в совершении преступления, порой уничтожаются. Кроме того, принятие решения об отказе в возбуждении уголовного дела приводит к тому, что фактически задержанное лицо остается «за пределами правового регулирования и лишается многих законных прав, например права на реабилитацию и возмещение ущерба, причиненного незаконным задержанием».

В тексте закона (п. п. 11 и 15 ст. 5 УПК РФ) названы два вида задержания: фактическое и процессуальное. Процессуальному задержанию обычно предшествует фактическое задержание (захват) - момент фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления. Цель фактического задержания состоит в том, чтобы пресечь противоправную деятельность лица и (или) выяснить его причастность к совершению преступления.

Фактическое лишение свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления, чаще всего осуществляется в ходе административно-правовой и оперативно-розыскной деятельности уполномоченными на то лицами, т.е. за рамками уголовного судопроизводства. Несмотря на то, что фактическое задержание (захват) осуществляется вне уголовно-процессуальной деятельности, 48-часовой срок процессуального задержания исчисляется с этого момента. После фактического задержания заподозренное в совершении преступления лицо принудительно препровождается в орган дознания или к следователю в целях составления протокола задержания. А вот правом процессуального задержания, именуемого законодателем «задержание подозреваемого», обладают лишь властные субъекты досудебного производства: орган дознания, дознаватель и следователь.

В целях обеспечения подозреваемому процессуальной возможности защититься от уголовного преследования закон наделяет его весьма широким комплексом прав, в том числе правом пользоваться помощью адвоката-защитника с момента фактического задержания в случаях, предусмотренных ст. ст. 91 и 92 УПК РФ, и иметь свидание с ним наедине и конфиденциально до первого допроса. Но эти «случаи» говорят как раз в том, что право на получение помощи адвоката возникает не в момент фактического задержания, а позже. Если, например, лицо застигнуто при совершении преступления (п. 1 ч. 1 ст. 91 УПК РФ) и к нему применено фактическое задержание, то после доставления в орган дознания или к следователю (ч. 1 ст. 92 УПК РФ) подозреваемому должны быть разъяснены права и обеспечена возможность их осуществления.

Статья 10 УПК РФ гласит, что никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных УПК РФ. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Весьма актуальной проблемой задержания лица в качестве подозреваемого является определение момента задержания: процессуального и фактического.

В УПК РФ не дано определения «момент фактического задержания». Это сразу же вызвало расхождения в применении данного понятия во взглядах правозащитников и правоприменителей.

Одни, обосновывая свое мнение отсутствием четкого определения порядка фактического задержания, говорят, что оно наступает в момент доставления лица в орган, осуществляющий производство по уголовному делу.

Другие полагают, что фактическое задержание наступает в момент лишения лица свободы передвижения независимо от причин, по которым это произошло.

Действительно, в следственной деятельности продолжают действовать два вида задержания лица по подозрению в совершении преступления: задержание физическое, когда человек фактически ограничивается в свободе, и задержание юридическое – в виде оформленного протокола задержания.

Момент фактического задержания лица п. 15 ст. 5 УПК РФ устанавливает как момент производимого в порядке, установленном УПК, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления. Это означает предоставление в соответствии с законом задержанному соответствующих прав, в том числе на вступление в дело защитника.

В то же время достаточно трудно согласиться с появлением у гражданина с момента его фактического задержания определенных процессуальных прав и обязанностей ввиду недостаточной правовой регламентации этого института. А именно между фактическим задержанием и доставлением лица к месту производства предварительного расследования для составления протокола задержания подозреваемого может иметься значительный временной интервал. И если 3-х часовой срок, установленный ч. 1 ст. 92 УПК РФ для составления протокола, начинает исчисляться именно с момента доставления лица в орган дознания, к дознавателю или следователю, то с какого момента исчислять остальные сроки, связанные с задержанием (12-часовой - для уведомления прокурора, 24-часовой - для проведения допроса подозреваемого, 40-часовой - для возможного доставления подозреваемого в суд для принятия решения о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу), законодатель четко свою позицию не высказал. Мы поддерживаем авторов, которые исчисляют этот срок в указанных случаях с момента юридического задержания лица. Момент же фактического задержания лица может быть указан в протоколе задержания для исчисления в дальнейшем общего срока ограничения права гражданина на свободу и личную неприкосновенность.

Разграничением между понятием «фактическое задержание» и юридическим оформлением факта задержания является, по мнению Денисовой С.Ю., составление в соответствии со ст. 92 УПК РФ протокола задержания, порождающего субъективное право подозреваемого обжаловать это решение в суд[5].

Для более четкой регламентации судебного контроля за законностью задержания, как нам представляется, необходимо в УПК РФ определить момент фактического задержания. С этой целью предлагается п. 15 ст. 5 УПК РФ изложить в следующей редакции: «15) момент фактического задержания - момент производимого в порядке, установленном настоящим Кодексом, лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления и доставления его в орган дознания, дознавателю или следователю»; а в п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ словосочетание «постановлений о задержании» заменить словами «протоколов задержания».