В подданство России

По обыкновенном приветствии. В царствование ея вели­чества блаженныя памяти государыни императрицы Елисаветы Петровны отцы наши, а именно: Нияз Багадур Бай Верди-оглы, Камбер-Бай-Незер-оглы, Суюргаб Бай Генж-Мухаммед-оглы и Кара Багадур Достум-оглы, имели счастие находиться при августейшем ея дворе и в знак высокомонаршаго к их усердию и приверженности благоснисхождения удостоены высочайшею ея величества грамотою (которой повинуется вся вселенная), с коей копия уповательно и ныне в архиве Государственной Коллегии иностранных дел имеется и содер­жание которой следующее: «Жителям Мангышлака позволяет­ся приезжать морем в Астрахань и отправлять в сем городе свободно их торговлю» — каковым правом они всегде беспре­пятственно и пользовались. По смерти их мы четверо, вступая по наследству во управление принадлежащею каждому из них частию Абдальского отделения трухменцев, именно: первый из нас старшина мулла Девлет Мурад Нияз Багадуров — частию, именуемою Огры, состоящею из 1400 семейств; второй Бегенджи Мурад Беев, частию Менли Ходжа, состоящею в 1000 семействах; третий, Тогулги Кара Багадуров — частию, именуемого Курбан, в 800 семействах, и четвертый Ирали Дурди Мурадов — частию Дали, тоже в 800 семействах сос­тоящею, не оставили по примеру вышеименованных отцов наших продолжать к высочайшему его величества двору рав­ную им приверженность и усердие препровождением россий­ских караванов в Хиву и Бухару и обратно в Россию, обходясь всегда с купечеством дружелюбно и ласково и оказывая ему все зависящие от нас услуги; также выкупом собственными нашими деньгами российских пленников, увлеченных киргиз-кайсаками и запроданных в Хиву и Бухару, и доставлением их к российским начальникам. Но теперь уже 13 лет протекает, как астраханский житель армянин Авет Исаевич Ягулов, по торговому его промыслу в Мангышлак ежегодно приезжав­ший, усмотря оказываемые нами российским подданным услуги и ежечасно терпимыя от окружавших неприятелей безпокойства и случающиеся нередко ссоры и примирения, подавал нам всякий раз совет: в отвращение того вступить в высокое е. и. в. покровительство и подданство и обнадежил неограниченными его милостями, когда с прошением о том к августейшему его величества престолу мы предстанем. Насле­дованная еще от отцов наших к высокославному всероссий­скому двору приверженность, таковым благонамеренным сове­том вышеозначеннаго Ягулова наивяще усугубленная, побу­дила нас намерение наше произвесть в действо. Почему и не оставили мы о желании вступить в высокое е. и. в. покрови­тельство и подданство объявить вышеозначенному управляе­мому нами народу, который, будучи таковым нашим предло­жением крайне доволен, препоручил старание о том в полное наше распоряжение, написав от всего общества к высочайше­му его величества двору всеподданнейшее их о том прошение, которое во удостоверение чернильными печатьми и тамгами их утвердили. Приуготовясь к пути в Санкт-Петербург, не оста­вили мы о том предварительно уведомить упоминаемаго астраханского жителя Ягулова, а он по получении того изве­стия, в то же время, то есть прошлого осенью, прислал к нам с судном своего прикащика Арутина Аракелова, который, не имев с собою никаких товаров, также не нагрузя ничего и на обратном пути, привез нас в Астрахань без всякой платы. По прибытии туда он же, Ягулов, по приверженности его к высо­чайшему двору, до воспоследования на пропуск нас в Санкт-Петербург высочайшаго повеления, содержал всех нас и с служителями ровно два месяца на своем коште и оказывал во все то время всевозможный со стороны его услуги, и потом оставя свою торговлю, единственно в удовлетворение нашей просьбы, приехал сюда купно с нами на собственном eго иждивении, каковыми поступками его мы крайне довольны и останемся вечно ему обязанными. Ныне же, имея счастие нахо­диться при августейшем его величества дворе, осмеливаемся повергнув себя в лице всего подвластного нам вышеозначен-наго абдальского отделения трухменскаго народа к подножию священнаго е. и. в. престола, всеподданнейше просит о всеми­лостивейшем принятии нас в высокое его величества покрови­тельство и подданство и о излиянии на нас в знак высокомо-наршаго благоснисхождения неограниченных его величества милостей: 1. Высочайшим повелением построить в Мангыш­лаке близ гавани небольшую гавань с определением в оную российскаго начальника с потребным числом служителей, дабы в случае наказания неприятельствующих нам киргиз-кайсаков или во время насилий, ими чинимых, когда мы имеем нужду запасаться съестными припасами, могли иметь там безопасное убежище и защиту. 2. Позволением в Караганской гавани близ обитаемой нами издревле земли Гедик произво­дить по-прежнему ловлю тюленей, каковым правом отцы наши, а потом и мы безпрепятственно всегда пользовались, но четыре уже года как граф Кутайсов, имеющий поблизости к тому месту принадлежащия ему земли, сей промысл заградил, лиша нас чрез то получаемаго доселе небольшаго дохода. 3. Взысканныя Астраханскою таможнею с привезенных к нам туда из Мангышлака собственных наших 58 тюков простаго миткалю и пряденой бумаги, — сей товар, о коем они показуют, вывезен ими не для коммерции, но единственно, по выручке за него денег, для употребления на свои надобности, пошлины 1170 рублей повелеть из высокомонаршаго милосердия от неограниченных его величества щедрот возвратить. 4. Во уважение крайней надобности, какую имели мы в стали, кото­рую уже лет 10 как из российских портов за границу вывозить запрещено, всемилостивейше позволить нам при возвращении восвоясы купить для нашего обиходу вышесказаннаго металла пуд до тысячи и вывезть его с собою безпрепятственно в Ман­гышлак. 5.Привезенное нами к августейшему его величе­ства двору от управляемого нами абдальскаго отделения трух­менскаго народа, в четырех тысячах семействах состояшаго, всеподданнейшее прощение, утвержденное их печатьми и там­гами, удостоить высокомонаршаго его величества воззрения и исходатайствовать по оному всемилостивейшую резолюцию согласно с их желанием; а нас, нижайших, равно как и поми-наемаго астраханскаго жителя Ягулова, благонамеренным его советом и усердными услугами толико нас обязавшего, осчаст­ливить излиянием неограниченной его величества милости, всемилостивейшим пожалованием приличными чинами и дру­гими знаками высокомонаршаго к нам благоснисхождения, дабы сим могли мы пред прочими хвалиться. Также и 16 стар­шин, остающихся в Мангышлаке, а именно: Кади Энге Нияз Тангри Вердиева, Бай Полад-бек Поладова, Мухаммед Нияз Багадур, Хаджи Ниязова, Ширдали-бек Мурадова, Кочкар Баидова, Нияз Мураз Худабердиева, Мамед-хан Шах Мура­дова, Ноубед Девлет Джанова, Шир Назар Елумова, Омар-есаул Нуобед Бердяева, Халли Бай Яр Надясова, Мамед Нияз Оглиева, Каниш Аман Ниязова, Сен Нияз Максюдова и Айдог-Ды Мамедова, не лишить излияния неограниченных его вели­чества милостей, какими удостоить высочайше благоугодно будет. Таковое безпримерное всемилостивейшаго и богоподобнаго нашего государя и обладателя олагоснисхождение и милосердие вяще и вяще усугубит в сердцах наших продол­жаемую издавна к августейшему его двору приверженность и обяжет по жизнь нашу высочайши его повелениям повиноваться и молить всевышняго о долголетнем е. и. в. царствова­нии, равно как и прославлять повсюду высокославное и про­зорливое его министерство.

ЦГИА Грузии, ф. 2, оп. 1, № 31, л. 3—7 (пер. с туркмен). Опубл.: АКАК — Т. 2.— Тифлис, 1868.— № 1997.— С. 999; Русско-туркменские отношения в XVIII—XIX бв. (до присоединения Туркмении к России).— Ашхабад, 1963.— № 93.— С. 143—146.

№45