Сентября 2014 года.

— Это твоё окончательное решение, Свищ? — Лысый сталкер по кличке Куцый задумчиво смотрел на то, как его теперь уже бывший друг мельтешит по комнате, собирая свои вещи в потрёпанный рюкзак. — Может, успокоишься и всё обдумаешь, взвесишь? Нельзя такие серьёзные решения принимать, когда вместо мыслей в голове коники скачут.

Свищ, невысокий крепыш с очками на носу, остановился прямо перед Куцым. Потряхивая перед физиономией долговца бутылкой водки, которую только что достал из тумбочки, завопил:

— Я сейчас абсолютно спокоен! Я никогда так спокоен не был! Это взвешенное, обдуманное, логично выверенное решение! Идите вы все, знаешь, куда?

— Знаю. — Куцый смотрел на Свища с сочувствием и грустью. — Вот только до сих пор не понимаю, за что ты взъелся на начальство, на меня, да и на остальных ребят? Ведь мы ничего плохого не имели ввиду. И вообще…

— Ну, ты и скотина лысая! Строишь из себя Белоснежку! Кто говорил, что моё место на кухне, а к снайперкам и приближаться не стоит?!

Нервы у флегматичного долговца, видимо, всё же не выдержали. Он вскочил, и с высоты почти двухметрового роста заревел:

— С чего ты взял? Я до сих пор не пойму! Никто тебе такого не говорил, даже не обмолвился! Сказали только, что если талантливый повар берётся стрелять, то все остальные останутся голодными, пока повар будет тренироваться на стрельбище! А ты даже тренироваться не хотел! Стрелять хрен научился, а мы на сухпайке две недели!

— То есть, ты хочешь сказать, что я только с кастрюлями умею обращаться? — Свищ заговорил угрожающе тихо. У троих молчаливых зрителей этой сцены руки непроизвольно потянулись к оружию.

— Я хочу сказать, что ты забросил то, в чём ты талант, ради того, что пока не умеешь. А учится не захотел. Детский сад! Василич, знаешь, сколько лет в обнимку с винтарём спал? Дневал и ночевал на полигонах, пока в монету с шестисот метров не стал попадать? А ты сразу, как СВД подобрал, давай на задания напрашиваться! Ты хоть раз попал? Только подставлял нас! И очень хорошо, что руководство тебе только два раза дало поучаствовать в операциях! А жрать вообще готовить перестал! А кроме тебя, из говна никто конфетку делать не умеет!

— Всё, Куцый, счастливо оставаться. — Свищ забросил рюкзак за плечи и пошёл к выходу.

— Миша, подожди. Скажи хоть, куда ты идёшь? — Лысый сталкер задал вопрос просительным тоном. Безмолвные зрители переглянулись — такого не слышали и не видели никогда. Значит, человек действительно переживает за друга. Хоть тот и не понимает. Или не хочет понимать.

— В Свободу. И не поваром — снайпером.

— Да ты сдохнешь в первой же перестрелке! Они и так всякое отребье принимают в свои ряды! — Куцый снова заорал, не сдержавшись. Свищ в последний раз посмотрел на бывшего друга и процедил сквозь зубы: «Значит, я не только лох и ничего не умеющий придурок? Я ещё и отребье. Спасибо, Ваня. Счастливо оставаться». Прогнившая дверь с плачем ударилась о косяк и накренилась так, что открыть её теперь можно было, только сняв с петель.