Раздел VI. Права граждан при оказании медико-социальной помощи

Статья 30. Права пациента

При обращении за медицинской помощью и ее получении пациент имеет право на:

1) уважительное и гуманное отношение со стороны медицинского и обслуживающего персонала;

2) выбор врача, в том числе врача общей практики (семейного врача) и лечащего врача, с учетом его согласия, а также выбор лечебно-профилактического учреждения в соответствии с договорами обязательного и добровольного медицинского страхования;

3) обследование, лечение и содержание в условиях, соответствующих санитарно-гигиеническим требованиям;

4) проведение по его просьбе консилиума и консультаций других специалистов;

5) облегчение боли, связанной с заболеванием и (или) медицинским вмешательством, доступными способами и средствами;

6) сохранение в тайне информации о факте обращения за медицинской помощью, о состоянии здоровья, диагнозе и иных сведений, полученных при его обследовании и лечении, в соответствии со статьей 61 настоящих Основ;

7) информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство в соответствии со статьей 32 настоящих Основ;

8) отказ от медицинского вмешательства в соответствии со статьей 33 настоящих Основ;

9) получение информации о своих правах и обязанностях и состоянии своего здоровья в соответствии со статьей 31 настоящих Основ, а также на выбор лиц, которым в интересах пациента может быть передана информация о состоянии его здоровья;

10) получение медицинских и иных услуг в рамках программ добровольного медицинского страхования;

11) возмещение ущерба в соответствии со статьей 68 настоящих Основ в случае причинения вреда его здоровью при оказании медицинской помощи;

12) допуск к нему адвоката или иного законного представителя для защиты его прав;

13) допуск к нему священнослужителя, а в больничном учреждении на предоставление условий для отправления религиозных обрядов, в том числе на предоставление отдельного помещения, если это не нарушает внутренний распорядок больничного учреждения.

В случае нарушения прав пациента он может обращаться с жалобой непосредственно к руководителю или иному должностному лицу лечебно-профилактического учреждения, в котором ему оказывается медицинская помощь, в соответствующие профессиональные медицинские ассоциации либо в суд.

Статья 31. Право граждан на информацию о состоянии здоровья

Каждый гражданин имеет право в доступной для него форме получить имеющуюся информацию о состоянии своего здоровья, включая сведения о результатах обследования, наличии заболевания, его диагнозе и прогнозе, методах лечения, связанном с ними риске, возможных вариантах медицинского вмешательства, их последствиях и результатах проведенного лечения.

Информация о состоянии здоровья гражданина предоставляется ему, а в отношении лиц, не достигших возраста, установленного частью второй статьи 24 настоящих Основ, и граждан, признанных в установленном законом порядке недееспособными, - их законным представителям лечащим врачом, заведующим отделением лечебно-профилактического учреждения или другими специалистами, принимающими непосредственное участие в обследовании и лечении.

Информация о состоянии здоровья не может быть предоставлена гражданину против его воли. В случаях неблагоприятного прогноза развития заболевания информация должна сообщаться в деликатной форме гражданину и членам его семьи, если гражданин не запретил сообщать им об этом и (или) не назначил лицо, которому должна быть передана такая информация.

Гражданин имеет право непосредственно знакомиться с медицинской документацией, отражающей состояние его здоровья, и получать консультации по ней у других специалистов. По требованию гражданина ему предоставляются копии медицинских документов, отражающих состояние его здоровья, если в них не затрагиваются интересы третьей стороны.

Информация, содержащаяся в медицинских документах гражданина, составляет врачебную тайну и может предоставляться без согласия гражданина только по основаниям, предусмотренным статьей 61 настоящих Основ.

Статья 32. Согласие на медицинское вмешательство

Необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина.

В случаях, когда состояние гражданина не позволяет ему выразить свою волю, а медицинское вмешательство неотложно, вопрос о его проведении в интересах гражданина решает консилиум, а при невозможности собрать консилиум - непосредственно лечащий (дежурный) врач с последующим уведомлением должностных лиц лечебно-профилактического учреждения.

Согласие на медицинское вмешательство в отношении лиц, не достигших возраста, установленного частью второй статьи 24 настоящих Основ, и граждан, признанных в установленном законом порядке недееспособными, дают их законные представители после сообщения им сведений, предусмотренных частью первой статьи 31 настоящих Основ. При отсутствии законных представителей решение о медицинском вмешательстве принимает консилиум, а при невозможности собрать консилиум - непосредственно лечащий (дежурный) врач с последующим уведомлением должностных лиц лечебно-профилактического учреждения и законных представителей.

Статья 33. Отказ от медицинского вмешательства

Гражданин или его законный представитель имеет право отказаться от медицинского вмешательства или потребовать его прекращения, за исключением случаев, предусмотренных статьей 34 настоящих Основ.

При отказе от медицинского вмешательства гражданину или его законному представителю в доступной для него форме должны быть разъяснены возможные последствия. Отказ от медицинского вмешательства с указанием возможных последствий оформляется записью в медицинской документации и подписывается гражданином либо его законным представителем, а также медицинским работником.

При отказе родителей или иных законных представителей лица, не достигшего возраста, установленного частью второй статьи 24 настоящих Основ, либо законных представителей лица, признанного в установленном законом порядке недееспособным, от медицинской помощи, необходимой для спасения жизни указанных лиц, больничное учреждение имеет право обратиться в суд для защиты интересов этих лиц.

Статья 34. Оказание медицинской помощи без согласия граждан

Оказание медицинской помощи (медицинское освидетельствование, госпитализация, наблюдение и изоляция) без согласия граждан или их законных представителей допускается в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, или лиц, совершивших общественно опасные деяния, на основаниях и в порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Решение о проведении медицинского освидетельствования и наблюдения граждан без их согласия или согласия их законных представителей принимается врачом (консилиумом), а решение о госпитализации граждан без их согласия или согласия их законных представителей - судом.

Оказание медицинской помощи без согласия граждан или согласия их законных представителей, связанное с проведением противоэпидемических мероприятий, регламентируется санитарным законодательством.

Освидетельствование и госпитализация лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, проводятся без их согласия в порядке, устанавливаемом Законом Российской Федерации " О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании".

В отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния, могут быть применены принудительные меры медицинского характера на основаниях и в порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Пребывание граждан в больничном учреждении продолжается до исчезновения оснований, по которым проведена госпитализация без их согласия, или по решению суда.

Статья 61. Врачебная тайна

Информация о факте обращения за медицинской помощью, состоянии здоровья гражданина, диагнозе его заболевания и иные сведения, полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную тайну. Гражданину должна быть подтверждена гарантия конфиденциальности передаваемых им сведений.

Не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении профессиональных, служебных и иных обязанностей, кроме случаев, установленных частями третьей и четвертой настоящей статьи.

С согласия гражданина или его законного представителя допускается передача сведений, составляющих врачебную тайну, другим гражданам, в том числе должностным лицам, в интересах обследования и лечения пациента, для проведения научных исследований, публикации в научной литературе, использования этих сведений в учебном процессе и в иных целях.

Предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается:

1) в целях обследования и лечения гражданина, не способного из-за своего состояния выразить свою волю;

2) при угрозе распространения инфекционных заболеваний, массовых отравлений и поражений;

3) по запросу органов дознания и следствия, прокурора и суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством;

4) в случае оказания помощи несовершеннолетнему возрасте, установленном частью второй статьи 24 настоящих Основ, для информирования его родителей или законных представителей;

5) при наличии оснований, позволяющих полагать, что вред здоровью гражданина причинен в результате противоправных действий.

Лица, которым в установленном законом порядке переданы сведения, составляющие врачебную тайну, наравне с медицинскими и фармацевтическими работниками с учетом причиненного гражданину ущерба несут за разглашение врачебной тайны дисциплинарную, административную или уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации, законодательством субъектов Российской Федерации.

К ВОПРОСУ О ДЕКЛАРАЦИИ ПРАВ ПАЦИЕНТА [3]

А.И. Воробьев, Н.Е. Шкловский-Корди, П.А. Воробьев

ГНЦ РАМН, ММА им. И.М. Сеченова

Эта статья написана по материалам выступления на заседании секции Конгресса «Человек и лекарство в апреле 2000 года, посвященной разработке Декларации прав пациента. Пожилые люди составляют большинство пациентов в учреждениях, и именно их права ущемляются в наибольшей степени, так как, в отличие от молодых, они подчас не могут постоять за себя, а отсутствие денег не позволяет им получить адекватную медицинскую помощь и внимание персонала. Очевидно, что декларация­ми нельзя переделать сложившуюся ситуацию, но в данном документе концентрированно будет отражаться все то, что общество может и должно предоставлять людям, находящимся в со­стоянии болезни. Сама по себе формулировка этих обстоятельств представляется очень важной.

Обсуждая сегодня права пациента, его взаимоотношение с системой здравоохранения, мы должны начать с нескольких терминов. Что такое здравоохранение? Малая советская энциклопедия в 1929 г. давала такое определение: «Система мероприятий, направленных на улучшение здоровья населения, путем уменьшения смертности, укрепления физического и психического здоровья». Можно добавить, что эта сис­тема включает и организации, учреждения, осуществляющие и обеспечивающие выполнение указанных мероприятий.

Еще одна цитата, написанная Гиппократом около 2000 лет назад: «... Ведь врач — философ равен богу...все, что ищется для мудрости, все это есть и в медицине, а именно: презрение к деньгам, совестливость, решительность, знание всего того, что полезно и необходимо для жизни, отрицание суеверного страха перед богами, божественное превосходство». Трудно здесь что бы то ни было менять. И насчет страха перед богами, и насчет презрения к деньгам — это все не устарело за прошедшие тысячелетия.

На наших глазах постепенно, но значительно меняется сама система здравоохранения. Исчезают одни заболевания, снижается значение целых классов заболеваний, появляются новые заболевания и новые методы лечения, иногда — радикальные. В конце XIX—началеXX века задачи здравоохранения были обусловлены, в пер­вую очередь, борьбой с инфекционными заболеваниями. По данным 1897 г., смерть от инфекционных болезней составляла 43, 1% в общей структуре смертности; в этой группе ведущее место занимал туберкулез — 10, 31%, тифы и холера — около 5%, острая пневмония — 7, 1%. Смерть плода и младенца была равна 16, 6% от общей смертности, рожениц — 0, 5%, сердеч­но-сосудистые заболевания — 5, 5%, болезни органов дыхания — 5, 12%, онкологическая патология — 21%

В конце XX века на первое место в структуре смертности населения вышли «болезни пожи­лых» — заболевания системы кровообращения (52% — повышение частоты в 10 раз!), тогда как частота опухолей (14, 3%), болезней органов дыхания (5, 2%) существенно не изменилась. При этом снизилась младенческая смертность, и, главное — смертность от инфекций, составляющая всего 1% в общей структуре.

В период становления здравоохранения люди, в основном, умирали от инфекций: туберкулез, скарлатина, тифы, холера, оспа, малярия. В то время на первом месте стояла профилак­тика инфекционных болезней. Профилактическое направление нашего — советского здра­воохранения — это его первые десятилетия — и достижения в этот период — исчезновение маля­рии, оспы, реально — тифов и холеры, дифтерии, полиомиелита и т.д.

В настоявшее время на первый план по причинам смертности выходят заболевания, на которые влияние среды или не обнаруживаемо или ничтожно: болезни системы кровообращения (это в основном инволюционные болезни сосудов, в том числе коронарных, а отнюдь не сердца, как это было несколько десятков лет на­зад, когда одной из самых частых патологий был ревматический порок сердца, сейчас он встречается редко), опухоли (за исключением рака легкого и желудка) реально не поддаются профилактике, хотя связь заболеваний сосудов и опухолей с курением несомненна.

Резкий прогресс лечебного дела по сравнению с профилактикой поставил перед нашим здравоохранением принципиально другие задачи. Мы сегодня можем лечить то, на не посягали никогда — можем исправлять коронарные сосуды, вылечивать диссеминированные опухоли, существенно влиять на опухоли мозга, пересаживать органы и даже системы органов. Прогресс лечебных возможностей обогнал возможности профилактики и поставил перед обществом вопрос о денежной цене человеческой жизни. И на этом фоне мы вернули свой народ к морали: «Больной кричит: «АЙ» — врач говорит: «ДАЙ».

Вот, как выглядят сегодня излечимость гематологических опухолей и стоимость этого излечения: детский лимфобластный лейкоз, это молниеносная опухоль, вылечивается в среднем в 70% случаев, а при форме, где обнаруживается транслокация хромосом t12; 21 — по литературным данным — около 100%, правда при условии хромосомного анализа и проведения соответствующей программы химиотерапии. Стоит это излечение около 5 тысяч долларов. Программное лечение острого лимфобластного лейкоза у взрослых, который чаще всего встречается в пожилом возрасте, позволяет излечить 50% больных, но стоимость его дороже на 10 тысяч долларов.

Вылечить лимфогранулематоз — 1 тысяча долларов, правда, ее нужно затратить на очень точно регламентированное лечение. Если лечение не будет регламентировано, стандартизировано, то не будет выздоровлений, а беспорядочная терапия обойдется дороже, чем программная — и без всякого толку. Эффективность программной терапии лимфогранулематоза около 80%, непрограммной — 0%.

Ранее неизлечимый, приводящий к гибели пациентов всего за несколько недель острый промиелоцитарный лейкоз сегодня излечивается более чем в половине случаев, стоимость терапии 20 тысяч долларов. Волосатоклеточный острый лейкоз излечим в 80% случаев (15 тысяч долларов). Меньше достижения при лечении острых миелоидных лейкозов у детей и взрослых эффективность всего 25—30%, а стоимость 15—20 тысяч долларов. И это не заокеанские результаты - данные отечественных клиник,!!! только тех, где лечат строго соблюдая программы терапии — стандарты, где больные обеспечены донорскими тромбоцитами, свежезамороженной плазмой, асептическими условиями и современными антибиотиками при агранулоцитозе. В других клиниках, а их, к сожалению, не много, эффективность терапии лейкозов равна нулю. Но и они тратят бюджетные деньги, а нередко – деньги пациентов!

Главное право пациента — быть обеспеченным современным лечением. А профилактика? Здесь много вопросов, но многие можно решить легко, не надо тратить на это деньги. Очевидно, что пациент имеет право на защиту информационного пространства. В цивилизованном обществе недопустима реклама табака. Больше нигде нет такого безобразия с этой рекламой, как в России. По нашим подсчетам, щиты с рекламой табачных изделий составляют до 10% всех рекламных щитов. И установлены они в самых людных местах.

Дети, которые приучаются к табаку средствами рекламы, демонстрацией курящих героев в фильмах (в развитых странах такие кадры кинофильмов запрещены законодательно более 30 лет назад) не отдают себе отчета в том, чем это им грозит. А грозит им их «невинное» увлечение вводами сокращенной жизни, развитием различных опухолей, ранним атеросклерозом. Напомним, что не все, кто курит, заболеют раком легкого, но все больные раком легкого — курильщики. А эта трудноизлечимая опухоль занимает сегодня 1-е место среди всех злокачественных опухолей.

В настоящее время много говорят о наркомании, применении героина и других сильнодействующих средств. Но табак — это наркотик, и как всякий наркотик он укорачивает жизнь. Общество пущено по ложному следу: пока все борятся с наркоманами и СПИДом, процветает табачная мафия, пропагандируя безоблачную жизнь тех, кто курит. И не убедительна скромная надпись «Минздрав предупреждает...». Не Минздрав, а все общество должно предупреждать. Это должно быть непреложной истиной. На известной рекламе сигарет Мальборо «Бери от жизни все» должны быть не улыбающиеся молодые люди, а рентгеновский снимок легкого с тенью рака и стрелочка от пачки сигарет к раковой тени.

Реклама табака — это позор нашей Государственной Думе, да и Московской городской Думе. Законопроект об ограничении рекламы табака был сделан и передан думским деятелям много лет назад, но проблема эта не решается и не рассматривается. Усилиями антимонопольного Комитета Российской Федерации была убрана реклама с экранов телевидения, из радиопередач, но этого мало. Необходимо менять менталитет народа — а это и есть функция рекламной компании: курение является в настоящее время одним из самых мощных факторов со­кращения продолжительности жизни и развития болезней. Нам есть чему поучиться, например в США, вы не встретите курящего на улице и никому не придет в голову закурить в общественном месте или на работе. И рака легкого у них стало меньше.

Итак, граждане страны имеют право на защиту информационного пространства от рекламы спиртных напитков и наркотиков, включая табачные изделия.

Принимая во внимание отсутствие безвредных лекарственных средств, следует считать недопустимой рекламу лекарств вне специальных медицинских и фармацевтических изданий. Это тоже существенная часть защиты прав пациента. Это не просто точка зрения. Нельзя рекламировать в средствах массовой информации лекарства. Анальгин, например, является средством смертоносным, но его рекламируют. Он вызы­вает анафилактический шок, синдром Лайела, гаптеновый агранулоцитоз. Смерть от этих ос­ложнений наступает почти в 80% случаев. Кроме того, имеются данные о связи между приемом анальгина и развитием апластической анемии, тяжелых нефропатий. Кстати, обычная ложь, что все лекарства вызывают анафилактический шок и агранулоцитоз — не все, и, главное, — существенно различается частота этих осложнений.

По нашим осторожным подсчетам (надежной статистики, к сожалению, в России до сих пор по этой проблеме нет) только в Москве в год умирает не менее 100 человек от применения анальгина. А ведь этот препарат считается абсолютно безвредным, его в течение года получает практически каждый житель — от головной боли, от температуры, от зубной боли, при менструальных болях, при холецистите, нередко (особенно это распространено среди пожилых) как снотворное. Почти в каждой инъекции, которую делают врачи бригад «Скорой помощи», содержится анальгин.

Необходимо остановить эту вакханалию. Анальгин запрещен в огромном большинстве стран. В России несколько лет он не входит вМосковский список льготного отпуска лекарств, а с начала 2000 г. после многолетней и трудной борьбы его удалили из Федерального Перечня жизненно необходимых и важнейших лекарственных средств. Опыт Москвы показывает, что можно прожить и без анальгина. Есть другие обезболивающие средства, например нестероидные противовоспалительные, которые стоят подороже, но не дают смертельных осложнений, да и применять их надо гораздо реже, по показаниям.

Нужно помнить, что пациент не может самостоятельно разобраться в тонкостях медицины, его легко обмануть. Сравните две цифры: от применения анальгина умирает 0, 001% больных, или в Москве умирает несколько сот человек. Для обывателя первая цифра не говорит ничего, вторая — вызывает обоснованные опасения. Спросите его — будет ли он применять анальгин (баралгин, тройчатку, пенталгин) просто так, или воздержится в большинстве случаев. А знает ли пациент, что все эти препараты содержат анальгин? Вот, на наш взгляд, простые и убедительные факты, свидетельствующие о том, что граждан — потенциальных пациентов — необходимо оградить от рекламы всех лекарственных средств или эта реклама должна быть подвержена серьезной профессиональной медицинской цензуре!

Другая сторона медали, связанной с информированием пациента. Пациент, безусловно, имеет право на полную и достоверную инфор­мацию о состоянии своего здоровья, о своей бо­лезни и ее лечении. Но эта информация должна предоставляться в деликатной и доступной форме, с учетом возможности диагностической ошибки и ненадежности индивидуальных прогнозов, информация не может быть нейтральной. Она должна отражать профессиональную позицию врача, знающего лучше пациента пути к выздоровлению.

Дело в том, что сейчас нередко, особенно в онкологии, подчеркивают больному, что у него рак желудка, что это неизлечимо и так далее, часто путая диагноз рака желудка и лимфосаркомы. А лимфосаркому в настоящее время вылечивают без операции в 50—60% случаев. Уважать права пациента надо, но ровно настолько, насколько это ему необходимо, не надо себе присваивать право огорошивать его всей той, часто не очень надежной информацией, которой мы располагаем.

Ни врач, ни медицинская сестра не могут быть поставлены в унизительное положение нищих; их первоначальная зарплата должна составлять не менее 3 прожиточных минимумов. Не может врач получать 300—400 рублей. Почему 3 прожиточных минимума? Потому что врач должен иметь семью. Низкая зарплата медицинского работника — это унижение пациента, оскорбление его. Все наши декларации ничего не стоят, если врач получает одну пятую прожиточного минимума. И не надо болтать насчет нехватки средств, это все совершенно неприемлемо.

Когда мы говорим о правах пациента давайте не терять из поля зрения основную проблему, решение которой объединяет пациента и врача, пациент должен быть здоров и прожить, как можно больше. Очень не хотелось бы говорить о принудительном лечении в сталинские и брежневские времена, о бесправии пациента. Не надо изображать много борьбы там, где враг повержен и не совсем нашими руками. Но и сегодня вопрос о принудительности лечения, безусловно, на законных основаниях, например лечение бацилловыделяющих пациентов с туберкулезом которые отказываются соблюдать режим, уходят из клиники, стоит остро. Такой подход не нарушает прав пациента и гражданина. В Хельсинской Декларации говорится о том, что если права одного человека нарушают права многих людей, если соблюдение прав одного человека таит опасность для общества, то на законных основаниях эти права человека могут быть ограничены до того момента, когда исчезнет опасность.

Сегодня у пациента другие беды. Не просто неосведомленность. Его лечат за деньги – вот в чем беда. И здесь его права ущемляются, правда, оплаченные им отчислениями от зарплаты, другими налогами и «гарантированные» государством. Давайте это не забывать. Имущественный ценз, финансовые возможности пациента не могут служить препятствием к реализации необходимой стандартизованной медицинской помощи.

Это очень важный аспект — стандартизация. Мы не можем оказывать любую помощь, но стандарты здравоохранению нужно создать. Никаких стандартов местного производства быть не может — стандарты лечения должны быть едиными. В регионе, в отдельных медицинских учреждениях можно повышать требования федеральных стандартов, но нельзя их занижать, нельзя их не выполнять. Работы по созданию и развитию системы стандартизации в стране идут полным ходом, и есть реальные надежды, что эта проблема сдвинулась, наконец, с мертвой точки.

Стандартизация – есть цивилизованный путь обеспечения прав пациента на получение адекватной его состоянию качественной медицинской помощи.

Каждый пациент имеет право на квалифицированную медицинскую помощь в том объеме, который определяется состоянием его здоровья, нозологической формой и степенью тяжести заболевания. Объем обязательной медицинской помощи при любом заболевании должен соответствовать уровню современной медицины, включать в себя методы с доказанной эффективностью и безопасностью, быть экономически целесообразным и должен быть закреплен нормативными актами Минздрава России.

Врач государственного учреждения не имеет права обусловливать качество и объем медицинской помощи взиманием платы с пациентов. Любые права пациента не стоят выеденного яйца, если он приходит, а ему указывают сумму. Какой пациент срочно достанет 5, 10, 15, 20 тысяч долларов? Только если продаст квартиру, да и то не всякую. И что же врачу, развести руками?

Сегодня научились вылечивать хронический миелолейкоз. Я произношу это, а сам себе не верю, и думаю, что это все-таки не так, но это так. Правда надо диагностировать рано. Эта ранняя диагностика опирается не на обиходную мораль – рано поставишь диагноз, хорошо будешь лечить, нет — молекулярный анализ позволяет понять почему ранняя диагностика, на ранних этапах опухолевой прогрессии, когда еще нет мутаций в гене р53, позволяет вылечить больного. Но вылечить не просто, чтобы он чувствовал себя хорошо, а исчезает филадельфийская хромосома. Он молекулярно здоров!

Что же для этого нужно? Нужно в год затратить 16-20 тысяч долларов на альфа-интерферон. Ну, а если не затратить? Тогда вероятность выздоровления равна нулю. Можно протянуть 5-6 лет максимум, израсходовав 5—6 тысяч долларов. Как быть врачу в этом случае? Надо говорить правду пациенту, это его право. А где достать деньги? А там, где покупают мерседесы-600.

Надо прекратить разговоры об отсутствии денег – страна извлекает только из недр около 3-4 годовых бюджетов. Это дважды высказывалось крупнейшими отечественными экономистами публично: в 1999 г. академиком Д.С. Львовым и в 2000 г. академиком Д.В. Рундквистом. Были сделаны доклады в Колонном Зале Дома Союзов и в Министерстве науки. Оба они заяви­ли: 3 госбюджета мы добываем из недр нашей страны, куда же они идут? Они же не уходят в здравоохранение. Так пусть уходят. И об этом надо заявлять ясно и понятно. Нам говорят: «Вы что, призываете к переделу собственности?». Нище еще в мире ничего не придумали лучше, как на здравоохранение отбирать чью-то собственность. А как иначе? Это и называется государственным здравоохранением. Конечно, не экспроприровать, а с помощью налогов, развития и стимулирования меценатства.

Первый нарком здравоохранения СССР Григорий Наумович Каминский говорил в 1934 г. о том, чтобы вместо 366 городов с водопроводом и канализацией сделать 440, что недопустимо в коридорах больных детей держать: «...что же вы остановились только на коридорах. Продолжайте тащить на крышу». Об этом должен заявить врач, а не администратор. Пациент имеет право на достойное, уважительное отношение при обращении в больницу, не гоже спать ему в коридорах на каталках и банкетках. Решение проблемы не требует ни денег, ни строительства новых клиник – все это вопросы рациональной организации медицинской помощи, применения современных высокоэффективных технологий, сокращения сроков пребывания в стационаре.

Важнейшее право пациента — перемещение его в пространстве. Многие обездвиживаются из-за развития болезней, могут передвигаться только с помощью каталок, ходунков. Такие ограниченные в передвижении больные не могут выйти из дому, спуститься по лестнице, сесть в общественный транспорт, зайти в магазин или в музей. Жизнь в четырех стенах, бездеятельность усугубляют тяжесть заболевания этих людей, делаютих обузой для семьи и общества. А ведь во всех западных странах проблема решена — пандусы, подъемники, опускающиеся ступени автобусов — обязательный элемент урбанизации общества. И это, подчеркнем, проблема медицинская, проблема прав пациента, а не сугубо архитектурная или техническая.

В задачи статьи не входил разбор всех прав пациента. Авторам представляется важным подчеркнуть и обсудить некоторые из них, имеющие значение для нашего общества. И, в заключение, две цитаты — «Быть врачом, значит, всегда из двух быть сильнее» — Швенингер. «Спешите делать добро» — Ф.П. Гааз. Это то, что нам оставили наши предки. Добавить к этому нечего.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ МЕДИЦИНА: