Инициатива против чувства вины

В каждом ребенке на каждой стадии развития совершается чудо мощного развертывания всякий раз нового качества, которое дает новую надежду и устанавливает новую ответственность для всех. Таким новым качеством, существующим как в форме чувства, так и в форме широко распространенной особенности поведения, является инициатива. Критерии для распознавания всех этих новых чувств и качеств одни и те же: кри­зис, в той или иной степени подавлявший активность ребенка его неуме­лыми действиями и страхом, разрешается в том смысле, что кажется, буд­то ребенок сразу «повзрослел и душой, и телом». Теперь он выглядит «в большей степени самим собой», кажется более любящим, ненапряженным и живым в суждениях, более активным и активизирующим. Он свобо­ден распоряжаться излишками энергии, что позволяет ему быстро забы­вать неудачи и приближаться к желаемому (даже если оно кажется со­мнительным и, более того, опасным) неунизительным и более точным путем. Инициатива добавляет к автономии предприимчивость, планиро­вание и стремление «атаковать» задачу ради того, чтобы быть активным, находиться в движении, тогда как раньше своеволие почти всегда подтал­кивало ребенка к открытому неповиновению или, во всяком случае, к вызывавшей протест независимости.

74 Тема 14, Развитие личности

Я знаю, что само слово «инициатива» для многих имеет американ­ский и предпринимательский оттенок. И все-таки, инициатива — это необ­ходимая часть всякого дела; человеку необходимо чувство инициативы независимо от того, что он делает и чему учится — от собирания плодов до системы свободного предпринимательства. <...>

Снова совместное регулирование оказывается важной задачей. Там, где ребенок, сейчас столь охочий до строгого управления собой, может по­степенно развивать чувство моральной ответственности, там, где он может получить некоторое представление об институтах, функциях и ролях, кото­рые будут благоприятствовать его ответственному участию, — он будет до­биваться приятных достижений во владении орудиями и оружием, в уме­лом обращении со значимыми игрушками и в уходе за младшими детьми.

В виду опасных потенций долгого детства человека было бы разумно не забывать об общем плане этапов человеческой жизни и возможностях руководства «племенем младым», пока оно еще действительно младое. И здесь мы видим, что в соответствии с мудростью базального плана ребенок никогда так не склонен учиться быстро и жадно, стремительно взрослеть в смысле разделения обязанностей и дел, как на этой стадии своего развития. Он хочет и может заниматься совместными делами, объединяться с други­ми детьми для придумывания и планирования таких дел, и он стремится извлекать пользу из своих учителей и подражать идеальным прототипам. Конечно, он остается идентифицированным с родителем своего пола, но те­перь уже ищет благоприятные для себя возможности там, где идентифика­ция с делом, вероятно, сулит простор для инициативы без слишком силь­ного детского конфликта или эдиповой вины и оказывается более реалистической, основанной на духе равенства, постигаемого на личном опыте совместной деятельности. Во всяком случае, «эдипова» стадия име­ет результатом не только введение деспотического правления морального чувства, ограничивающего горизонты дозволенного; она также задает на­правление движения к возможному и реальному, которое позволяет мечты раннего детства связать с целями активной взрослой жизни. Поэтому со­циальные институты предлагают детям этого возраста экономический этос в образе идеальных взрослых, узнаваемых по своей особой одежде и функ­циям и достаточно привлекательных, чтобы заменить собой героев книжек с картинками и волшебных сказок.