Как меняются люди. Краткий комментарий

Можно доказать, что проблема изменения лежит в самом центре психологии. Вопрос природы и динамики изменения безусловно важен для клинической психологии как дисциплины посвященной избиратель­ным эффективным вмешательствам, предназначенным для оздорови­тельного изменения. Прежде чем исследовать, как меняются люди, мы должны задать вопрос, меняются ли они вообще. Конечно, люди меняют свое поведение и социальные установки, но изменяются ли их чувства, ценности, черты характера и другие более фундаментальные особеннос­ти? Если это и происходит, то едва ли легко и быстро. В этой книге пред­ставлены некоторые взгляды на процесс изменения, на то, когда он про­исходит и при каких обстоятельствах, а также наиболее плодотворные подходы к его пониманию и объяснению. Я хотел бы поделиться теми соображениями, которые у меня возникли в результате прочтения дан­ного сборника. Мои выводы вовсе не обязательно совпадают, а некоторые

586 Тема 14. Развитие личности

из них, возможно, даже противоречат тем заключениям, к которым при­ходят авторы. Это мысли, вызванные всем спектром представленных в данном сборнике материалов.

1. Единственное общее правило состоит в том, что в каждом отдель­
ном случае изменения мы должны внимательно проанализировать спе­
цифику данной ситуации. Признание, что никаких других обобщений не
существует, приводит к одному важному выводу: любая попытка рассмот­
реть ситуацию сквозь призму заранее определенной схемы, скорее всего,
будет неудачной. Мы сможем эффективно использовать то, что нам из­
вестно, только при условии осознания того, как мало мы знаем.

2. Понимание условий конкретной ситуации позволит нам разра­
ботать вмешательство, соответствующее изменению данной ситуации. В
зависимости от ситуации детали могут варьировать, но они в любом слу­
чае есть, и нам всегда нужно быть внимательными к ним.

3. В любых условиях изменение нарушает равновесие. Когда оно
происходит, нередко возникают как внешние, так и внутренние давления,
направленные на то, чтобы его аннулировать и восстановить равновесие.
Но если равновесие восстановится на новом и более высоком уровне, то
будут действовать силы, поддерживающие это новое, более предпочтитель­
ное положение. Чтобы гарантировать устойчивость изменения, его аген­
ты должны работать с последствиями данного изменения до тех пор, пока
не будет достигнута эта стадия.

4. Чисто произвольным изменение бывает крайне редко. Вот поче­
му прямой запрет оказывается упрощенческим и неэффективным. Люди
всегда поступают так, чтобы им было лучше, хотя и по весьма своеобраз­
ным основаниям. Возможно, эти основания будут слабыми и неконструк­
тивными, но их можно считать достаточными, если мы поймем особенно­
сти условий жизни конкретного индивида. Если человек меняется, то мы
должны иметь в виду, что он от чего-то отказывается и потому имеет
полное право рассчитывать, что получит что-то взамен того, от чего был
вынужден отказаться. Роберт Руарк¹ когда-то написал книгу «Кое-что о
ценностях», посвященную изменениям обычаев и взаимоотношений в
современной Африке. Во введении он говорит, что если вы хотите, чтобы
люди отказались от того, что им дорого, то взамен вы должны предложить
им нечто более ценное. Об этом не следует забывать, когда мы планиру­
ем вмешательство с целью изменения. На ранней стадии что-то ценное
могут обеспечивать отношения с психотерапевтом, но затем оно должно
быть поддержано тем миром, в котором живет пациент.

5. С произвольностью изменения связан еще один вопрос. Некото­
рые люди не меняются, хотя желание измениться у них есть. Другие же
меняются, несмотря на то, что не хотят этого и не понимают, что могут
измениться. Люди, которые хотят измениться, не ставят перед нами ни-

¹ См.: Ruark R. Something of Value. Garden City. N.Y.: Doubleday, 1955.

Кертис Р., Стрикер Д. Как меняются люди внутри и вне терапии 587

каких проблем, за исключением проверки наших умений. Но каковы эти­ческие следствия сверху предписанного (instituting) процесса изменений, если человек не желает и не понимает их? У меня нет ответа на этот воп­рос. Но я хочу, чтобы вы лучше осознали те проблемы, которые могут возникнуть, когда у нас нет договорных отношений с пациентом или мы нарушаем их.

6. Эрудиция психотерапевта не ограничивается терапией. Вот поче­
му как клинические, так и социальные психологи могут многому научить
нас и друг друга. Такая возможность иногда завуалирована, потому что они
исследуют разные проблемы в разных лабораториях, а изучаемая пробле­
ма нередко задает структуру ее решения. Основной источник противоре­
чий, приводящих к изменению, исследователи могут усматривать по свое­
му в зависимости от изучаемой проблемы, но это не должно сбивать нас с
толку до такой степени, чтобы мы пренебрегали всеми остальными источ­
никами.

7. На чем делать акцент: на том, как люди меняются, или на том, как
мы можем подтолкнуть их к изменению? Следует ли нам нацелиться на
изменение личности как таковое или же главным для нас должен стать
процесс, благодаря которому происходит это изменение? Возможно, именно
здесь проходит граница между социальными и клиническими психолога­
ми. Должны ли мы сосредоточиться на внешней реальности, как это дела­
ют социальные психологи, или же, подобно клиническим психологам, обра­
щать внимание главным образом на внутреннее изменение? Это напомина­
ет дискуссию по проблеме отношения личности и окружения, наиболее
экономное решение которой заключается в концепции их взаимодействия.
Социальный психолог, игнорирующий динамику внутренних изменений
индивида и не видящий его активного ответа на попытку вмешательства,
будет обречен на провал по меньшей мере иногда или с некоторыми людь­
ми. Клинический психолог, пытающийся изменить внутренний мир без
учета того, будет ли реальность поддерживать это изменение, едва ли дос­
тигнет существенного и прочного результата. Наша перспектива состоит в
признании взаимодействия между внутренним и внешним, а не в выборе
между ними.

8. Если мы хотим, чтобы эффект наших внешних вмешательств
был прочным, то нужно помнить, что их значение определяется тем воз­
действием, которое они оказывают на внутренние структуры. Мы пыта­
емся изменить чувства, познавательные процессы {cognitions), знания,
ожидания и мотивацию человека. Тем самым мы предоставляем лич­
ности возможность отвечать на свое окружение иным образом. Если ок­
ружение не поддерживает вызванные изменения, то скорее всего они не
будут продолжительными. Тут опять-таки нам надо расширять, а не су­
жать нашу перспективу.

9. Основным средством изменения человека является образование.
Оно представляет собой нечто гораздо большее, чем передача сведений. О

588 Тема 14. Развитие личности

необходимости воспитания {experiential learning) говорят непрерывно, ука­зывая при этом на ключевую роль педагога. Успех деятельности учителя определяется как тем, что он делает, так и, главное, тем, что он представляет собой как личность. В интенсивных отношениях между учителем и учени­ками образуется контакт, но сопротивление, часто неосознанное, мешает совместному продвижению к общей цели. Мастерство агента по изменению проявляется в той степени, в какой ему удается содействовать развитию и сохранению этих отношений, открывая возможность построения такой их формы, которая может облегчить изменение.

10. В свете представлений о решающей роли агента изменения воз­никает вопрос, можно ли психотерапевтом стать или им нужно родиться? Существуют некоторые качества, такие как чуткость, контактность и общи­тельность (as capacity for human sensitivity, relatedness, and connectedness), приобрести которые нелегко. Они абсолютно необходимы, но не достаточ­ны для того, чтобы происходило изменение. Однако есть определенные тех­ники, которые мы можем освоить, определенные умения, которые мы мо­жем оттачивать, и есть определенные знания, теория и понимание того, как руководить процессом изменения. Как пишет в заголовке своей книги Беттелхайм: «Одной любви недостаточно»¹.

В данной книге мы познакомились с огромным количеством при­меров и разными объяснениями процесса изменения. Какое же из объяс­нений правильное? Не следует забывать, что теории не могут быть истин­ными или ложными. Можно сказать, что они могут быть полезными или бесполезными для правильного восприятия и понимания действительно­сти. Вместо поисков одного правильного объяснения я бы посоветовал иметь в виду все объяснения и отбирать в них то, из чего можно постро­ить связное, соответствующее конкретной действительности объяснение, помогающее вам понять и вызвать изменение. Какие-то объяснения бо­лее подходят для одних людей, чем для других, а какие-то более соответ­ствуют одним ситуациям, чем другим. Можно разработать множество ва­риантов объяснения, творческое соединение которых может стать настоль­ко мощным, что подтолкнет нас к большему пониманию и выведет на более перспективный путь выполнения нашего предназначения — по­могать людям меняться.

¹ См.: Bettelheim В. Love is Not Enough: The Treatment of Emotionally Disturbed Children. Glencoe, IL: Free Press, 1950.

Д. П. Шульц ЗДОРОВАЯ ЛИЧНОСТЬ¹

Что такое здоровая личность? Каковы характерные черты человека, обладающего здоровой личностью? Как такой человек действует, думает и чувствует? Можем ли вы или я стать здоровой личностью?

Эти вопросы все чаще задают не только психологи, но и миллионы других людей. Как и следовало ожидать, вслед за этими вопросами появ­ляется множество самых разных ответов. Существует масса книг из се­рии «помоги себе сам», руководств, которые обещают новую жизнь. Не­которые из них банальны, велеречивы и бессодержательны, другие же обладают потенциальной ценностью, помогая нам лучше понять себя.

Многие американцы посещают тренинги, участвуют в самых раз­ных формах групповой психотерапии, где исследуют и выставляют напо­каз свою внутреннюю сущность (а также тела). Преступники и наркома­ны, студенты и учителя, рабочие и руководители, молодые и старые, ху­дые и толстые, участвуя в таких опытах, по-видимому, обнаруживают у себя такие изменения и ресурсы, о которых они раньше даже и не подо­зревали.

Основная тема этого весьма популярного движения — найти и опре­делить более здоровую личность. Акцент в этом движении делается не столько на врачевании конфликтов, возникших в детстве, и прошлых эмо­циональных травм, а на высвобождении скрытых талантов, резервов твор­чества, энергии и мотивации. Главное то, чем человек может стать, а не какой он сейчас или каким был в прошлом.

В психологии, изучавшей преимущественно психические болезни, а не психическое здоровье, долгое время пренебрегали исследованием по­тенциала личностного роста человека. Но в последние годы способность к изменению и росту личности начинают признавать все больше и боль­ше психологов.

¹ Schultz D.P. Growth Psychology: Models of the Healthy Personality. N.Y. etc.: Van Nostrand Reinhold Company, 1977. P. 1-5, 143-146. (Перевод ЕЛ. Загряжской.)

590 Тема 14. Развитие личности

«Психологи личностного роста» (большинство из них считает себя гуманистическими психологами) предлагают новый взгляд на природу человека. Тип личности, который они имеют в виду, отличается от опи­санных ранее в традиционных направлениях психологии: бихевиоризме и психоанализе.

Гуманистические психологи критикуют традиционные подходы, по­скольку считают, что бихевиоризм и психоанализ придерживаются узких взглядов на природу человека, и не учитывают вершины, на которые люди могут подняться. Они обвиняют бихевиоризм в том, что он рассматривает человека как машину — «сложную систему, поведение которой происходит закономерным образом»¹. Бихевиористы описывают индивида как упо­рядоченный, отрегулированный, предопределенный организм, не более спон­танный, живой и творческий, чем, например, термостат. Психоанализ по­казывает нам только больную или изуродованную сторону человеческой природы, так как акцентирует внимание на невротическом и психотичес­ком поведении. Фрейд и его последователи изучают не здорового челове­ка, а личность с эмоциональными нарушениями, т.е. худшее, а не лучшее в человеческой природе.

Ни бихевиоризм, ни психоанализ не имеют дело с нашим потенци­алом личностного роста, с нашим желанием стать больше и лучше, чем мы есть. Фактически они рисуют нам довольно пессимистическую кар­тину человеческой природы. Бихевиористы считают нас пассивными ре­агентами на внешние стимулы, а психоаналитики — жертвами биологи­ческих сил и конфликтов детства.

Для психологов личностного роста человек много больше этого. Они не считают человека вечной жертвой этих сил, хотя большинство из них не отрицает, что внешние стимулы, инстинкты и детские конфликты влияют на личность. Мы можем и должны подняться над нашим прошлым, над нашей биологической природой и обстоятельствами нашего окружения. Мы должны развиваться и личностно расти независимо от этих потен­циально одерживающих сил. Психологи личностного роста рисуют опти­мистическую и обнадеживающую картину человека. Они верят в нашу спо­собность раскрываться и обогащаться, развиваться и осуществлять свои возможности, стать тем, кем мы способны стать.

Сторонники движения за реализацию человеческого потенциала предполагают существование желаемого уровня личностного роста и раз­вития, расположенного выше «нормального», и утверждают, что человек должен стремиться к этому более высокому уровню для того, чтобы реа­лизовать, полностью актуализировать свой потенциал. Иначе говоря, мало освободиться от эмоциональных расстройств, — отсутствие невро­тического или психотического поведения не является достаточным кри­терием определения здоровой личности. Это только первый, хотя и обя-

¹ Skinner B.F. Beyond Freedom and Didnity. N.Y.: Knopf, 1971. P. 202.

Шульц Д. Здоровая личность 591

зательный шаг на пути личностного роста и самореализации. Индивид должен добиваться большего.

Данная точка зрения может вызвать разочарование у тех, кто счита­ет, что избежать психических заболеваний и так довольно не просто. Те­перь же им говорят, что быть нормальным недостаточно, что они упуска­ют возможность достичь более высокого уровня личностного роста, т.е. какой-то «сверхнормальности». Но что плохого в том, чтобы быть просто нормальным? Почему надо стремиться к более высокому уровню развития, если твоя жизнь (без неврозов и психозов) богата и содержательна? Воз­можно, ответы на эти вопросы вы знаете по своему опыту. Ведь можно быть вполне здоровым (в смысле отсутствия эмоциональных расстройств и при условии достаточного удовлетворения потребностей и влечений) и в то же время несчастным.

Если мы с доверием отнесемся к тому, что говорят психологи личност­ного роста (и, возможно, наш собственный опыт), то согласимся, что можно быть удовлетворенным во всех сферах жизни и в то же время страдать от мучительной скуки, застоя, безнадежности и бессмысленности. По-видимому, даже при идеальных условиях мы можем чувствовать зияющую пустоту нашей жизни, как будто в ней нет чего-то существенного, хотя определить, что же все-таки не так, мы не в состоянии. Мы можем жить комфортно, иметь хорошую работу, теплую и любящую семью, не волноваться и в то же время у нас не будет великой радости, всеохватывающего воодушевления, яркого чувства призвания или долга (dedication or commitment). Очевидно, в этом случае мы чувствуем, что не все так хорошо. Несмотря на внешнее бла­гополучие, наша жизнь не столь полна, как могла бы быть.

Яркое описание человека, у которого, на первый взгляд, было все идеаль­но, дал русский писатель Лев Толстой. Этот человек был настолько раздавлен непреодолимым чувством бессмысленности существования, что находился на грани самоубийства. Он спрашивал: «Зачем мне жить?». Толстой хорошо знал страдания, которые описывал, ведь он писал о самом себе.

Я почувствовал, что то, на чем я стоял, подломилось, что мне стоять не на чем, что того, чем я жил, уже нет, что мне нечем жить...Жизнь моя остановилась...

И вот тогда я, счастливый человек, прятал от себя веревку, чтобы не пове­ситься на перекладине между шкапами в своей комнате, где я каждый ве­чер... [раздевался]; я перестал ходить с ружьем на охоту, чтобы не соблазнить­ся слишком легким способом избавления себя от жизни. Я сам не знал, что я хочу. Я боялся жизни, стремился прочь от нее и, между тем, чего-то еще ждал от нее.

И это сделалось со мной в то время, когда со всех сторон было у меня то, что считается совершенным счастьем. У меня была добрая, любящая и люби­мая жена, хорошие дети и большое имение, которое без труда с моей стороны росло и увеличивалось. Я был уважаем близкими и знакомыми, больше чем когда-нибудь прежде, был восхваляем чужими и мог считать, что имя мое славно без особенного самообольщения. При этом я не только не был поме­шан или духовно нездоров, напротив, пользовался силой и духовной, и телесной,

592 Тема 14. Развитие личности

какую я редко встречал в своих сверстниках: телесно я мог работать на по­косах, не отставая от мужиков; умственно я мог работать по 8—10 часов под­ряд, не испытывая от такого напряжения никаких последствий...

Что выйдет из того, что я делаю нынче, что буду делать завтра, — что вый­дет из всей моей жизни? Зачем мне жить, зачем чего-нибудь желать, зачем что-нибудь делать? Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожил­ся бы неизбежной, предстоящей мне смертью?

Эти вопросы - самое простое, что есть в мире. Они звучат в душе каждого человека - от глупого ребенка до мудрого старика. Как я убедился на своем опыте, без ответа на них невозможно продолжать жить¹.

О своем душевном смятении Толстой написал, когда ему было пять­десят лет, и считать, что в то время он был здоровой личностью, нельзя. Это возвращает нас к исходному вопросу: что такое здоровая личность? До сих пор мы говорили только о том, что ею не является. И для этого есть весо­мая причина — мы не знаем, что образует здоровую личность, потому что между психологами, работающими в этой области, мало согласия. Суще­ствует довольно много определений здоровой личности — столько, что их можно собрать в виде небольшой книжки. Лучшее, чего мы можем достиг­нуть на данном уровне наших знаний — это исследовать те концепции реального психологического здоровья, которые представляются нам наибо­лее полными, и понять, что они говорят о нас.

Я буду обсуждать модели здоровой личности, предложенные Гордо­ном Оллпортом, Карлом Роджерсом, Эрихом Фроммом, Эйбрахамом Мас-лоу, Карлом Юнгом, Виктором Франклом и Фрицем Перлзом. Эти теории отобраны среди других как наиболее разработанные, признанные, влиятель­ные и привлекающие внимание в современной психологии. Хотя не все из этих теоретиков являются психологами личностного роста, каждый из них считает, что существует определенный уровень личностного развития, рас­положенный выше нормального, и по этому критерию вписывается в общее направление психологии личностного роста.

Концепция здоровой личности имеет жизненно важное значение. В ее содержании трудно разобраться, оно сложное, спорное, в нем масса про­белов, полуправды и, несомненно, есть что-то странное и причудливое. Как таковая, она отражает ту область, которую пытается охватить — личность человека.

Многие психологи считают, что исследование здоровой личности дол­жно быть в центре внимания психологии; какая же еще дисциплина дол­жна заниматься изучением человеческого здоровья (human condition)? Что, если не личность, способно изменить мир в лучшую или худшую сторону?

¹ James W. The Varieties of Religious Experience. N.Y.: Longmans, Green, 1920. P. 153-153. Почти полностью этот отрывок цитируется по русскому изданию В. Джемса «Многообра­зие религиозного опыта» (СПб.: Андреев и сыновья, 1910/1992, с. 130—131), переводчики которого, в свою очередь, использовали один из опубликованных вариантов текста «Испо­веди» Л.Н. Толстого. Несколько другой вариант см., напр., в сб.: Толстой Л.Н. Не могу молчать. М.: Советская Россия, 1985. С. 50, 54.

Шульц Д Здоровая личность 593

Оказывает ли что-либо большее влияние на содержание нашей жизни, чем степень психологического здоровья, благодаря которому мы решаем свои проблемы?

Как ясно высказался по этому поводу Эйбрахам Маслоу: «Если вы намеренно планируете стать меньшим, чем вы можете стать, то предуп­реждаю, что вы будете несчастны всю оставшуюся жизнь»¹. <.„>