Где же факты?

Претензии к арбитру в подыгрывании одной из сторон предъявляют проигравшие в любом соревновании — начиная от футбола и заканчивая выборами, считает член генсовета «Единой России» Алексей Чеснаков. По-человечески это понятно, продолжает он: никто не любит проигрывать и признавать свою слабость. Однако нужны конкретные факты. Все крупные политические силы имеют возможность участвовать в формировании избиркомов и выставлять наблюдателей на всех участках. Если в этих условиях они не могут предъявить факты существенных нарушений, отделываясь голословными заявлениями, такие претензии нельзя считать обоснованными.

Но на этих выборах победа «Единой России» может стать пирровой, предупреждают авторы доклада «Движущие силы и перспективы политической трансформации России», опубликованного Центром стратегического развития: «70% голосов “Единой России” большинством населения, скорее всего, будут восприняты не как свидетельство популярности партии, а как доказательство нечестности выборов».

Эта публикация основана на статье «Крупным планом: Избирательный ритуал» из газеты «Ведомости» от 14.11.2011, №214 (2980)

Опубликовано по адресу: www.vedomosti.ru/politics/news/1419913/izbiratelnyj_ritual

Фото: личный архив

На фото: Константин Калачев, создатель Партии любителей пива

Константин Калачев: «Теперь на выборах каждый выживает, как может»

Владимир Моторин
Vedomosti.ru

14.11.2011, 15: 45

Калачев в 1990-е создавал Партию любителей пива, а теперь консультирует партии в регионах. Он говорит, что сейчас на рынке произошел серьезный сдвиг: «Единой России» вновь понадобились независимые политтехнологи.

— Что происходит на рынке политического консалтинга в преддверии выборов в Госдуму?

— Сейчас происходят серьезные изменения. В «Единой России» в последнее время повысилась самостоятельность регионов. Когда за выборы в партии отвечал Валерий Гальченко (бывший первый замруководителя исполкома «Единой России», оставил свой пост в сентябре 2011 г. — «Ведомости»), он продвигал схему, при которой штатные партийные политтехнологи появлялись в каждом регионе. Теперь каждый выживает, как может. Штатные политтехнологи, которых подбирали на посты первых заместителей руководителей региональных исполкомов, в большинстве случаев лишены самостоятельности. Они не обладают достаточным опытом и авторитетом, часто не могут напрямую общаться с людьми, которые принимают решения по ходу выборов. Не удивительно, что на зарплату в партии пошли преимущественно те политтехнологи, которым было просто некуда деваться. Есть, конечно, исключения, но их можно пересчитать по пальцам одной руки. Между тем это очень важно — иметь возможность разговаривать на равных с людьми, принимающими решения, занимать независимую позицию. Без этого нельзя вести эффективную избирательную кампанию. В итоге сегодня у «Единой России» в большинстве регионов сидят непартийные политтехнологи.

— С кем работает «Единая Россия»?

— На рынке достаточно много людей. Есть, конечно, те, кого партия власти никуда не пригласит, потому что они в чем-то провинились. Причем речь обычно не идет о провальных кампаниях. Дело совсем в другом. Типичный пример [Игорь] Минтусов (председатель совета директоров «Никколо М». — «Ведомости»), который издал книжку о махинациях на выборах. Книжка не понравилась. Но на рынке есть немало других специалистов. Они не так известны, как в свое время Алексей Ситников, Игорь Минтусов, Ефим Островский. Однако они находят подходы к губернаторам, лидерам региональных списков, финансово-промышленным группам, которые финансируют кампании.

— А что случилось с известными компаниями? Потребность в громких брендах на рынке политконсалтинга отпала после того, как в партиях появились штатные политтехнологи, которые хорошо представляют ситуацию на рынке?

— Конечно. В чем была главная функция Ситникова, Минтусова в 1990-е гг.? В получении многочисленных заказов и передаче большой части их субподрядчикам. Я тоже работал в 90-х на субподряде. Теперь бренды не нужны. Не нужны даже компании. Большинство политтехнологов работают без образования юридического лица. Просто делают работу и получают кэш.

Сейчас основные заказчики в регионах — это либо сами кандидаты, либо дающие им деньги финансово-промышленные группы, либо губернаторы, которые заинтересованы в прохождении кандидатов. Московские политтехнологи, которые когда-то работали на крупные консалтинговые компании, понимая, что реально заказчики и ресурсы — в регионах, разъехались по стране.

Этот бизнес строится на личных отношениях. Нужно, чтобы у тебя в телефоне было вбито 30-40-50 фамилий людей, которые привыкли с тобой работать. Нужно, чтобы были выстроены отношения с потенциальным генеральным заказчиком. В свое время было много разговоров о том, что будут внушительные черные списки тех, кто не оправдал доверия в тех или иных регионах, кто вроде как завалил кампании. Но дальше разговоров дело не пошло: если у этих людей хорошие отношения в регионах, никакая «Единая Россия» их выкурить оттуда не может. Она может сколько угодно говорить, что человек плохой. Но если он по каким-то причинам устраивает губернатора или окружение губернатора, он будет работать. Я сам провел четыре кампании в Ульяновской области, и меня тоже невозможно было оттуда выкурить. Пока я сам не ушел.

Допускаю, что начиная с этого года все будет постепенно возвращаться назад. По результатам этой кампании может появиться, к примеру, возможность создания новых брендов «Михеев и Ко» или «Пахалков и Ко». Все утверждали, что «Справедливая Россия» не преодолеет 7%-ный барьер, а она, допустим, возьмет 16%. Закономерен вопрос: а кто эти люди?

— Почему именно в этом году? Почему по итогам 2007 г. бренды не появились?

— В 2007 г. было все просто. Политтехнологам предложили фиксированную зарплату, чтобы они поехали в регионы работать на «Единую Россию». И все поехали. Три месяца сидели каждый в своем регионе. В 2000-х не надо было ничего мудрить. Был Путин с высоким рейтингом, была партия Путина, которой перетекал этот рейтинг. Что толку от того, что я в Ульяновске на региональном креативе получил 68% на выборах в заксобрание, провел всех своих одномандатников? Кому это было тогда интересно? Никому.

Но общественные настроения в последнее время быстро меняются. Были высокие ожидания, «Единая Россия» сама поднимала планку этих ожиданий. Были нацпроекты, был план Путина, а где по-настоящему убедительные отчеты об их реализации? И где ощутимые перемены в жизни людей? Да и что такое вообще этот план Путина? В буклете о нем в основном одни картинки. Я помню, как перед выборами в Госдуму в Фонде эффективной политики собрали работающих на партию политтехнологов и предложили обсудить, как вести кампанию. Кто-то сказал: а вот есть план Путина. Я спросил: а можно мне как простому избирателю доходчиво объяснить, что такое план Путина? Мне сказали что-то типа: подожди — звучит красиво, а содержание будет потом. «Россия поднимается с колен», «лихие 90-е» — звучит хорошо, но сколько это может работать?

В 2000-х процветала всеобщая вера по всемогущество пиара. Но жизнь все больше и больше отличалась от телевизионной картинки. Люди начали уставать от постоянных обещаний и отсроченных на десятилетие предложений. Нельзя до бесконечности что-то обещать, ничего в итоге не меняя. Поэтому время инерционных кампаний проходит. Сейчас уже недостаточно повесить в центре города брандмауэр с Путиным.

Опубликовано по адресу: www.vedomosti.ru/library/news/1420587/konstantin_kalachev_teper_na_vyborah_kazhdyj_vyzhivaet_kak

Фото: PhotoXpress

На фото: Игорь Минтусов, председатель совета директоров «Никколо М»

Игорь Минтусов: «От рынка политического консалтинга осталось 40%»

Владимир Моторин
Vedomosti.ru

14.11.2011, 15: 42

В 1996 г. «Никколо М» помогала переизбрать Бориса Ельцина, в 1999 г. — раскрутить «Единство», а в середине 2003 г. — Виктора Ющенко. А потом тучные годы для имиджмейкеров закончились. Председатель совета директоров «Никколо М» хорошо помнит, как это произошло.

— Насколько сильно сжался рынок политконсалтинга после отмены губернаторских и сокращения числа одномандатных выборов?

— Свободный рынок политических консультантов сократился за последние годы более чем вдвое. Если принять за 100% независимый рынок политического консалтинга, который был в 2000 г., то сейчас от него осталось 40%. Впрочем, количество людей, которые занимаются политическим консультированием, не сильно уменьшилось. Политические партии избрали стратегию создания структур внутри партии, которые занимаются выборами на постоянной основе. И в этих внутрипартийных структурах работают политконсультанты на постоянной основе. Партии можно понять. Есть логика американской политической системы, где есть консультанты, которые традиционно работают с республиканцами, и есть консультанты, которые традиционно работают с демократами. Но там этот принцип совершенно по-другому существует. Там нет штатных политтехнологов. У нас они появились.

— Говорят, что появление партийных политтехнологов особенно больно ударило по компаниям с громкими именами. По той простой причине, что обосновавшиеся в партиях имиджмейкеры представляют, кто чего стоит на рынке, и отбирают исполнителей без оглядки на бренды…

— Это правда. Я очень хорошо помню время в середине 2000-х, когда к нам стали поступать запросы на отдельных специалистов, а не на комплексные услуги компании. Звонят и говорят: нам нужен пиарщик в штаб, у нас все есть, а пиарщика нет.

— А кто придумал брать политтехнологов в штат и когда это случилось?

— Это случилось пять-шесть лет назад. Первой решение приняла «Единая Россия», и почти одновременно — «Справедливая Россия». Сейчас штатные политтехнологи у всех парламентских партий. За исключением ЛДПР. У них в принципе нет департамента по избирательным технологиям. В структуре КПРФ такая структура есть. Ее возглавляет один из заместителей Зюганова, который отвечает за агитацию и пропаганду…

— Мельников?

— Да, у него есть штат политтехнологов, консультантов. В «Справедливой России» есть департамент выборных технологий. Недавно о нем рассказывал [лидер партии Сергей] Миронов.

— А кто в «Единой России» главный политтехнолог?

— Владислав Юрьевич Сурков. В ЕР с ним согласуются все руководители региональных штабов, все технологи, которые приглашаются в команду. Там очень жесткая дисциплина. Он визирует практически все команды политтехнологов, которые работают на региональном уровне.

— Мне говорили, что на прошлых выборах в Госдуму «Единая Россия» нанимала в Москве политтехнологов для каждого региона.

— Это правда.

— Говорят, что позднее партия от этой схемы отказалась и решила нанять для каждого региона штатных политтехнологов на должность замглавы исполкома.

— И это правда. Это системное решение «Единой России». Партия на постоянной основе содержит не только избирательный штаб, но и может содержать штатных политтехнологов на уровне замов [руководителей исполкомов региональных отделений]. Я, правда, не знаю, во всех ли регионах. Это может зависеть от штатного расписания (если уж совсем цинично), которое есть в регионе.

— У других партий тоже есть штатные политтехнологи в каждом регионе?

— На содержание политтехнологов в регионах нужны постоянные ресурсы, которые фактически есть только у одной партии — «Единой России». «Справедливая Россия» не содержит в регионах на постоянной основе заместителей, которые отвечают за избирательные технологии. В ЛДПР этого, насколько я знаю, тоже нет, как и в КПРФ. Но даже в «Единой России» центральный штаб, как правило, не платит за региональные кампании. Считается, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Финансовыми ресурсами, в том числе на политтехнологии, должен обеспечить партию лидер. Такой же порядок и в других партиях. Это правило, из которого могут быть исключения. Если регион очень бедный, а лидер в нем сильный, то центральный штаб может послать туда политтехнологов и за собственный счет.

— У «Патриотов России» и «Яблока» есть политтехнологи?

— О «Патриотах России» мне ничего не известно. Я с ними не сталкивался. Что касается «Яблока», то традиционно они тоже не нанимают «внешних» политтехнологов. Они нанимают рекламные агентства, которые берут часто не свойственные им функции специалистов в области политической рекламы, которая сильно отличается от обычной. У них давно, еще со времен [Григория] Явлинского, существует определенная идеология, которая заключается в следующем: у нас в партии нет места политтехнологам, поскольку настоящие умные продвинутые политики и сами все не хуже политтехнологов знают.

— Тем не менее в 1999 г. в качестве их политтехнологов называлась компания «Тайный советник».

— Там наверняка был локальный контракт, никак не связанный со стратегией выборной кампании. «Тайный советник» — специализированная компания.

— А по «Правому делу» прояснилась ситуация? Кто с ними работает?

— Нет информации. Я думаю, что никто с ними не будет работать. Богданов сам по себе выходец из политтехнологической тусовки. В 1990-е гг. он много работал с Кошмаровым. Фактически был его партнером. Мы пересекались с Богдановым на выборах мэра города Волгограда во второй половине 1990-х гг. Поэтому в хорошем смысле слова Богданов не без основания считает себя политтехнологом и будет сам строить кампанию.

— Независимые политтехнологи говорят, что «Единая Россия», возможно, отказывается от штатных политтехнологов в пользу независимых. Это правда?

— Регионов много, на всех [штатных политтехнологов] не хватает, потому [в 2007 г.] приглашали со стороны, и сейчас я знаю, что «Единая Россия» привлекает независимых политконсультантов в некоторые регионы. Регионы борются за процент между собой — идет активное привлечение независимых политтехнологов для получения конкурентного преимущества по сравнению с соседом.

— К вам «Единая Россия» обращалась на этих выборах?

— Нет, официально не обращались.

— Как, по вашему мнению, будет меняться роль политтехнологий в российской политике в ближайшие годы?

— Стратегически роль политических технологий в целом уменьшаться уже не будет. Вопрос лишь в том, какой вес будут иметь электоральные политические технологии по сравнению с неэлекторальными политическими технологиями. Не думаю, что роль электоральных политических технологий будет уменьшаться и дальше. Во-первых, куда уж дальше? Во-вторых, власть должна обеспечить свою легитимность. Нельзя сейчас сокращать публичную политику. Иначе власть будет ставить под сомнение свою легитимность. А это ну никак в планы власти не входит.

Опубликовано по адресу: www.vedomosti.ru/library/news/1420586/igor_mintusov_ot_rynka_politicheskogo_konsaltinga_ostalos_40

Фото: PhotoXpress

На фото: гендиректор «Имидж-контакта» Виктор Гафт

Виктор Гафт: «Эти выборы в Госдуму могут стать первыми, в которых мы не будем участвовать»

Владимир Моторин
Vedomosti.ru

14.11.2011, 15: 35

Предстоящие выборы в Госдуму могут стать первыми за последние 20 лет, в которых «Имидж-контакт» не будет участвовать. Однако гендиректор «Имидж-контакта» Виктор Гафт не теряет оптимизма: компания активно осваивает рынки бывших союзных республик и даже присматривается к Африке. В России же «Имидж-контакт» сосредоточился на бизнес-клиентах.

— У вас на сайте написано, что вы лидирующая компания на рынке, что у вас много сотрудников, но сайт давно не обновлялся. Эта информация уже не актуальна?

— Количество специалистов, непосредственно занятых в политическом консалтинге, конечно, уменьшилось. В связи с тем, что рынок сузился, часть людей задействована теперь в неполитических проектах. А часть сотрудников плавно перешли в пограничные отрасли деятельности.

— Ушли из компании?

— Да.

— Как много сотрудников осталось?

— На высшем и высоком уровне осталось около 60%. Гораздо хуже сохранилось низовое звено. В пиковые моменты деятельности у нас работали сотни сотрудников.

— Что сказалось на бизнесе?

— Отмена губернаторских выборов, отмена выборов в Госдуму по одномандатным округам, повышение роли административного ресурса, региональные кампании, где выборы теперь проходят по партийным спискам. Если сейчас человек хочет стать депутатом Госдумы, ему надо три вещи — знание того, каков размер денежного взноса в партийный фонд за место в проходной части списка, обладание соответствующей суммой и наличие информации о том, с кем этот вопрос можно решать.

— В 1990-е гг. названия лидеров на рынке политконсалтинга были у всех на слуху. Кто занимает ведущие позиции на рынке сейчас?

— У нас в стране есть один политик и один политтехнолог. Политик — это Владимир Владимирович Путин. Политтехнолог — Вячеслав Юрьевич Сурков. За работой других политтехнологов сейчас мы наблюдаем на выборах в сопредельных государствах. Вот были киргизские выборы, там появлялись наши коллеги. И мы там тоже поработали.

— В Киргизии вы на чьей стороне?

— На парламентских выборах мы работали с одной партией.

— Какой?

— Не хотелось бы говорить.

— Она не очень хорошо выступила?

— Это не самая передовая партия, но выступила она нормально. Сейчас принимает участие в президентской кампании.

— Какие-то технологии не работают в Киргизии?

— Понимаете, очень редко, приходя работать куда-то, политтехнологи имеют карт-бланш на реализацию своих схем и своих технологий. Существуют всегда местные люди, с которыми надо наладить эффективное взаимодействие, у которых есть свои представления. Нужно выработать общий подход с ними, направить их в нужное русло. Во время избирательной кампании много энергии уходит не на состязание с оппонентами и организацию взаимоотношений с избирателями, а на налаживание коммуникации с соратниками на местах. Они знают, у кого надо брать в аренду автобусы, у кого нужно заказывать рекламно-демонстрационные стенды… Ведь у каждого есть братья, свояки, шурины, которым обязательно нужно во время избирательной кампании… ну вы понимаете.

— В Киргизии Москва активно отстаивает свои интересы. Поддерживая ту или иную партию в Киргизии, вы не вступаете в конфликт с российскими властями, которые могут поддерживать другую политическую силу? Не было ли конфликта, когда на Украине вы поддержали Ющенко, против которого выступал Кремль?

— Мы его не поддерживали, мы с ним работали.

— Это была конфликтная ситуация?

— Я бы сказал так: некоторые башни Кремля ставили на Януковича. Впоследствии, насколько я понимаю, ошибочность такого подхода была признана. Было признано, что нельзя ставить на одного из кандидатов. Теперь что касается Киргизии — ваш вопрос является избыточным, потому что сейчас Кремль, извлекший правильный урок из своего ошибочного подхода к выборам президента Украины, поступает более мудро. Теперь Кремль поддерживает всех кандидатов и вступить в противоречие с такой позицией, в принципе, невозможно.

— После 2004 г. не пожалели, что выступили на стороне Ющенко?

— Нет.

— Кроме Киргизии, какие рынки вы считаете перспективными?

— Казахстан.

— Вы там уже участвуете?

— Пока нет, но рано или поздно будут же там выборы президента.

— Украина?

— Ну и Украина тоже. Хотя сейчас мы там не работаем. Исчерпала себя ситуация. Тамошний рынок замер до выборов в Раду… Интерес также представляет Молдова. Белоруссия даже.

— Оппозиция в Белоруссии готова платить?

— Сейчас нет, но рано или поздно будет готова.

— А за пределами СНГ есть интересные рынки?

— В начале этого года мы побывали с ознакомительной поездкой в Демократической Республике Конго. В городе Киншаса. Там осенью предстоят парламентские и президентские выборы. Вот мы и посмотрели, что там происходит в преддверии выборов. Там предполагается задействовать политтехнологов бельгийских, французских, американских, китайских, южноафриканских.

— И на все это в Конго есть деньги?

— На все, наверное, нет, но на кого-то точно найдутся.

— А российские политтехнологи широко были представлены?

— Были представлены в нашем лице. Но после ряда «высоких» встреч мы не сочли для себя возможным продолжение переговоров. О причинах говорить не будем, но решили пропустить.

— В 2000-х гг. вы работали на российских выборах?

— Работали с [Константином] Титовым, когда он баллотировался в президенты. Из нашумевших и интересных избирательных кампаний в начале 2000-х стоит отметить избрание губернатором Приморья Сергея Дарькина. На выборах в Госдуму в 2003 г. мы работали по договоренности с несколькими региональными отделениями «Единой России». Кроме того, у нас было несколько проектов с партиями второго плана. В 2007 г. у нас в клиентах была «Единая Россия» в нескольких регионах.

— В этих региональных выборах и выборах в Госдуму вы участвуете?

— В Госдуму скорее нет, чем да.

— То есть эти выборы в Госдуму могут стать первыми, в которых вы можете не принять участия?

— Да, это вполне может быть… При отсутствии каких-то внятных заказов и с учетом того, что специалисты достаточно универсальны, у нас есть несколько довольно интересных проектов вне избирательной сферы.

Опубликовано по адресу: www.vedomosti.ru/library-investigation/news/1420577/viktor_gaft_eti_vybory_v_gosdumu_mogut_stat_pervymi_v