Личность в групповом процессе

Исследований, посвященных изучению активности личности в группе и ее влиянию на групповую жизнь, насчитывается немалое количество, так что подробное их обсуждение потребовало бы написания специальной работы. Кроме того, эти исследования весьма разнообразны, разноречивы по полученным результатам, зачастую слабо между собой связаны, и оформление их в виде сколько-нибудь строгой классификации, позволившей бы ограничиться отдельными наиболее демонстративными примерами, представляется нам делом большой трудности. Тем не менее попытки построения таких классификаций в литературе встречаются. Одну из них, предложенную М. Шоу, мы берем в качестве основы для дальнейшего анализа, однако, как будет показано ниже, обращением к этой классификации проблема отнюдь не исчерпывается. Поэтому в заключительной части параграфа мы представим в известной мере альтернативный взгляд на проблему.

Пытаясь определенным образом сгруппировать личностные характеристики членов группы, М. Шоу разбил их на три класса переменных: биографические характеристики, способности, черты личности. Подобное деление, понятно, далеко не идеально; в нем, в частности, заметно смешение индивидного и собственно личностного начала (это относится, например, к биографическим характеристикам), тем не менее это наиболее разработанная классификационная система, дающая при всех присущих ей критических моментах по крайней мере хоть какую-то реальную возможность систематизации соответствующих исследовательских данных.

Биографические характеристики личности и групповой процесс. Указанные М. Шоу биографические характеристики весьма разнородны по своему исходному началу: в то время как одни из них имеют выраженную биологическую окраску (мы имеем в виду возраст, пол и т. д.), другие — вполне социальны (скажем, образование или социально-экономический статус). Впрочем, и такая, казалось бы, сугубо природная переменная, как возраст, в действительности содержит немалый пласт социальности, если иметь в виду социальный опыт личности, приобретаемый, конечно же, только с возрастом и с ним в значительной мере сопряженный, В этой связи нелишне будет напомнить о принятом в современной науке полиизмерительном подходе к изучению возраста, предполагающем наличие отдельных его измерений: биологического, социального, психологического.

Первая из рассматриваемых нами здесь биографических характеристик личности — ее хронологический возраст. Чаще всего он соотносится в группе с моделями межличностного взаимодействия, руководством (иногда— лидерством), конформностью. Довольно сложная зависимость обнаружена между возрастом и общением. Попытки получить сколько-нибудь значимые количественные связи между этими переменными не увенчались успехом. Оказалось, что скорее следует говорить о качественных изменениях общения как функции возраста. Суть их состоит в том, что с возрастом наблюдается тенденция ограничивать межличностные контакты, увеличивая вместе с тем сложность моделей взаимодействия.

Довольно часто (во всяком случае за рубежом, первоначально в рамках «теории черт» лидерства или руководства) исследователи пытались выяснить влияние возраста на эффективность руководства, однако, по данным Р. Стогдилла, имеющиеся здесь результаты крайне противоречивы, исключая возможность говорить о какой-то определенной на этот счет тенденции.

Другая рассматриваемая нами биографическая характеристика личности — пол. На первый взгляд эта переменная имеет отношение исключительно к индивидному (не личностному) началу в человеке. Тем не менее несостоятельность подобной точки зрения становится понятной, если принять во внимание, что половая идентификация человека тесно связана с усвоением и реализацией им ролевых стандартов поведения (имеются в виду мужская и женская роли), принятых в обществе, культивируемых, в частности, в ближайшей микросреде личности, каковой является семья, — словом, во многом культурно-детерминирована.

Следует отметить, что обсуждаемая нами характеристика привлекает в последние десятилетия все большее внимание со стороны специалистов, пытающихся вычленить особенности поведения мужчин и женщин в групповом контексте, проявляя при этом значительный интерес именно к моделям женского поведения. Последний объясняется, на наш взгляд, той возрастающей ролью, которую начинают играть женщины в различных сферах жизни современного общества. Кстати, по этой причине немало исследований, как мы увидим далее, посвящено анализу поведения женщин, выполняющих роли лидера, руководителя.

Установлено, что в некоторых видах деятельности женщины очень часто проявляют меньшую активность в присутствии мужчин, чем последние в присутствии лиц своего же пола. В этом смысле показательны результаты наблюдений Ф. Стродт-бека и Р. Манна за процессом общения присяжных заседателей, свидетельствующие, что мужчины значительно превосходят женщин участием в

предшествующей принятию вердикта дискуссии. Аналогичные факты получены и другими исследователями. Например, Е. Эриз обнаружено, что при решении дискуссионных задач в смешанных (по признаку пола) лабораторных группах мужчины являлись инициаторами 66% всех коммуникативных актов в группе. Кроме того, в лабораторных условиях было также показано, что в смешанных группах женщины реже становятся лидерами и проявляют меньшую склонность, чем мужчины, добиваться этой роли. Приведенные выше данные нередко объясняются большей компетентностью мужчин в решении групповой задачи, а также их стремлением доминировать в группе, в частности, в силу наличия определенного культурного стандарта поведения: от исполнителя мужской роли ожидают и соответствующего поведения. Подобного рода стандарты сказываются и на установках индивидуумов, в свою очередь влияющих на оценку ими успешности действий лиц разного пола. Так, Р. Райс с сотрудниками, первоначально измерив установки курсантов военной академии относительно женщин, далее объединял их в группы из трех человек (все мужчины) для участия в лабораторном эксперименте. Часть групп в эксперименте возглавлялась курсантами-мужчинами, а часть — курсантами-женщинами. В результате была выявлена любопытная закономерность. Когда успеха в решении лабораторной задачи добивалась группа, возглавлявшаяся женщиной, члены группы приписывали успех главным образом везению. Когда же такая успешная группа возглавлялась мужчиной, считалось, что успех обусловлен в основном его личными качествами (способностями, умениями).

Ну, а как в действительности обстоит дело? Существуют ли подтверждаемые научными фактами различия между мужчинами и женщинами в эффективности руководства? Опираясь на результаты эмпирических исследований, Ф. Денмарк пришла к следующему заключению: «Многие предположения, что женщины-менеджеры существенно отличаются от менеджеров-мужчин, совершенно не подтверждаются данными. Как правило, исследователи сходятся на существовании лишь одного различия, а именно, большем интересе женщин к отношениям между людьми; но это следовало бы рассматривать как плюс с точки зрения эффективности руководства. Утверждения о половых различиях в способностях, установках, чертах личности основываются скорее на сексуально-ролевых стереотипах, нежели на результатах эмпирического изучения женщин-руководителей».

Утверждение Ф. Денмарк в той его части, где речь идет о личностных чертах, все-таки выглядит несколько категоричным. Во всяком случае, по данным Е. И. Шаровой количественные характеристики личности мастеров ПТУ, мужчин и женщин, выявленные опросником Р. Кэттелла (форма «С»), обнаруживали различия почти по всем шестнадцати факторам, причем по нескольким из них эти различия оказались статистически достоверными. Другое дело, что сколько-нибудь существенная разница в показателях эффективности руководства учебной группой со стороны мастеров-мужчин и мастеров-женщин Е. И. Шаровой не обнаружена.

Зато получает дополнительное подтверждение приведенный Ф. Денмарк факт, согласно которому женщины-руководители проявляют больший сравнительно с мужчинами интерес к межличностным отношениям. Мы имеем в виду материалы исследования А. В. Маржиня, изучавшей эффективность руководства юношескими спортивными командами. Было, в частности, показано, что тренеры-женщины гораздо точнее тренеров-мужчин отражают как деловой, так и (особенно) эмоциональный аспект групповой структуры. Хотя этот факт можно интерпретировать как доказательство лучшего развития у женщин социально-перцептивных способностей, тем не менее он, на наш взгляд, свидетельствует и в пользу большего интереса тренеров-женщин к взаимоотношениям своих подопечных.

Выше мы представили некоторые данные относительно роли таких биографических характеристик личности, как пол и возраст, в групповом процессе. Вместе с тем гораздо более значимыми в этом плане оказываются факторы социального происхождения личности (образование, социально-экономический статус, мобильность), сильно влияющие на ее позицию в социальной группе. Однако исследования этих факторов, в основном ведущиеся за рубежом, как правило, ориентированы на соотнесение их с довольно высокими уровнями менеджмента и политического лидерства и далеко выходят за рамки анализа собственно малых групп. В силу указанной причины специально останавливаться на подобного рода исследованиях мы не будем.

Способности личности и групповой процесс. Следует сказать, что способности трактуются М. Шоу весьма расширительно, и он относит к ним как интеллект (понимая его как некую общую способность), так и умения, знания и т. п. (понимая их как некие специфические способности). Нас, однако, интересует в данном случае связь указанных особенностей личности с ее поведением в малой группе. Конечно, наиболее изученной здесь является связь интеллекта с лидерством и эффективностью руководства; правда, объектом исследования нередко являлись общности, объем которых значительно превышал все мыслимые границы малой группы (речь, например, порой шла о социальных организациях).

Специалисты подчеркивают, что лица, обладающие большим интеллектом, обнаруживают тенденцию быть более активными и менее конформными в группах, нежели их менее интеллектуальные партнеры. Но это лишь общая тенденция, поскольку, например, между интеллектом и статусом не исключена и обратная зависимость. Так, И. П. Волков получил отрицательные корреляции между показателями интеллекта студентов и их психологическим статусом в учебной группе. Однако в целом, согласно данным Р. Стогдилла, между интеллектом и лидерским статусом существует небольшая позитивная связь, равная 0, 28 (средняя величина по итогам семнадцати исследований).

Далеко не однозначным образом соотносится интеллект и с эффективностью руководства. Согласно высказываемой в литературе точке зрения, отношение между этими переменными носит криволинейный характер, т. е. наиболее эффективными оказываются руководители не с чрезмерно высокими или низкими показателями интеллекта, а имеющие промежуточные по степени выраженности его оценки. Кроме того, исследователи обращают внимание на то обстоятельство, что невысокие зачастую корреляции между интеллектом и эффективностью деятельности руководителя обусловлены наличием множества промежуточных переменных, располагающихся в «пространстве» между «входом» интеллектуальной активности руководителя и эффективностью выполнения задания. Так, Ф. Фидлер и А. Лейстер в исследовании, проведенном в воинских подразделениях, к числу подобных переменных отнесли мотивацию и опыт руководителя, его отношения с вышестоящим начальником и подчиненными. Эти авторы полагают, что каждая из названных выше переменных может частично или полностью блокировать влияние интеллектуальной активности руководителя на выполнение задания, в значительной степени опосредствуя связь между ними.

Черты личности и групповой процесс. Учитывая огромное количество выделенных разными авторами всевозможных, иногда повторяющих друг друга под несовпадающими названиями личностных черт, М. Шоу сгруппировал их в пять крупных блоков, или категорий, получивших в его классификации следующие наименования: 1) межличностная ориентация; 2) социальная сен-зитивность; 3) стремление к власти; 4) надежность; 5) эмоциональная устойчивость. К сожалению, у нас нет возможности сколько-нибудь детально проследить влияние, оказываемое на групповой процесс всеми входящими в каждый из указанных блоков переменными, поэтому мы ограничимся лишь отдельными примерами.

Среди личностных характеристик, относимых М. Шоу к блоку межличностная ориентация, вероятно, наиболее известными являются так называемая оценка руководителем наименее предпочитаемого сотрудника и авторитарность. Оценка наименее предпочитаемого сотрудника (сокращенно — НПС)—личностный компонент «вероятностной модели эффективности руководства», в течение многих лет разрабатываемой Ф. Фидлером.

Предложенный им личностный конструкт дает представление о преимущественной ориентации руководителя (и вообще любого субъекта) либо на выполнение группового задания (деловая ориентация), либо на установление благоприятных межличностных отношений с окружающими (собственно межличностная ориентация). Показано, что руководители с низкой оценкой НПС наиболее эффективны в крайне благоприятных или крайне неблагоприятных для них ситуациях, а руководители с высокой оценкой НПС наиболее эффективны в умеренных по степени благоприятствования их активности ситуациях.

Другая составляющая обсуждаемого личностного блока — авторитарность —• довольно часто фигурирует в работах зарубежных авторов. Для поведения авторитарного субъекта в позиции власти характерны требовательность, директивность, стремление к детальному контролю за действиями подчиненных; однако, находясь в подчиненном положении, авторитарный субъект склонен воспринимать свою роль как естественную и вполне приемлемую, легко уступая давлению вышестоящих лиц. Обычно авторитарная личность сопоставляется с эгалитарной, для которой типично стремление к статусному равенству и отвержение ролей господства и подчинения. Разумеется, в чистом виде подобные личностные типы не обязательно встречаются на каждом шагу, во всяком случае легче говорить о некоторой (порой и весьма отчетливой) тенденции, нежели абсолютизировать «снимаемые» эмпирические характеристики.

Социальная сензитивность — следующая называемая М. Шоу личностная категория. Она характеризует главным образом способность личности к отражению состояний других людей и включает среди прочих такие ее черты, как эмпатия, социальное понимание, социабельность. В литературе приводятся данные, свидетельствующие о позитивной связи этих черт с групповым лидерством и эффективностью руководства.

Еще один блок личностных переменных, образующих категорию «стремление к власти», соотносится с поведением членов группы, направленным на достижение престижных внутригрупповых позиций. Одна из наиболее значительных переменных этого класса — доминантность, позитивно коррелирующая с актами лидерства, лидерским статусом, межличностным взаимодействием и обнаруживающая негативную связь с конформностью.

Определенное позитивное влияние на элементы группового процесса (в том числе лидерство, групповую эффективность и т. д.) оказывают личностные черты, подходящие под категорию «надежность»: ответственность, уверенность в себе, самоуважение. Заметим также, что, по данным специалистов, ответственность и уверенность в себе входят в то небольшое число личностных черт (перечислявшихся нами в одной из работ, которые достаточно устойчиво от ситуации к ситуации проявляют себя как детерминанты эффективности руководства.

Последняя выделяемая М. Шоу личностная переменная — эмоциональная устойчивость — включает ряд широко исследуемых в связи с групповым процессом черт, в числе которых называются, например, тревожность и личностное приспособление. Что касается тревожности, то по мере ее возрастания, как правило, снижаются требования, предъявляемые личностью к группе, увеличивается конформность, личность охотнее меняет свои взгляды под влиянием группы и т. п. Совершенно очевидно, что такое поведение вряд ли может способствовать эффективному функционированию группы.

Иначе соотносится с характеристиками группового процесса личностное приспособление, т. е. способность личности устанавливать гармонические отношения с окружающей средой. В литературе приводятся данные, указывающие на позитивное влияние этой личностной черты на мотивацию групповой деятельности, сплоченность и эффективность группы, в особенности, когда условия жизни последней близки к экстремальным.

Подведем некоторые итоги. Было показано, что личностные особенности (биографические характеристики, способности, наборы черт) участников группового процесса оказывают на него известное, опосредствованное целым рядом факторов влияние, отражающееся как на динамике самого процесса, так и на сопутствующих ей феноменах групповой жизни. К сожалению, конкретные нормативные характеристики этого влияния во многом еще остаются не выясненными, и сегодня мы можем говорить скорее об определенных тенденциях, в значительной мере дающих лишь некое общее, усредненное представление о специфике взаимосвязи личностной и групповой переменных. Что же касается перспектив изучения обсуждаемой здесь проблемы, то они видятся нам прежде всего в получении новых знаний о личности и группе и последующем построении на их основе отсутствующих в настоящее время системных теоретических конструкций, адекватно моделирующих отношение «личность — группа».

Н. Смелзер