LXXXVIII

...Во всех науках мы встречаем ту же ставшую обычной улов­ку, что создатели любой науки обращают бессилие своей науки в клевету против природы. И то, что недостижимо для их науки, то они на основании той же науки объявляют невозможным и в самой природе...

XCV

Те, кто занимался науками, были или эмпириками или догма­тиками. Эмпирики, подобно муравью, только собирают и довольст­вуются собранным. Рационалисты, подобно пауку, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извле­кает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению. Не отличается от этого и подлин­ное дело философии. Ибо она не основывается только или преиму­щественно на силах ума и не откладывает в сознание нетронутым материал, извлекаемый из естественной истории и из механичес­ких опытов, но изменяет его и перерабатывает в разуме. Итак, следует возложить добрую надежду на более тесный и нерушимый (чего до сих пор не было) союз этих способностей – опыта и рассудка.

CIV

Не следует все же допускать, чтобы разум перескакивал от частностей к отдаленным и почти самым общим аксиомам (како­вы так называемые начала наук и вещей) и по их непоколебимой истинности испытывал бы и устанавливал средние аксиомы. Так было до сих пор: разум склоняется к этому не только естественным побуждением, но и потому, что он уже давно приучен к этому до­казательствами через силлогизм. Для наук же следует ожидать добра только тогда, когда мы будем восходить по истинной лест­нице, по непрерывным, а не прерывающимся ступеням – от част­ностей к меньшим аксиомам и затем к средним, одна выше другой, и, наконец, к самым общим. Ибо самые низшие аксиомы немногим отличаются от голого опыта. Высшие же и самые общие аксиомы (какие у нас имеются) умозрительны и абстрактны, и в них нет ничего твердого. Средние же аксиомы истинны, тверды и жизнен­ны, от них зависят человеческие дела и судьбы. А над ними, нако­нец, расположены наиболее общие аксиомы – не абстрактные, но правильно ограниченные этими средними аксиомами.

Поэтому человеческому разуму надо придать не крылья, а, ско­рее, свинец и тяжести, чтобы они сдерживали всякий его прыжок и полет...

CXXVI

Дело и цель человеческого могущества в том, чтобы произво­дить и сообщать данному телу новую природу или новые при­роды. Дело и цель человеческого знания в том, чтобы открывать форму данной природы, или истинное отличие, или производящую природу, или источник происхождения (ибо таковы имеющиеся у нас слова, более всего приближающиеся к обозначению этой цели). Этим двум первичным делам подчиняются два других дела, вторичных и низшего разряда. Первому подчиняется превраще­ние одного конкретного тела в другое в пределах возможного; второму ‑ открытие во всяком порождении и движении скрытого процесса, продолжающегося непрерывно от проявленного дейст­вующего начала и проявленной материи вплоть до данной формы, а также открытие другого схематизма тех тел, которые пребывают не в движении, а в состоянии покоя.

Бэкон Ф. Новый Органон. Афоризмы об истолковании природы

и царства чело­века // Сочинения. В 2т. М., 1978.

Т. 2. С. 12, 13‑ 16, 18, 34, 35, 50, 56‑ 57, 60‑ 61, 62, 75.