Плутарх о законодательстве Ликурга

Публикуется по: Плутарх. Сравнительные жизнеописания / Пер. В. Алексеева. М., 1987. Т. 1. С. 94-122

V....Из многих преобразований, введенных Ликургом, пер­вым и самым важным было учреждение им Совета старейшин (герусии), который, сдерживая в известных границах царскую власть и в то же время пользуясь одинаковым с нею числом голосов при решении важнейших вопросов, служил, по выраже­нию Платона, и якорем спасения, и доставлял государству внут­ренний мир. До сих пор оно не имело под собой прочной по­чвы — то усиливалась власть царя, переходившая в деспотизм, то власть народа в форме демократии. Власть старейшин (герон­тов) была поставлена в середине и как бы уравновешивала их, обеспечивая полный порядок и его прочность. Двадцать восемь старейшин становились на сторону царя во всех тех случаях, когда следовало дать отпор демократическим стремлениям. С другой стороны, они в случае необходимости оказывали под­держку народу в его борьбе с деспотизмом....Старейшин было столько для того, чтобы вместе с двумя царями их было в общем 30 человек.

Ликург считал это учреждение настолько важным, что по­слал в Дельфы вопросить о нем оракула и получил от него сле­дующий ответ, так называемую ретру: «Выстрой храм Зевсу-Гелланию и Афине-Геллании, раздели народ на филы и обы, учреди совет из 30 членов, вместе с вождями, и пусть время от времени народ собирается между Бабикой и Кнакионом. Пред­лагать законы и собирать голоса должен ты, окончательное же решение должно принадлежать народу»....В народных собра­ниях никто не имел права высказывать своего мнения. Народ мог только принимать или отвергать предложения геронтов и Царей. Впоследствии, когда народ стал искажать, извращать предложения, вносившиеся на его обсуждение, сокращая или дополняя их, цари Полидор и Теоном в прежней ретре сделали следующую прибавку: «Если народ постановит дурно, царям и старейшинам уйти», другими словами, они не должны были утверждать его решений, а вообще распустить собрание, объя­вить закрытым, так как оно приносило вред, искажая и извра­щая их предложения...

VII. Несмотря на то что Ликург не передал государствен­ной власти в одни руки, олигархия в чистом ее виде все еще продолжала заявлять о себе, поэтому его преемники, замечая, что она переступает предел возможного и становится невыноси­мой, учредили для обуздания ее, как выражается Платон, дол­жность эфоров. Первыми эфорами при царе Теопомпе были Элат и его товарищи, что имело место спустя около 130 лет после Ликурга...

VIII. Вторым из преобразований Ликурга и самым смелым из них было деление им земель. Неравенство состояний было ужасное... Он убедил сограждан отказаться от владения зем­лею в пользу государства, сделать новый ее раздел и жить всем на равных условиях так, чтобы никто не был выше другого, отдавая пальму первенства одним нравственным качествам. Не­равенство, различие одного от другого должны были выражать­ся только в порицании за дурное и похвале за хорошее. При­водя свой план в исполнение, он разделил всю остальную Ла­конию на 30 тысяч земельных участков для жителей окрестностей Спарты — периэков — и на 9 тысяч — округ са­мой Спарты: столько именно было спартанцев, получивших зе­мельный надел...

IX. Чтобы окончательно уничтожить всякое неравенство и несоразмерность, он желал разделить движимое имущество... Прежде всего, он изъял из обращения всю золотую и серебря­ную монету, приказав употреблять одну железную, но и она была так тяжела, так массивна при малой своей стоимости, что для сбережения дома десяти мин нужно было строить большую кладовую и перевозить их на телеге. Благодаря такой монете в Лаконии исчезло много преступлений: кто решился бы воровать, брать взятку, отнимать деньги другого или грабить, раз нельзя было скрыть своей добычи... Железные деньги не ходили в других греческих государствах; за них ничего не давали и сме­ялись над ними, вследствие чего на них нельзя было купить себе ни заграничных товаров, ни предметов роскоши. По той же причине чужеземные корабли не заходили в спартанские гава­ни. В Спарту не являлись ни ораторы, ни содержатели гетер, ни мастера золотых или серебряных дел — там не было денег. Та­ким образом, роскошь, не имея больше того, что могло поддер­живать ее, давать ей средства к существованию, постепенно исчезла сама собой. Богач не имел никакого преимущества пе­ред бедным, так как богатством нельзя было похвастаться пуб­лично...

XIII. Законы Ликурга не были писаными, в чем убеждает нас одна из его «ретр». Все, что, по его мнению, вполне необхо­димо и важно для счастья и нравственного совершенства граж­дан, должно войти в самые их нравы и образ жизни, чтобы ос­таться в них навсегда, сжиться с ними....Вообще все заботы его как законодателя были обращены на воспитание.

Одна из его «ретр», как сказано выше, запрещала иметь пись­менные законы, другая была направлена против роскоши. Кры­ша в каждом доме могла быть сделана только одним топором, двери — одной пилою; пользоваться другими инструментами запрещалось...

Известна также третья «ретра» Ликурга, где он запрещает вести войну с одними и теми же неприятелями, чтобы, привык­нув оказывать сопротивление, они не сделались воинственны­ми... «Ретрами» Ликург назвал свои постановления для того, чтобы убедить всех, что они даны оракулом, являются его отве­тами.

XIV. Считая воспитание высшею и лучшею задачей для за­конодателя, он приступил к осуществлению своих планов изда­лека и прежде всего обратил внимание на брак и рождение де­тей... Девушки должны были для укрепления тела бегать, бо­роться, бросать диск, кидать копья, чтобы их будущие дети были крепки телом в самом чреве их здоровой матери... Кроме того, женщине внушался благородный образ мыслей, сознание, что и она может приобщиться к доблести и почету...

XV. Уже все то, о чем мы говорили до сих пор, служило побудительною причиною к браку...

Невест похищали, но не таких, которые были еще малы или слишком молоды для брачной жизни, а вполне зрелых и развив­шихся. Похищенная отдавалась на руки подруги невесты...

XXIX. Когда важнейшие из его законов успели войти в жизнь его сограждан, когда государство сделалось достаточно крепким и сильным, чтобы нести себя и самому стоять на ногах, Ликург, подобно богу, который, по словам Платона, обрадовался при виде первых движений созданного им мира, был восхищен, оча­рован красотой и величием созданных им законов, законов, став­ших действительностью, вошедших в жизнь, и захотел, насколь­ко может ум человека, сделать их бессмертными, незыблемыми в будущем. Итак, он созвал всех граждан на народное собрание и сказал, что данное им государственное устройство во всех отношениях приведено в порядок и может служить к счастью и славе их города... В продолжение пяти веков, пока Спарта оста­валась верна законам Ликурга, она по своему строю и славе была первым государством в Греции. Из 14 царей, от Ликурга до Агида, сына Архидама, ни один не сделал в них никаких перемен. Учреждение должности эфоров не только не ослабило государства, а, напротив, послужило к его усилению. Казалось, эфорат был учрежден в интересах народа, на самом же деле он послужил к усилению влияния аристократии...