Отступление: романтический герой в сфере практической политики

АНИЧКОВ ДВОРЕЦ, 25 НОЯБРЯ

Вечером 25 –го ноября о плохом состоянии здоровья узнают секретарь вдовствующей императрицы Марки Федоровны Вилламов, председатель Государственного сове­та князь Петр Васильевич Лопухин, генерал-губернатор граф Милорадович и дежурный генерал Главного штаба его императорского величества Потапов, Николай.

Ночью Николай, граф Милорадович и генерал Воинов встретились для обсуждения вопроса о престолонаследии.

Александра Федоровна: «Повсюду ца­рит зловещая тишина и оцепенение; все ждут того, что долж­ны принести с собою ближайшие дни».

А.Д. Боровков, правитель дел Следст­венного комитета, учрежденного после разгрома восстания декабристов: «Неопределенное чувство страха закралось в сердца жителей: пролетела молва, что цесаревич Константин отказывается от престола, что великий князь Николай тоже не хочет принять бразды правления; носились несвязные тол­ки о конституции, и содрогались благонамеренные».

ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО, 26 НОЯБРЯ

Известие о тяжелой болезни императора ошеломило чле­нов тайного общества не меньше, чем двор и генералитет.

В тайном обществе решали вопрос в конечном счете об­щероссийского значения - быть или не быть попытке рево­люции, призванной изменить политическое, общественное, экономическое бытие отечества.

Но от поведения Николая, Константина, Милорадовича (особенно Милорадовича!) зависела степень реальности ва­риантов, обсуждавшихся лидерами тайного общества. В эти две с половиной напряженно исторические недели поступки людей, разделенных политическими устремлениями, были тем не менее фатально связаны между собой и взаимно друг на друга влияли...

26 ноября стало для заговорщиков днем горькой растерян­ности

ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ, 27 НОЯБРЯ

Присяга Константину.

Графиня Нессельроде писала в письме: «Великий князь проявил большую торопливость; он на все стороны приказывал присягать без всякого порядка, что и тому привело, что войска выполнили это раньше правитель­ственных властей».

Это надо запомнить - создавшаяся ситуация повлекла за собой противозаконный порядок присяги: войска опередили правительственные учреждения. Милорадович столь успеш­но запугал великого князя настроением гвардии, что Нико­лай спешил убедить в первую очередь гвардию в полном своем нежелании оспаривать права Константина. Призрак гвардейского бунта, повлекшего за собой смерть отца и де­да, маячил перед Николаем эти двое страшных суток.

ОТСТУПЛЕНИЕ: РОМАНТИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ В СФЕРЕ ПРАКТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ

В 1818 году Якубовича выключили из лейб-гвардии Уланского полка и отправили на Кавказ за секундантство в дуэли Завадовского - Шереметева, окончившейся смертью Шереме­тева. Якубович был человек с идеями, считавший, что в России неблагополучны все сословия, вклю­чая и дворянство, и что умеренный вариант программы при­нимался думающими офицерами безотказно

Перед Рылеевым стоял романтический герой-одиночка, байроновский персонаж, презирающий политическую суету, но готовый пожертвовать собой ради высокой страсти. А тол­па может пользоваться результатом его подвига, если хочет. Все это поразило лидера тайного общества.

Декабрист Александр Муравьев - в 1825 году юный корнет Кавалергардского полка — писал в воспомина­ниях: старший брат, Никита Муравьев, «не позволял мне знакомиться с капитаном Якубовичем, боясь, чтоб он своим пленительным красноречием меня еще больше не воспламе­нил...»

Между тем Якубович вовсе не собирался императора уби­вать. Зловещий антураж цареубийства необходим был ему как элемент окружавшей его особенной атмосферы.

Боровков, присутствовавший на допросах после восста­ния, вспоминал: «Ответы... Якубовича многословны, но не объ­ясняли дела. Он старался увлечь более красноречием, неже­ли откровенностью».

Следственная комиссия, суммировав полученные подробные и обширные сведения, точно поняла эту особую роль Якубовича в преддекабрьский период: «Приезд сего последнего (Якубовича) в Петербург, его разговоры, объявленный им умысел сильно действовали на тогдашнего начальника Северной думы Рылеева; им (Якубовичем ), как ут­верждает Александр Бестужев, воспламенена тлевшая иск­ра». Член тайного общества полковник Бриггеп сказал на следствии: «Я уверен, что ежели бы не было Якубовича, то и несчастное происшествие 14 декабря не случилось бы...» Это, конечно, преувеличение, но смысл в нем есть…