Современные элитистские теории

Вебер и представители теории элит сформулировали целый комплекс важнейших идей, продолжающих оказывать достаточно сильное влияние на современную политическую науку. По существу, сегодня уже немногие возьмутся отрицать, что политический процесс во многом организуется как элитарный, и в утверждении такого представления заслуги классической " элитологии" несомненны. Дискуссии развиваются теперь вокруг вопроса о том, а каковы действительные масштабы элитарности, и кто именно скрывается за недостаточно проясненным термином " элита". Стремления ответить на эти вопросы породили в политическом анализе, по меньшей мере, четыре различных направления: возникла " элитарная теория демократии"; неоэлитистские модели; леворадикальные концепции " правящего класса" и " властвующей элиты" и теории корпоративизма.

Возникновение " элитарной теории демократии" в значительной степени связано с именем немецкого социолога и экономиста И. Шумпетера. В известной книге " Капитализм, социализм и демократия" (1942 г.) Щумпетер сформулировал во многом принципиально новое понимание демократии — главным образом как процедуры отбора политических лидеров. Немецкий социолог подверг критике классическое определение демократии, согласно которому окончательные и жизненноважные для общества решения принимаются народом, избирающим для этого своих представителей. С его точки зрения, народ лишь избирает группу лиц, которая затем принимает кардинальные решения без всякого народного участия. Определение Шумпетера звучит поэтому следующим образом: демократия — это " институциональная система принятия политических решений, в которой люди получают власть принимать эти решения в результате конкурентной борьбы за голоса народа". Элита, полагал Шумпетер, в любом случае остается у власти, располагая всей полнотой этой власти и осуществляя се. Но в условиях демократии состав элиты подвергается постоянной ротации, сама же элита открыта переменам и, главное, позволяет лучшим се представителям опробовать свои силы в избирательной борьбе и, возможно, прийти к власти.

Эти и подобные им позиции отстаивались многими другими исследователями, как находящимися под влиянием Шумпетера, так и развивающимися независимо от него. Большинство исследователей подчеркивало открытый характер элиты в условиях демократии и благоприятность условий, создаваемых в ходе конкуренции за голоса избирателей, для увеличения компетентности элиты и эффективности ее функционирования. Немаловажно, полагали элитисты, что такая открытость снижает противостояние контрэлиты, укрепляя стабильность политического режима. Стабильность режима вполне определенно связывается ими с " урезанным" участием масс в политическом процессе, с отведением для рядовых граждан лишь одной и не самой важной части политики. " Свобода, — обосновывает эту позицию С.М. Липсет, — этот основополагающий принцип демократического общества — предусматривает способность к ограничению, готовность не совершать поступков, подрывающих фундамент общежития людей с различными идеалами и ценностями" (60). Элитисты, таким образом, едва ли согласились бы с убежденностью Аристотеля, что человек по своему назначению есть " существо политическое".

Неоэлитистские представления несколько отличаются от взглядов защитников элитарной демократии. Подобно последним, неоэлитисты выступили с критикой основных положений плюралистической теории, однако в определенном смысле они пошли еще дальше, создав на смену выдвинутой Шумпетером модели " плюрализма элит" модель " правящей элиты". В рамках новой модели неоэлитисты, во-первых, исходят из наличия определенного единства элиты по сравнению с остальной частью общества, во-вторых, отводят ей роль реализатора особых функций, в-третьих, убеждают в том, что элита обладает особой мудростью, она более последовательна, рациональна и активна в достижении идеалов демократии. Примером такого рода позиций может служить высказывание американских политологов Т. Дая и X. Зиглера: " Наша теория утверждает, что элиты отличаются от масс не только по своим социоэкономическим характеристикам, но и по своим установкам и ценностям. Именно элиты осуществляют наибольшую поддержку принципам и верованиям, лежащим в основе демократической политической системы" (61).

Еще дальше от оценок элиты, как открытой и демократичной, уходят представители леворадикальной концепции " правящего класса" (62). Сторонники этой теории (Р. Милле, М. Паренти, У. Домхофф и др.) убеждены в полной закрытости " властвующей элиты" или " правящего класса", в чем, с одной стороны, сходятся с представлениями классического марксизма, а с другой, с концепцией олигархизации, сформулированной в работах Р. Михельса. Кроме того, такой взгляд на элиту близок представителям т.н. " ревизионистской школы" (Л. Троцкий, М. Джилас, М. Восленский), в центре внимания которой находился советский правящий класс. Для Миллса и его единомыш

* Позиции этой школы будут несколько подробнее рассмотрены и 3-й главе.

ленников элита представляет собой замкнутое, своего рода " кастовое" образование, объединяющее в себе политическую, экономическую и военную элиту, самодовлеющую над обществом и защищающую интересы, противоположные интересам остальной части общества. И если Милле в своих работах (" Властвующая элита", " Причины третьей мировой войны" и др.) допускал наличие трех центров власти в политической системе США, то в определении У. Домхоффа элита обладает почти абсолютным единством и целостностью, Домхофф включал в состав элиты " активных членов высшего класса и их наемников, занимающих руководящие посты в политических институтах, контролируемых высшим классом. Властвующая элита имеет корни в этом классе и служит его интересам. Она является действующим орудием высшего класса".

Приблизительно с конца 50-х годов в западной политической науке начали усиленно развиваться технократические, или корпоративистские концепции, которые обратили внимание на научно-инженерный потенциал элиты. Независимо от позитивного или негативного отношения к роли научно-технической и производственной элиты, исследователи этого направления показали, сколь велики ее возможности определять ситуацию в обществе. Это и огромные возможности и ответственность, но одновременно это немалая угроза свободе и самостоятельности общественного развития. Эти опасности связаны, во-первых, с предрекавшимся Вебером возрастанием роли экспертного и технического знания, а во-вторых, с растущим участием представителей крупных корпораций (например, переплетающихся, срастающихся между собой руководителями компаний и профсоюзов) в принятии жизненноважных решений. Р. Даль, в частности, в работе " Введение в экономическую теорию демократии" писал о том, что на смену экономике свободной конкуренции в американском обществе все заметнее приходит власть крупных корпораций, которая препятствует реализации демократических принципов. Проблема, полагает Даль, заключается в том, чтобы демократическим путем ограничить непомерные ресурсы корпораций и создать большее равенство возможностей для участников политического процесса. Такого же рода опасения могут быть высказаны и в отношении укрепляющейся власти экспертного знания.

" Элитология", таким образом, есть полноценная часть теории политических режимов, помогающая объяснить их функционирование и динамику, предложившая интересные (особенно, в случае Моски) классификации политических форм.