Забытые уроки истории США

Земля эта благословенна, потому что ей знакома только одна тирания — тирания status quo.
Милтон и Роза Фридмен*

Заинтересовавшись ролью легальных систем частной собственности в экономическом развитии, я отправился по развитым странам мира, расспрашивая экспертов, как бы они осуществляли легализацию внелегальной собственности. Убив на это 13 лет жизни, я проехал тысячи миль, слегка поседел, но зато посетил почти каждое учреждение, связанное с обслуживанием отношений собственности, — от Земельного регистра Ее Величества и Земельного управления Аляски, где у меня были друзья, до японского земельного агентства Токи Бо. Нигде не сумели ответить на мой вопрос. Все опрошенные мною эксперты, все специалисты учреждений и организаций, имеющих дело с многомиллиардной недвижимостью, признали, что подобные вопросы им сроду в голову не приходили.

* Милтон Фридмен — лауреат премии памяти А. Нобеля по экономике; Роза Фридмен — его жена, тоже экономист.

В развитых странах у специалистов и руководителей институтов собственности в принципе иные задачи. Прежде всего их интересует то, что связано с конкретными правами собственности. Но меня-то занимали «мета-права», то есть получение прав на обладание правом собственности. У нас, разумеется, нашлись общие интересы — как изменить технологию регистрации отношений собственности таким образом, чтобы всю собираемую информацию можно было разместить в единой базе данных, или как перевести в цифровую форму земельные планы. Но эксперты не сумели ответить на мой вопрос, как в рамках законной системы собственности найти место для владельцев внелегальной недвижимости? Как открыть людям доступ к законным правам собственности?

Из моего скромного знакомства с историей Запада я твердо знал, что в определенный момент своей истории каждая из западных стран совершила переход от пестроты и неупорядоченности к единообразию закрепленных законом отношений собственности. Так почему бы за ответом на вопрос о развитии институтов собственности не обратиться именно к истории Запада? Мои собеседники всецело одобрили эту идею, и любители истории из Земельного регистра Ее Величества и Германской ассоциации лицензированных маркшейдеров снабдили меня списком наилучших книжных источников.

Прошли еще годы, я прочитал еще много тысяч страниц и пришел к фундаментальному выводу, что технологии никак не влияют на переход к интегрированной системе прав собственности на недвижимость (хотя, как мы увидим в главе 6, технологии очень важны). Ключевым моментом было приспособление закона к социальным и экономическим нуждам большинства населения. Западные народы постепенно дошли до осознания того, что общественные договоры, возникшие за пределами легальной системы права, представляют собой легитимный источник, и они найми пути введения этих договоров в общее правовое пространство. Благодаря этому закон стал инструментом массового образования капитала и экономического роста. Именно это дает жизненную силу современным институтам собственности на Западе. Более того, во всех без исключения странах революционные преобразования отношений собственности всегда представляли собой результат политической победы. В каждой стране переменам предшествовало появление небольшой группы просвещенных людей, которые приходили к убеждению, что нет смысла в законе, если значительная часть населения принуждена жить вне его.

История собственности в странах Европы, в Японии и Соединенных Штатах полезна для понимания сегодняшних проблем властей и населения в развивающихся и бывших социалистических странах. В прошлом каждой из ныне развитых стран явное беззаконие в вопросах о земле было свидетельством не столько преступности, сколько конфликта между правилами, которым следуют мельчайшие землепользователи, и законами, разрабатываемыми властной верхушкой общества. Революционные преобразования заключались в постепенном слиянии этих двух наборов правил.

К сожалению, в рамках данной книги затруднительно дать детальное изложение истории отношений собственности во всех развитых странах. Поэтому я решил сосредоточиться на истории Соединенных Штатов, которые 150 с небольшим лет назад являлись одной из стран третьего мира. Правительства и судебная система молодых штатов, совсем недавно образовавших союз, пытались противостоять пестроте правовых традиций и хаосу, создаваемому натиском первопроходцев, самочинных захватчиков земли, золотодобытчиков, вооруженных бандитов, внеле-гальных предпринимателей и всей остальной цветистой толпы людей, чье участие сделало освоение американского запада столь диким и варварским делом, которое лишь в воображении мечтательных потомков просияло яркими красками романтического приключения. Для меня, типичного представителя третьего мира, эта история прошлого гринго* показалась удивительно знакомой. И мне, и моим коллегам было трудно оценить значение того, что индекс Доу-Джонса выходит на уровень 11 000, но зато мы были как дома среди скваттеров Вирджинии времен Томаса Джефферсона** и в бревенчатых хижинах тех, кто осваивал штат Кентукки во времена Даньела Буна***.

* Распространенное в латиноамериканских странах прозвище граждан США, в основном англосаксов.

** Третий президент США (1801-1809).

*** Один из прославленных первопроходцев, осваивавших в конце XVIII в. западные земли Североамериканского континента. Был руководителем ополченцев на территории нынешнего штата Кентукки.

Подобно нынешним правительствам стран третьего мира, власти американских штатов также пытались сдержать растущий натиск скваттеров и засилье внелегальных земельных отношений, но американские политики, и здесь нужно воздать им должное, довольно быстро сумели понять, что, по словам одного из членов конгресса США, «система земельной собственности разрушена практически до основания... и вместо того чтобы издавать законы для них, нам следует законодательно оформлять каждый их шаг — на всем пути до Скалистых гор и даже до побережья Тихого океана». По словам Франсиса Филбрика, американские политики в конце концов поняли, что «силы, нетривиальным образом изменяющие закон, лежат вне его»¹. Даже прославленный закон 1862 г. о наделении первопоселенцев землей (так называемый Закон о гомстедах*), который бесплатно закреплял за каждым согласившимся освоить и обрабатывать участок до 160 акров незанятой земли, представлял собой не столько акт казенного великодушия, сколько признание свершившегося факта. Американцы десятилетиями заселяли и улучшали земли во внелегальном порядке. Их политики постепенно изменили законы страны таким образом, чтобы ввести реальную практику в рамки легальных отношений земельной собственности, и этим укрепили свои политические позиции. Подправив таким образом свои законы, власти США создали условия для преобразования собственности фермеров и старателей в капитал. Сегодня перед странами третьего мира и бывшего соцлагеря, как и в Соединенных Штатах в XIX в., стоит задача средствами права наделить своих бедняков капиталом.

Описывая в этой главе эволюцию отношений собственности в США, я и не пытаюсь заново переосмыслить историю Америки; я всего лишь, подобно моему легендарному тезке**, предпринимаю исследование этой страны. При этом я, как убедится далее читатель, нашел множество фактов, роднящих Америку XIX в. с современными развивающимися и бывшими социалистическими странами: массовая миграция населения, взрыв внелегальной

* Homestead (англ.) — усадьба. Согласно Закону о гомстедах, земля юридически закреплялась в собственность поселенца через 5 лет после регистрации владения, если поселенец начал обрабатывать участок и возводить на нем строения.

** Вероятно, имеется в виду Фернан (Эрнан) Магеллан.

деятельности, политические волнения и общее недовольство устаревшей правовой системой, противящейся признанию того, что ее доктрины и формулы уже не соответствуют реальному миру. Я также выяснил, каким образом закон США постепенно охватил сферу внелегальных отношений и привел страну к состоянию мира и порядка, подтвердив тем самым мнение члена Верховного суда США Холмса, что только соответствие с «опытом», с тем, как люди организуют свою повседневную жизнь, делает закон жизнеспособным. Чтобы сохранить это качество, закон не должен противоречить реальной жизни общества.