Четыре аксиомы

В отношении мышления аксиомы, т.е. положения, принимаемые без доказательств в силу их самоочевидности, достаточно просты и единственное, что здесь требуется, – это запомнить и постараться придерживаться их в жизни.

Что бы не открывать Америку, я приведу здесь те идеи, которые высказывает на этот счет В. Ругеро. К аксиомам мышления он относит следующие:

1 истина скорее объективна, чем субъективна, она скорее открытие, чем изобретение;

2 если два суждения (здесь-и-теперь относительно одного и того же явления или процесса, добавлю я) противоречат друг другу, то одно из них должно быть ошибочным;

3 человеческий разум может ошибаться; идеи имеют свои последствия.

Смысл первой аксиомы прежде всего психологический. В самом деле, часто, сами того не замечая, мы подменяем то, что есть, тем, что нам хочется иметь или видеть. Признание объективности истины, само твердое допущение, что она может быть таковой, требует известного мужества и реализма, установки на то, что в мире есть много такого, что таково именно само по себе, а не по нашей воле или желанию. В житейском смысле объективными, т.е. независимыми от нас, могут быть не только истины математики или физики, но и поведения или общественные правила.

Некоторые философы или люди с обостренным чувством свободы, даже признавая объективность многих истин, но, видя в ней покушение на свою свободу и путь рабства у истин, ищут способов противостояния, борьбы или даже уничтожения таких истин, полагая, что ценности свободы выше ценностей истины.

Вопрос этот слишком большой и сложный, чтобы углубляться в него, но для простоты скажем, что признание объективности истины при правильном отношении к ней не умаляет нашего достоинства и потребностей в свободе. Во-первых, признавая и познавая объективную истину, мы становимся сильнее уже потому, что как бы предупреждены о ней и ее последствиях, а тем самым и «вооружены». «Вооружены» тем, что знаем как себя вести перед лицом этой истины. При этом совсем не обязательно падать перед ней на колени и обоготворять ее. Она должна стать нашим инструментом, помощником, способом, каким мы можем действовать для достижения наших целей. Во-вторых, понимая пределы распространения этой истины, пределы ее применимости, мы можем и «уходить» из сферы ее влияния или даже с помощью других истин каким-то образом управлять или контролировать объективную истину. Ведь знание – это всегда та или иная степень контроля и самоконтроля.

В-третьих, что касается общественной жизни и тех истин, которые являются результатом человеческого установления, договоренности или принятых большинством законов или норм, то и здесь у нас остается много места для свободы и действий, в том числе и для изменения или отмены некоторых истин юридического, гражданского или политического характера. В частности, и с помощью использования других истин или норм права, а не только своим волеизъявлением, т.е. на основе свободы.

В-четвертых, каждому из нас важно понять, что какой бы бесконечной ценностью ни обладала личная свобода, в любом случае свобода каждого из нас не может быть абсолютной, всегда и всюду безграничной, поскольку она должна учитывать и уважать как свободу других людей, так и саму природу вещей, мира устроенного так, а не иначе. И потому сами законы или истины бытия могут быть признаны нами как своего рода его «характер», принципы, требующие уважения, как и всякие естественные и неотчуждаемые права людей.

Не менее значима и мысль, что истины суть скорее открытия, чем изобретения. Это положение подкрепляет аксиому об объективности истины, поскольку если мы открываем что-то, то это значит, что оно существовало и до своего открытия нами. Но открытие не противоречит изобретению, и даже творчеству, поскольку и то и другое возможно только на основе некоторого знания, в том числе и объективной истины. Если я хочу изобрести новый физический или медицинский прибор, то я должен как минимум иметь хорошие познания в физике и медицине. Если я хочу написать хороший рассказ или музыкальное произведение, то я как минимум должен быть человеком грамотным, имеющим опыт чтения и переживания литературных произведений или музыкальное образование,.

Таким образом, когда мы говорим об истине природы, нам следует всегда помнить о том, что она одна на всех, что она относится к миру, в котором мы живем и в котором мы открываем ее в познании и используем во всех областях нашей деятельности. Путь истины в наш внутренний мир и наш путь к пониманию ее содержания и значимости иногда бывает трудным, порой болезненным, но рано или поздно она становится нашим достоянием, опорой и надежной основой во всех наших делах.

Не менее важной является вторая аксиома мышления: если два утверждения противоречат друг другу, то, по меньшей мере, одно из них является ложным. Действительно, если мы говорим, что И. Сталин был диктатором, и по его воле в советских концлагерях погибли миллионы ни в чем не повинных людей, то, как бы ни хотелось некоторым выставить его благодетелем, это невозможно. Существуют многочисленные свидетельства его злодеяний, огромное число расстрельных списков, большое число материальных доказательств этих преступлений. Те, кто не хотят признавать эту истину, прибегают к самым разным способам опровержения, по большей части косвенных. Они могут утверждать, что соответствующий опыт в этой области искусства и т.д.

Особый вопрос – специфика творчества, его суть как такого человеческого действия, в результате которого заключено что-то небывалое, новое и оригинальное. Строго говоря, творчество не изобретает новых законов и истин, но оно порождает те уникальные реальности, которых не было прежде, нет таких же точно в настоящем, и они не смогут быть повторены, ввиду неповторимости оригинала. Копия ведь это не второй акт творения, а всего лишь подражание первому, однако и хорошую копию нужно делать творчески.

Вместе с тем то подлинно новое, что мы обнаруживаем в творениях человеческого гения, действительно нельзя свести к ранее известному. Откуда берется эта новизна, если ее нельзя найти ни в холсте, ни в красках, ни в до творения существовавших нотах?.. Некоторые философы склонны считать, что эта новизна берется из ничего. Но когда начинаешь разбирать этот вопрос, то выясняется, что органом этого «ничто» является мозг человека, его разум, эмоции и чувства, т.е. то, что определяет сущность человека и его отличие от животных. А сознание, действительно, – это не вещь и вообще не бытие, а функция мозга, содержание которой не материально, а идеально. Нам остается – если мы действительно сотворили что-то новое (но что сперва начинает рождаться в нашем виртуальном внутреннем мире) – найти ему соответствующее материальное воплощение: бумагу, камень, железо, музыкальный инструмент, театральные подмостки и т.д.

Как видим, и здесь мы никаких истин не изобретаем. Мы только обогащаем человеческую культуру новым творческим опытом, новыми ценностями и достижениями человеческого разума и чувства, приобщаясь к которым мы становимся лучше, богаче и прекраснее «Сталин выиграл войну», что «при Сталине был порядок», что «это была классовая борьба, и жертвы были неизбежны», что «расстрелянных и погибших в лагерях были не миллионы, а несколько десятков тысяч». Однако все эти суждения не в силах поставить под сомнение сам факт массовых репрессий. В любом случае отвергнуть эту истину очень трудно. Слишком велика она в своем очевидном трагизме и чудовищности.

Существует огромное число причин логических противоречий. Это могут быть разные смыслы, которые придают словам разные люди, сбои в ощущениях, субъективизм или предвзятость, невежество, различные методы и условия эксперимента. Но, как правило, со временем, когда истина становится хорошо подтвержденной и широко принятой, споры вокруг нее затихают.

Особое значение противоречия в суждениях имеют в спорах и дискуссиях. Но здесь важно различать истинность или ложность аргументов сторон, о чем будет речь ниже.

Другой случай, который, на первый взгляд, опровергает эту аксиому мышления, состоит в том, что два человека утверждают разное относительно одного предмета. Но источниками этих различий могут быть просто разные углы зрения, разные стороны предмета, его различные качества, либо сам предмет может находиться в разных состояниях. В этом случае к истине ведет всесторонность наблюдений и исследования, когда случайные или отдельные свойства предмета начинают отличать от его существенных, коренных, достаточно устойчивых свойств.

Особенно много различных и, казалось бы, взаимоисключающих суждений высказывается относительно правил поведения людей. Мы с одинаковым основанием говорим: «будь осмотрителен в жизни» и «будь смелым и решительным». Но эти суждения не противоречат друг другу, поскольку с точки зрения здравого смысла есть ситуации, когда мы должны быть особенно осмотрительными, а бывает, что нам нужно действовать быстро, смело и решительно. Житейские, практические истины обычно требуют понимания того контекста и обстоятельств, в которых они действительно к месту и действительно истинны. Истина, как говорят некоторые философы, конкретна, так же как и конкретна вся наша жизнь.

Одной из труднее всего понимаемых и признаваемых аксиом мышления является третья аксиома, т.е. та из них, которая говорит об ошибочности нашего разума и познания. Психологически, особенно когда мы защищаем свою точку зрения, согласиться с этим очень трудно, поскольку эмоционально это почти одно и то же, что признать несостоятельность защищаемой тобой истины, ошибочность своей точки зрения, как если бы ты сам был воплощением ошибки, а то и лжи. Действительно, как нам кажется, потенциально за этим начинают маячить утверждения или намеки на твое невежество, глупость, смехотворность и т.д. Против этого восстает все существо человека и потому признавать, даже безотносительно к себе, это положение достаточно трудно.

И вместе с тем, именно признание способности людей ошибаться несет в себе много логически и этически позитивного. Нужно только разобраться в чем здесь дело и изжить те предубеждения и психологический комплекс, который так часто возникает при этом. Уместно в данном случае вспомнить народную мудрость. Она говорит: «Человеку свойственно ошибаться», «лошадь о четырех ногах и та спотыкается», «не ошибается тот, кто ничего не делает». Все эти поговорки отражают одну простую мысль – ошибка в наших делах и суждениях также естественна, как и не ошибка, правильная мысль или действие. Выше уже было высказано предположение об источнике самой естественности ошибки. Она связана с самим «устройством» мира, в котором всегда что-то есть (бытие), чего-то нет (ничто или небытие), и то ли есть, то ли нет нечто, т.е. мы имеем дело и с неизвестностью, с ее постоянном присутствием в мире и в нас. Все это делает наше познание как определенным, истинным, так и ошибочным или же неопределенным, когда нам по объективным обстоятельствам трудно сказать «да» или «нет», и мы получаем право сказать «не знаю».

Мы не можем знать всего и потому признание этого не должно рассматриваться как порок. Дело в другом. Если ты должен знать это по своему образованию, по долгу службы или как профессионал в этой области, но этого не знаешь, то тогда это недостаток, который нужно как можно быстрее устранять. И принципиальных трудностей здесь нет. Ведь не даром же говорят, что не боги горшки обжигают.

Признание ошибочности познания имеет особое значение в развитии науки. Мы уже достаточно говорили о ее развитии как процессе проб и ошибок. Ошибка, точнее ошибочность, была даже возведена в ранг методологического принципа вместе с так называемым принципом фальсификационизма. Одним из критериев научности стали признавать принцип, согласно которому утверждение нельзя признавать научным, если его невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. Это кажется странным, но ведь практически все заявления о паранормальных явлениях, особенно связанных с НЛО, разного рода «чудесами», бывает не только невозможно подтвердить надежными свидетельствами, но и опровергнуть ввиду того же отсутствия этих свидетельств. Просто-напросто всякое реальное научное исследование оказывается невозможным, поэтому и невозможно дать какой-либо определенный ответ на разного рода заявления о паранормальных феноменах. Ясно только одно – эти заявления не имеют статуса научных, что не означает их простого игнорирования или отбрасывания.

Признание ошибочности (ошибок) познания благотворно для человеческого общения, обсуждений и диспутов, для создания позитивного морально-психологического климата. Если человек хорошо осознает, что людям, в том числе и ему самому, свойственно ошибаться, то он никогда не будет злорадничать по поводу ошибки собеседника, будет терпимее, сдержаннее и внимательнее к другим. Зная о способности ошибаться, нам легче отделить ошибку или добросовестное заблуждение от обмана или корыстной лжи. Искреннее признание собственной ошибки, даже если в ней и были элементы корысти, обладает мощным положительным импульсом. Оно не только позволяет освободиться от нее, но и может «обезоружить» вашего собеседника или оппонента, потому что против требующих мужества и мудрости правдивости, искренности и открытости воевать почти невозможно. Это значит представать уже не в качестве поборника истины, а в качестве борца против человека. А это не одно и то же.

Если мы снисходительны к невольным ошибкам близких нам людей или к тем, с кем мы работаем или общаемся, то невольно, рано или поздно создается благожелательная атмосфера общения, общей работы или отдыха, мы становимся терпимее к недостаткам других, понимая, что и мы едва ли лишены их. Так торится дорога к взаимопомощи, поддержке, искренности, дружбе, уважению и – почему бы и нет? – к любви.

Ошибки бывают теоретическими и практическими. Ими буквально усеян весь исторический путь человечества. Но вместе с тем это и дорога освобождения от ошибок и заблуждений. Каждый из нас делал, делает и будет делать ошибки. Главное постараться овладеть доступным человеку уровнем осведомленности и просвещенности и с пониманием относиться к способности человека ошибаться.

Особенно много ошибок делают дети. Но именно ребенок практически не делает «корыстных ошибок», поскольку его действия мотивированы не желанием обмануть кого-то, а жаждой познания и овладения миром. Устами младенца, говорят в народе, глаголет истина. Это и значит, что у него нет никаких причин обманывать людей, а его ошибки – это его испытания мира и себя в мире. Большую ошибку делают те родители, которые в каждом неправильном с их точки зрения действии ребенка видят его намеренное желание огорчить или даже разозлить мать или отца. Лучше всего в этом случае постараться поговорить с малышом, постараться узнать, почему он это сделал или, в крайнем случае, отвлечь его. Но в любом случае важно разобраться в мотивах поступка, которые за редким исключением бескорыстны. Если же в них обнаруживается «вредность», то поищите ее истоки в себе.

Четвертой аксиоме мышления – «идеи имеют свои последствия» – я бы дал более сильную формулировку: идеи обладают силой, их действия и последствия могут быть мощными и непреодолимыми.

Большинство из нас считают идеи, мысли, слова чем-то вроде бестелесных и бессильных существ, которые не обладают никаким реальным воздействием на человека. Мели Емеля, твоя неделя, говорим мы. Хоть горшком назови, только в печь не сажай, говорит другая русская пословица. Такие высказывания отражают наше понимание, что слово и дело – не одно и то же. В принципе, это так. Но тем не менее идея может оказывать и оказывает на человека свое действие. И именно потому, что мы существа не только физические, но и интеллектуальные.

Власть идей бывает столь мощной, что человек превращается в рупор мыслей, господствующих в его сознании, а догматик всегда является кандидатом в фанатики, который в свою очередь – кандидат в параноики, которого уже ждет психлечебница. К сожалению, это не фантазия. Каждый из нас знает, встречал и догматичных и фанатичных людей.

Когда мы имеем дело с этой стороной мышления как процесса имеющего дело с идеями: их производством, передачей, уничтожением или опровержением, – то важно помнить, что за всякой идеей есть ее какой-то собственный призыв или требование следовать ее указаниям, т.е. что-то как-то делать или чего-то каким-то образом не делать. Этот призыв становится призывом к другим людям, когда мы сообщаем им какую-то идею. Поэтому бывает не лишним задуматься о последствиях, о возможных действиях людей, если они будут подчиняться командам этих идей. Идеи могут лечить и убивать, они могут поддержать или сбить человека с толку, они могут возвысить или унизить человека.

Какие выводы мы можем сделать из этого «энергетического» свойства идей? По меньшей мере три: ценность любой идеи ниже ценности человека, его благополучия, здоровья и жизни. Поэтому важно признавать первичность ценности человека и вторичность идей. Не идеям принадлежит человек и его жизнь, а идеи принадлежат человеку и являются его слугами и друзьями. Если же хозяином внутреннего мира индивида становятся идеи, то они оказываются настоящими деспотами и врагами человека. Таковы особенности «психологии» идей.

Следовательно, второй вывод связан с процедурой контроля над идеями и их последствиями, с пониманием того возможного эффекта, который может произвести та или иная идея в жизни человека, если ей «дать волю».

Третьим выводом является понимание того, что мы ответственны за последствия идеи, когда «засылаем» ее в сознание другого человека. С другой стороны, мы должны быть столь же грамотными и осмотрительными, когда обнаруживаем ее в качестве пришельца нашего внутреннего мира. «Злые языки страшнее пистолета», – говорит один из персонажей пьесы Грибоедова «Горе от ума». Чтобы не приносить людям не заслуженных ими неприятностей, не травмировать их, мы должны понимать или чувствовать, как «слово наше отзовется» в душе другого человека. Понимание этого делает наше мышление гуманным, позитивным, эффективным и минимально опасным для окружающих. Такое мышление можно называть цивилизованным или культурным мышлением. Оно является необходимым условием установления плодотворных контактов между людьми, условием конструктивного взаимовыгодного партнерства, взаимного уважения и дружеских связей.

Мы должны по возможности полно просчитать варианты тех вероятных позитивных и негативных последствий, которые может произвести идея в жизни человека, если она овладеет им (или нами). Власть идей хорошо понимали и понимают все диктаторы и вожаки. «Идея становится материальной силой, когда она овладевает массами», – говорил К. Маркс. В этой правильной мысли нет, тем не менее, ответственности за последствия действия этой силы со стороны «производителей» идей, также как и заботы о конкретной живой личности. Она здесь – не более чем песчинка в буре революционных преобразований.

По-другому представлял себе власть идей В. Высоцкий. «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков», – пел он в одной из своих песен. Да, «вожак» – это всегда «буйный», это «харизматик», человек, способный «зажечь» массы, превратить индивидов в одно ревущее стадо. Но нельзя забывать при этом, что, как правило, в семье он не таков (это он перед нами и для нас «буйный»), и этот «буйный», забравшись на трон по спинам масс, становится весьма практичным и отнюдь не буйным, но властолюбцем, окруженным роскошью и богатством паразитом и демагогом.

Таким образом, идеи неотделимы от истины и заблуждений, от добра и зла, от свободы и ответственности, от заботы и насилия, от достоинства и деспотизма. Короче говоря, идеи – это часть нашей жизни, всего ее многообразия.

Чтобы наши отношения к идеям и с идеями были правильными, эффективными и безопасными как для нас самих, так и для окружающих, нам стоит разобраться с природой нашего мышления, т.е. того процесса, который имеет непосредственное отношение к бытию идей, их жизни в человеке, к их путешествиям от человека к человеку.

Вопросы к теме:

1 Что значит правильное мышление? Дайте ему определение.

2 В чем суть первой аксиомы мышления?

3 Расскажите о второй аксиоме мышления.

4 Как звучит третья аксиома мышления?

5 Что означает четвертая аксиома мышления?

6 Почему так важно признавать собственные ошибки?