Глава Двенадцатая

На развилке дорог стоял дорожный указатель, столб с прибитыми к нему досками, указывающими четыре стороны света.

*

Рассвет застал его там, где он упал, выброшенный из портала, на мокрой от росы траве, в кустах рядом с болотом или озерцом, кишащим птицами, чье гоготанье и кряканье разбудило его от тяжелого и изматывающего сна. Ночью он выпил ведьмачий эликсир, который предусмотрительно всегда имел при себе, в серебряном флакончике во вшитом в пояс тайнике. Эликсир под называнием Иволга считался панацеей, особенно против любого рода отравлений, инфекций и последствий действия всяческих ядов и токсинов.
Геральт спасался Иволгой больше раз, чем мог вспомнить, однако, никогда выпитое зелье не вызывало таких последствий, как сейчас. Через час после приема он боролся с судорогами и невероятно сильными позывами к рвоте, понимая, что рвоту он допустить не может. В итоге, хоть борьбу он и выиграл, измученный, он впал в глубокий сон. Что также могло быть следствием совместного действия скорпионьего яда, эликсира и путешествия через телепорт.

Что касается путешествия, было не ясно, что произошло, как и почему созданный Дегерлундом портал выбросил его именно сюда, на эту болотистую пустошь. Сомнительно, что это было преднамеренным действием чародея, вероятнее всего, случилась обычная телепортационная авария, то чего он опасался всю неделю. То, о чем много раз слышал, и то, чему несколько раз сам был свидетелем — как портал, вместо того чтобы отправить пассажира туда, куда должен был, перебрасывал его совершенно в другое место, совершенно случайное.

Когда он пришел в себя, в правой руке держал меч, а левой сжимал лоскут ткани, утром опознанный как манжета рубашки. Ткань была срезана гладко, как ножом. На ней не было никаких следов крови, видимо, телепорт разрезал не руку, а только рубашку чародея. Геральт пожалел, что всего лишь рубашку.
Самую страшную аварию портала, ту, что навсегда отвратила его от телепортирования, Геральт наблюдал в начале своей ведьмачьей карьеры.
Среди нуворишей, богачей и золотой молодежи тогда была мода телепортироваться с места на место, и некоторые чародеи за баснословные суммы предоставляли им такое развлечение. Однажды — ведьмак как раз при этом присутствовал — перемещенный любитель телепортации появился из портала перерезанным точно пополам вдоль вертикальной плоскости. Он напоминал открытый футляр от контрабаса. Потом из него все вывалилось и вылилось. Увлечение телепортами после того случая заметно сократилось.

По сравнению с чем-то подобным, подумал он, посадка на болото это просто роскошь.

Не восстановив еще полностью силы, он ощущал головокружение и тошноту. На отдых, однако, времени не было. Он знал, что порталы оставляют следы, у чародеев есть способы отследить путь телепорта. Впрочем, если это был, как он подозревал, сбой портала, отслеживание пути граничило с невозможностью. И все же слишком долго оставаться в непосредственной близости от места приземления было неразумно.

Он пошел быстрым шагом, чтобы размяться и разогреться. Все началось с мечей, подумал он, шлепая по лужам. Как выразился Лютик? Полоса неудачных совпадений и несчастных случаев? Сначала я потерял мечи. Не прошло и трех недель, как я потерял лошадь. Оставшуюся в Соснице Плотву, если ее кто-нибудь не найдет и не присвоит, вероятно, съедят волки. Мечи, лошадь. Что дальше? Страшно подумать.

После часа пути по слякоти он выбрался на сухую землю, а через два часа вышел на твердый тракт. И еще через полчаса ходьбы по дороге добрался до перекрестка.

*

На развилке дорог стоял дорожный указатель, столб с прибитыми к нему досками, указывающими четыре стороны света.
Все это было засрано пролетающими птицами и густо усеяно отверстиями от болтов. Каждый проезжающий, по всей видимости, считал своим долгом выстрелить в указатель из арбалета. Поэтому, чтобы прочесть надписи, нужно было подойти совсем близко.

Ведьмак подошел. И расшифровал направления. На доске, указывающей на восток — в соответствии с положением солнца — стояла надпись Хиппира, в противоположном направлении был Тегмонд. Третья доска указывала дорогу на Финдетанн, а четвертая — неизвестно куда, потому что кто-то замазал надпись дегтем. И все же Геральт уже примерно знал, где находится.

Телепорт забросил его в междуречье, которое образуют два русла реки Понтар. Южное русло, учитывая размеры, даже удостоилось получить у картографов собственное название — на многих картах оно фигурировало, как Эмбла. Лежащая между руслами страна, совсем крохотная, называлась Эмблонией. То есть называлась когда-то, давным-давно. И давным-давно перестала так называться. Королевство Эмблония прекратило свое существование где-то полвека назад. И на это были свои причины.

В большинстве королевств, княжеств и других формах организации власти и социальных общностях, на всех известных Геральту землях, в целом, можно признать, дела шли достаточно хорошо. Система, правда, иногда спотыкалась, но функционировала. В большей части социальных сообществ правящий класс правил, вместо того чтобы только воровать и играть в азартные игры, чередующиеся с блудом. Лишь незначительная часть социальной элиты состояла из людей, полагающих, что гигиена это то же, что и проститутка, а гонорея — птица из семейства жаворонков.
Рабочий люд и крестьяне лишь в небольшой части представляли собой кретинов, живущих только сегодняшним днем и сегодняшней водкой, неспособных своим ограниченным разумом объять нечто столь необъятное, как завтрашний день и завтрашняя водка. Священники в большинстве своем не вымогали у людей деньги и не домогались малолетних, а находились в храмах, без остатка посвящая себя попыткам постигнуть непостижимые загадки веры. Психопаты, самодуры, болтуны и идиоты не лезли в политику и на ответственные должности в государственной власти и местном руководстве, а занимались разрушением своей личной жизни. Деревенские дурачки сидели в деревнях, при амбарах, не пытаясь изображать из себя народных трибунов. Так было в большинстве стран.

Но королевство Эмблония к большинству не принадлежало. Оно относилось к меньшинству по всем вышеуказанных причинам. И по многим другим.
Поэтому оно захирело. И, наконец, исчезло. Об этом позаботились могущественные соседи, Темерия и Редания. Эмблония, несмотря на свою политическую несостоятельность, обладала, однако, определенным богатством. Она находилась в аллювиальной долине реки Понтар, которая на протяжении веков во время разливов откладывала здесь ил. Из-за этих отложений сформировалась в высшей степени плодородная, благодатная для сельского хозяйства почва. В результате правления властей Эмблонии прекрасная почва вскоре стала превращаться в заросшую прибрежную пустошь, на которой мало что можно было посадить, и еще меньше собрать.
Темерия и Редания тем временем, отметили значительный рост населения, и сельскохозяйственное производство стало делом первостепенной важности. Почвы Эмблонии очень привлекали. Два разделенных рекой Понтар королевства без особых церемоний поделили Эмблонию между собой, и название ее стерли с карт. Часть, аннексированную Темерией, назвали Понтарией, часть, доставшаяся Редании, стала Приречьем. На плодородные почвы приехали толпы поселенцев. Под наблюдением толковых управителей, в результате применения разумного севооборота и мелиорации регион, хотя и небольшой, быстро стал настоящим сельскохозяйственным рогом изобилия.

Вскоре начались конфликты. Тем более яростные, чем более обильные урожаи давали понтарские аллювиальные почвы. Определяющий границу между Темерией и Реданией договор содержал положения, позволяющие разночтения, а приложенные к договору карты были бесполезны, поскольку картографы испоганили работу. Сама река тоже внесла свою лепту — после длительного периода дождей она изменила русло и передвинула его на расстояние от двух до трех миль. И так рог изобилия превратился в камень преткновения. В ход пошли планы династических марьяжей и альянсов, начался обмен дипломатическими нотами, таможенные и торговые войны. Набирали обороты пограничные конфликты, кровопролитие казалось неизбежным. И, в итоге, дошло и до него. А потом доходило уже регулярно.

В своих странствиях в поисках работы Геральт, как правило, старался избегать районов, где часто случались вооруженные стычки, потому что работать в таких местах было трудно. Столкнувшись раз-другой с регулярными войсками, наемниками или мародерами, крестьяне убеждались, что рыщущий в околицах оборотень, стрыга, тролль из-под моста или вихт с кургана — это, в общем, небольшая проблема и небольшая опасность, и что жаль тратить деньги на ведьмака. Что до денег, то их лучше срочно потратить на восстановление сожженной армией хижины или на покупку новых кур взамен тех, что солдаты украли и съели.
По этим причинам Геральт был слабо знаком с местностью в Эмблонии или, в соответствии с более поздними картами, Понтарии и Приречья. Он не имел ни малейшего понятия, до какого из указанных на столбе населенных пунктов ближе и в какую сторону он должен двинуться с перекрестка, чтобы как можно скорее попрощаться с безлюдной пустошью и добраться до какой-либо цивилизации.
Геральт решил направиться в Финдетанн, на север. Примерно в этом же направлении лежал Новиград, куда он должен был добраться, и если он рассчитывал вернуть свои мечи, то не позднее пятнадцатого июля.
Через час быстрой ходьбы он влип прямо в то, чего так сильно хотел избежать.

*

В непосредственной близости от вырубки было крестьянское хозяйство, крытая соломой хижина и несколько клетей. О том, что там происходит что-то неладное, свидетельствовали громкий собачий лай и яростный крик домашней птицы. Крик ребенка и женский плач. Ругань.

Он подошел, проклиная в душе свое невезение и свой характер.

В воздухе летали перья, один из военных торочил к седлу пойманную птицу. Второй избивал хлыстом извивающегося на земле крестьянина. Еще один боролся с женщиной в разорванной одежде и цепляющимся за нее малышом.
Он подошел, без церемоний и разговоров схватил поднятую руку с хлыстом, выкрутил ее. Солдат взвыл. Геральт толкнул его к стене клети. Ухватив за шиворот, оттащил второго от женщины и толкнул к забору.

— Вон отсюда, — коротко сказал он. — Сейчас же.

И быстро выхватил меч в знак того, чтобы все поняли, что к сложившемуся положению следует отнестись с надлежащей серьезностью. И ясно отдавали себе отчет о возможных последствиях ненадлежащего поведения. Один из военных громко рассмеялся. Другой последовал его примеру, хватаясь за рукоять меча.

— Ты на кого руку поднял, бродяга? Смерти ищешь?
— Вон отсюда, я сказал.

Военный, который привязывал птицу, обернулся. И оказался женщиной. Симпатичной, если не считать скверно прищуренных глаз.

— Тебе жизнь не дорога? — губы, как выяснилось, эта женщина умела кривить еще более скверно. — Или, может, ты умственно отсталый? Может, считать не умеешь? Я тебе помогу. Ты только один, а нас трое. Значит, нас больше. Значит, ты должен сейчас развернуться и валить на хер отсюда вприпрыжку со всех ног. Пока у тебя еще есть ноги.
— Вон отсюда. Повторять не буду.
— Ага. Трое, значит, для тебя пустяки. А двенадцать?

Вокруг застучали копыта. Ведьмак оглянулся. Девять вооруженных всадников. Направили на него копья и рогатины.

— Ты! Засранец! Меч на землю!

Он не подчинился. Отпрыгнул к клети, чтобы хоть как-то защитить спину.

— Что происходит, Фрига?
— Этот мужик упирался, — фыркнула названная Фригой женщина. — Говорил, мол, не будет платить дань, потому что уже заплатил, бла, бла, бла. Ну, стали мы уму-разуму хама учить, а тут вдруг этот седой, вырос как из-под земли. Похоже, благородный рыцарь здесь появился, защитник бедных и угнетенных. Один-одинешенек, а прыгал тут перед нами.
— Шибко прыгучий? — засмеялся один из всадников, напирая на Геральта конем и угрожая копьем. — Посмотрим, как он продырявленный попрыгает!
— Брось меч, — приказал всадник в берете с перьями, выглядящий командиром. — Меч на землю!
— Проткнуть его, Шевлов?
— Отставить, Сперри.

Шевлов наблюдал за ведьмаком с высоты седла.

— Меч не бросишь, да? — оценил он. — Такой храбрец? Такой мужественный? Съедаешь устриц вместе с раковинами? И запиваешь скипидаром? Ни перед кем не становишься на колени? И от защиты невинно страдающих ничто тебя не удержит? Ты так чувствителен к несправедливости? Проверим это. Ожог, Лигенза, Флокет!

Военные поняли главаря слету, видимо, уже имели в этом деле опыт, такая процедура уже практиковалась. Спрыгнули с седел. Один приставил нож поселенцу к горлу, другой схватил за волосы женщину, третий сцапал ребенка. Малыш начал кричать.

— Меч на землю, — сказал Шевлов. — Ну! Иначе... Лигенза! Режь мужику горло.

Геральт бросил меч. Его сразу же окружили, прижали к доскам. Все с оружием в руках.

— Ага! — Шевлов спешился. — Сработало!
— У тебя проблемы, защитник крестьян, — добавил он сухо. - Устроил тут представление и диверсию учинил против королевской службы. А у меня есть право за такую провинность брать под арест и предавать суду.
— Арестовать? — скривился названный Лигензой. — Лишние хлопоты! Петлю на шею и на ветку! И готово.
— Или порубить на месте!
— А я, — сказал вдруг один из всадников, — его уже когда-то видел. Это ведьмак.
— Кто-кто?
— Ведьмак. Колдун, который убивает монстров, за деньги.
— Колдун? Тьфу, тьфу! Убить его, а то сглазит!
— Заткнись, Эскайрак. Говори, Трент. Где ты его видел и при каких обстоятельствах?
— В Мариборе это было. У тамошнего градоначальника, который его нанимал убить каких-то тварей. Не помню, каких. Но его помню, из-за этих белых волос.
— Ха! Если он так на нас прыгал, значит кто-то должен был его против нас нанять!
— Ведьмаки, они против чудовищ. Они от чудовищ людей защищают.
— Ага! - Фрига сдвинула на затылок шапочку из рыси. — Я же говорила! Защитник! Увидел, как Лигенза мужика кнутом поучает, а Флокет бабу насиловать собрался...
— И метко вас оценил? — фыркнул Шевлов. — Как чудовищ? Тогда вам повезло. Шучу. Но дело, думается мне, нехитрое. Я, когда служил в армии, слышал о них, ведьмаках, кое-что совершенно другое. Нанимают их для чего угодно, для шпионажа, для защиты, и для тайного убийства даже. О них говорили: Коты. Этого Трент здесь в Мариборе видел, в Темерии. Значит, это темерийцы его наняли, собственно, против нас и наняли, из-за этих пограничных столбов. Меня предупреждали в Финдетанне о темерских наемниках, за пойманных обещали награду. Так что повезем его связанным в Финдетанн, отдадим коменданту, и награда наша. Ну же, связать его! Чего стоите? Боитесь? Он сопротивляться не будет. Знает, что мы в таком случае с мужиками учиним.
— Кто же его, сука, тронет? Если он колдун.
— Тьфу, чтоб не сглазил!
— Трусливые пустозвоны! - закричала Фрига, отвязывая ремни от вьюков. — Заячьи души! Я это сделаю, если тут ни у кого яиц нет!

Геральт дал себя связать. Он решил быть послушным. Пока.
С лесной дороги выехали два запряженных волами воза, нагруженных столбами и деталями каких-то деревянных конструкций.

— Сходите кто-нибудь за плотниками и сборщиком налогов, — сказал Шевлов. — Скажите, пусть возвращаются. Достаточно столбов вбили, пока хватит. Мы сейчас привал здесь устроим. Пошарьте вокруг, нет ли там чего-нибудь лошадей накормить. И нам поесть.

Лигенза поднял меч Геральта и стал его рассматривать. Шевлов забрал меч у него из рук. Взвесил, взмахнул, крутанул мельницу.

— Вам повезло, — сказал он, — что все мы вовремя подъехали. Он бы вас разделал за милую душу, тебя, Фригу и Флокета. О ведьмачьих мечах легенды ходят. Самая лучшая сталь, многократно сложена и прокована, и опять сложена и снова прокована. К тому же обложена особыми чарами. Из-за этого у них неслыханная прочность, упругость и острота. Ведьмачье лезвие, скажу я вам, жесть и кольчуги режет как льняное полотно, а любые другие клинки крошит как макароны.

— Не может быть, — сказал Сперри. Как и у многих других, у него усах были капли сливок, которые нашли в хате и выпили до дна. — Не может быть, чтобы как макароны.

— Я тоже такого не представляю, — добавила Фрига.
— Трудно, — поддержал ее Ожог, — в такое поверить.
— Да? — Шевлов встал в защитную позу. — Так становись кто-нибудь, проверим. Ну же, найдется желающий? Нет? Что так тихо стало?
— Ладно. — Эскайрак вышел вперед и достал меч. - Я встану. Чего уж там. Посмотрим... Рубимся, Шевлов.
— Рубимся. Раз, два... Три!

Мечи столкнулись с лязгом. Треснувший металл жалобно застонал. Фрига аж присела, когда кусок обломанного лезвия просвистел мимо ее виска.

— Вот блять, — сказал Шевлов, недоверчиво глядя на лезвие, обломанное на несколько сантиметров выше позолоченной гарды.
— А на моем ни щербинки! — Эскайрак поднял меч. — Ха, ха, ха! Ни щербинки! Даже следа нет!
Фрига засмеялась, как девчонка. Лигенза блеял, как козел. Остальные ржали.

— Ведьмачий меч? — фыркнул Сперри. — Режет, как макароны? Сам ты, курва, как макароны.
— Это... — Шевлов поджал губы. — Это барахло какое-то, мать его. Это дрянь какая-то... А ты...

Он отбросил остаток меча, уставился на Геральта и указал на него осуждающим жестом.

— Ты мошенник. Шарлатан и мошенник. Ведьмаком прикидываешься, а такую липу... Такое, сука, барахло вместо приличного клинка носишь? Сколько ты, интересно, добрых людей обдурил? У скольких бедняков последний грош выманил, жулик? О, ты все расскажешь о своих грешках в Финдетанне, уж там тебя староста заставить исповедаться!

Он громко вздохнул, сплюнул, топнул.

— По коням! Уходим отсюда!

Укатили, смеясь, напевая и насвистывая. Селянин с семьей мрачно смотрели им вслед. Геральт видел, что их губы шевелятся. Нетрудно было догадаться, какую судьбу и каких событий в жизни они желают Шевлову и его отряду.
Селянин даже в самых смелых мечтах не мог надеяться, что его пожелания будут выполнены с абсолютной точностью. И что это произойдет так скоро.

*

Доехали до перекрестка. Дорога, ведущая на запад, пролегающая через овраг, была изрыта колесами и копытами, туда, видимо, поехали возы с плотниками. Туда же направился и отряд. Геральт шел за лошадью Фриги, на веревке, привязанной к луке ее седла.
Конь едущего впереди Шевлова заржал и встал на дыбы.
На склоне оврага что-то вдруг вспыхнуло, загорелось и превратилось в молочный переливающийся шар. Шар исчез, и на его месте появилась странная группа. Несколько обнимающихся, переплетенных между собой фигур.

— Какого черта? — выругался Ожог и подъехал в Шевлову, успокаивающему коня. — Что это такое?
Группа разделилась. На четыре фигуры. Худощавого, длинноволосого и немного женоподобного мужчину. Двух длинноруких великанов на кривых ногах. И горбатого карлика с большим арбалетом из двух стальных луков.

— Буэх-хххррр-ееееххх-буэх-х! Буэх-хеех!

— К оружию! — заорал Шевлов. — К оружию, парни!

Щелкнула сперва одна, а вслед за ней вторая тетива большого арбалета. Шевлов, пораженный в голову, погиб на месте. Ожог выпал из седла, какое-то мгновение смотрел на свой живот, через который болт прошел навылет.

— Бей! — отряд весь как один выхватил мечи. — Бей!

Геральт не собирался праздно ждать результатов встречи. Он сложил пальцы в Знак Игни, пережег связывающую его руки веревку. Дернул Фригу за пояс, свалил ее на землю. А сам вскочил в седло.

Что-то ослепительно сверкнуло, лошади заржали, поднялись на дыбы, молотя воздух копытами передних ног. Несколько всадников упали и закричали растоптанные. Сивая лошадь Фриги тоже сильно испугалась, но ведьмак ее усмирил. Фрига вскочила, подпрыгнула, ухватилась за уздечку и поводья. Он отбросил ее ударом кулака и пустил кобылу в галоп.
Склонившийся к шее лошади всадник не видел, как Дегерлунд серией магических молний распугивает лошадей и ослепляет всадников. Как на всадников нападают ревущие Буэ и Банг, один с топором, другой с широким скимитаром. Он не видел брызг крови, не слышал криков убитых.

Не видел, как гибнет Эскайрак, а вслед за ним Сперри, разделанные Бангом, как рыбы. Не видел, как Буэ опрокинул Флокета вместе с конем и как он его потом из-под этого коня вытаскивал. Но пронзительный крик Флокета, как голос резанного петуха, он слышал еще долго.
Пока не свернул с тракта и въехал в лес.

* * *