![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Сказание о Хлеве Хлау Гафесе
Мат, сын Матонви, сказал: - Дайте мне совет, не знаете ли вы девицу, которая подошла бы мне в жены? - Господин, - отвечал Гвидион, сын Дона, - нет ничего легче. Тебе нужна Арианрод, дочь Дона и твоя племянница, дочь твоей сестры. Братья привезли Арианрод к Мату, и она предстала перед ним. - Девица, - спросил Мат, - ты и в самом деле девица? - Не знаю, господин, есть ли на свете больше девица, чем я. Тогда он взял свою волшебную палочку и низко опустил ее. - Перешагни через нее, и я сам скажу тебе, кто ты. Арианрод перешагнула через палочку, и тотчас появился светловолосый юноша. Он окликнул ее, и Арианрод бросилась к дверям. А еще появился младенец, которого никто не успел разглядеть, потому что Гвидион, быстро завернув в бархатное покрывало, спрятал его в сундуке в изножье кровати. - Пусть будет так, - сказал Мат, сын Матонви. - Окрестите этого юношу и нареките Даланом. Юношу повели крестить, а потом он взял и уплыл в море, в котором обрел свою природу и мог жить лучше всякой рыбы. Поэтому-то его и назвали Далан, сын Волны. Волна всегда поддерживала его, а смертельный удар ему нанес его дядя Гованнон. Это был третий и роковой удар. Гвидион спал в своей кровати, как вдруг услыхал тихий плач, который доносился до него из сундука. Плач был не такой громкий, чтобы все его слышали, но Гвидион проснулся, торопливо открыл сундук и увидел малыша, который изо всех сил разворачивал бархатное покрывало. Гвидион взял его на руки и отнес женщине, чтобы она его кормила. Прошел год. К концу первого года малыш был уже ростом с двухлетнего ребенка, а к концу второго года сам отправился во дворец. Гвидион увидел его, и мальчик его узнал и полюбил его больше кого бы то ни было. Так мальчик жил при королевском дворе, пока ему не исполнилось четыре года, а ростом и умом он был с восьмилетнего. В один прекрасный день Гвидион отправился в путь и взял с собой мальчика. Они подъехали к замку Арианрод, и Арианрод вышла поздороваться с Гвидионом, и Гвидион тоже поздоровался с ней. - Что за мальчик с тобой? - спросила она. - Твой сын, - ответил он. - Горе мне! - воскликнула она. - Зачем ты меня позоришь? Зачем ищешь моего бесчестья и никак не успокоишься? - Если ты мучилась от стыда так же, как я, воспитывая мальчика, то невелик был твой стыд. - Как его зовут? - У него нет имени. - Пусть так и будет. Никто его не наречет, пока я сама не нареку его, когда захочу. - Клянусь небом, ты порочная женщина. Но что бы ты ни говорила, мальчик получит имя. Тебя же одно мучает - никто больше не называет тебя девицей. В ярости Гвидион покинул Арианрод и возвратился в Кайр Датил. На другое утро он взял мальчика и отправился с ним по берегу моря до самого Абер Меная. Там Гвидион из осоки и морских водорослей сделал лодку, а из сухих веток и сухой осоки у него при помощи колдовства получилась кордовская кожа. Когда же он покрасил ее, то и вовсе ничего красивее никому еще не доводилось видеть. Он поставил в лодке парус и поплыл с мальчиком по морю к замку Арианрод. Гвидион стал шить башмаки и занимался этим до тех пор, пока его не заметили из замка, и тогда он поменял обличье себе и мальчику, чтобы их никто не узнал. - Что за люди там в лодке? - спросила Арианрод. - Башмачники, - ответили ей. - Посмотрите, что у них за кожа и какую работу они делают. Когда слуги Арианрод подошли к лодке, Гвидион как раз золотил и красил кордовскую кожу, о чем они и доложили своей госпоже. - Что ж, - сказала Арианрод, - снимите мерку с моей ноги, пусть они сошьют для меня башмаки. Гвидион сшил для нее башмаки, но не по мерке, и когда она их надела, то они оказались ей велики. - Слишком велики, - сказала Арианрод, - но все равно заплатите им. И пусть они сошьют другие, поменьше. Гвидион сшил другие, но они оказались ей малы. - Скажите им, что эти не налезают мне на ноги. Слуги передали Гвидиону слова Арианрод. - Клянусь, я больше не буду шить ей башмаки, пока своими глазами не увижу ее ноги. С тем слуги вернулись к Арианрод. - Ладно, - молвила она, - так и быть, спущусь к ним. Она вышла из замка и когда приблизилась к лодке, Гвидион был занят тем, что кроил башмаки, а мальчик сшивал их. - Здравствуй, госпожа, - приветствовал ее Гвидион. - Господь с тобой. Никак не пойму, почему ты не можешь по мерке сшить мне башмаки. - Раньше не мог, а теперь у меня получится как надо. Тут невесть откуда прилетел королек. Мальчик выстрелил и попал ему в лапку точно между сухожилием и костью. - Твердая у тебя рука, с такой и на льва можно идти. - Небо не будет к тебе благосклонно, но мальчик все-таки получил имя, и хорошим именем ты его нарекла. Хлев Хлау Гафес будет он зваться отныне. Лев с твердой рукой. Кожа исчезла, словно ее никогда не было. Вновь появились водоросли и осока, и Гвидион больше не шил башмаки. - Ты прав. Лучше ты ничего не мог придумать, чтобы мне насолить. - Пока еще я тебе не насолил, - ответил Гвидион, возвращая мальчику его облик. - Что ж, - не сдалась Арианрод. - Пусть будет так. Но мальчику никогда не взять в руки оружия, пока я сама не одарю его им. - Клянусь небом, - вскричал Гвидион. - Злись не злись, а у мальчика будет оружие! Они отправились в Динас Динхлев и там жили, пока Хлев Хлау Гафес не научился легко управляться с конем. Он вырос в прекрасного лицом и телом юношу, но Гвидион знал, что ему свет не мил без коня и меча, и призвал его к себе. - Завтра мы уезжаем, - сказал он, - так что гляди веселей. - Хорошо. На другой день, едва занялась заря, Гвидион и Хлев Хлау Гафес отправились к берегу моря, а потом в сторону Брин Ариена. На вершине Кевн Клидно они нашли для себя коней и поехали в замок Арианрод. Приблизившись к воротам, они приняли обличье двух юных друзей, разве лишь Гвидион был с виду посильней своего товарища. Слугу, который стоял у ворот, он послал к хозяйке: - Иди и скажи в замке, что мы барды из Гламоргана. Слуга отправился исполнять приказание. - Впусти их, - приказала Арианрод, - на них благословение Господне. Встретили их в замке с превеликой радостью и богатые столы накрыли в пиршественной зале. Когда съели всё мясо, Арианрод завела с Гвидионом разговор о сказках и сказаниях, ведь Гвидион был отменным сказителем, а когда пришло время покинуть пиршественную залу, Гвидион и юноша отправились в приготовленные для них покои. Еще было темно, а Гвидион встал с ложа и призвал к себе все силы своего колдовства и своего могущества. Вскоре поднялся несусветный шум, словно много людей одновременно взялись трубить в рога и кричать что было мочи. В дверь постучали, и Арианрод попросила Гвидиона и юношу впустить ее. Юноша открыл ей, и она, войдя в покои в сопровождении девицы, запричитала с порога: - Ах, добрые юноши, беда у нас. - /Мы слышим, там трубят и кричат, - подтвердил Гвидион. - Может быть, ты знаешь, что это значит? - Поверишь ли, моря не видно, столько кораблей спешит к берегу. Что нам делать? - Госпожа, - ответил Гвидион, - я дам тебе совет. Прикажи закрыть ворота и защищай свой замок, а мы тебе поможем. - Господь воздаст вам за вашу доброту, если вы поможете нам, а оружия у нас много. Она отправилась за оружием и доспехами и вернулась с двумя девицами, которые несли все, что нужно. - Госпожа, - сказал Гвидион, - ты помоги моему товарищу, а мне помогут твои девицы. О, я слышу, воины уже близко. - Так я и сделаю. И Арианрод не мешкая помогла своему сыну облачиться в доспехи. - Ты закончила? - спросил Гвидион. - Закончила, - ответила она. - Я тоже, - сказал Гвидион. - А теперь позволь нам снять доспехи, потому что они нам не нужны. - Как же так? - вскричала Арианрод. - Ведь замок окружен! - Нет, госпожа, никто его не окружал. - Кто же тогда шумел? - Это я шумел, чтобы ты нарушила клятву, ведь ты по доброй воле и собственными руками снарядила своего сына на битву, и теперь уже ничего не изменишь. - Господи! - вздохнула Арианрод. - Не ждала я от тебя такого коварства. Много юношей могло погибнуть сегодня из-за поднятой тобой суматохи. Пусть будет так. Но ему не взять в жены девицу из тех, что живут теперь на земле. - Ты злобная тварь, и никто не должен тебе помогать. А жена у него будет. Гвидион и Хлев Хлау Гафес пошли к Мату, сыну Матонви, и пожаловались ему на жестокую Арианрод. Заодно Гвидион рассказал, как заставил ее дать юноше оружие. - Ладно, - проговорил Мат, - давай попробуем сотворить для него жену из цветка. Он уже взрослый, и нет на земле юноши краше его. Из цветка дуба, цветка ракитника и цветка таволги они сотворили девицу, какой еще не видывали глаза человека, а потом окрестили ее и нарекли Блодайвет. За свадебным пиром Гвидион сказал: - Нелегко человеку жить, не имея своей земли. - Ты прав, - согласился с ним Мат. - Отдам-ка я ему свой лучший округ. - Какой округ, господин? - Округ Динодиг. В наши дни это Айвионит и Ардидви. В округе Динодиге в том месте, которое называлось Мир И Кастехл, во дворце поселились молодые. Хлев Хлау Гафес был храбр и справедлив, и его подданные любили его и его жену. Как-то раз, когда он гостил в Кайр Датиле у Мата, сына Матонви, Блодайвет шла по двору и, услыхав, что трубят в рог, увидала оленя, бежавшего из последних сил. Следом за ним появились собаки и охотники, а за собаками и охотниками - множество пеших людей. - Пусть кто-нибудь помоложе сбегает и узнает, чье это воинство. Юный гонец во всю прыть помчался исполнять приказание. - Здесь Гронв Пебир, король Пенхлина, - сказали ему. И гонец вернулся к своей госпоже. Гронв Пебир загнал оленя и убил его на берегу реки Канвайл, где пробыл до темноты, освежевывая добычу и угощая собак, а потом подошел к воротам замка, где жила Блодайвет. - Наверно, вождь плохо о нас подумает и всем расскажет, если мы не пустим его на ночь. - Ты права, госпожа. Ворота отворили, гостя провели во дворец, и сама Блодайвет вышла поздороваться с ним. - Госпожа, пусть Господь благословит тебя. Они сели ужинать. Когда Блодайвет смотрела на Гронва Пебира, ее сердце переполнялось любовью. И его сердце, когда он смотрел на нее, тоже переполнялось любовью. Гронв Пебир не стал скрывать от Блодайвет своих чувств и прямо сказал ей, что любит ее. Блодайвет обрадовалась, и до утра они проговорили о своей любви, которая расцвела всего за одну ночь. На другое утро им предстояло разлучиться, но Блодайвет попросила Гронва Пебира: - Молю тебя, останься еще на один день. День и ночь они провели в разговорах о том, как им поступить, чтобы больше не разлучаться. - Есть только один способ, - сказал Гронв Пебир. - Ты должна выспросить у Хлева Хлау Гафеса, какой смертью ему предсказано умереть. Сделай это под видом заботы о нем. На другой день Гронв собрался в путь. - Молю, не покидай меня, - попросила его Блодайвет. - Если ты не хочешь, я не поеду, но ты сама знаешь, король может сегодня возвратиться. - Завтра я обещаю отпустить тебя. И опять Гронв собрался в дорогу, и опять Блодайвет не пожелала расстаться с ним. - Ты помнишь, что я тебе сказал? - спросил ее Гронв. - Разузнай, какая смерть ему предсказана, только постарайся быть с ним понежнее. Наконец возвратился домой Хлев Хлау Гафес. Весь день он и его жена провели за пиршественным столом в беседах и песнях, а ночью, ложась спать, он о чем-то спросил Блодайвет, но она ему не ответила. Он спросил еще раз, но снова не получил ответа. Ни одного слова он, как ни старался, не смог из нее вытянуть. - Ты заболела? Что с тобой? - Я думаю о том, о чем мы никогда не говорим, потому что боюсь, как бы ты не умер и не оставил меня одну. - Господь благословит тебя за твою заботу обо мне, но пока Он Сам меня не заберет, убить меня не так-то легко. - Ради Бога и моего спокойствия, скажи мне, какой смертью ты умрешь. Я ничего не забуду и поберегу тебя. - Пожалуйста, если хочешь. Мне суждено умереть от раны, нанесенной копьем, которое должны закаливать целый год и к которому нельзя прикасаться, разве что во время воскресного жертвоприношения. - Это все? - Нет, не все. Меня не убьют ни в доме, ни вне дома, ни на коне, ни без коня. - А как же? - Я тебе скажу. Возле реки надо поставить чан для купания, над чаном возвести крышу и хорошенько укрепить ее, потом притащить убитого козла и положить его рядом с чаном. Когда я поставлю одну ногу ему на спину, а другую - на край чана, тот, кто ударит меня копьем, нанесет мне смертельную рану. - Что ж, - сказала Блодайвет, - будем надеяться, небо нам поможет. Едва она все разузнала, как послала к Гронву Пебиру гонца, и Гронв взялся калить копье. Ровно через год оно было готово, и в тот же день он сообщил об этом Блодайвет. - Господин, - сказала Блодайвет мужу, - я все думаю и никак не могу понять то, что ты рассказал мне. Покажи, как ты должен встать на козла, а я приготовлю чан. - Что ж, я покажу тебе. Блодайвет немедля послала известить Гронва, и он тотчас примчался. Она спрятала его в кустах на горе, которую теперь называют Брин Кавергир, что на берегу реки Канвайл. Еще она приказала собрать на другом берегу прямо против Брин Кавергира всех коз и козлов, каких только можно было отыскать в округе. На другой день она сказала мужу: - Господин, я приказала поставить чан и возвести над ним крышу. Все готово! - Хорошо. Пойдем поглядим. И они вместе отправились поглядеть на чан. - Ты войдешь? - спросила она. - Войду, - ответил он. - Господин, - не унималась его жена, - ты говорил о каких-то зверях. О козлах, кажется? - Правильно. Одного козла надо убить и принести сюда. Принесли козла. Хлев поднялся в чане на ноги, оделся и одной ногой стал на козла, а другой - на край чана. Тут Гронв бросил из своего укрытия отравленное копье и попал Хлеву Хлау Гафесу в бок. Обыкновенно такое копье легко вытаскивается, но на этот раз наконечник намертво застрял в теле несчастного, который с громким криком обернулся орлом, взлетел в небо и пропал. Едва он скрылся из глаз, как Гронв и Блодайвет вместе отправились во дворец и всю ночь не разлучались друг с другом. На другой день Гронв вступил во владение Ардидви и стал править там, захватив в свои руки и Ардидви, и Пенхлин. Тем временем слухи о том, что произошло, достигли ушей Мата, сына Матонви. Но как ни велико было его горе, еще сильнее горевал Гвидион. - Господин, - сказал Гвидион, - не знать мне покоя, пока я не доищусь правды. - Господь тебе в помощь, - напутствовал его Мат. Гвидион покинул дворец и отправился в путь. Он миновал Гвинет и Повис, а когда добрался до Арвона, то пошел в Майнаур Пенарт к вассалу своего воспитанника. Тот с радостью принял его в доме и пригласил переночевать. Хозяин и вся его челядь спали в том же доме, и последним пришел свинопас. - Эй, парень, твоя свинья вернулась сегодня в свинарник? - спросил его хозяин. - Вернулась. Она сейчас вместе с остальными. - А куда она уходит? - спросил Гвидион. - Каждый день, когда открывают свинарник, она словно проваливается сквозь землю. - Сделай одолжение, в другой раз подожди меня, прежде чем открывать свинарник. - С радостью, - ответил свинопас. Ночью все разошлись по своим местам, а утром, едва рассвело, свинопас разбудил Гвидиона. Гвидион встал, вышел во двор и замер возле свинарника. Едва свинопас открыл дверь, как свинья скользнула наружу и бросилась, что было мочи, прочь. Гвидион побежал за ней, а она - к реке и потом к ручейку, который теперь называется Нант И Хлев. На берегу ручья она остановилась и принялась за еду. Гвидион спрятался за деревом и увидел, что свинья ест сгнившее мясо. Он посмотрел наверх. На верхушке дерева то сидел недвижно, то встряхивался всем телом орел, и тогда на землю падало гнилое мясо. Гвидион не усомнился, что орел и есть Хлев. Он запел: Дуб растет между двумя берегами, Темно стало на небе и на земле, Неужели по ранам не узнать мне, Что ты Хлев? Орел немного спустился и уселся на ветку посередине. Тогда Гвидион опять запел: Дуб растет на холме, Разве не мочит его дождь? Не ломают его Девятью двадцать бурь? На ветке сидит Хлев Хлау Гафес! Орел слетел на самую нижнюю ветку, и тогда Гвидион запел в третий раз: Дуб растет у подножия холма! Великий могучий дуб! Боюсь я просить, Сядь, Хлев, мне на колени. Орел слетел с дерева и уселся ему на колени, а Гвидион, коснувшись его своей волшебной палочкой, вернул ему человеческий облик. Но как же он был жалок на вид! От него остались только кости и кожа! Гвидион увез Хлева с собой в Кайр Датил и приставил к нему лучших лекарей Гвинета. К концу года Хлев Хлау Гафес оправился. - Господин, - сказал он Мату, сыну Матонви, - настало время взыскать с того, кто причинил мне столько бед. - Правильно, - ответил Мат. - Не должен он владеть тем, что ему не принадлежит по праву. - Чем быстрее я восстановлю справедливость, тем лучше. Мат, сын Матонви, и Хлев Хлау Гафес призвали к себе мужей со всего Гвинета и отправились в Ардидви. Первым в Мир И Кастехл прискакал Гвидион. Когда Блодайвет услыхала о нем, она призвала к себе своих девиц и убежала с ними за реку Канвайл, а потом стала карабкаться на гору, чтобы спрятаться в замке, стоявшем там, но девицы были так напуганы, что все время оглядывались и вскоре одна за другой попадали в озеро. Они все утонули, кроме Блодайвет, которую Гвидион вытащил на берег. Он сказал ей: - Я не убью тебя, но, видит Бог, ты пожалеешь об этом. Отныне быть тебе птицей, но не такой птицей, как прочие, из-за позора, который ты навлекла на себя, убив Хлева Хлау Гафеса. Днем тебе придется прятаться, потому что другие птицы, едва тебя завидев, будут гнать тебя отовсюду. Имя же ты сохранишь прежнее, и звать тебя будут Блодайвет, как теперь зовут. И Блодайвет стала совой по-теперешнему, и ее ненавидят все птицы, но до сих пор в Уэльсе сову иногда называют Блодайвет. Гронв Пебир бежал в Пенхлин и сразу же послал гонцов к Хлеву Хлау Гафесу спросить, заберет он обратно только свои земли, или прибавит к ним владения Гронва, или удовольствуется золотом и серебром за то зло, которое Гронв ему причинил. - Нет, клянусь небом, не это мне нужно, - ответил Хлев Хлау Гафес. - Пусть он явится на то место, где я стоял, когда он поразил меня копьем, а я буду стоять на его месте, и я метну в него копье - этого я хочу и на меньшее не согласен. Гонцы все слово в слово пересказали Гронву Пебиру. - Неужели мне придется согласиться? Мои верные воины, мои родичи и названые братья, неужели нет среди вас ни одного, кто пошел бы вместо меня? - Нет, - ответили они. До сих пор их называют третьим племенем предателей, потому что они отказались принять на себя удар, предназначенный их господину. - Что ж, - вздохнул Гронв Пебир, - ничего не поделаешь. Два врага встретились на берегу реки Канвайл, и Гронв встал на то место, где стоял Хлев Хлау Гафес, когда Гронв метнул в него копье, а Хлев ~ на место Гронва. Гронв Пебир попросил Хлева: - В нашей вражде виновата женщина с ее хитростями, поэтому позволь мне защититься плитой, что лежит на берегу. - Пожалуйста, я не возражаю, - ответил Хлев Хлау Гафес. - Господь вознаградит тебя. Гронв притащил плиту и укрылся за ней, но это его не спасло. Хлев Хлау Гафес метнул копье, и оно пробило и плиту, и грудь Гронву. Так умер Гронв Пебир. До сих пор на реке Канвайл в Ардидви лежит на берегу плита с дыркой. Ее и теперь называют Хлех Гронв. Во второй раз Хлев Хлау Гафес отвоевал свои владения и стал жить, не зная горя, в своем дворце. Говорят, потом он стал господином над Гвинетом.
|