Дней при дворе короля бум-друма.

Написал участник экспедиции и переводчик короля Матиуша Реформатора.

Бум-Друм изо всех сил старался развлечь своего белого друга. Однако некоторые забавы Матиушу не нравились, и он отказывался принимать в них участие, не думая, что кого-то этим обижает, и не подозревая, что за каждым его движением следят злые, пронзительные глазки верховного жреца. И вот однажды верховный жрец с негодованием заявил:

— Этот белый — обманщик, он только притворяется нашим другом. Он пренебрегает нашими обычаями. — И зловещим шепотом прибавил: — Но я знаю, что делать.

И в тот же день вечером во время пира незаметно подсыпал яд в раковину, из которой пил Матиуш. А этот яд обладал таким свойством: сначала человеку, который его выпьет, все кажется красным, потом синим, зеленым, черным, и наконец он умирает.

Матиуш сидит в шатре вождя в золотом кресле за золотым столом.

— Странно, почему это вдруг все стало красным? И люди и все-все, — говорит он.

Доктор, услышав это, вскочил и от ужаса не может слова вымолвить, только руками машет. Оказывается, он читал про этот яд в ученых книгах. Там говорилось: все африканские болезни излечимы, только против этого яда нет лекарства.

— Ой, смотрите, как красиво — теперь все синее! — ничего не подозревая, весело говорит Матиуш.

— Профессор! — закричал доктор. — Переведите им, что Матиуш отравлен.

Вождь схватился за голову и стрелой вылетел из шатра.

— На, выпей, белый друг! — Он протянул Матиушу чашу из слоновой кости, в которой плескалась горькая-прегорькая, кислая-прекислая жидкость.

— Фу, какая гадость! — Матиуш сморщился и оттолкнул рукой сосуд. — Ой, а сейчас все зеленое! Стол зеленый, и доктор зеленый.

Бум-Друм недолго думая сгреб мальчика в охапку, положил прямо на стол, разжал наконечником стрелы зубы и насильно влил горько-кислую жидкость.

Матиуш вырывался, брыкался, плевался, но жидкость попала в рот, и он был спасен.

Еще бы чуть-чуть — и конец! Перед глазами у Матиуша уже быстро-быстро завертелись черные круги. К счастью, их было всего шесть на зеленом фоне.

И Матиуш не умер, а только проспал подряд три дня и три ночи.

XXIII

Верховный жрец испугался гнева вождя и попросил у Матиуша прощения, пообещав показать в награду замечательные фокусы. Эти фокусы жрецу разрешалось показывать только три раза в жизни.

Все уселись перед шатром на тигровых шкурах, и представление началось.

Жрец вынул из коробочки что-то маленькое и положил на ладонь. Это оказалась крохотная змейка. Она обвилась вокруг пальца жреца, зашипела, высунула жало не толще нитки и, вонзив его в палец, застыла — прямая, как палка. Жрец оторвал змею и показал на пальце капельку крови. Зрителей охватил священный трепет. «Подумаешь, капелька крови!» — недоумевал Матиуш. Но ему растолковали, что эта маленькая змейка страшнее леопардов и гиен: от ее укуса моментально наступает смерть.

А жрец между тем продолжал показывать фокусы. Вот он взошел на костер — из ушей, носа и рта полыхает огонь, а ему хоть бы что!

После этого он заиграл на дудочке, и сорок девять огромных змей затанцевали под музыку. Потом стал дуть на высоченную столетнюю пальму; дул до тех пор, пока ствол пальмы не начал медленно клониться к земле, и — крак! — она сломалась. Взмахнул палкой и зашагал между двумя деревьями по воздуху, как по мостику. Подбросил вверх шарик из слоновой кости, подставил голову — шарик упал на нее и бесследно исчез. Но вот он быстро-быстро закружился на месте, а когда остановился, все увидели у него две головы: одна смеялась, другая плакала. А под конец показал вот какую штуку. Отрубил одному мальчику голову, уложил ее в плетеную корзину и завертелся вокруг корзины в дикой, неистовой пляске. Потом пнул корзину ногой, и оттуда послышалась игра на дудочке. Жрец открыл крышку — и из корзины выскочил мальчик, которому он только что отрубил голову, и как ни в чем не бывало стал кувыркаться и прыгать. То же самое проделал он с птицей. Подстрелил влет птицу из лука. Пронзенная стрелой птица упала на землю, выдернула клювом стрелу и подлетела к волшебнику. Тот взял у нее из клюва стрелу, а птица долго порхала вокруг.

«Пожалуй, ради стольких чудес стоит и отраву выпить», — подумал Матиуш.

То на верблюде, то на слоне путешествовал он по стране своего удивительного друга Побывал в негритянских селениях, расположенных в непроходимых джунглях. Люди ютились там в плетеных хижинах, в грязи и нищете, вместе с домашними животными. Среди негров было много больных. Их ничего не стоило вылечить, были бы лекарства. Доктор давал им порошки и микстуры, они послушно, с благодарностью принимали их и выздоравливали. В лесах Матиуш не раз натыкался на трупы людей, растерзанных хищниками или укушенных ядовитыми змеями.

Матиуш очень жалел негров, с которыми успел подружиться.

«Почему они не строят железных дорог и электростанций? — недоумевал он. — Почему у них нет кино, просторных, чистых жилищ, оружия для защиты от диких зверей? Ведь золота и бриллиантов у них столько, что ребятишки играют ими, как простыми камешками».

— Оттого, что белые братья не хотят нам помочь, — объяснил ему Бум-Друм.

И Матиуш решил, как только вернется на родину, дать в газетах объявление, чтобы все желающие ехали в Африку строить дома и прокладывать дороги.

Но никакие самые яркие впечатления не могли вытеснить из его головы мыслей о собственной стране и о реформах.

Однажды, когда они осматривали огромную золотую жилу, Матиуш попросил Бум-Друма одолжить ему немного золота.

— Да бери сколько хочешь, сколько верблюды увезут! У меня его что песка в пустыне! — расхохотался в ответ Бум-Друм. — Давать в долг другу? Нет, белый друг, бери все, что тебе нравится. Бум-Друм любит своего белого друга и готов служить ему до самой смерти…

Пора в обратный путь. Бум-Друм устроил на прощание большой праздник — праздник дружбы.

Во время пиршества он разрезал острой раковиной себе палец, то же самое проделал Матиуш. Черный владыка слизнул каплю крови с пальца Матиуша. Матиуш последовал его примеру. Хотя это было неприятно, но, наученный горьким опытом, он не противился. За этой процедурой последовали другие. Матиуша бросили в пруд, который кишел крокодилами и ядовитыми змеями, но Бум-Друм тотчас прыгнул в воду и вытащил его. Потом, намазанного каким-то жиром, Матиуша толкнули в костер. И опять в тот же миг кинулся в огонь Бум-Друм и спас друга. Матиуш даже не обжегся, только слегка волосы опалил. Но это еще не все. Под конец Матиуш прыгнул с высокой пальмы, а Бум-Друм так ловко его подхватил, что он совсем не ушибся.

«К чему весь этот цирк?» — недоумевал Матиуш. И профессор объяснил ему: слизанная капля крови означает, что если Матиуш будет умирать в пустыне от жажды, то друг напоит его собственной кровью. И вообще, где бы Матиушу ни грозила опасность — на воде, в воздухе, в огне, — черный брат Бум-Друм, рискуя жизнью, придет ему на помощь.

— Мы, белые, — говорил профессор, — пишем договоры на бумаге, а они не умеют писать и заключают договоры таким образом.

Жалко расставаться с новыми друзьями, но на родине ждут неотложные дела.

Накануне отъезда опечаленный Матиуш в последний раз пошел погулять в лес. Ярко светила луна. В сказочно-красивом лесу было тихо-тихо. Вдруг послышался шорох. Что это? Тигр? Змея? Матиуш сделал шаг вперед, и сзади опять что-то зашуршало.

Ясно, за ним кто-то крадется. Он остановился, вынул из кобуры револьвер — и ждет.

Оказалось — Матиуш разглядел ее при свете луны, — это была дочка вождя — маленькая веселая Клу-Клу. «Странно, зачем она здесь в эту пору?» — удивился Матиуш.

— Что с тобой. Клу-Клу? — спросил он на языке ее племени. (Матиуш уже немножко научился говорить на нем.)

— Клу-Клу кики рец, Клу-Клу кин брун…

Она говорила долго-долго, но Матиуш ничего не понял. Он постарался запомнить некоторые слова: «Кики, рец, брун, буз, кин».

Под конец Клу-Клу заплакала.

«Наверно, с ней приключилась какая-нибудь беда». И, чтобы утешить ее, он дал ей часы, зеркальце и красивый флакончик. Но это не помогло — по лицу Клу-Клу по-прежнему катились слезы.

Что бы это значило?

Вернувшись домой, он повторил профессору слова, которые запомнил, и тот сказал: Клу-Клу очень его полюбила и хочет уехать вместе с ним.

Матиуш попросил профессора передать Клу-Клу, что он скоро пригласит в гости ее отца, и тогда она сможет с ним приехать.

Однако думать о маленькой Клу-Клу было недосуг: перед отъездом предстояло еще много дел.

На пятьсот верблюдов навьючивали мешки с золотом, драгоценными камнями, фруктами, африканскими лакомствами, приторачивали бурдюки с вином и сладкими напитками. Не забыли и про сигары для министров.

Матиуш уговорился с Бум-Друмом прислать через три месяца клетки для диких зверей. И предупредил, что может прилететь аэроплан — большая железная птица с белым человеком в животе. Пусть не пугаются.

Наконец день отъезда наступил, и рано утром они двинулись в обратный путь. Дорога через пустыню уже не казалась такой страшной: перенесенные испытания закалили путников.

XXIV

Пока Матиуш гостил у Бум-Друма, министры не теряли времени даром: они сочиняли конституцию. А когда сочинили, с нетерпением стали поджидать короля. Ведь без королевской подписи этой бумажке грош цена!

Ждут-пождут, а Матиуш все не едет. «Где он, куда подевался?» — теряются министры в догадках. Им известно, что он благополучно достиг берегов Африки, потом ехал поездом, жил некоторое время в палатке в пограничном поселении белых. А дальше, доносил гарнизонный офицер, вождь людоедов прислал за Матиушем верблюдов, он уехал и как в воду канул.

Но вот в один прекрасный день от Матиуша приходит телеграмма: