Сергей Павлович Королёв

КОНСТРУКТОР КОСМИЧЕСКИХ КОРАБЛЕЙ

«…То, что казалось несбыточным на протяжении веков, что ещё вчера было лишь дерзновенной мечтой, сегодня становится реальной задачей, а завтра – свершением. Нет преград человеческой мысли!». С. П. Королёв

Сергей Павлович Королёв характеризует одну из наиболее ярких страниц истории нашего государства – эру освоения космического пространства, первый спутник земли, первый полет человека в космос, первый выход космонавта в открытый космос, многолетняя работа орбитальной станции и многое другое непосредственно связано с именем академика Сергея Павловича Королева, первого Главного конструктора ракетно-космических систем.
Самая характерная черта Королева – громадная энергия. Этой энергией он умел заражать окружающих. Он был человеком очень решительным, часто довольно суровым. Королев – это сплав холодного рационализма и мечтательности. Сергею Королеву больше, чем кому-либо другому, принадлежит заслуга в том, что космический век стал реальностью.
Наряду с величайшими достижениями в науке и технике, Сергей Павлович Королев подготовил целую плеяду ученых и специалистов, которые продолжили его дело. Создание советской школы ракетостроения – только часть вклада Королева в исследование и освоение космического пространства. Вся его жизнь – пример настойчивого и терпеливого подбора, воспитания и учебы коллективов высшей квалификации, технически смелых и самоотверженно преданных делу специалистов.
Сергей Павлович Королев родился 30 декабря 1906 (12 января 1907) года на Украине, в г. Житомире в семье преподавателя словесности.

Дом в Житомире, где родился С. П. Королев

Отец – Павел Яковлевич Королев – очень одаренный трудолюбивый, но небогатый человек, был учителем житомирской гимназии. Мать – Мария Николаевна Москаленко – купеческая дочка. Жизнь у родителей не сложилась с самого начала. Вскоре, после переезда в Киев, родители разошлись, когда Сереже было 5 лет.

Сережа Королев. 3 года.

Сергей Павлович Королев воспитывался у дедушки с бабушкой, родителей матери в городе Нежине, владевших небольшой купеческой лавкой. Дедушка и бабушка очень любили внука, души в нем не чаяли. Мария Николаевна в это время исполнила давнишнее свое желание – поступила на Высшие женские курсы.

Павел Яковлевич Королев		Мария Николаевна Баланина (мать С. П. Королева)

В Нежине в 1911 году Сережа впервые увидел полет на аэроплане русского летчика Уточкина. Грохочущая огромная птица потрясла воображение впечатлительного мальчика и дала в душе такие ростки, которые через десять лет навсегда всем существом завладели Сергея Королева.

Сережа Королев с любимым ружьем
г. Нежин 1912 г.

Отца Сережа не помнил. Его воспитывали мать – учительница и отчим Григорий Михайлович Баланин – инженер. В 1917 году Сережа, вместе с матерью, переехали в Одессу к отчиму, где тот получил работу. Наступили трудные революционные годы. Голод, разруха, бесконечная смена власти. Только в феврале 1920 г. окончательно победила советская власть и жизнь начала налаживаться. Сергею исполнилось 13 лет, он учился дома, но его страстным увлечением было небо, он хотел летать, строить самолеты.

Отчим Королева
Григорий Михайлович Баланин

Зная о склонности пасынка, Григорий Михайлович записал его в модельный кружок портового клуба. Мальчик занимался с увлечением, читал статьи об авиации, авиамоделированию и конструированию.
В 1921 году в Одессе появился отряд гидросамолетов ГИДРО-3 Главного управления Военно-воздушного Флота. Сергей с замиранием сердца наблюдал за их полетом над морем и, конечно, мечтал хоть раз подняться на них в небо. Случай свел подростка с механиком гидроотряда Василием Долгановым – старше его года на четыре. Сережа с интересом наблюдал, как ловко новый знакомый копался в моторе, объясняя ему, что к чему. После первой «лекции» началась и «практика». Отныне все летнее время он проводил в гидроотряде, помогая готовить самолеты к полетам. Изучив мотор, Королев стал незаменимым, безотказным помощником. За это его полюбили все механики и летчики.
Среднее общее образование ему получить сразу не удалось – не было условий. В 1922 г. в Одессе открылась стройпрофшкола, к преподаванию в которой были привлечены лучшие педагоги; туда и поступил пятнадцатилетний Сергей. Прекрасная память позволяла ему запоминать наизусть целые страницы прочитанных книг. Учился Сережа прилежно, увлеченно. Классный руководитель говорил про него матери Марии Николаевне: «Парень с царем в голове».

Учащийся стройпрофшколы

Все это время он не прерывал знакомства с механиком Долгановым и летчиками из гидроавиационного отряда. По протекции Долганова, Сергей однажды поднялся в воздух, да еще в гидросамолете, который вел сам командир. Юноша решил стать летчиком. Вскоре за Сергеем закрепилась слава настоящего механика. Полет следовал за полетом. Сергей от полетов никогда не отказывался.
Было в эти годы еще одно пристрастие у Сергея Королева. Часами он трудился в школьной производственной мастерской, научился работать за токарным станком, вытачивал детали сложной конфигурации. «Столярная» школа очень пригодилась Сергею, когда он начал строить планеры.
Занятия в школе требовали от Сергея особой организованности. Он умело делил время между математическим и астрономическим кружками, гимнастической и боксерской секциями спортклуба «Сокол», музыкальными и литературными вечерами. А в каникулы он посещал гидроотряд.

Выпускник Первой Одесской стройпрофшколы
Сергей Королев

В 1923 году правительство обратилось к народу с призывом построить свой Воздушный флот. На Украине родилось Общество авиации и воздухоплавания Украины и Крыма (ОАВУК).
Сережа сразу стал членом этого общества и начал заниматься в одном из его планерных кружков. Читал рабочим лекции по планеризму. Знания по планеризму, истории авиации юноша приобретал самостоятельно, читая все книги, в том числе и на немецком языке, которые только мог достать. Немецкий язык Сергей Королев, благодаря отчиму и преподавателю стройпрофшколы Готлибу Карловичу Аве, который все уроки вел на немецком языке, знал довольно прилично. Знание языка прочно закрепилось за ним на всю жизнь.
Когда в мастерских ОАВУК началось строительство планера конструкции знаменитого военного летчика К. А. Арцеулова, в работе над ним принял участие и Сергей Королев. В апреле 1924 года он участвовал в работе первой конференции планеристов Одессы.
В это время, в мае, в Москве произошло событие весьма важное для истории космонавтики: основано первое в мире Общество изучения межпланетных сообщений (ОИМС). Почетными членами его были избраны Ф. Э. Дзержинский и К. Э. Циолковский. Основной задачей этого общества было содействие работе по осуществлению заатмосферных полетов с помощью реактивных аппаратов и других научно обоснованных средств.
Надо отметить, что в конце XIX и в начале XX века в России наблюдался интерес к окружающему звездному миру. Его подпитывали фантасты. Овладевая умами, они способствовали появлению научных и технических идей. Мало кому известный русский исследователь К. Э. Циолковский создал космический труд«Исследование мировых пространств реактивными приборами», опубликовав его в 1903 году. В нем ученый впервые разработал теорию реактивного движения и на ее основе доказал, что ракета на жидком топливе предложенной им схемы способна достичь скорости, необходимой для преодоления земного тяготения.
В те, далекие для нас годы, люди зачитывались фантастической повестью«Вне Земли» К. Э. Циолковского и особенно романом А. Н. Толстого «Аэлита». К кинотеатрам и клубам, где показывали фильм по этому произведению, выстраивались длинные очереди. Зрители горячо аплодировали инженеру Мстиславу Лосю и недавнему красноармейцу Алексею Гусеву, отважившимся отправиться на Марс. Это было фантастикой. Но жил реальный Лось, разработавший космический корабль-аэроплан, – наш соотечественник Фридрих Артурович Цандер, последователь идей Циолковского. Другой инженер, Юрий Васильевич Кондратюк, теоретик космонавтики, обдумывал труд «Тем, кто будет читать, чтобы строить». Но Сергей Королев еще не читал, ни Циолковского, ни Цандера, ничего не слышал о Кондратюке. Все они войдут в его жизнь позднее, снискав его глубокое уважение.
Таким образом, по окончании школы Сергей работал плотником, крыл крыши черепицей, позднее перешел на станок, на производство. Трудовой стаж Главного конструктора начался с шестнадцати лет. «Я буду строителем… но только самолетов», – говорил в те годы Королев. Мария Николаевна в душе противилась увлечению сына, выражая опасения по поводу опасности избираемого им жизненного пути. Рассудительный отчим напротив спокойно относился к нему. В отчиме Сергей находил поддержку своим устремлениям.
Сережа мечтал получить высшее образование, мечтал об учебе в Военно-воздушной академии в Москве. Но туда принимались лица, отслужившие в Красной Армии и достигшие 18 лет. Сергею могла помочь справка из Одесского Губотдела ОАВУК о представлении в авиационно-технический отдел проекта сконструированного им безмоторного самолета К-5, который вместе с ходатайством за сына привезла руководству академии Мария Николаевна. Однако неопределенность с приемом в московскую академию оставалась. И Сергей решил поступить в Киевский политехнический институт, где в это время предполагалось начать подготовку авиационных инженеров на механическом факультете.
Среди студентов механического факультета Сергей считался одним из самых молодых и образованных. Одновременно работал. Кем только не был Сергей в эти годы: и разносчиком газет, и грузчиком, и столяром, и кровельщиком. Но всё же, еле сводил концы с концами. В письме к матери в Одессу Сергей писал: «Встаю рано утром, часов в пять. Бегу в редакцию, забираю газеты, а потом бегу на Соломенку, разношу. Так вот и зарабатываю восемь карбованцев. И думаю даже снять угол».
В институте существовал планерный кружок. За его работой следили и помогали многие видные ученые, преподававшие в КПИ. Сергей Королев стал его членом. Трудился он, как и все, много и увлеченно. Часто по ночам. Спал Королев порой прямо в мастерской на стружках. Он любил работать и слыл мастером на все руки. После него никогда и ничего не переделывали.

Сергей Королев в бригаде,
строивший учебный планер
Лето 1925 г.

Планеры, построенные в институтских мастерских, участвовали в международных соревнованиях, получая самые высокие оценки. У кружковцев при этом существовало правило: кто строил планер, тот и летал на нем.
Был построен учебный планер КПИР-3, в него вложил долю своего труда и Королев. Сергей летал на нем. Один из полетов едва не стоил ему жизни. На границе площадки – пустыре, где испытывались планеры, из кучи мусора торчала водопроводная труба. Сергей не заметил и посадил планер на… нее. Удар оказался достаточно сильным. Королев на какое-то время потерял сознание. Несколько дней отлеживался.
В 1926 году, отучившись два года в КПИ, Сергей Королев поехал в Москву поступать в Московское высшее техническое училище. Его зачислили в вечернюю группу по аэромеханике МВТУ. Днем работал то в КБ, то на авиационном заводе, вечером учился. К этому времени переехали в Москву мать с отчимом.

Студент Московского высшего технического
училища им. Н. Э. Баумана

Королев учился со свойственным ему трудолюбием, подолгу занимался самостоятельно в технической библиотеке. Особенной популярностью пользовались лекции тридцатипятилетнего авиационного конструктора Туполева, который читал студентам механического отделения вводный курс по самолетостроению. Туполев заметил выдающиеся способности Королева и в дальнейшем считал его одним из лучших своих учеников.
Всеми силами Королев стремился в авиацию. Едва поступив в МВТУ, Сергей сразу же включился в работу студенческого кружка АКНЕЖ – Академический кружок им. Николая Егоровича Жуковского. С лекциями в нем выступали инженеры, ученые.
Авиация все шире расправляла свои крылья. Молодежь страстно рвалась в небо. В январе 1927 года в районе Горок Ленинских состоялось торжественное открытие Московской планерной школы. Ее курсантом стал и Сергей Королев. Он много и охотно летал, осваивая новые типы планеров. От полета к полету росло летное мастерство курсантов, а вместе с ними мужали и их характеры. Без таких качеств, как целеустремленность, ответственность, хладнокровие, выдержка, летчику не обойтись. Сергею пришлось нелегко, но это была хорошая школа.
В марте 1927 года Сергей с отличием окончил планерную школу. Одного он уже добился, он научился летать на планере. Дальше его задачей было набраться знаний и строить самолеты.
С особенным нетерпением Сергей Королев ждал лекций знаменитого уже в ту пору тридцатипятилетнего авиационного конструктора Андрея Николаевича Туполева. Он читал студентам курс по самолетостроению. Для студентов Андрей Николаевич – непререкаемый авторитет. Ведь его самолеты к тому времени уже бороздили небо.
В мае 1927 года на международной выставке межпланетных аппаратов Сергей впервые познакомился с работами Ф. А. Цандера и брошюрой К. Э. Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Книги, чертежи, схемы, кустарные модели – все, что демонстрировалось на выставке, задело сознание Королева. С этого времени он стал более пристально относиться к ракетам и полетам в космос. Однако все его помыслы все еще поглощали самолеты и планеры.
В сентябре 1927 года Сергея Королева «дипломированного» летчика-планериста, организаторы планерных состязаний в Коктебеле включили в состав тренировочной группы. В Крыму Сергей много и с наслаждением летал. Именно там его одолело желание построить планер собственной конструкции.

С. П. Королев, 1928 год

Производственную практику студент выпускного курса МВТУ Королев проходил в Центральном аэрогидродинамическом институте (ЦАГИ), в Конструкторском бюро А. Н. Туполева. В это время он уже работал на авиационном заводе № 22 Филях. Одновременно готовил дипломный проект, решив сконструировать легкомоторный двухместный самолет СК-4, выжав из него все возможное.
Проект самолета СК-4, рассчитанного на рекордную дальность полета, оказался оригинальным, продуманным до мелочей и проработанным на уровне зрелого специалиста. Руководителем проекта стал А. Н. Туполев, подписав его впоследствии с первого предъявления. Такого в практике студентов не случалось. Строгость и скрупулезность конструктора были известны. Одобренный А. Н. Туполевым проект одномоторного двухместного самолета СК-4 затем был построен и испытан.
В сентябре 1929 года Сергей Королев и его коллега Сергей Люшин предъявили на VI Всесоюзные планерные состязания в Коктебеле необычный планер, примерно на 50-90 кг тяжелее собратьев.

С. П. Королев, С. Н. Люшин и
К. К. Арцеулов у планера «Коктебель»

В то время считалось, что чем меньше планер, тем лучше. Пробный полет на«Коктебеле» совершил К. К. Арцеулов, доложив членам технической комиссии: «Планер удачно сбалансирован. Хорошо слушается рулей. Можно допустить к полетам». На планере «Коктебель» двадцатидвухлетний Королев установил рекорд парения. Более четырех часов парил он в воздухе. Сергей написал об этих днях матери: «Все идет прекрасно, даже лучше, чем я думал, и, кажется, первый раз в жизни чувствую колоссальное удовлетворение, и мне хочется крикнуть что-то навстречу ветру, обнимающему мое лицо и заставляющему вздрагивать мою красную птицу при порывах.

Тренировочная группа планеристов у планера
конструкции А. С. Яковлева. Коктебель.
С. П. Королев третий слева

И как-то не верится, что такой тяжелый кусок металла и дерева может летать. Но достаточно только оторваться от Земли, как чувствуешь, что машина словно оживает и летит со свистом, послушная каждому движению руля. Разве не наибольшее удовлетворение и награда самому летать на своей же машине?! Ради этого можно забыть все: и целую вереницу бессонных ночей, дней, потраченных в упорной работе без отдыха, без передышки…».

С. П. Королев в форме пилота, 1929 г.

В августе 1929 года, по дороге из Одессы в Москву, Сергей решил посетить К. Э. Циолковского. Встреча с ним сыграла решающую роль в определении жизненного пути Королева. Беседа с Константином Эдуардовичем произвела на Сергея огромное впечатление. «Константин Эдуардович потряс тогда своей верой в возможность космоплавания, – много лет спустя вспоминал Королев. – Я ушел от него с одной мыслью – строить ракеты и летать на них. Всем смыслом моей жизни стало одно – пробиться к звездам».
В сентябре 1929 года студент Королев успешно защитил дипломный проект. Поздравляя молодого инженера, А. Н. Туполев предупредил: «В авиации легких путей нет. Если не боитесь трудностей, дорога к нам для вас открыта».
В октябре 1930 года на Всесоюзном слете планеристов С. П. Королев выступил с новым планером СК-3, названным им «Красная звезда». Нагрузка на квадратный метр у него была большей, чем у «Коктебеля», – 22, 5 кг. Данные планера были настолько необычными, что ставилась под сомнение возможность самого парения в воздухе. Однако именно на нем впервые в истории авиации летчик-испытатель В. А. Степанченок – опытный летчик-планерист в свободном полете совершил знаменитую петлю Нестерова.
Королев на состязаниях не присутствовал, его неожиданно свалил тяжелый тиф. Он настолько тяжело болел, что две недели находился на грани жизни и смерти. Молодой организм победил болезнь, но произошло осложнение – сильные головные боли, потребовалась операция по трепанации черепа. Она прошла успешно, но осталась тяжким испытанием не только для Сергея, но и для всех, кто его любил.
После болезни организм Королева оказался настолько ослабленным, что ему пришлось на несколько месяцев оставить работу. Но едва стало легче, Сергей с увлечением принялся за труд К. Э. Циолковского «Реактивныйаэроплан».
Он читал внимательно, по несколько раз перечитывая заинтересовавшие его места, делая пометки. Идеи, высказанные Циолковским, он как бы примерял на себя, что-то хотелось додумать, что-то попробовать. «Надо попытаться создать ракету для полета в заатмосферное пространство. Дело сложное, прежде всего надо создать самолет с реактивным двигателем, а прообразом такого самолета должен стать планер на реактивной тяге». Так в сознании Королева накрепко слились два слова: «ракета» и «планер» – в одно – ракетоплан.
Сергея Павловича Королева по-прежнему интересовала авиация, но стремление найти средства летать выше, быстрее, дальше вплотную подвели его к мысли заняться исследованием возможностей реактивного движения. Он был согласен с К. Э. Циолковским: «За эрой аэропланов винтовых должна следовать эра аэропланов реактивных, или аэропланов стратосферы».
Однажды на улице случайно Королев познакомился с человеком, с которым давно искал встречи. Это был Фридрих Артурович Цандер – конструктор ракетных двигателей, последователь Циолковского. Цандер уже был наслышан о Королеве. Они познакомились поближе. Цандер пригласил Королева сотрудничать с группой ученых, занимавшихся практическими исследованиями возможностей использования реактивного движения. Условно ее называли ГИРД: группа изучения реактивного движения.
В марте 1931 года Сергей Павлович Королев вернулся на работу в ЦАГИ, совмещая работу в Группе изучения реактивного движения (ГИРД). Она была создана в августе 1931 года, при Бюро воздушной техники Центрального совета Осоавиахима (ДОСААФ), в год 75-летия со дня рождения К. Э. Циолковского. ГИРД стал тем центром, куда стекались все интересующиеся ракетной техникой. Руководителем ее был назначен Ф. А. Цандер, сыгравший важную роль в разработке теоретических и практических вопросов космоплавания. Технический совет возглавил С. П. Королев. Возраст сотрудников, за небольшим исключением, не превышал двадцати пяти лет. Размещался ГИРД в заброшенном подвале в доме 19 на Садово-Спасской улице.
6 августа 1931 года он женился на Ксении Винцентини, которую он давно и нежно любил.
Судьба, казалось, опять стала благоприятна к Сергею. Любимая девушка с ним, мать, отчим, бабушка – все рядом. Им хорошо вместе. На работе в ЦАГИ все потихоньку движется вперед. Дни мчались неудержимо.
Рабочий день Королева начинался в 7 часов утра и заканчивался около полуночи. Первая половина дня уходила на работу в КБ Григоровича – автопилот требовал много времени – потом ГИРД. Шел трудный организационный период, забиравший у Сергея Павловича много сил.
Мысль о создании реактивных двигателей волновала в те годы многие умы и за пределами СССР. Но первый, основной толчок дал Константин Эдуардович Циолковский, именно ему принадлежит идея рождения реактивного двигателя, работающего на жидком топливе. В 20-х годах работы в этом направлении вели немецкий ученый Оберт, американский профессор Годдард и другие.
На первых порах гирдовцы повели активную административную пропагандистскую и организационную работу, сразу став тем центром, куда стекались все интересующиеся ракетной техникой. Выступая в печати, читая на предприятиях лекции, гирдовцы привлекали в свои ряды новых сторонников идей Циолковского. Но главную свою задачу они видели в практической работе.
К началу организации группы ракетчиков Ф. А. Цандер уже располагал значительным теоретическим и экспериментальным материалом, накопленным во время работы над одним из первых в стране лабораторным реактивным двигателем ОР-1, работающем на сжатом воздухе и бензине. Важным шагом в этом направлении стало письмо в Калугу К. Э. Циолковскому в сентябре того же года с целью привлечь его внимание к своим работам. В нем сообщалось об организации ГИРДа и содержалась просьба быть консультантом по научно-техническим вопросам. Константин Эдуардович горячо откликнулся на зов москвичей и, несмотря на возраст и недуги, помогал, чем мог. «Удивляюсь и радуюсь вашей энергии, — писал калужский провидец гирдовцам, – деятельность ваша необычайная и полезная…».
На одной из первых встреч гирдовцев С. П. Королев предложил построить реактивный планер – прообраз будущего самолета. Едва идея ракетоплана была принята ОСОАВИАХИМОМ, как королев вновь блеснул своей напористостью, умением организовать дело, увлечь им всех.
5 октября на аэродроме ОСОАВИАХИМА Королев и Цандер встретились с Б. И. Черановским, самым тщательным образом осмотрели его планер БИЧ-8, наблюдали за его полетом.

С. П. Королев и Б. И. Черановский
у планера Бич-8

Королев уговорил конструктора ознакомиться с реактивным двигателем ОР-1, созданным Цандером. Сергей Павлович считал, что при взаимном доверии друг к другу может появиться задуманный ракетоплан. Был составлен план работ, подготовлен проект договора между Бюро воздушной техники ЦС ОСОАВИАХИМА и конструкторами планера и двигателя – Черановским и Цандером. По этому договору Цандер брал на себя проектирование и разработку чертежей по опытному реактивному двигателю ОР-2 к реактивному самолету РП-1. В свою очередь ОСОАВИАХИМ принимал на себя финансовые расходы и хозяйственные заботы. Позднее вся ответственность за выполнение работ по двигателю и ракетоплану легла на С. П. Королева.
В феврале 1932 года самим Королевым было произведено испытание автопилота в полете.
День за днем коллектив ГИРДа вел экспериментальные исследования, расширял тематику исследований, устанавливал деловые связи с научными учреждениями. С. П. Королев проявлял свой недюжинный талант организатора. Он продумывал, как найти необходимое оборудование, сформировать творческие и производственные бригады, расставить людей так, чтобы каждому было интересно, и это бы содействовало успеху. Появился единый план творческой жизни ГИРДа, в котором оказались взаимосвязаны все службы. Заведенное делопроизводство – папки с входящими и исходящими документами, приказы и распоряжения, выдаваемые под расписку, вход по пропускам – все утверждало соответствующий строгий порядок, внушало каждому гирдовцу, что он работник важного для страны научного учреждения. Коллектив ракетчиков оценил по достоинству Королева. Несмотря на молодость, все уважительно называли его – Сергей Павлович.
ГИРД стал школой для многих будущих конструкторов и прежде всего для самого Сергея Павловича Королева.
Работа гирдовцев увенчалась успехом. 17 августа 1933 года на Подмосковном полигоне Нахабино в небо умчалась первая советская ракета ГИРД-09 конструкции М. К. Тихонравова на жидком топливе. Сергей Павлович продиктовал акт: «Старт состоялся на станции № 17 инженерного полигона Нахабино 17 августа в 19 часов 00 минут. Вес объекта 18 килограммов. Вес топлива – твердый бензин – 1 килограмм, кислорода – 3.45 килограмма, давление в кислородном баке 13.5 атмосферы. Продолжительность полета от момента запуска до момента радения 18 секунд. Высота вертикального подъема на глаз примерно четыреста метров». Эта удача заставила гирдовцев окончательно поверить в свои силы. К сожалению, Ф. А. Цандер, который был душой всего дела, старт ракеты так и не увидел. Незадолго до этого 28 марта его не стало, он скончался от тифа, находясь на отдыхе в Кисловодске. Специальным постановлением ЦС ОСОАВИАХИМА присвоил ГИРДу имя Ф. А. Цандера.
В 1933 году сбылась, наконец, мечта энтузиастов ракетного дела о создании единого ракетного центра. Отсекая все бюрократические препоны, личным приказом по Реввоенсовету М. Н. Тухачевского, с глубоким пониманием относившегося к принципиально новым работам, ГИРД и ленинградская Газодинамическая лаборатория (ГДЛ) были объединены в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ). Начальником института был назначен И. Т. Клейменов (начальник ГДЛ), его заместителем по научной работе – С. П. Королев. Ему присвоили должностное звание дивизионного инженера (посовременным понятиям — звание генерал-лейтенанта технических войск). Высокое звание в 26 лет!
В это же время С. П. Королев и М. К. Тихонравов были удостоены высшей наградой оборонного общества – знаком «За активную оборонную работу».
В марте 1934 года в Ленинграде проходила первая Всесоюзная конференция по изучению стратосферы. Королев делал доклад о возможности полета человека в стратосферу на ракетоплане, показал, что для подобного полета предпочтительнее жидкое топливо, так как оно эффективнее твердого и дает возможность управлять двигателем. Он рассказал, каким ему видится первый реактивный корабль. По расчетам Королева, пилотская кабина должна быть герметичной, весом не менее двух тысяч килограммов, иметь «жизненныйзапас» для человека и вмещать экипажи от одного до двух человек. Королев сообщил о трудностях, связанных с созданием реактивного аппарата подобного класса, но и сумел убедить всех, что они в конечном итоге преодолимы. Успех Сергей Павлович видел, прежде всего, в координации усилий ракетчиков и представителей ряда других областей науки и техники.
В 1934 году вышла в свет первая печатная работа С. П. Королева «Ракетныйполет в стратосфере». В книге описывались различные типы летательных аппаратов, автор убедительно доказывал важность баллистических, то есть бескрылых ракет, а также говорил о необходимости создания в первую очередь совершенно нового реактивного двигателя, на высоте и, возможно, когда-нибудь даже в межпланетном пространстве. «Ракета является очень серьезным оружием», – предупреждал автор в своей работе. Экземпляр книги Сергей Павлович послал К. Э. Циолковскому. Вскоре в ОСОАВИАХИМ пришло письмо от Циолковского с отзывом на труд Королева: «Книга разумная, содержательная и полезная». Ученый лишь сетовал, что автор не сообщил своего адреса и лишил его возможности лично поблагодарить за книгу.
Лето и осень 1935 года наполнены для Сергея Павловича неотложными делами. Его назначили начальником сектора крылатых ракет. В феврале 1936 года в РНИИ создается новый крупный отдел реактивных летательных аппаратов. Начальником его, а по сути, и главным конструктором назначается Сергей Павлович, получивший таким образом возможность вести работу по целому семейству автоматически управляемых и пилотируемых ракетных летательных аппаратов (РЛА). Именно они, по его убеждениям смогли бы составить первый в истории комплекс управляемого ракетного оружия. Развитию и становлению оборонного комплекса Королев уделяет львиную долю своего внимания.
В те годы народному энтузиазму не было предела. Постепенно создавалась прочная научно-техническая база для энтузиастов ракетного дела. Но в это же время стал складываться культ личности Сталина. Чувствовалось и приближение войны. Внимание многих ученых все более сосредоточивалось на вопросах обороны. Приходилось откладывать в сторону многие чисто научные замыслы. Королев мечтал вплотную заняться ракетопланом, но его задуманному тогда не суждено было осуществиться.
Не все шло гладко во вновь созданном институте. Выявились разногласия относительно первостепенных задач Ракетного института между И. Т. Клейменовым и С. П. Королевым, в результате которых Королева сместили на рядовую должность старшего инженера.
Осенью 1937 года, волна репрессий и произвола, захлестнувшая страну, докатилась и до Ракетного института (РНИИ). Среди других «военныхзаговорщиков» был расстрелян М. Н. Тухачевский. Началась чистка ближнего и дальнего их окружения. Был арестован и помещен за тюремную решетку начальник Центрального конструкторского бюро (ЦКБ-29), специально созданного народным комиссариатом, А. Н. Туполев. В этом закрытом ЦКБ оказался не по своей воле не только Туполев, но и арестованные по навету«враги народа» – знаменитые в авиационном мире конструкторы В. М. Мясищев, В. М. Петляков, Р. Л. Бартини и другие. В Москве, на улице Радио, для них переоборудовали в тюрьму семиэтажное здание ЦАГИ, выделив комнаты для жилья и конструкторской работы. Специалисты здесь работали не за страх, а за совесть, понимая – дело их необходимо стране, и свято веря, что скоро разберутся и убедятся в их невиновности.
В РНИИ первым ощутимые удары этой неумолимой волны почувствовал С. П. Королев.

Сергей Павлович с дочкой Наташей (слева)
и племянницей Ксаной (справа), 1938 г.

Королева понизили в должности, не уменьшив объема работы. Стали приостанавливать проводимые Сергеем Павловичем работы. 27 июня 1938 года Королева арестовали. За ним пришли ночью. На следствии Королева обвинили в том, что он якобы член троцкистской антисоветской контрреволюционной группы и занимался вредительством в области военной техники, что все ранее арестованные дали против него такие показания. 27 сентября 1938 года«правосудие» сказало свое слово: десять лет заключения в исправительно-трудовых лагерях. Место ссылки – Колыма. Сергею Павловичу исполнился всего тридцать один год.
Началась каторга – вместе с остальными заключенными Королев трудился с утра до ночи, добывая золотоносный песок. Но больше всего угнетали Сергея Павловича, жгли душу сознание судебной несправедливости, предвзятость и надуманность обвинения, и этот ярлык – «враг народа». Королев писал письма в Москву с просьбой пересмотреть его дело. За облегчение его участи боролись депутаты Верховного Совета СССР, знаменитые летчики В. С. Гризодубова и М. М. Громов. А. Н. Туполев, сам находившийся за решеткой в стенах Центрального конструкторского бюро, созданного НКВД, настаивал на том, чтобы к нему перевели нескольких инженеров и конструкторов, в том числе и Королева. Но решающее значение в этом деле сыграло назначение наркомом внутренних дел Л. П. Берии, который – чтобы снять народную напряженность – приступил к частичному пересмотру дел. В их числе оказалось и дело Королева. 13 июня 1939 года он был возвращен в Москву. Но еще год пребывания в Бутырской тюрьме оказался напрасным – Королев снова был признан виновным и осужден на «восемь лет в исправительных трудовых лагерях».
Казалось, этого удара Королев не вынесет, но несгибаемая воля и вера в собственную правоту взяли верх. После долгих размышлений Королев решает обратиться лично к И. В. Сталину. В этом письме Сергей Павлович ставил акцент не на личном положении, а на интересах страны, ее обороны, на которую он не покладая рук, не щадя себя работал. Видимо, голос Королева был все-таки услышан. 13 сентября 1940 года после многочисленных ходатайств, в том числе знаменитых летчиков В. С. Гризодубова, М. М. Громова и А. Н. Туполева, его перевели в Особое техническое бюро НКВД в группу А. Н. Туполева.
Там тридцатитрехлетний Королев уже не урывками, как во время диплома, а в повседневной работе проходил туполевскую высшую школу авиастроения. Работал Сергей Павлович, по воспоминаниям «сокамерников», неистово, органически влившись в общее дело. Вместе с другими учеными он работал над созданием пикирующего бомбардировщика – 103, под руководством самого Туполева, которого считал самым уважаемым авиационным учителем. Здесь в ЦКБ встретил он начало войны, эвакуировавшись затем вместе со всеми в Омск. Королев просился летчиком на фронт, но Туполев, к тому времени уже освобожденный из заключения, еще лучше узнавший и оценивший его, не отпустил, сказав: «А кто будет строить самолеты?».
Королев как губка впитывал в себя все новое, что появлялось в авиастроении, не теряя надежды, что приобретенный опыт ему пригодится. Вскоре Королева назначили заместителем начальника сборочного цеха по Ту-2. Это было большое доверие. Но мысль о создании реактивного самолета не покидала его. Тогда он еще не знал, что, несмотря на все трудности, в феврале 1940 года в нашей стране прошли летные испытания первого ракетного планера с жидкостным ракетным двигателем. Правда, он был ведом самолетом-буксировщиком. Но это был очень важный факт и первый шаг в развитии реактивной авиации. До этого полета подобного опыта мировая практика еще не знала. Он оказал положительное влияние на полеты с реактивными двигателями.
В июле 1941 года туполевское КБ вместе с заводом было эвакуировано за Урал – в Омск. Вскоре Королев был назначен заместителем начальника сборочного цеха, где шла работа по строительству бомбардировщика ТУ-2. Досконально разобравшись в делах, он составил четкий план работы каждого подразделения, фактически каждого из ста пятидесяти работающих.
К середине декабря 1941 года начались летные испытания ТУ-2, был поднят первый самолет с реактивным двигателем. Пилотировал его летчик-испытатель Григорий Бахчиванджи. а в августе 1942 года государственная комиссия приняла ТУ-2 к войсковым испытаниям, а затем и к серийному производству. Этот самолет признан намного лучшим немецких и итальянских бомбардировщиков.
Сейчас во всех направлениях земного шара летают широко известные самолеты конструкции Андрея Николаевича Туполева, Сергея Владимировича Ильюшина, Олега Константиновича Антонова. Многоместные пассажирские лайнеры покоряют воздушное пространство со скоростью до тысячи километров в час. Эта скорость достигнута благодаря применению тепловых двигателей, работающих на принципе использования реактивной тяги.
Возможность же сделать много больше для развития реактивной техники была еще задолго до войны, но, к сожалению, среди крупных военных специалистов в то время не все понимали великого будущего реактивного двигателя. Легко представить, как изменился бы ход войны, если бы реактивные самолеты, артиллерийские реактивные установки были бы запущены в производство за два-три года до начала фашистского нашествия на нашу Родину. Войну меньшей кровью могли бы выиграть.
В пригороде Омска параллельно с Туполевым работал научный коллектив В. М. Мясищева. Они завершали разработки дальнего высотного бомбардировщика ДВМ-102. Конструктор искал опытного человека в технологический отдел и пригласил Сергея Павловича. Чем глубже вникал Королев в суть технологии производства, тем чаще возвращался к мысли об использовании в авиации могучих сил, таящихся в реактивном движении, и тем энергичнее трудился над проектом ракетного самолета.
Но работа над 102-м вскоре прервалась. Мясищева перевели в Казань на авиазавод № 22. От него Королев узнал, что в Казани на авиамоторостроительном заводе № 16 есть «шарашка», где работают над реактивным двигателем. Он стал хлопотать о смене места заключения, чтобы быть поближе к реактивной технике, и добился своего – в ноябре 1942 года состоялся перевод Королева в Казань в КБ Глушкова.
В КБ его приняли прекрасно, хотя и оставался он по-прежнему заключенным. Но жизнь постепенно налаживалась. Королев вплотную занялся ракетным делом, разработкой авиационного реактивного ускорителя.
Проект Королева специалисты оценили по достоинству. 1 января 1943 года его назначили руководителем отдельной группы, которой поручалось конструирование авиационной ракетной установки. Но, отрывая время у сна и отдыха, одновременно с АРУ Королев продолжал совершенствовать проект реактивного самолета-перехватчика, начатый еще в Омске. Еще в декабре 1942 года С. П. Королев представил руководству моторостроительного завода 58 листов расчетов, эскизов, компоновок самолета-перехватчика и приложил объяснительную записку. В ней предельно лаконично определил назначение и применение проектируемого самолета «как средства борьбы с немецкой авиацией в воздухе при обороне наземных объектов – городов, укреплений и т.д., а также для внезапной и быстрой атаки наземных целей противника – танков, батарей, зенитных точек, переправ».
Через несколько дней руководство завода, несмотря на очень заманчивые характеристики предлагаемого самолета, все-таки потребовало от Королева не отвлекаться от поставленной первоочередной задачи и сосредоточить усилия на доработке проекта ракетной установки-ускорителя ПЕ-2. Королев со своей группой выполнил приказ в беспрецедентно короткий срок – за четыре месяца. В окончательном проекте АРУ отмечалось: «РУ-1 является совершенно новым техническим аппаратом, впервые осуществленным на самолете с целью испытания и отработки реактивного двигателя в летных условиях». Королев, хотя это и не входило в его обязанности, опробовал двигатель лично, непосредственно в полете на различных высотах и скоростях.
Ракетные установки, разработанные Королевым, составляли основу аналогичных экспериментальных АРУ, которые использовались затем на самолетах Лавочкина, Яковлева, Сухого.
В августе 1944 года произошло долгожданное и вместе с тем неожиданное событие – С. П. Королева и остальных участников работ АРУ освободили из заключения.
В это время он уже работал вместе с В. П. Глушко в Казани на авиационном моторостроительном заводе. Отрабатывали жидкостные реактивные двигатели в качестве ускорителей боевых самолетов. Уже тогда их применение давало увеличение скорости на 180-200 километров в час.
Но шла война, и освобожденные не могли пока разъехаться по домам. Королев остался: он не мог бросить испытания, не доведя их до конца. Теперь вольнонаемный Сергей Павлович жил в собственной комнате, которую ему выделило руководство завода.
Королев начал атаковать Наркомат авиационной промышленности: 14 октября 1944 года и 30 июля 1945 года он посылает письма, в которых настойчиво предлагает строить твердотопливные баллистические ракеты дальнего действия на твердом топливе. С этой целью Сергей Павлович считает необходимым создать специальное конструкторское бюро с экспериментальной и опытной базой. Основной работой предполагаемого коллектива СКБ в 1945-1946 гг. может стать предлагаемая им твердотопливная ракета, способная доставить боеголовку на расстояние 70 километров. Предложения Сергея Павловича не остались без внимания, и он получил проектное задание именно такое, на которое рассчитывал.
Война длилась еще длинных четыре месяца. 8 мая 1945 года был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германских вооруженных сил.
Еще три месяца оставался Королев в казанском КБ, заканчивая дела, подводя итоги более чем двухлетней работы, после того, как покинул Омск и А. Н. Туполева. Тома документов. В одних – все о ракетных ускорителях, в других – наброски, эскизы, проекты, чертежи реактивных самолетов различных типов, деловые записки в высокие инстанции с предложениями о необходимости развертывания ракетостроения. Скрасила жизнь Королева последних казанских дней волнующая неожиданность: Указом Президиума Верховного Совета СССР Сергей Павлович, как и миллионы тружеников тыла был удостоен Государственной награды – медали «за доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941-1945 гг.», а через несколько дней пришел долгожданный вызов в Москву.
Лишь в августе 1945 года он навсегда покинул Казань.
12 августа 1945 года Сергей Павлович вошел в свой дом. Дочка, вбежавшая в дом, увидев сидящего рядом с мамой мужчину, улыбающихся бабушку и дедушку, сначала растерялась, но быстро сообразив, что перед ней ее отец, которого она знала лишь по старой фотографии, да по рассказам матери, бросилась к нему и крепко обняла.
– Папа, почему ты так долго был в командировке?
– Так случилось, Наташа, — это все, что мог ответить ее отец.
Жена Сергея Павловича Кеана тоже много изменилась за последние семь лет. Стала строже, молчаливее, почти седая, а ведь ей всего тридцать семь…
Все эти годы она трудилась в больнице имени Боткина, лечила раненых, защитила кандидатскую диссертацию. Ее ценили, как прекрасного хирурга-травматолога.
По возвращении в Москву Королева привлекли к работе над созданием военной ракетной техники, подобной трофейной немецкой ракете «ФАУ». В сентябре 1945 года он в составе других специалистов вылетел в Берлин. Перед командировкой ему присвоили звание подполковника, и он впервые за много лет надел военную форму. Сергей Павлович понимал, что, наконец, реально приступает к осуществлению дела всей своей жизни. С. П. Королев как специалист, лучше других знавший все проблемы ракетостроения вскоре был назначен научным руководителем всей программы по изучению трофейной техники.
Предстояло полностью разобраться в конструкции и производстве «ФАУ», попытаться собрать хотя бы несколько немецких ракет. В этих условиях было принято единственно верное решение – каждый из специалистов, в зависимости от направления его деятельности, отвечал за один из компонентов ракеты.

С. П. Королев на испытаниях ракет
у походного газика

Немецкая ракета «ФАУ» имела единственное техническое преимущество по сравнению с подобными разработками советских ученых, чьи ракетные агрегаты развивали тягу в полторы тонны. «ФАУ» же поднял в небо и унес за двести километров от старта двигатель тягой в 25 тонн. (Немецкие ученые и инженеры, начиная с 20х годов, проявляли постоянный повышенный интерес к трудам К. Э. Циолковского и его последователей, к ракетным организациям, приступившим к реализации его идей).
С. П. Королев как специалист, лучше других знавший все проблемы ракетостроения в комплексе, стал неофициальным лидером группы. Большую помощь работе оказал Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков, бывший тогда главнокомандующим группы советских войск в Германии.
В октябре он был извещен о награждении орденом «Знак почета». Не зря трудился всю войну, Родина оценила его заслуги.
Международная обстановка между тем все осложнялась. Стали создаваться военно-политические блоки, направленные против СССР. Над миром нависли грозные тучи «холодной войны». Создавалась взрывоопасная обстановка, и было необходимо экстренно повысить обороноспособность страны. 13 мая 1946 года Совмин СССР принял постановление о создании отечественной ракетостроительной промышленности. В подмосковных Подлипках был организован научно-технический центр по разработке ракет на жидком топливе. В дополнение к новому НИИ невдалеке от Подлипок, в Болшеве, появился НИИ-4 военного ведомства. Его задачей стала разработка проблем применения ракетной техники в Советской Армии. Одновременно в астраханской степи, у поселка Капустин Яр, возводился испытательный ракетный полигон.
Сергей Павлович Королев был назначен начальником отдела и Главным конструктором баллистических ракет дальнего действия главного научно-технического института (НИИ-88).
Работы по изучению трофейных ракет продолжались. По результатам исследования советские специалисты подготовили многотомный труд «Сборникматериалов по изучению трофейной ракетной техники». Вывод ученых был однозначным: несмотря на большие практические достижения «немецкийпуть развития ракетной техники не содержал каких-либо откровений…» Надо учесть их опыт, но продолжать идти своим путем, начало которому положено еще в 30х годах коллективами ГДЛ, ГИРД и Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ).
В феврале 1947 года Королев вернулся в Москву. С женой Ксаной произошел разрыв, она не согласилась с необходимостью ехать в Подлипки, потерять работу, друзей.
Сергей Павлович приступил к работе в Подлипках. Он руководит сборкой и доводкой ракет, доставленных из Германии спецпоездом, ведет строительство первой отечественной ракеты дальнего действия Р-1. Чем больше вникал Сергей Павлович в работу, тем больше возникало проблем. Создание ракеты – это непрерывные взаимные увязки между разработчиками отдельных систем, постоянная борьба за каждый килограмм веса конструкции. Это и извечный компромисс между старыми, отработанными и, следовательно, надежными принципами и устройствами и еще недостаточно проверенными, с непредсказуемой надежностью, но более перспективными и многообещающими решениями.
Идей рождалось немало. Ему, Главному конструктору, следовало каждую оценить, многократно обдумать, прежде, чем дать ей ход. Многое опровергала практика, но кое-что становилось нужным. Научные решения порой казались настолько смелыми, что отдавали фантастикой, их-то и брал на вооружение Королев; но осуществлять удавалось далеко не всегда.
В 1947 году С. П. Королеву было поручено доложить о разработке ракеты Сталину. Перед входом в кабинет его предупредили, чтобы он не задавал никаких вопросов, был предельно краток. Небольшую папку с листками конспекта взять с собой не разрешили. Сталин ответил на приветствие, но руки не подал. Сталин был внешне сдержан, трудно было понять, одобряет ли он то, что говорил Королев, или нет. Но эта встреча всё же сыграла положительную роль.
18 октября 1947 года на полигоне Капустин Яр состоялся старт первого образа баллистической ракеты А-4, собранного и отлаженного под руководством С. П. Королева. Испытания были признаны успешными.
В том же году в МВТУ состоялся набор студентов на новый специализированный факультет. С. П. Королев прочитал там курс лекций по«Основы проектирования баллистических ракет дальнего действия».
Но Главный конструктор сам оставался «вечным студентом» – он учился на философском факультете вечернего Университета марксизма-ленинизма, посещал в столичных институтах по выбору лекции ученых.
29 августа 1949 года в Казахстане в присутствии Верховного командования Советской Армии, руководителей партии и правительства была испытана атомная бомба. Советский Союз показал, что он создал атомное оружие и любому агрессору может дать достойный отпор. Но страну со всех сторон со всех сторон окружали военные базы англо-американского военного блока. Проблемы доставки нового вида оружия к цели ракетами стала первостепенной. Вчерашние планы ОКБ воплощались в реальные дела. Ракета Р-2 поступила на вооружение Советской Армии в 1951 году, в середине 1953 года состоялся первый пуск ракеты Р-5, позднее началась доработка ее под атомную боеголовку. Особое место в те годы заняла, стартовавшая в апреле 1953 года оперативно-тактическая ракета под индексом «11».

После успешных пусков как не
побывать у матери, 1951 г.

Значительных успехов далось достичь при создании геофизических ракет на основе боевых машин, получивших позднее название академических. На них с помощью всевозможных приборов велись научные исследования. По просьбе ученых в верхние слои атмосферы на разные высоты от 100 до 500 км поднимались возвращаемые на землю контейнеры с подопытными биологическими объектами, в том числе собаками. Шел новый активный процесс изучения стратосферы, прерванный войной, зондирование глубин ионосферы. Наука вплотную приступила к изучению условий осуществления пилотируемых полетов. Все, что делалось в этом направлении, проходило при активной практической и организаторской поддержке Королева.
В 1954 году начальник ОКБ С. П. Королев подписал пятнадцать томов эскизного проекта первой межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) и к нему атлас чертежей.
Ракеты надежно встали на защиту Родины. Знаменитый королевский девиз: «Ракета – это оборона и наука!», с которым Королев пришел в ракетную технику, постепенно осуществлялся. Рождалась межконтинентальная ракета: шла наземная отработка ее систем, двигателей. С ней он связывал свои давние научные мечты. Королеву уже виделись спутники, запуски животных, полет человека на орбите вокруг Земли, Старт ракет к Луне, Венере, Марсу.
Предложение Королева о запуске искусственного спутника Земли нашло поддержку в Академии наук СССР. М. И. Тихонравов перевелся в ОКБ Королева и начал комплектовать свой отдел по разработке искусственных спутников Земли. С. П. Королев использует каждую возможность, чтобы подключить к идеям о космосе широкую научную общественность. Он встречается с астрономами, физиками, медиками, социологами и юристами. Постепенно идея о прорыве в космос сплачивает многих сторонников ее осуществления.
В апреле 1956 года по инициативе Королева Академия наук СССР созвала Всесоюзную конференцию по исследованию верхних слоев атмосферы. На ней доклад «Исследование верхних слоев атмосферы с помощью ракет дальнего действия» делает Сергей Павлович. На этой конференции он с трибуны заявил, что задача об осуществлении пилотируемого полета человека в ракете реально осуществима.
Межведомственный совет под председательством академика М. В. Келдыша в итоге тщательной проработки плана исследований околоземного пространства пришел к заключению не ограничиваться одним вариантом. Рекомендовано было создать несколько летательных аппаратов, отличающихся друг от друга составом аппаратуры, весом.
В ОКБ приступили к созданию нескольких вариантов спутника-лаборатории массой до 1300 кг. На одном из вариантов такого спутника в специальном контейнере предполагалось послать в околоземное путешествие первое живое существо – собаку.
Шли споры о форме первого спутника Земли.
– Шар и только шар! – настаивал Королев. – Шар, его форма, условия обтекания с точки зрения аэродинамики досконально изучены, известны все плюсы и минусы. Но дело не в этом. Поймите – первый! Когда человечество увидит искусственный спутник, он должен вызвать у всех добрые чувства. Что может быть выразительнее шара? Он близок к форме естественных небесных тел Солнечной Системы. Люди воспримут спутник как символ космической эры. На борту его считаю нужным установить передатчики, чтобы их позывные могли принимать радиолюбители всех стран. Орбиты полета надо рассчитать так, чтобы каждый с Земли мог с помощью простейших оптических приборов видеть полет советского спутника.

При закладке памятника К. Э. Циолковскому
в Калуге 15 сентября 1957 г.

Запуск первого спутника Земли состоялся 3 октября 2957 года в 22 часа по московскому времени. Это была мировая сенсация.
А в конце 1957 года уже начался завершающий этап подготовки к запуску второго искусственного спутника Земли. Он весил в шесть раз больше первого, на его борту разместилась кабина для собаки по кличке Лайка. От успеха второго запуска зависело – быть в ближайшее время пилотируемому полету в космос или нет.
Утром 3 ноября 1957 года состоялся старт второго спутника. Наблюдения за Лайкой продолжались 7 суток. Из этого полета Лайка на Землю не вернулась, но ученые получили весьма ценные данные о воздействии невесомости на живой организм.

На руках у Сергея Павловича одна из
первых собачек, летавших на ракете

В ОКБ Королева под его личным руководством в то время на базе носителя«Спутник» создавалась трехступенчатая ракета – носитель «Восток», которая могла бы развивать вторую космическую скорость – 11 километров в секунду, необходимую для достижения Луны, или же для выноса на орбиту Земли полезные массы свыше четырех с половиной тонн.
15 февраля 1958 года Королеву был представлен проект летательного аппарата, состоящего из двух отсеков: приборно-агрегатного и кабины для пилота. Но проблемы возникали одна за другой. Главной из них стала разработка способа возвращения корабля из космоса на Землю.
Дискуссии, споры, взаимоисключающие суждения, идеи, фантастические проекты, непонимание – все это Королев нес на своих плечах, сводил воедино, отбирал оптимальный вариант. Вряд ли пришлось бы это по силам кому-нибудь еще. Только всестороннее знание предмета, напористость и убежденность Сергея Павловича, его несгибаемая воля могли выдержать все это и добиться желаемых результатов в столь короткие сроки.
Второй этап работы по кораблю – конкретная разработка его «начинки», проектирование систем жизнеобеспечения, кресла пилота, приборной доски, систем управления полетом, средств радиосвязи, телеметрии и много другого. Все это должно строго соответствовать своему назначению и укладываться в строго определенную массу и размер. Инженеры помнили строгое указание Королева – «не изобретать колес». Старались брать готовые агрегаты и приборы, выпускаемые радиоэлектронной промышленностью, создавали многие новые системы и все это пытались объединять на корабле так, чтобы разнообразная механика стала «живым» комплексом, работающим надежно.
С. П. Королев настолько тонко чувствовал взаимосвязь между многочисленными проблемами создания корабля, что подчиняя все его элементы единому техническому замыслу, не подавлял творческой индивидуальности участников разработки, стремился добиться самостоятельности и инициативы каждого.
В ОКБ Королева знали: американцы тоже ведут интенсивные работы по созданию пилотируемого космического аппарата – корабля «Меркурий». Американцы обладали пока меньшими ракетными возможностями для космических полетов, но могли вложить больше средств в их осуществление. Между конструкторами двух стран шло необъявленное соревнование.
В конце 1959 года сошло несколько готовых экземпляров спусковых аппаратов для наземных испытаний. Спускаемый отсек представлял собой шар серебристого цвета, диаметром 2.4 метра.
«Шарик» был похож на подводный батискаф, и вес его составил около двух с половиной тонн при объеме больше пяти кубических метров. При этом на долю кабины космонавта приходилось не многим более полутора кубических метров.
Все остальное пространство заполнялось приборами и системами, создававшие нормальные условия для полета человека и его возвращения на Землю.
В начале 1960 года проводились самолетные испытания спускаемого аппарата, одновременно проводилась отработка приборного отсека космического корабля.

С. П. Королев, И. В. Курчатов и М. В. Келдыш

Вместе с тем шла работа по лунной программе. 2 января 1959 года была запущена первая автоматическая станция «Луна-1».
Но где-то произошла ошибка, и первый «лунник» не достиг Луны, а промчался в непосредственной близости от нее и вышел на околосолнечную орбиту, став первой искусственной планетой нашей Солнечной Системы. Хотя конечная цель не была достигнута, аппаратура станции представила во время полета уникальные данные о радиационном поясе Земли и о космическом пространстве. Новый эксперимент наших ученых получил мировое признание и вошел в историю космонавтики как начало межпланетных сообщений.
Старт «Луны-2» состоялся 12 сентября 1959 года в 0 часов 2 минуты 24 секунды. Второй «лунник» доставил на поверхность Луны вымпел с гербом Советского Союза.
7 октября в 6 часов 30 минут московского времени «Луна-3» с расстояния 60-70 тысяч метров от Луны начала фотографирование лунной поверхности, продолжавшееся 40 минут. Впервые земляне увидели снимки обратной стороны Луны! Полет «Луны-3» позволил начать работу по созданию лунного глобуса.
Мечта Сергея Павловича о полете человека к Луне и планетам постепенно превращалась в реальность.
К началу 1960 года специальная комиссия по отбору кандидатов в первый отряд космонавтов сформировала его: Юрий Гагарин, Герман Титов, Павел Попович, Валерий Быковский, Владимир Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов, Борис Волынов, Евгений Хрунов, Виктор Горбатко, Георгий Шонин и другие летчики-истребители высокого класса. Был создан центр подготовки космонавтов в Щелковском районе Московской области; журналисты окрестили его «Звездным городком».
14 марта 1960 года начались тренировочные занятия. Впервые, в истории предстояло подготовить людей к полету в неведомое, наблюдать за их состоянием во время небывалого рейса, вернуть на Землю и сделать выводы о возможности дальнейших полетов человека в космос. Особенно интересовала специалистов невесомость. Состояние, близкое к невесомости удалось создать на самолете ТУ-104 на высоте 8000 метров.
Космонавты первыми проверяли на себе специально сконструированные центрифуги для выяснения возможностей человека при стартовых перегрузках и особенно при возвращении на Землю. Опыт показал, что человека следует располагать в кресле в лежачем положении под определенным углом. Выяснилось, что тренированный человек может выдержать кратковременное увеличение своего веса в 26 раз. В первых числах мая 1960 года был запущен один из прототипов «Востока» – корабль КП. Он вышел на орбиту без теплозащиты и без космонавтов. На 65-м витке 19 мая было решено возвратить корабль на Землю. Но тормозная установка не сработала, а выполнила роль ускорителя, и корабль ушел на другую орбиту. Старт второго, усовершенствованного корабля-спутника состоялся спустя три месяца. На его борту находились собаки Белка и Стрелка, мыши, крысы, насекомые, растения, зерна злаков, некоторые микробы. Полет и возвращение прошли строго по программе.
Наступил апрель 1961 г. На космодроме Байконур шли в напряженном темпе предстартовые работы. Люди не замечали границ дня и ночи, порой часами не уходили с объекта, отдохнув час-другой на раскладушках, продолжали работу. Готовился полет человека в космос.
Госкомиссии предстояло решить, кто из космонавтов полетит первым. В характеристике Гагарина было написано: «Настроение обычно немного приподнятое, вероятно потому, что у него с юмором, смехом все в порядке. Вместе с тем трезв и рассудителен, наделен беспредельным самообладанием. Тренировки переносит легко, работает результативно. Развит весьма гармонично. Чистосердечен. Чист душой и телом. Вежлив, тактичен, аккуратен до пунктуальности. Скромен. Прекрасная память. Выделяется среди товарищей широким объемом активного внимания, сообразительностью, быстротой реакции. Усидчив. Тщательно готовится к занятиям и тренировкам. Не стесняется отстаивать точку зрения, которую считает правильной».
8 апреля 1961 года Государственная комиссия по организации первого полета человека в космос утвердила дату полета – 12 апреля – и кандидатуру первого космонавта – Юрий Александрович Гагарин. Запасным пилотом назначен Герман Степанович Титов.
Утром 11 апреля космический комплекс был вывезен на стартовую площадку. Королев смотрел на ракету, словно в первый раз. Высота трехступенчатого носителя была 38 метров, общий полетный вес с кораблем 287 тонн. На старте и первом этапе синхронно работают две первые ступени, состоящие из пяти блоков, снабженных собственными двигателями. Выработав свой топливный ресурс, четыре боковых блока, составляющих первую ступень ракеты, отбрасываются и падают на землю. Оставшийся центральный блок – вторая ступень – продолжает работу с силами земного притяжения, поднимая ракету все выше и выше. Но только после включения последней – третьей ступени — скорость достигает нужной величины. Корабль выходит на орбиту, становясь спутником Земли.
12 апреля 1961 года Сергей Павлович внешне казался невозмутимым, может только чуть больше обычного сосредоточенным: брови вытянулись в линию, почти сошлись на переносице, образовав глубокую складку, губы плотно сжаты, в глазах настороженность. Внутренне Королев напряжен до предела.
На стартовой площадке космодрома Байконур стояла готовая к старту ракета. На фоне огромного диска Солнца, подсвеченная яркими лучами она казалась произведением искусства, а не творением инженерной мысли. Невдалеке собрались члены государственной комиссии – ученые, конструкторы, испытатели, ракетчики. Из подъехавшего автобуса вышел Юрий Гагарин. Он доложил председателю государственной комиссии о готовности к полету и, попрощавшись со всеми, подошел к подножью ракеты. Последний шаг по Земле, последний – дополетный. Его первые шаги по Земле после полета ознаменуют начало Новой Эры.
Прощальная речь космонавта, аплодисменты, пожелания счастливого пути. Гагарин поднимается в кабину корабля.
Наступили самые ответственные минуты для тех, кто создавал ракету и корабль, готовил их к старту. Нервы у всех были взвинчены до предела. Негромкий монотонный звук хронометра, отчитывающего секунды, раздавался в голове, как молот по наковальне. Неторопливо, одна за другой, отдавались команды. Сергей Павлович дублировал их на борт «Востока» Юрию Гагарину, и, казалось, что именно он отдает их.

Королев в Центре Управления Полетами

– Подъем! – почти закричал в микрофон Королев.
Ракета сначала медленно, словно нехотя, а затем все быстрее устремляется ввысь. Факел пламени бьет в бетон стартовой площадки.
– Поехали! – донесся в бункер счастливый голос космонавта.
Это неожиданное и такое подходящее к моменту, удалое «поехали» в одно мгновенье сняло нервное напряжение.
Все заулыбались, облегченно вздохнули, словно сбросили с плеч тяжелый груз.
Человек в космосе!
Полет продолжался 108 минут и не обошелся без неприятности. Когда включилась тормозная двигательная установка, «Восток» вышел на спусковую траекторию, отстыковка спускаемого аппарата от корабля произошла с задержкой почти на 10 мнут.
В 10 часов 55 минут состоялось приземление недалеко от Саратова. Все нормально. Космонавт невредим, чувствует себя хорошо.
В эти апрельские дни весь мир произносил по-русски ставшие сразу знаменитыми слова: «Гагарин», «Восток», «Космос». Мировая слава обрушилась на Гагарина, он за несколько часов стал любимцем всей планеты. А Сергей Павлович Королев, шаг за шагом 30 лет, упорно шедший к своей победе, так и остался до конца своих дней никому не известным главным конструктором.

С. П. Королев поздравляет Ю. А. Гагарина с
успешным полетом, апрель 1961 г.

Его имя было засекречено. Свои научные работы и статьи в прессе Сергей Павлович подписывал псевдонимом «профессор К. Сергеев».
Годы заключения, годы напряженного труда на пределе человеческих возможностей подорвали здоровье Сергея Павловича, на которое он никогда не жаловался. Он не любил лечиться. После полета Гагарина жить ему оставалось чуть меньше пяти лет.

1-й отряд космонавтов, май 1961 г.<