Но это же почти за 200 долларов до пика цены!

Я же предупреждал: я не очень хороший трейдер. Я почти всегда слишком тороплюсь, хотя тогда до вершины оставалось только четыре дня.

Я не говорю, что это было слишком рано, но в смысле цены это, навер­ное, было не очень приятно. Если сделка оборачивается подобным об­разом, то не начинают ли вас в определенный момент терзать сомнения?

Начинают — как только золото вырастает до 676 долл. [Смеется.] Но тогда вы сохранили позицию?

Да, ибо тогда царил хаос. Такое не могло продолжаться долго — это был предсмертный вздох рынка золота.

Вы уловили какие-то симптомы истерии в завершающем рывке рынка или дело было в значительной переоцененности золота?

300 Джеймс Б. Роджерс-мл.

И в том, и в другом. Цена была завышена, но в основном, как вы удачно выразились, это были симптомы истерии. Кто в состоянии сыграть против па­ники, тот почти всегда будет в выигрыше.

Значит, обнаружив панику, вы автоматически выступаете про­тив нее?

Паника, или истерия, сама по себе является лишь катализатором, который вынуждает меня внимательнее следить за происходящим. Но это вовсе не означа­ет, что я должен что-то делать. Тогда, в начале 1980 года, я чувствовал, что относи­тельно золота мир настроен пессимистично. За несколько месяцев до того Волкер, став председателем Федеральной резервной системы, заявил, что мы справимся с инфляцией. Мне казалось, что у него были серьезные намерения. К тому же я ожидал спада на рынке нефти и знал, что если она подешевеет, то упадет и золото.

Вы считали, что золото и нефть должны идти вместе, или полага­ли, что так думают все вокруг?

Так думали повсюду в мире.

Но вы действительно считали, что такая связь существует?

Я знал, что это не так.

Я задал этот вопрос, поскольку всегда считал, что корреляция цен на золото и нефть была случайной.

Именно случайной. Просто короткий период времени цены на золото и нефть двигались согласованно.

Предположим, что вы считаете зависимость между какими-то фак­торами надуманной. Станете ли вы проводить сделку, опирающуюся на эту зависимость, только потому, что в объективность этой зависи­мости верят все вокруг?

Это случается редко. Обычно я опираюсь на то, что считаю фактом, реаль­ностью. В данном случае решающую роль сыграло то, что я всерьез воспринял заявление Волкера о его намерении сломать хребет инфляции. А то, что нефть в любом случае вот-вот должна была подешеветь, послужило лишь толчком.

Джеймс Б. Роджерс-лш. 301

По сути, решающий момент наступил в октябре 1979 года, когда Фе­деральная резервная система изменила политику, начав контролиро­вать вместо процентной ставки рост денежной массы. Однако рынок золота это проигнорировал и еще несколько месяцев продолжал рас­ти. Видимо, в подобных ситуациях рынки настолько охвачены исте­рией, что не обращают внимания на изменение фундаментальных факторов?

Совершенно верно. Иной раз поражаешься: происходит нечто важное, а рынок развивается так, словно бы ничего не случилось. Но теперь я достаточ­но опытен и знаю, что если я что-то понял, то это не значит, что всем вокруг это тоже стало ясно. Многие продолжают покупать или продавать только по­тому, что прежде это оправдывало себя.

Выходит, если рынок не реагирует на какие-то важные новости, как было в случае изменения политики Федеральной резервной сис­темы в октябре 1979 года, то это не принижает значимости самих но­востей?

Нисколько. Если рынок продолжает двигаться вопреки меняющимся ус­ловиям, особенно когда это происходит в форме истерической кульминации, то знайте — возможность для сделки представится сама собой.