Сцена вторая. Дуй, ветер, дуй! Пусть лопнут щеки

Другая часть степи.

Буря продолжается.

Входят Лир и шут.

Лир

Дуй, ветер, дуй! Пусть лопнут щеки! Дуй!

Вы, хляби и смерчи морские, лейте!

Залейте колокольни и флюгарки!

Вы, серные и быстрые огни,

Дубов крушители, предтечи грома,

Сюда на голову! Валящий гром,

Брюхатый сплюсни шар земной, разбей

Природы форму, семя разбросай,

Плодящее неблагодарных!

Шут

Да, дяденька, в сухом месте святая вода угодников лучше, чем на дворе

такой ливень. Дяденька, попросил бы ты прощенья у своих дочек. Такая ночь не

жалостлива ни к умникам, ни к дуракам.

Лир

Рычите вволю! Плюй, огонь! Лей, дождь!

Ни гром, ни дождь - не дочери мои:

В жестокости я их не упрекну;

Им царства не давал, детьми не звал, -

Повиноваться не должны. Валяйте ж

Ужасную потеху! Вот стою я:

Больной, несчастный, презренный старик,

Но вы, прислужники и подлипалы

У дочерей-злодеек, с ними вместе

С небес разите голову седую

И старую, как эта. О, о срам!

Шут

У кого есть дом, чтобы укрыть в нем голову, у того голова в порядке.

Ширинка ищет дом,

Головка не находит,

Овшивеет потом

Да нищих поразводит.

Кто палец на ноге

Заставит сердцем биться,

Мозоль натрет себе,

С покойным сном простится.

Потому что не было еще хорошенькой женщины, которая не делала бы гримас

перед зеркалом.

Лир

Нет, я хочу быть образцом терпенья.

Молчать я буду.

Входит Кент.

Кент

Кто это?

Шут

Ей-богу, его величество и ширинка, то есть умник и дурак.

Кент

Увы, сэр, здесь вы? И любитель ночи

Такую ночь невзлюбит. Эти тучи

Пугают подлинных ночных бродяг,

В пещеры их гоня. Насколько помню,

Таких полос огня, раскатов грома

И завыванья ветра и дождя

Не слыхивал. Природа человека

Не трепетать не может.

Лир

Пусть же боги,

Гремящие над нами в вышине,

Врагов своих отыщут. Трепещи

Ты, чьи преступные деянья скрылись

От правосудия; руки кровавой

Не выставляй. Клятвопреступник, лжец,

Кровосмеситель тайный, содрогнитесь.

Ты, кто под внешностью благопристойной

Таил убийства замыслы, откройся.

Отбросьте прочь притворство и взывайте

О милосердье. Предо мной другие

Грешней, чем я пред ними.

Кент

Он без шляпы!

Мой добрый государь, здесь недалеко

Шалаш есть, чтоб укрыться вам от бури.

Побудьте там, а я вернуся к дому,

Что тверже камней, из которых сделан,

Где я просил за вас еще недавно

И где мне отказали, - я вернусь

И силою принять заставлю.

Лир

Ум

Мешается. Пойдем. Что, друг, ты зябнешь?

Я тоже зябну. Где же тут солома?

Как странно действует необходимость:

Пустая вещь - в цене. Идем в шалаш твой.

Мой дурачок, часть сердца есть во мне, -

Она тебя жалеет.

Шут

(поет)

Если умишко отпущен тебе,

Тра-ла-ла, тут ветер и дождь,

Ты всегда благодарен будешь судьбе,

Хоть бы дождь шел весь день и всю ночь.

Лир

Ты прав, дружок. Веди нас в свой шалаш.

Уходят Лир и Кент.

Шут

Славная ночь, чтобы охладить куртизанку. Перед уходом скажу

пророчество:

Когда попы все врут народу,

И льет кабатчик в пиво воду,

Заказчик - образец портному,

Не ведьм сжигают, а солому,

Когда в судах наступит толк,

А рыцарь не полезет в долг,

И сплетник вдруг - без языка,

Карманник вдруг - без простака,

Процентщик деньги в лес несет,

А сводня строить храм начнет, -

Тут станет думать Альбион,

Что снится непонятный сон.

Пора та может удивить:

Все станут на ногах ходить.

Это пророчество сделает Мерлин, потому что я живу до него.

Уходит.