Отношения гуру и ученика

“В восточной традиции отношения гуру и его ученика — это совместный путь двух телесно-духовных единиц как часть процесса проявления в действии. Их встреча предрешена — она входит в общее течение предопределенных событий”.

Рамана Махарши определил суть отношений гуру и ученика очень просто: “Задача учителя в ходе беседы с учеником — продвинуть его Понимание с внешнего уровня к внутреннему. Внутреннее “я” ученика вбирает в себя это понимание. Все, что делает гуру, — это лишь видимость. На самом деле это Сознание говорит с Сознанием”.

В книге Фридриха Ницше “Так говорил Заратустра” Заратустра дает ученикам последнее наставление: “Все, что следовало сказать, — сказано. Все, что надо было понять, — понято. А сейчас забудьте все, что было сказано. Забудьте ясе, что я говорил вам, кроме последнего: “Берегитесь Заратустру”. (И берегитесь Рамеша!)

На вопрос, должен ли у каждого человека быть гуру, Рамеш отвечает такой историей:

Однажды Рамана Махарши почувствовал, что умирает. Он не послал за доктором, а вместо этого подумал: “Посмотрю-ка, что будет”. Он лег и полностью представил себе, что произойдет: “Вот мое тело уже умерло, окоченело, вот его везут на кремацию, вот предают огню”. Он почувствовал, что есть какой-то наблюдатель, не имеющий отношения к его телу. Вдруг Рамана Махарши осенило, что это он сам отделился от своего тела и смотрит на него и на погребальный обряд со стороны. Так что ему не нужен был гуру. Когда это случилось, он услышал, как кто-то произнес “Аруначала” и зазвонил колокол, причем так громко, что все исчезло. Брат дал Рамане Махарши деньги на школьные учебники. Он взял деньги, пошел на станцию и спросил, когда придет ближайший поезд. “Куда тебе нужно? ” — спросил кассир. “А до какой станции можно купить билет на эти деньги? ” Оказалось, что на них можно приобрести билет как раз до горы Аруначала. Так что этой духовно-телесной единице гуру был не нужен. Но это очень редкое исключение.

Рамеш не придерживается традиционных взглядов па отношения гуру и ученика. Он не требует верности от людей, которые приходят к нему. Рамеш рассказал историю об одной леди, посетившей его в пустыне Южной Калифорнии, когда он впервые приехал в Соединенные Штаты, чтобы провести несколько бесед:

Она пришла ко мне и сказала: “На восточном побережье есть гуру, который очень мне нравится, и я хотела бы посещать его беседы”. “Что же мешает вам? — ответил я. — Ради всего святого — ходите к нему и не испытывайте при этом сомнений по поводу неверности какому-нибудь другому учителю. Но если случится так, что через какое-то время вы захотите покинуть его, ради бога, сделайте это, и не считайте себя виноватой”.

“Махарадж понимал, что гуру не должен как попугай повторять слово в слово своего собственного наставника. Если обучению суждено быть, то оно начнется само собой, спонтанно, как только человек достигнет Понимания”.

Как-то Мяхарадж, беседуя со мной, сказал: “Многие из моих собратьев по обучению не согласны с тем, что я говорю. Они недовольны, что я не следую словам своего гуру. Сами они точь-в-точь повторяют все, что говорил учитель. Я же в своих беседах исхожу из того, что нужно моим слушателям. Следовательно, фразы, выходящие из моих уст, непохожи на те, которые произносил мой гуру. Но учение остается тем же, оно не может измениться”. Потом он добавил: “Когда ты будешь вести беседы (а в то время я вообще не намеревался проводить семинары, мне это не нравилось, скажу больше — я это ненавидел), ты не будешь повторять то, что говорил я. Учение останется прежним, но слова будут другими; форма беседы будет зависеть от того, в чем будут нуждаться люди, пришедшие слушать тебя”.