Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 35. В последующие два дня его женщина имела полную свободу в лагере, сея вокруг себя полный хаос.






 

В последующие два дня его женщина имела полную свободу в лагере, сея вокруг себя полный хаос.

Когда-то оскорбленная чародейка не могла сделать ничего плохого в глазах местных демонов — и она вовсю этим пользовалась.

Как-то группка молоденьких девушек спросила ее, как лучше всего назвать их лошадь, она ответила:

— Мне нравится Минет.

Ридстром воспротивился этому, но она лишь усмехнулась:

— Знаешь ли ты, как забавно слышать, когда демонессы вздыхают: «Я люблю свой Минет». Да за все золото невозможно купить подобный момент.

Под его непреклонным взглядом она закатила глаза:

Молодой женщине, спросившей меня, девятнадцать лет. И если она до сих пор не знает, что обозначает это слово, то она имеет гораздо больше проблем, чем имя своего пони. — И добавила: — Ты высмеял тот факт, что я нарочно не изучала твой язык, потому что мой род считает его грубым. Но разве это не то же самое, что женщины твоего королевства думают о сексе?

Он открыл было рот, но потом закрыл его, так как был не в силах оспорить ее.

И она раздавала много указов. Виноделам — смешать вино послаще для нее. Кузнецам — приступить к работе над ее короной и новой нагрудной броней. Повару — готовить вегетарианские блюда.

Пак бегал за ней повсюду. К счастью, он не мог понимать, когда она говорила:

— Эй, это по-прежнему у меня за спиной? Почему оно не оставит меня в покое? Оно снова смотрит на меня, не так ли? Я чувствую его маленькие глазки на мне.

Хотя она и вела себя так, словно ей была неприятна компания Пака, Ридстром замечал, как она похлопывала по месту на скамейке рядом с собой, чтобы мальчик садился. Он видел, как она убирала щеткой волосы с глаз Пака.

И каждый раз она, казалось, одергивала себя, виновато оглядываясь вокруг, — как будто ее доброта была неуместной. В ее старом мире, возможно, это так и было.

Что касается Ридстрома, то он не мог с ней провести в буквальном смысле ни минутки. Она избегала его.

Она потребовала свой собственный шатер, отказываясь разделить с ним его. В ночь нападения дракона он нашел ее на скале высоко над лагерем. Он хотел поблагодарить ее за спасение жизни его народа и попросить ее все еще спать с ним.

Но она сказала ему:

— Мои подданные предоставили мне новое место. Теперь, если не возражаешь, я пойду, у меня был трудный день, когда я спасала всех этих беженцев, но все они — мои подданные, даже если ты позволяешь им думать, что я — непритязательная сексуальная рабыня.

— Больше они так не думают.

— Я так и поняла, когда они начали кланяться мне и дарить подарки, и все такое прочее. Они обожают меня. Скоро будут чеканить монеты с моим лицом. Уже ведется работа над ними.

Сабина ушла. И Ридстром позволил ей это, потому что она оставалась здесь. А это давало ему надежду, что у них могло быть будущее.

Старался ли Ридстром изо всех сил, чтобы просто увидеть ее? Каждую проклятую минуту. В этот самый момент он вновь искал ее. Ее не было ни на горячих источниках, ни на той скале, на которой ей нравилось сидеть.

Но со скалы он смог увидеть, что она играет в кости на деньги внизу, в лагере. Когда Ридстром стал спускаться, он укололся обо что-то острое. Чешуйка дракона? Он осмотрелся вокруг и увидел, что вся земля под ногами усыпана ими. Она сидела здесь с драконом?

Он провел рукой по своей татуировке. Все эти годы, что Ридстром был отмечен изображением этого зверя, он даже представить не мог, что чародейка очарует и дракона — и демона.

Сейчас она смеялась, играя в кости, вероятно, говоря странные вещи. Но ее собеседникам всегда казалось, что она шутит. Им внушали трепет ее красота, таинственный вид, иллюзия золота, одетого на ней, и смелый макияж, который покрывал ее лицо.

Они просто думали, что она веселая королева, которую никто из них никогда не хотел бы рассердить.

Поскольку Сабина могла выкинуть кости так, как ей бы хотелось, она, несомненно, обманывала других на их золото. Он подозревал, что Сабина прятала свои выигрыши в потайном месте.

Он услышал чьи-то шаги… Дуринда. Они не перебросились и парой слов с того разговора и он все тянул время.

— Сейчас они любят ее, — сказала она, садясь около него. — Удивительно. Ты знаешь, она до сих пор называет детей «икрой» и использует местоимение «это», обращаясь к любому из них, — она передразнила Сабину ее голосом — снисходительным и спокойным: — это пахнет затхлостью… Если это хочет отдать мне все сбережения своей семьи, то кто ты такой, чтобы говорить «нет»?

Прежде, чем Ридстром смог встать на защиту Сабины, Дуринда продолжила:

Но она фактически ведет себя как королева. Не так, как общепринятые королевы, но все же.

— Ты веришь в нее?

Дуринда кивнула:

— Она имела достаточно силы, чтобы прогнать дракона, и сделала выбор в пользу защиты людей. И она сказала девушкам — тем, которым предложила ужасное имя для их пони, — что проведет образовательный урок на… на тему этого характера. Да, она попросила за это золото, но можно сказать, что это налог на государственные нужды. Если ей дать власть, она произведет глобальные социальные перемены.

Он вспомнил, что говорила Сабина о невежестве женщин, о средневековом государстве Роткалины, о неразвитой инфраструктуре.

— И она права, говоря о борьбе, — тихо продолжила Дуринда. — Это может решить проблемы. Мы жили в благородном обществе, в котором были не так сильны, как могли бы стать. И когда нас победили, мы оказались не готовы противостоять столетиям тирании. — Она встретилась с ним взглядом. — Как ты думаешь, Сабина бы успокоилась, если бы чувствовала, что ее королевство уязвимо?

Никогда. Он не мог и мечтать о более свирепой королеве.

— Знаешь, это дает мне надежду, — произнесла она, — если парой могу быть два человека, столь маловероятные, как ты и Сабина, тогда, возможно, мужчина, к которому я еду, чтобы выйти замуж, действительно моя пара. Я оптимистична.

Эти слова принесли Ридстрому облегчение. Он почувствовал, как между ними спадает напряжение.

— Ты думаешь, твой новый муж позволит тебе усыновить Пака?

— Я надеюсь на это. Потому что, если нет, твоя королева предложила забрать его.

Его брови взлетели вверх:

— Что?

— Она сказала мне: «Я заберу этого мальчика-демона». Когда я напомнила ей, что Пак не ее домашнее животное, она закатила глаза и заявила: «Эй, это то, что я пытаюсь исправить».

Он почувствовал, что его губы непроизвольно складываются в улыбку.

— Интересно то, что Пак нашел под подушкой золотой в обмен на его зуб. Подозреваю, что это она сделала себя невидимой и прокралась в наш шатер, хотя она рьяно отрицала свою причастность и назвала меня словом, которое я не буду повторять. Пак был в восторге.

Ридстром уже признал, что нуждается в Сабине. Но он не смел и надеяться, что и его подданные будут чувствовать то же.

Возможно, она именно то, что необходимо Роткалине. Судьбе виднее.

Существовало только две проблемы. Во-первых, Сабина не являлась в действительности его королевой. И после того, как она узнает, что он обманул ее, она, вероятно, не простит его. Во-вторых, Ридстром запланировал при первой же возможности убить ее брата.

Он рассчитывал поговорить с ней об Оморте и о том, что скоро будет война, — Ридстром предполагал ударить этой весной. Но сейчас он решил, что пока будет лучше просто забрать ее в Новый Орлеан, в его дом, прежде чем она сбежит.

— Я пришла сюда, чтобы сказать тебе, что хранители портала рассчитывают прибыть завтра, — сказала Дуринда. — Они идут с информацией — Ллор гудит рассказами о твоем брате, требующем меч у Грута Кузнеца. Наш Кадеон преуспел.

— Есть какое-либо подтверждение того, как он это сделал?

Дуринда покачала головой:

— Нет пока.

Две недели назад Ридстром ни черта не дал бы за то, что его брат сделает это. Но теперь он боялся, что Кадеон пожертвовал своей женщиной.

Ридстром думал, что его брат мог не только предать свою женщину, но и отдать ее сумасшедшему Груту, жаждущему размножаться с нею, — и Кадеон, возможно, сделал это ради королевства.

Пристальный взгляд Ридстрома остановился на Сабине. Если это так, — он более сильный человек, чем я.

 

Сабине было необходимо срочно принять решение.

В течение прошедших двух ночей ей нравилось сидеть на скале, проводя время с драконом и пристально глядя на своих спящих подданных, а также наблюдая за силуэтом Ридстрома, вышагивающим в своем шатре в ожидании ее возвращения.

Но портал откроется уже в полдень, в нескольких часах езды отсюда, а она все еще не решила, будет ли она с ним.

Сейчас она снова сидела на скале и смотрела на него вниз, готовящего свой народ, с расправленными плечами и выглядящего настолько по-королевски. Сабина думала о своем плане действий. Она была свободна и легко могла убежать. Но мысли о пересечении Царства Мрака и о том, что можно ожидать от Оморта, изводили ее.

Кроме того, она находилась на расстоянии в один день от вхождения в дом Ридстрома, в его жизнь. Судя по всему, Кадеон был невероятно близок к мечу. Может быть, Сабине надо пойти с Ридстромом, чтобы забрать этот меч себе? Ланте получила бы ее сообщение и прибыла бы в Луизиану, обеспечив ее спасение задолго до того, как предполагалось, morsus начнет действовать через двенадцать дней. И в итоге у сестер могло бы быть свое королевство.

Или, возможно, она и Ланте должны объединиться с Ридстромом? Сабина говорила ему, что она всегда на стороне победы, а сейчас противовес сил менялся. Ридстром был похож на короля-воина, который мог бы победить Оморта. Если демоны ярости смогут получить меч, баланс решительно качнется в их сторону.

Но если Сабина объединится с Ридстромом, то дело коснется большего, чем просто войны и разрушения. Демон хотел ее… привязанности.

Он хотел с ней будущего — всего ее будущего. В этой идее ее пугала вечность. У нее никогда не было настоящего свидания, она никогда не видела одного и того же мужчину дважды, и теперь она должна была обещать вечность демону, которого знала всего лишь несколько недель?

Но были некоторые моменты, которые искушали ее. При воспоминании о том, как они проводили время в дикой местности, когда он ласкал и лизал ее тело, снова и снова, она больше не чувствовала себя оскорбленной, — она чувствовала возбуждение. Она очень хотела, чтобы он трогал ее, даже снова уложил в постель. В прошедшие две ночи она просыпалась одна, сонно ища рядом его широкую теплую грудь.

Почему бы не попробовать то, что он предложил? Что же делать? Составить заговор!

Тут Сабина поняла, что Ридстром заметил ее. Как будто он ощущал, что она наблюдает за его работой все утро. Его брови были приподняты, в глазах стоял вопрос.

В ответ Сабина показала ему непристойный жест. Он усмехнулся.

Боже мой. Сабина никогда еще не видела его улыбки. И это было восхитительно. Она заставила себя опустить взгляд. Что это? Да ведьэто, возможно, было чувство нежности.

Он двинулся в ее сторону, и она не могла сказать, что это ее беспокоило. Поднявшись к ней на скалу, он сел рядом.

— Скоро время ухода, Сабина, — сказал он, — я никогда не спрашивал тебя, но ты пойдешь со мной в мой дом — наш дом — в Луизиане?

— У тебя там есть золото? — спросила она.

— Нет, но я мог бы получить.

— Ты богат?

— В том мире, если ты бессмертен, то должен быть полным идиотом, чтобы не быть богатым.

— Твой дом красивый и большой?

— Наш дом — достопримечательность, особняк, построенный много веков назад в районе, известном своими садами. Я всегда гордился тем, что этот дом — один из самых дорогих и известных в городе.

Он, казалось, стремился показать ей его.

— Ты не привык к просьбам, — заметила она, — неужели так трудно попросить меня, чтобы я пошла с тобой?

Он покачал головой.

— Это было бы возможно. Если бы я не хотел этого так чертовски сильно.

Сабина когда-то слышала, что Кадеон был более сквернословным из двух братьев, но она полагала, что Ридстром допускал в своей речи гораздо более грубые словечки, чем любой сквернослов.

Почему ты хочешь этого так сильно? Потому что мне суждено быть твоей?

— Нет, потому что я знаю, что между нами может быть что-то большее.

Она вглядывалась в его зеленые глаза и видела только правду — и желание. Он хотел ее и хотел, чтобы она видела, насколько сильно.

Она никак не могла заставить себя отвести взгляд.

— Если ты пойдешь со мной, то не пожалеешь.

Она знала, куда ее может привести это решение, и потому уже сожалела о вечности, которую он жаждал.

— Тогда я пойду, — согласилась она наконец, — но у меня есть некоторые условия.

Когда он махнул рукой в ее сторону приглашающим королевским жестом, она сказала:

— Ты отомстил мне, получил свое «око за око». Мы начнем все сначала с равенства.

— Согласен.

— Я проведу с тобой только шесть дней. После этого мы вновь вызовем хранителей.

— Почему только шесть дней?

— Шесть — моя любимая цифра, — солгала она.

— Нет, ты лжешь.

— Ты прав. Но это — еще одно мое условие.

— Что-то еще?

— Мы никогда не будем говорить об Оморте в течение этих дней.

Секунду поколебавшись, он кивнул, затем произнес:

— У меня так же есть некоторые условия. Ты должна быть со мной честной.

— Я буду, но настолько, насколько смогу.

— Сабина…

— Послушай, это действительно очень большая уступка от кого-то, вроде меня.

Он вздохнул:

— Ты должна дать шанс этому чему-то прекрасному между нами. Ты сможешь это сделать, cwena?

Он провел по ее щеке большим пальцем. Сабина нахмурилась, когда он усмехнулся, — она даже не вздрогнула от его прикосновения.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.011 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал