Венерианская культура греков

— Почему раньше, принимая в качестве причастия грибы псилоцибе, я в итоге вступал в контакт с демонами? Я ведь хотел просто расширить свое сознание.

— Тогда ты воспринимал гротескный образ Кундалини, пребывающий в грибах. Не напоминали ли тебе окровавленные клыки этих демонов о Кали, индийском женском образе Кундалини?

— Да, пожалуй...

— Как Я тебе уже говорила, эти причастия являются проводниками преобразующей энергии Кундалини, которая может проявиться в образе змея, свирепой пумы или ужасного демона. Демоны, с которыми ты встретился, были проявлениями Моего Первого Сына.

Слова Богини заставили меня живо вспомнить прием священных грибов, вылившийся для меня в худший из кошмаров. В тот роковой осенний день я поднялся на один обдуваемый всеми ветрами пик в горах Олимпик. Добравшись до вершины, я сразу же принялся рисовать на земле пентаграммы, одновременно опустошая мешочек с сильнодействующими псилоцибиновыми грибами. Частью ритуала было также призывание моего друга, которого я называл «драконом». Я установил с ним контакт за несколько месяцев до того, когда точно так же употреблял грибы на другой горе в этом же районе. В тот раз меня как бы перенесло в его благожелательное присутствие. Я воспринял его как многоцветную драконоподобную фигуру, наделенную глубокой эзотерической мудростью. Кое-что из этой мудрости дракон раскрыл мне. При расставании он радушно пригласил меня когда-нибудь вернуться и снова пообщаться с ним. Вот я и вернулся.

Я призывал своего друга-дракона минут двадцать, и тут наконец съеденная порция грибов подействовала в полную силу. Только на этот раз я очутился в каком-то другом, темном измерении, резко отличающемся от того, где я повстречал дружелюбного дракона. Небо, которое только что казалось светло-серым, вдруг стало черным, как уголь, а вокруг меня кружился и жутко завывал пронизывающий до костей ветер. Казалось, тьма навалилась на гору со всех сторон. «Как в фильме ужасов, — подумал я, нервно оглядываясь по сторонам. — Не хватало еще каких-нибудь непрошеных страшных тварей». Ситуация усугублялась тем, что я отвратительно себя чувствовал. Я съел гораздо больше грибов, чем мой организм мог переварить, и мечтал лишь об одном: чтобы меня стошнило и вся эта гадость вышла из меня. Я старался вызвать рвоту, но ничего не получалось. Грибы явно не хотели меня покидать.

Вскоре в окружающей темноте почувствовалось чье-то неясное зловещее присутствие. Воспитанный в христианском духе, я похолодел при мысли о том, что рядом находится некий «Темный Дракон» — или, если называть вещи своими именами, сам «Дьявол». Сначала сработал лишь мой инстинкт выживания: мне нужно было оказаться как можно дальше от этой темной сущности. Ковыляя во тьме, я набрел на высокую монолитную скалу и съежился, с ужасом ожидая своей участи. Мой взгляд уперся в гладкую каменную плиту. Через мгновение поверхность камня превратилась как бы в телеэкран, показывавший лицо страшного демона. Это лицо не оставляло ни тени сомнений относительно его намерений: пронизывающие красные глаза, глубокие складки на темной коже, длинные окровавленные клыки в уголках зловеще ухмыляющегося рта. Казалось, он вот-вот разорвет меня и жадно сожрет кусок за куском. Потом передо мной стали появляться другие демонические лица, сотни лиц, одно омерзительнее другого. Эти злобные оскаленные морды окончательно подавили мой и без того ослабевший дух, зато прибавили сил рвотным массам, бродившим в моем желудке.

У меня было лишь одно желание — убраться отсюда, и побыстрее. Я боялся, что могу впасть в такой ужас, от которого уже никогда не избавлюсь. Я попытался бежать, чтобы моя кровь очистилась от грибов, но почувствовал себя так плохо, что споткнулся и грохнулся наземь. Огромным усилием воли заставил себя подняться и снова заковылял. Нужно было во что бы то ни стало уйти от когтей «Дьявола»!

Спускаясь с горы в своем одурманенном состоянии, я вскоре так ослаб, что был готов умереть. Мой организм пытался избавиться от токсинов, которыми я так бездумно напичкал его. Начался жар, сердце выскакивало из груди, плавились мозги. Я уже почти примирился с неизбежностью смерти, но внутренний голос говорил: если ты умрешь сейчас, то навечно застрянешь в царстве «Дьявола». И я продолжал идти.

Увидев наконец тропу, я вздохнул с облегчением, но вскоре обнаружил, что моя радость была преждевременной и мои неприятности еще далеки от завершения. Даже растения на земле и деревья по обочине тропы были сообщниками «Дьявола». Дикий виноград опутывал мне ноги, мешая идти, а ветки деревьев хватали меня за руки и за голову, словно щупальца Смерти. Стараясь идти быстрее, я уклонялся от них как мог, но при этом умудрился потерять тропу и вскоре безнадежно заблудился. Впрочем, и такой поворот событий не остановил меня. Моя решимость победить смерть была к этому времени уже так сильна, что я готов был спуститься с горы даже пройдя через адский огонь.

Казалось, прошло много часов упорной борьбы с растительностью, когда я снова обнаружил тропу. К тому времени действие наркотика уже значительно ослабло и я постепенно возвращался в свой обычный трехмерный мир. Оставалось лишь поздравить самого себя с тем, что мне удалось обмануть смерть и ее повелителя, «Дьявола». Я недолго задержался в его темном царстве и благополучно вернулся в страну живых.

— Ффуу, — выдохнул я с облегчением, вспомнив во всех подробностях этот кошмарный эпизод. — Не хотел бы я пережить такое еще раз!

— Ты прошел своего рода посвящение, аналогичное тому, через которое проходили ученики Элевсинской Школы Мистерий в Греции. Им тоже давали сильнодействующее священное зелье, приготовленное из галлюциногенных грибов и расширяющих сознание трав, а потом они должны были найти выход из кромешной мглы подземного лабиринта. Лабиринт изображал подземное царство Плутона, или Люцифера, поэтому, в сущности, они должны были умереть и на некоторое время оказаться в аду. Поверь Мне, как только снадобье начинало действовать в полную силу, они и вправду думали, что попали туда. Пока они пробирались по холодному, сырому лабиринту, их все время окружали демоны.

— Да уж, весьма похоже на мой случай. Но я-то хотя бы почти все время видел, куда иду. Окажись я в Греции, я бы, наверное, предпочел священные ритуалы Диониса — они, по крайней мере, проводились на природе...

— Ритуалы Диониса, проводившиеся при лунном свете, также позволяли увидеть Первого Сына в его демонической или змеиной форме и зачастую были не менее пугающими, чем обряды элевсинских мистерий. Но дионисийцы как раз и ждали встречи с темным божеством, ведь они воспринимали Диониса как «разрушительную» змеиную жизненную силу, которая обитает под землей, или в преисподней. Считалось, что он правит Землей в зимние месяцы, когда силы разрушения наиболее сильны, а его «Близнец» Аполлон²⁴ — летом. Как видишь, Дионис и Аполлон были греческими вариантами Саната и Сананды Кумар.

— Мне всегда виделось в Дионисе нечто темное. Теперь все ясно. Он был правителем преисподней и олицетворял разрушительную Кундалини.

— Верно. На Крите и в Греции Дионис ассоциировался с алхимическим огнем, и его почитали как змеиную энергию Кундалини. Поэтому он стал покровителем элевсинских мистерий и других тайных школ Греции. В ночных обрядах часто присутствовал один из образов Диониса, юноша с факелом, символизировавший огненную Кундалини. В этой ипостаси Диониса был Иакхом, «покровителем ночных ритуалов». Иакхом называли и планету Сириус.

— Имя «Иакх» указывает на связь культа Диониса с сирианцами?

— Да. Обряды культа Диониса пришли из Египта и с Крита, где чтили и практиковали алхимию Сириуса.

— Если Дионис пришел в Грецию из Египта, принеся с собой ритуалы Сириуса, не был ли его прообразом Сет, египетский бог разрушения?

— Именно так. Прообразами Диониса были огненные боги Сет и Птах, а их предшественником — Нептун атлантов. В некоторых областях Греции Диониса называли «Первым и Величайшим Кабиром» или «Отцом Кабиров», как и его прототипов — Нептуна и Птаха.

— Кстати говоря, Дионис ведь тоже проявлял себя в образах юноши и змея, как Птах и Нептун.

— Да. Эти образы идут от Птаха и Нептуна. Культ Диониса на острове Крит, который складывался вокруг змея-юноши Зана, развился из атлантических и египетских алхимических культов Птаха-Нептуна. Критские Дактили, жрецы Зана, также происходят от жрецов этих стран.

— Выходит, в некотором смысле культ Диониса был чисто сирианским.

— Верно. Пришельцы с Сириуса наблюдали за этим культом из других измерений. Они были «вознесенными владыками» вакханок.

— Кстати о вакханках: я не перестаю удивляться сходству Диониса с Шивой и безумному поведению, характерному для их культов. У вакханок и йогов Шивы было много общих черт...

— В их культах поощрялась позиция «делай, что изволишь» — исконная составная часть Моей матриархальной традиции. Прием причастий легко приводит к соответствующему поведению. Но такая позиция имеет смысл только в отсутствие эгоизма, иначе она губительна не только для окружения человека, но и для его собственной души.