Источник: Социс, №5, 1988.

Макс Вебер Харизматическое господство

«Харизмой» следует называть качество личности, признаваемое необычайным, благодаря которому она оценивается как одаренная сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по меньшей мере, специфически особыми силами и свойствами, не доступными другим людям. Она рассматривается как посланная богом или как образец. (Первоначально это качество обусловлено магически и присуще как прорицателям, так и мудрецам-исцелителям, толкователям законов, предводителям охотников, военным героям.) Как бы «объективно» правильно ни было оценено соответствующее качество с этической, эстетической или иной точки зрения, абстрактно совершенно неважно. Важно одно, как оно фактически оценивается подчиненными харизме, «приверженцами».

В свободной от ценностных суждений социологии совершенно одинаково рассматривается харизма «великих» (героев, пророков, спасителей), а также харизма «берсеркера», маниакальные припадки которого, по-видимому, несправедливо приписывали применению определенных ядов. В средневековой Византии содержалось несколько шаманов (магов, предпосылкой экстазов которых в чистом виде считается возможность эпилептоидных припадков), одаренных харизмой в форме военного неистовства, которое считалось разновидностью военного оружия. К их числу можно отнести учредителя секты мормонов (по-видимому, представляющего в действительности рафинированный тип афериста) или предоставленного в распоряжение собственным демагогическим успехам литератора, наподобие Курта Эйснера [ Курт Эйснер (1867-1919) — деятель германского рабочего движения. журналист. Активный участник Ноябрьской революции 1918 г ].

1. Вопрос о значимости харизмы решает признание подчиненных — изначально всегда посредством чуда. Это подтверждаемое доказательством свободное признание рождено из склонности к откровению, из почитания героев, из упования на вождя. Но это признание (при настоящей харизм») не является основой легитимности, оно — долг тех, кто обязан признать это качество в силу своего места и приведенного доказательства. Такое «признание» психологически является целиком личной, основанной на вере склонностью, рожденной из воодушевления или нужды и надежды.

Ни один пророк не считает свое качество независимым от мнения массы о нем, ни один венценосный король или харизматический герцог не рассматривал противодействие или пассивность иначе, как противное долгу: неучастие в формально-волюнтаристски организованном вождем походе высмеяно во всем мире.

2. Если доказательства долго не приходят, то это свидетельствует о том, что одаренный харизматаческой милостью покинут своим богом или потерял свою магическую или героическую силу. Если продолжительное время ему изменяет успех, и в первую очередь, если его руководство не приносит благополучного исхода подчиненным, то его харизматический авторитет может исчезнуть. В этом состоит подлинный смысл харизматической «божественной благодати».

Даже среди древнегерманских королей известен «отверженный». Так же в значительной степени обстоит дело у примитивных народов. Для Китая харизматическая квалификация монарха выдерживалась столь абсолютно, что любая, безразлично как определяемая неудача (не только поражение в войне, но также засуха, наводнение, неприятные астрономические явления и т.д.) была основанием для привлечения его к публичной каре, а при случае — и к отречению от престола. Он не обладал тогда харизмой (классически определяемой) «добродетели», требуемой небесным духом, и не был поэтому легитимным «сыном неба».

3. Господствующий союз — эмоциональная общность. Управленческий штаб харизматических лидеров — это не специально обученное «чиновничество». Штаб подбирается не с учетом сословной принадлежности, не с точки зрения происхождения или личной зависимости, он подбирается по харизматическим качествам: «пророку» соответствуют «ученики», «военному князю» — «свита», «вождю» вообще — «доверенные люди». Не существует ни «устройства на службу» или «смещения с должности», ни «карьеры», ни «продвижения». Есть только призвание, соответствующее интуиции вождя на основе харизматического качества призываемого. Не существует никакой «иерархии», но только содействие вождя в случае, если обнаруживается харизматическая недостаточность управленческого штаба для задачи, к решению которой он призван. Не существует не только никакой «служебной епархии» и «компетенции», но также никакой апроприации должностной власти посредством «привилегии». Но есть (по возможности) местные или предметные границы харизмы и «послания». Нет никакого «содержания» и никакого «дохода». Но ученики или последователи живут (изначально) с господином в отношениях любви или товарищеской коммуны на средства меценатов. Не существует никаких постоянно закрепленных «ведомств», а только харизматически, в соответствии с важностью поручения господина и в соответствии с собственной харизмой, доверенные посланцы. Не существует никакого регламента, нет никаких абстрактных правовых положений, никаких ориентированных на них правовых форм, никаких ориентированных на традиционные прецеденты правовых премудростей и судебных решений Но по форме своей право актуально творится от случая к случаю, первоначально в соответствии с божественными изречениями и откровениями Но по существу для всех форм харизматического господства имеет значение — «здесь написано — но я говорю вам». Настоящий пророк, как и подлинный военный предводитель, как и любой истинный вождь вообще, возвещает создает, требует новые заповеди — в начальном смысле харизмы в силу откровения, прорицания, внушения или в силу конкретной воли к преобразованию, которая признается единомышленниками по вере, оружию, партии или другой общности из-за источника этой воли. Признание соразмерно долгу. Поскольку одному указанию не противостоит конку рирующее указание с притязанием на харизматическую значимость, существует только решительная борьба за вождя с помощью магических средств или (обязательного как долг) признания общиной В этой борьбе с необходимостью может выступать на одной стороне только правда, на другой — только неизбежно греховная неправда.

Харизматическое господство, будучи внеобыденным, резко противопоставлено как рациональному, особенно бюрократическому, так и традиционному, в особенности патриархальному и патримониальному или сословному Два последних — специфические формы обыденности в господстве, истинно харизматическое являет собой специфически противоположное. Бюрократическое господство специфически рационально в смысле связанности дискурсивно анализируемыми правилами, харизматическое специфически иррационально в смысле отчужденности от правил. Традиционное господство связано прецедентами прошлого, и постольку ориентировано на правила Харизматическое господство разрушает прошлое (внутри своей области), и в этом смысле оно специфически революционно. Оно не знает апроприации власти по образцу владения товарами ни хозяевами, ни сословными силами. Но легитимно оно лишь постольку и до тех пор, пока личная харизма в силу доказательства «значима», т.е. находит признание и используется доверенными людьми, учениками, последователями только на время харизматической доказательности.

Сказанное едва ли нуждается в пояснении. Оно имеет значение для чисто «плебисцитарного» харизматического лидера (наполеоновское «господство гения», которое делало плебеев королями и генералами) точно так же, как и для пророков или военных героев

4. Чистая харизма специфически чужда экономике. Там, где она выступает, она организует «призвание» в эмоционально-напряженном смысле слова: как «миссию» или внутреннюю «задачу». Она отвергает в чистом типе использование материальных пожертвований как источника дохода — что, правда, нередко остается скорее требованием, чем фактом Это не означает, что харизма всегда отказывалась от собственности и приобретения, как это делают в известных обстоятельствах пророки и их ученики. Военный герой и его свита ищут добычи, плебисцитарный лидер или харизматический партийный вождь ищут материальные средства для своей власти Первый, кроме того, ищет материального блеска своего господства для утверждения престижа власти. То, чем они все пренебрегают, — это традиционная или рациональная обыденная экономика, получение регулярных «доходов» с помощью направленной на эту цель последовательной экономической деятельности. Меценатское в больших размерах (дары, взятки, крупные подачки) или нищенское снабжение, с одной стороны, добыча, насильственное или (формально) мирное вымогательство, с другой стороны, — типичные формы покрытия потребностей «в харизматическом» господстве С точки зрения рациональной экономики, такое удовлетворение потребностей есть типическая власть «неэкономичности», ибо она отклоняет любое втягивание в будни Она может только, в состоянии полного внутреннего безразличия, «прихватывать», так сказать, случайные доходы. «Рента» как форма освобождения от экономики может в ряде случаев быть экономической основой существования харизмы Но для нормальных харизматических «революционеров» эта форма обыкновенно не имеет значения.

Отказ иезуитов от церковных должностей — рационализированное применение этого принципа «учеников» Очевидно, сюда относятся все мученики аскезы, нищенствующие ордена и борцы за веру. Почти все пророки содержались на средства меценатов. Слова апостола Павла, направленные против паразитизма миссионеров. «Кто не работает, тот не ест», конечно, никоим образом не означают утверждения «экономики», но они означают только обязанность создать для себя, безразлично как, в «побочном занятии» необходимое содержание, потому что собственно харизматическое равенство «лилий в поле» проводилось не в буквальной смысле слова, а только в смысле отсутствия заботы о завтрашнем дне С другой стороны, прежде всего среди артистических харизматических учеников допустимо считать нормальным отрешение от экономических столкновений посредством ограничения в подлинном значении призванных «экономически независимыми», т.е. получающими постоянные дотации.

5. Харизма есть великая революционная сила в связанных традициями эпохах. В отличие от революционизирующей силы «ratio», которая действует или извне (путем изменения жизненных обстоятельств и жизненных проблем и посредством этого изменения отношения к ним), или путем интеллектуализации, харизма может быть преобразованием изнутри, которое, будучи рожденным из нужды или воодушевление, означает изменение главных направлений мышления и действия при полной переориентации всех установок ко всем отдельным жизненным формам и к «миру» вообще. В дорационалистических эпохах традиция и харизма разделяют между собой общность ориентации действия.

Харизматическое господство представляет собой сугубо личностное, связанное с личными качествами, относимыми к харизме, и их подтверждением, социальное отношение. Но если это отношение не остается чисто эфемерным, оно принимает характер стабильного отношения: «община» единоверцев воинов или учеников; партийный союз, партийная или иерократическая общность. Тогда харизматическое господство, которое только in statu nascendi [ В момент образования ] существует в идеально-типической чистоте, должно значительно изменить свой характер: оно становится традиционным или национальным (легальным), или и «тем, и другим» одновременно, но в различных аспектах. Движущие мотивы для этого следующие:

а) идейная и материальная заинтересованность сторонников в продолжении существования и постоянном оживлении общины;

б) еще более сильные идейные и материальные интересы управленческого штаба — последователей, учеников, партийной свиты из доверенных лиц, чтобы:

1. продолжить существование отмеченного отношения;
2. так его продолжить, чтобы при этом собственная позиция идейно и материально была бы поставлена на стабильную обыденную платформу: внешнее восстановление семей и нормальное их существование вместо отрешенности от мира и чуждых экономике «посланий»
   Эти интересы типически актуальны при падении влияния личности носителя харизмы и при встающем здесь вопросе о преемнике. Способ, каким он решается — если он решается и, следовательно, харизматическая общность продолжает существовать (или только что появляется) — очень важен и является определяющим для всей природы возникающих социальных отношений.

Выделенный вопрос обычно решается следующими способами:

a) новые поиски носителя харизмы, определяемого в соответствии с признаками быть лидером.
Достаточно чистый тип: отыскание нового Далай-Ламы (по признакам олицетворения божественного в выбранном ребенке, аналогично выбору аписа [Апис — священный бык у древних египтян] в мифе).
Затем легитимность нового носителя харизмы связывается. Признаками, т.е. «правилами», для которых возникает традиция; следовательно, чисто личностный характер уничтожается.

b) с помощью откровения: оракул, жребий, божественное решение или другая техника отбора. Тогда легитимность нового носителя харизмы является производной от легитимности техники (легализация). Вероятно, иногда израильские суды принимали такой характер.

c) путем выдвижения нового носителя харизмы предшествующим и через признание его общиной
Очень распространенная форма. Творение римских магистратур (наиболее отчетливо сохраняются в создании «диктаторов» и в институте «interrex» [ Междуцарствие ] изначально имело совершенно такой же характер.
Тогда легитимность становится легитимностью, приобретенной в силу назначения.

d) через назначение преемника харизматическим управленческим штабом и через признание общиной. Трактовка как «выбор», т.е. как «право предварительного выбора» или «право рекомендации для выборы, далека от этого процесса в его подлинном значении. Речь идет не о свободном отборе, а об отборе, строго связанном долгом, не о голосовании большинства, но о правильном обозначении, отборе правильного, истинного носителя харизмы, которого и меньшинство также может выделить. Единогласие — это постулат, осознание ошибки — долг, упорство в ней — тяжкий промах, «ложный» выбор — считающаяся грехом (изначально магическая) несправедливость.
Тем не менее легитимность легко представляется легитимностью правового промысла, при всех мерах предосторожности соответствующего истинности, в основном с определенными формальностями (возведением на трон и т.д.).
В этом состоит первоначальный смысл возведения в сан епископа и коронация короля клиром или князьями при согласии общины на Западе; многочисленные аналогичные процессы есть во всем мире. То, что из этого возникла мысль о «выборе», подлежит обсуждению в дальнейшем.

е) через представление, что харизма есть свойство крови и распространяется на род, в особенности на ближайших родственников носителя харизмы, — наследственная харизма. При этом порядок наследования не является по необходимости тем же самым порядком, как для апроприированных прав, но часто самым различным; или «правильный» наследник должен быть установлен при помощи средств, обозначенных в пунктах а) - е), в самом роду.

Только на средневековый Запад и в Японию (в другие места единично) проник четкий принцип права старшего сына на наследование власти, что очень способствовало консолидации политических союзов (отход от борьбы между многими претендентами из рода, в котором харизма передается по наследству).

Тогда вера не относится больше к харизматическим качествам личности, а к легитимному промыслу в силу порядка наследования. (Традиционализация и легализация.) Понятие «божья милость» полностью изменяет свой смысл и теперь означает: хозяин собственного права, независимого от признания подчиненных. Личностная харизма может совершенно отсутствовать.

Сюда относятся наследственная монархия, громадные наследственные иерократии Азии и наследственная харизма родов как признак ранга и квалификации ленов и приходов.

6. Через представление, что харизма есть такое (изначально магическое) качество, которое с помощью ритуального средства, примененного носителем харизмы, можно перенести на или вызвать у других. Это овеществление харизмы, прежде всего должностная харизма. Вера в легитимность больше не относится к личности, а к приобретенным качествам и действенности ритуальных актов.

Важнейший пример: харизма священника через миропомазание, посвящение в сан, возложение рук; харизма короля, переносимая или укрепляемая через миропомазание и коронование. Character indelibilis означает отделение способностей носителя должностной харизмы от качеств личности священника. Именно поэтому character indelibilis дал повод к вечным конфликтам, начиная от донатизма(1) и монтанизма(2) вплоть до пуританской (в которой принято крещение) революции. («Наемник» у квакеров является проповедником в силу должностной харизмы.)

[ (1) Донатизм — религиозное движение в римской Северной Африке, возникшее в 311г. в результате раскола африканского христианства на сторонников епископа Доната, по имени которого названо движение, и сторонников епископа Цецилиана («цецилианисты», или «католики»). Движение выступало против церковной иерархии, в поддержку рабов.
(2) Монтапизм — раннехристианская секта, возникшая во Фригии во II в. и названная по имени основателя жреца Монтана. Секта отвергала власть епископов и настаивала на непосредственном общении с богом. ]

Авторитарный по своему смыслу харизматический принцип легитмности может быть пересмотрен в антиавторитарном направлении. Ибо фактическая значимость харизматического авторитета покоится, по сути, — целиком на признании подчиненных, которое обусловлено «доказательством». Это признание, однако, по отношению к лидеру, квалифицируемому как харизматический и потому легитимный, равносильно долгу. При возрастающей рационализации отношений в союзах напрашивается мысль, что то признание, вместо того чтобы считаться следствием легитимности, принимается за ее основу (демократическая легитимность), выдвижение (возможное) управленческим штабом для занятия должности рассматривается как «предвыборы», предшественником — как «предложение», а признание общностью даже как «выбор». Легитимный в силу собственной харизмы лидер становится тогда лидером по милости подчиненных, которого они (формально) свободно по своему усмотрению выбирают и ставят, а при случае также и отстраняют — ведь утрата харизмы и ее доказательства влечет за собой утрату.истинной легитимности.

Власть имущий тогда предстает свободно избранным вождем. Так же развивается признание общиной харизматических правовых положений к представлению о том, что сама она по собственному желанию может принимать, признавать и отменять право как в общем, так и в частном случае. В то время как случаи спора о «справедливом» праве в условиях подлинной харизматической власти фактически урегулированы решением общины, но под психологическим давлением: существует только одно обязательное и правильное решение. Тем самым обсуждение права приближается к представлению о легальности. Важнейший переходный тип: плебисцитарное господство. В современном государстве оно воплощено в типах «партийного вождизма». Но повсюду оно существует там, где власть имущий ощущает себя легитимным доверенным лицом масс и признан таковым. Адекватным средством служит плебисцит. В классических случаях обоих Наполеонов плебисцит был использован после насильственного захвата власти, при втором Наполеоне плебисцит был созван вновь после утраты престижа. Не имеет значения, как учитывается его реальная ценность: во всяком случае формально плебисцит является специфическим средством для отвода легитимности власти в соответствии с формально или фиктивно свободным выбором подчиненных.

Принцип «выбора», как переосмысление харизмы, однажды примененный к лидеру, может быть применен также к управленческому штабу. Выборные чиновники, власть которых легитимна в силу доверия подчиненных и которые поэтому могут быть отозваны в случае объявления недоверия подчиненными, типичны для «демократий» определенного образца, например, для Америки. Эти чиновники не являются «бюрократическими» фигурами. Они занимают свое место, потому что легитимированы самостоятельно, в слабом иерархическом подчинении и шансами на продвижение и использование, независимыми от «начальника» Составленное из них управление как «прецизионный инструмент» в техническом отношении значительно уступает бюрократическому управлению, состоящему из назначенных чиновников.

1. «Плебисцитарная демократия» — важнейший тип демократии вождя — по своему истинному смыслу есть вид харизматического господства. Оно скрывается под личиной зависимости от воли подчиненных и легитимности, продолжающей существовать только благодаря этой воле. Вождь (демагог) господствует фактически в силу преданности и доверия политических приверженцев к своей личности как таковой. Первоначально это власть над завербованными сторонниками. Далее, если они создают ему возможность господства, она распространяется внутри союза. Этот тип воплощают диктаторы античных и современных революций: греческие aisymneten, тираны и демагоги, в Риме Гракх и его последователи, в итальянских городах-государствах Capitani del popolo и городские ремесленники (для Германии: демократическая диктатура в Цюрихе). В современных государствах это диктатура Кромвеля, революционных узурпаторов власти и плебисцитарный империализм во Франции. Как бы ни стремились к легитимности этой формы господства, она нуждается в плебисцитарном признание суверенным народом. Личный управленческий штаб рекрутируется харизматически, из одаренных плебеев (у Кромвеля — с учетом религиозной квалификации, у Робеспьера — помимо личной надежности также с наличием определенных «этических» качеств, у Наполеона — исключительно благодаря личной одаренности и применимости в целях укрепления императорской «власти гения»). На вершине революционной диктатуры управленческий штаб принимает характер управления в силу чистого мандата на случай необходимости отстранения (так обстояло дело с правлением деятелей Комитета общественного спасения, который вместе с Конвентом и Комитетом общественной безопасности входил в правительство якобинцев (1793- 1795). В американских городах коммунальным «диктаторам», сделавшим карьеру на волне реформистских движений, было предоставлено право назначать своих собственных помощников.

Традиционная легитимность точно так же, как и формальная законность, в равной мере игнорируется революционной диктату рой. Юстиция, действующая на основе материальной справедливости, в соответствии с утилитарными целями и государственными нуждами, и управление патриархальной власти находят, параллели в революционных трибуналах и в постулатах о материальной справедливости, проповедуемых радикальной демократией античности и современным социализмом (об этом речь должна идти в социологии права). «Обудничивание» революционной харизмы обнаруживает в указанных параллелях такое же превращение, как этого требует соответствующий процесс: например, английское наемное войско как остаток войска борцов за веру, набранного по принципу добровольности; французская система префектур как остаток харизматического управления революционной плебисцитарной диктатуры.

2. Выборность чиновников всегда означает радикальное переосмысление господствующего положения харизматического вождя в положение «слуги» подчиненных. Среди технически рациональной бюрократии ему нет места. Ибо там он назначается не «начальником» и его шансы на продвижение по службе не зависят от «начальника», а своим местом он обязан благосклонности подчиненных. Поэтому мал его интерес «к аккуратности и дисциплине ради того, чтобы заслужить одобрение начальства, отсюда он и действует как «автокефальная» (независимая) власть. Ясно, что нельзя достигнуть высоких результатов с помощью набранного по всем правилам штаба чиновников. (В качестве примеров можно привести выборных чиновников в отдельных штатах Америки и назначенных чиновников Федерального правительства, а также практику коммунальных выборных чиновников, по сравнению с деятельностью комитетов, назначенных плебисцитарными мэрами-реформистами по собственному усмотрению.) Типу плебисцитарной демократии вождя противостоят типы демократии, лишенной вождя, которые характеризуются стремлением к минимуму господства человека над человеком.

При этом демократии вождя свойствен (в соответствии с ее природой) эмоциональный характер привязанности и доверия к вождю. Из такого характера проистекает склонность следовать за тем, кто действует как вождь — необычайно, многообещающе, сильнейшим образом возбуждающе. Утопический уклон всех революций имеет здесь свое естественное основание. Здесь лежат в настоящее время и границы рациональности подобного управления.

Отношение к экономике:

1. Антиавторитарное переосмысление харизмы обыкновенно ведет на путь рациональности. Плебисцитарный лидер будет пытаться заручиться поддержкой точно и без сбоев функционирующего штаба чиновников. Он будет пытаться привязать подчиненных или воинской славой и почестями, или улучшением материального благосостояния — а при определенных обстоятельствах попыткой их комбинации — к своей харизме, как «подтвержденной». Разрушение традиционных, феодальных, патримониальных и прочих авторитарных сил и предпочтительных шансов становится его первой целью, а второй — формирование экономических интересов, которые связаны с ним легитимностью-солидарностью. Поскольку он использует при этом формализацию и легализацию права, он может в значительной степени содействовать формально-рациональной экономике.
2. Для формальной рациональности экономики в некоторой степени ослабляюще действуют плебисцитарные силы, поскольку легитимная зависимость от веры и преданности масс принуждает их к обратному: представить экономически материальные постулаты справедливости. Т.е. разрушить формальный характер юстиции и управления посредством материальной («кади») юстиции (революционные трибуналы, системы ордеров, все виды контролируемых продуктов и предметов потребления). Вождь, таким образом, является социальным диктатором, что не связано с современными социалистическими формами.
3. Избираемое чиновничество — источник разрушения формально рациональной экономики, потому что оно является упорядоченным партийным чиновничеством, а не специально обученным профессиональным, и потому что возможности отозвания или неизбрания препятствуют ему в проведении строго деловой и не заботящейся о последствиях юстиции и управления. Избираемое чиновничество незаметно тормозит формально-рациональную экономику только там, где ее шансы, вследствие возможности использовать технические и экономические достижения старых культур на новой почве с еще не апроприированными средствами, оставляют достаточно широкое пространство для развития, чтобы потом поставить в счет как издержки почти неизбежную коррупцию избираемого чиновничества и все-таки достичь прибыли в еще большем размере.

Для раздела 1 бонапартизм представляет собой классическую парадигму. При Наполеоне I были приняты: Кодекс Наполеона, принудительное деление наследства, разрушение всех наследственных властей повсюду в мире и вопреки этому ленные поместья для высокопоставленных лиц (правда, солдат — все, гражданин — ничего, но за это слава и в общем сносное обеспечение мелкого буржуа). При Наполеоне III: ясно выраженное продолжение буржуазно-королевского лозунга Луи-Филиппа «Обогащайтесь!», гигантское строительство. Credit mobilier с известными последствиями.

Для раздела 2 классическим примером является греческая «демократия» времен Перикла и его последователей. Процессы велись не так, как в Риме, где члены суда, разбирающие дело, были ограничены инструкциями преторов и решения выносились в соответствии с формальным правом. В греческом суде решения выносились в соответствии с положениями «материальной» справедливости. В действительности — с учетом слез, лести, демагогической брани и шуток (следует посмотреть «Процессуальные речи» аттических риторов — в Риме их можно найти только в политических процессах: Цицерон как аналогия). Следствием оказалась невозможность развития формального права и формальной правовой науки римского образца. Ибо Heliaia была таким же «судом народа», как и «суды» французской и немецкой (1918 г.) революций. Эти процессы никоим образом не были только относящимися к политике процессами профанов. Напротив, ни одна английская революция не коснулась юстиции, за исключением важных политических процессов. Конечно, юстиция мировых судей была в основном юстицией «кади» — но только постольку, поскольку она не касалась интересов собственников, т.е. носила полицейский характер.

Для раздела 3 парадигмой является Североамериканский союз. На вопрос, почему они позволяют управлять собой часто продажным партийным функционерам, англо-американские рабочие мне ответили: потому что «наша великая страна» предлагает такие большие возможности, что, даже если миллионы будут обворованы, задавлены и забиты, все равно останется еще достаточно источников прибыли, и потому что эти «профессионалы» представляют собой касту, на которую «мы» (рабочие) «плюем», в то время как чиновники-профессионалы немецкого образца будут кастой, которая будет «плевать на рабочих».

Все частности о взаимосвязях с экономикой относятся к особому изложению.