ЖИВОТНЫЕ Пролог к 35024 - House Davion Кристофер Троссен

- Овцы. Безмозглые овцы, возглавляемые перепуганным ягненком.
Герцог Джордж Хасек наблюдал с балкона личного номера в Королевском Дворце на горе Дэвион, за процессией – во главе принцесса-регент Ивонна Штайнер-Дэвион, сопровождаемая герцогом Танкредом Сандовалем,
- Осторожнее, - заметил голос позади него. – Помни, где ты, сын.
Герцог Капелланской марки развернулся к матери. В непримечательном темном костюме и юбке ее можно было спутать с сотнями чиновников, носящимся по залам дворца в готовясь к прибытию процессии принцессы-регента, если бы не решительный и уверенный взгляд, пронзающих тебя глаз. Или если бы не четверо охранников, сопровождающих ее на каждом шагу, в данный момент, вне всякого сомнения, занявших посты в соседних номерах и снаружи, рядом с собственными охранниками герцога.
- Я знаю в точности, где именно нахожусь, мама. И тебе тоже бы стоило, – он отвернулся, уставившись на Авалон-сити далеко внизу, смотря, как королевская процессия змеей ползет по улицам, переполненными миллионами ликующих подданных. – Более чем кому бы то ни было.
Она присоединилась к нему у перил, глубоко вдохнув прохладного горного воздуха. Вне всякого сомнения, он напоминал ей колючий воздух Нового Сиртиса – ему, во всяком случае, точно напоминал. Он глянул искоса на свою мать, молча стоявшую смотря на огромный город и ошеломляющий вид. Легкий ветерок играл краем ее юбки, но в отличие о его рыжих, ниспадающих до плеч волос, что ему то и ело приходилось убирать с лица, длинные светлые волосы его матери были тщательно увязаны в плотный, консервативный узел. В жизнь Джорджа мать привносила утешение, а иногда немного властности, чего ему особенно не хватало со смерти отца восемь лет назад на Периферии. Также она обладала уникальной способностью видеть насквозь тонкости королевского двора, вне всякого сомнения, благодаря своей карьере перед тем, как она повстречалась с Морганом Хасек-Дэвионом.
Она подождала немного, прежде чем ответить, хотя ради драматического ли эффекта, или в поисках подходящих слов, этого он сказать не мог.
- Твой отец посвятил всю свою жизнь служению этому государству, – голос ее был ровен. Забрасывает крючок. – Ты также мог бы, хотя бы из уважения к делу, раз уж не к людям.
Джордж Хасек развернулся назад к процессии, бывшей уже менее чем в двух километрах от массивного комплекса королевского двора у подножья горы. – Посмотри на них. Кроткие. Покорные. Они даже и не увидали угрозы ранее, а теперь? Продолжаю тупо следовать за лидером.
Выразительно махнув рукой, он двинулся прочь от перил, - Черт, да поставь во главе процессии суку, и уверен, от радости они примутся вопить, пока не посинеют.
- А ты что будешь делать?
Он ощущал затылком ледяной ее взгляд, но поворачиваться навстречу ее обвинениями не стал. Еще не время. – Что в данный момент для нации действительно нужно? Забудь про свою слепую верность, мама, и подумай хорошенько. Серьезно, подумай. - Повернув голову, он мимолетно сцепился с нею глазами, прежде чем перейти к делу. – Я знаю, что ты это умеешь делать.
Глаза ее сузились. Он все же попал в больное место.
Но она продолжала стоять на своем. – Не скандал, это уж точно. И не узурпатор.
- Да?
Он пересек три метра дистанции между ними несколькими решительными шагами, встав с нею Лицом к лицу. Парируя ее обвиняющий взгляд своим гневным, он отозвался. – Хорошо. Пусть так.
Топая, она ринулась прочь, минуя широко раскрытые двойные двери балкона, в сторону выхода из номера. – Я не буду частью этого. – Замедлившись на секунду, она глянула на сына через плечо. – И ты не будешь тоже.
- И ты даже не собираешься меня выслушать? – отозвался он прежде, чем та достигла двери, - Или предпочтешь услышать обо всем от своих друзей в MСИиО?
Это заставило ее встать как вкопанную.
- Да, я знаю.
В свои шестьдесят шесть Ким Соренсон-Хасек по прежнему оставалась крепкой и прекрасной, каким-то образом умудряясь не поддаваться губительному гнету лет, но когда она развернулась к своему сыну, выглядела она словно за сотню. Джордж мог видеть отчаяние в ее взгляде, видел, как опустились ее плечи. Как бы ему хотелось не этого, по крайней мере, так, но что сделано, то сделано.
- Что ты знаешь? – словно ребенок, пойманный у буфета со сластями.
- Все знаю, мама. Знаю, что ты сделала. – С трудом он загнал назад желчь, подымающуюся по горлу, заставляющую слезы выступил из глаз. Колени его ослабели, но каким-то образом он умудрялся стоять прямо. – Может ты и сумела скрыть все от отца, но он был слеп. Они никогда не желал видеть оборотной стороны чего-либо. Или кого-либо.
- Да, я работала на Министерство Сбора Данных и Информции – выпрямилась она, каким-то образом сумев оправиться, - Так и есть. А теперь…
Джордж оборвал ее прежде, чем та успела сменить тему разговора. – Прекрати, мама. Не заставляй меня произносить это вслух. Мне и без того хватило боли в первый раз, как я это узнал.
Он говорил правду. В первый раз, как только он узнал это о своей матери, он потом так блевал, что его выворачивало неделю. Ему казалось, что он тогда вывернется наизнанку, и схватив жену и сына, он смылся на внеплановый облет марки Капеллы. Это должно было стать трехмесячным путешествием, подальше от двуличной Ким. Вместо этого полет закончился трагедией. Микроастероид разнес купол сада гидропоники их прыгуна. И жена и маленький сын были убиты бездушной тьмой пустоты.
О, Мишель и маленький Джорджи…
Боль от потери вновь всколыхнула эмоции, но ему пришлось загнать их назад. – Пойди тогда все немного иначе, и я стал бы… Аллардом?
Голос его задрожал. Это все, что он сумел вымолвить.
Ким побледнела, практически рухнув на диван зеленой авалонской кожи следом за нею. Прикрыв рот ладонью, она отвернулась от Джорджа. Она не хотела… или не могла? … взглянуть на него.
- К-как ты… у-узнал?
Двинувшись к парному мягкому креслу напротив, он и сам рухнул в него. Бремя эмоций, хранившееся под гнетом годами, понемногу легчало, вырываясь наружу. Он перевел взгляд на вазы с орхидеями, стоявшие на столике между ними, разглядывая их иссиня-фиолетовые лепестки. Сладкий аромат их, увлекаемый ветерком снаружи, блуждал по комнате. Смежив глаза, он вдохнул его сладкую терпкость, и выдохнул назад боль. И еще. И еще. С каждым вздохом боль в груди отступала, слезы унимались. Время для сильных эмоций найдется как-нибудь потом. Сейчас же было время для будущего.
- Так ли это важно? – наконец отозвался он. Герцог капелланской марки открыл глаза и уставился на мать, пытающуюся сдержать всхлипывания. – Просто услышал. И не позволил слепой любви скрыть правду от меня, – последнее он практически прошептал.
И наконец, после мучительно долгой паузы, Ким повернулась к своему сыну. Макияж на ее лице поплыл, вечно туго затянутый узел ослаб, превратив прическу в хаос. С самых новостей об убийстве его отца он не видел ее столь раскрывшейся. – Все, что я сделала, я делала во имя нации.
Она замолкла, явно набираясь сил и решимости заговорить далее, - После того, как я повстречала твоего отца, я поняла, что такова моя судьба – стать женой, матерью. И патриоткой. Он заразил меня своей добротой и жертвенностью. И его любовью… ко всему. Я более не могла предавать эту память, не могла ранить его. Именно поэтому я скрывала все от него. Именно потому я не могу позволить тебе опозорить его наследие.
Она пыталась встать, но подвели колени, и она рухнула назад. Герцог Хасек оставался в кресле, отлично сознавая, что у него нет сил подняться.
- Ты действительно верила в него так мало? Или в меня? Да ты могла бы ему сказать что ты Амарис перерожденный и он все равно бы любил тебя. Что бы ни было.
Откинувшись, он вновь смежил глаза. Он вновь был на Новом Сиртисе, сидел на коленях у отца, перед большим камином. Жар рычащего пламени бился с пронизывающими сквозняками постоянно выстужавшими дворец Хасеков на родной планете.
Треск и шипение дров постоянно возвращали его в тот день, в то место, уютное и безопасное… стоило ему только представить их. А запах… о, этот запах... Сиртисский дуб, растущий исключительно в узенькой при экваториальной зоне, нарубленный и перевезенный за тысячи километров специально для семьи герцога и их избранных друзей, - слишком дорогая и редкая на Новом Сиртисе древесина, чтобы беспечно тратить ее на дрова.
И из этого своего убежища он продолжал обращаться к матери, глядя на отца, улыбавшегося ему со своего любимого мягкого кресла у камина. Джордж улыбнулся вновь. – Ты защищала его от худшего, что человек может сделать, чтобы он не потерял эту любовь, делала это много лет. Не знаю, как это у тебя вышло, но ты протащила его через все. Войну 39-го года. Кланы. Дерьмо с Райаном Штайнером и Маскировку Романо.
Теперь глаза его были открыты. Он вернулся и должен был сделать то, что отцу его бы не понравилось. – Ты знаешь, что я вовсе не Майкл. – он помотал головой, вспоминая деда, сговорившегося с Максимилианом Ляо убить Хэнса Дэвиона и продать Федерацию и все из жажды власти. – Я люблю эту нацию ничуть не меньше отца, но я - не он.
Взгляд его продолжал впиваться в мать, что бегая по всему нему взглядом, пыталась понять, к чему он клонит. – Ты научила меня видеть вселенную такой, какой ее видишь ты. Видеть скрытые изъяны и пользоваться ими.
Встав, герцог вернулся назад на балкон, слабость словно улетучилась из него. Издали до него доносился рев толпы – Ивонна и ее хахаль подходили все ближе. И время приближалось тоже.
- Только послушай их. Овцы. Радостно блеют за нового пастыря. Но пастырь их – перепуганный ягненок, бегущая туда, куда скажут. А если прислушаться, то можно услыхать и собак, рыскающих поодаль.
Джордж постоял еще немного, наслаждаясь видом. Видимые шрамы гражданской войны по больше части исчезли из Авалон-сити, но с его места были видны выжженные леса и разнесенные долины, помечающие поля боев буквально несколько месячной давности. – Они готовы сорваться. Готовы жрать добычу, достающуюся столь легко.
- Джордж, о чем это ты? – он услышал, как она скользнула с дивана и с легким шелестом юбки подошла сзади. – Не понимаю, о чем ты?
Беспокойство в ее голосе ощущалось вживую.
- Об этом, – он поднял левую руку. Искусственная конечность практически не отличалась от натуральной, по крайне мере для тех, кто не знал правды, но мать ее знала, и он услыхал ее судорожный вздох. Он потерял свою руку в гражданской войне федкома, но не в бою. Нет он потерял ее по вине убийцы, подосланного Катериной Штайнер-Дэвион – сукой. Пережитое сильно изменило его, он это знал, и принимал эти свои изменения.
- И этом, - он ткнул в сторону разрушений. - А также насчет того, готова ли она, и будет ли вообще готова править Федерацией Солнц, – он ткнул в сторону приближающейся процессии.
Развернувшись, он двинулся в гостиную. Принимая решение, он всегда ходил из стороны в сторону, а данное решение должно было стать важнейшим из всех. – Что нужно нашей нации прямо сейчас? Подумай не сердцем, но головой. Что нам нужно больше всего?
- Забыть о войне и двинуться дальше.
Голос Ким был ровен, но мысли логичны. Время для следующего вопроса. – Как этого достичь?
- Не играй со мной в эти игры, Джордж. К чему ты клонишь? – она явно была не в настроении.
- Отлично. Задам вопрос прямо. Подходит ли Ивонна для своего поста?
Ким, смущенная и сбитая с толку, уставилась на сына, а затем на город снаружи. – Она выучится. Для начала, у нее неплохие советники. Теперь, когда Катерины больше нет, она рано или поздно справится.
Джордж встал на полпути. – Именно, мама. Она еще не готова возглавить Федерацию. Еще нет.
- А как много прежних принцев были к этому готовы? – он всегда мог рассчитывать на ее упрямство. – Дальше Хэнса и Яна углубляться будем?
Он знал, что она тут же приплетет двух сыновей Эндрю Дэвиона – сродных братьев его собственной бабушки по отцу, Мерль Дэвион, вышедшей замуж за предателя Майкла, дав тем самым ему фамилию Хасек-Дэвион. – Возможно, они и не были готовы к политике или интригам двора, но более чем готовы, чтобы биться в войнах. Можешь перебирать принцев хоть до самой Звездной Лиги. Два худших принца, что у нас были тогда – Джон и Майкл Дэвионы, и знаешь, что у них обоих было общее, мама?
- Прекрати эту свою риторику, Джордж, и говори прямо. – Ким начинала злиться. Кажется, она знала ответ, но не готова была признать его, даже перед самой собой.
Джорджа несло, и то, как он носился взад и вперед по комнате, лишь доказывало это. – Мир, мама. Они были принцами мирного времени. Джон вырос в пире без настоящих войн. Вплоть до Амариса так оно и было. А Майкл Дэвион очень хотел быть человеком, что принесет мир Внутренней Сфере.
Подскочив к нему, Ким схватила его за руку, чтобы замедлить. То, что она избрала для этого левую его руку не могло быть простым совпадением. – Так скажи мне, что же ты решил, герцог?
И вновь ее ледяной взор столкнулся с его. – Скажи мне, чего ты хочешь? Если ты не желаешь играть в игры деда, то чего ты желаешь?
Обхватив ее руки своими, Джордж сопроводил ее до дивана, где она и села. Он также вновь занял кресло. – Ты сказала это сама, десять лет назад, после того, как Томас Марик и Сунек вторглись к нам, а эта шлюха украла у нас Лиранское Содружество.
Для Джорджа оно никогда не станет Альянсом.
- " О чем он только думает? Если бы Хэнс был жив, он бы выпорол мальчишку, вколотив ему мозгов через зад". Это твои слова, мама.
Опустив голову, она облизнула губы, явно подыскивая слова, но столь же явно зная, что ее поймали на слове. – Я была не в себе… Времена были сложные… Твой отец…
- И сколько ночей тогда ты провела, проглядывая таблицы развертывания частей и доклады разведки, после того, как он отправлялся спать? Я знал, как и Энджи.
Его сестра, Анжела, была офицером ВСФС, служа на Новом Сиртисе как раз в то самое время. – Ты была права. Отец позволил верности дяде Хэнсу и Мелиссе скрыть о него грубую реальность. Виктор не делал того, что должно для Федерации Солнц, равно как и всего чертова Федеративного Содружества, позволил Фохту задурить себе голову, во имя мелочных нужд его нации, а не нашей.
Ким помотала головой, - Джордж, все это дело прошлое… Сейчас же…
- У Виктора не было качеств лидера этой нации, равно как и у Ивонны. У нее их попросту еще нет.
Поднявшись, он снова принялся расхаживать, - Да и откуда им взяться? Они не выросли под гнетом постоянной угрозы вторжения куритян или пиявок капелланской границы. Да, сколько времени они вообще убили на Таркаде, господи боже?!
- Да, она еще не готова. И что? – усталый голос ее сменился покорностью, - Что именно ты хочешь мне сказать?
Рано.
- Рано или поздно, Федерация Солнц будет втянута в войну с одним из соседей, так?
Ему вновь нужно было заставить ее думать логически.
- Да.
- И мы к этому готовы?
- Нет.
Не такой уж и сложный ответ.
- Было ли это в интересах нашей нации, дозволять Марику и Ляо вот так вот просто отобрать у нас марку Сарна?
Ким открыла, было, рот, но тут же закрыла вновь, явно обдумывая свой ответ. – Нет, - наконец произнесла она.
- Должны ли мы продолжать платить за все продолжающийся идиотизм Виктора. – Он намекал на утрату Тиконова в ходе гражданской войны, тупость, за которую он бичевал Виктора вот уже больше года.
Ким поджала губы и не ответила ничего, но быстрый взгляд в сторону пола сам по себе был ответом.
- И разве это не мой долг, позаботиться защите интересов Капелланской марки?
В этот раз она встала и вышла на балкон. Джордж присоединился к ней у перил, и они вместе принялись смотреть на процессию Ивонны. Принцесса-регент, похоже, вряд ли покрыла и пару сотен метров с тех пор, как мать герцога вошла в его номер.
Он завладел ее вниманием. Это было несложно. Но заставить ее плясать под его дудку было сложнее.
- Все, что я предлагаю, это чтить договоренности, заключенные нацией с нашими же гражданами и нашими же союзниками. А если попутно Ивонна чему-то да научится, тем лучше. Разве не можем мы хоть это сделать для дяди Хэнса?
Ким вздохнула. – Так именно поэтому ты хотел, чтобы я оказалась на Новом Авалоне?
- Нет, - помотал головой Джордж. – Ты здесь потому, что ты моя мать и жена Моргана Хасек-Дэвиона. – он помедлил секунду, прежде чем продолжить, вытягивая одну из драматических пауз, столь любимых женщиной, стоящей пред ним. – Но мне ты нужна здесь, поскольку в следующем году, в это же время, мы будем воевать с Капелланской Конфедерацией.
Он помедлил вновь.
- И тогда мне понадобятся на Новом Авалоне все друзья, что только можно навербовать.