Русский путь

Хотя социальная организация постсоветской России и представляет собой социальный гибрид, на скорую руку сконструированный российскими реформаторами, он не является неким переходным состоянием к какому-то другому полноценному (чистопородному) образцу. К какому? Условия в современном мире таковы, что мыслимы только два исторически перспективных и социально полноценных образца – коммунистический и западнистский. Реставрация коммунистической социальной организации в России исключена. Для этого нет необходимых условий. Но если бы даже была какая-то возможность для этого, это вряд ли позволило бы преодолеть то состояние, в каком оказалась Россия в результате разгрома коммунистического строя в горбачевско-ельцинские годы. Если сейчас у России и есть какой-то шанс выкарабкаться из этого катастрофического состояния, то это возможно не на пути возвращения назад, к коммунизму, а на пути движения вперед – на пути западнизации. Мне кажется, что президент Путин понимает это.

Многие усматривают в деятельности путинской власти тенденцию к советизации. Какие-то основания для этого есть. Но суть дела тут вовсе не в том, будто Путин стремится к советским образцам. Суть дела глубже и серьезнее. Суть дела в том, что в современных условиях в России и в мире и в силу объективных социальных законов организации власти сильная система власти, способная справиться с нынешними российскими проблемами, может быть лишь властью, похожей на ту, какая имела место в советский период.

Такая тенденция к советизации вовсе не означает ослабления западнизации. Наоборот, последняя усиливается и будет усиливаться. Не заключено ли в этом логическое противоречие? Все зависит от того, как понимать западнизацию. Ее можно понимать и внедрять по-разному. Есть поверхностное копирование западной социальной организации в том виде, как ее изображают в идеологии и пропаганде («капитализм», «демократия», «плюрализм», «свободный рынок» и т. п.). И есть развитие страны в том направлении, в каком на самом деле эволюционирует современный западный мир после Второй мировой войны. Реальный социальный строй стран западного мира отличается от того, как он изображается в идеологии и пропаганде на Западе (да и в России), не меньше, чем реальный советский строй (реальный коммунизм) от коммунизма идеологического.

Если всерьез начать действовать в интересах подъема России во всех аспектах ее социальной организации (в сфере власти, экономики, идеологии, культуры и т. д.), то кто бы ни взялся за это (коммунисты или антикоммунисты, западнисты или антизападнисты), они так или иначе будут вынуждены совершать действия, за которые одни будут их обвинять в стремлении реставрировать коммунизм, а другие – в стремлении насаждать западнизм. И не без оснований. Но это будет происходить не в силу каких-то идеологических пристрастий, а в силу объективных социальных законов организации власти, экономики и других сфер современных больших человеческих образований. Эти законы универсальны. Например, стремление президента Путина создать строгую вертикальную структуру власти не есть реставрация советизма, в чем его обвиняют. Это общий закон, имеющий силу не только для коммунистических, но и для западнистских стран. Различны лишь формы проявления этого закона в зависимости от различия условий этих стран. С другой стороны, попытки президента урегулировать ситуацию в отношении «олигархов» ошибочно рассматривать как атаку на западнизацию. Я тут усматриваю скорее стремление укрепления именно западнизации, но в тех ее формах, какие можно наблюдать в нормальных условиях реальных западных стран.

Если уж западнизация России, то в том направлении, в каком фактически эволюционирует западный мир. И чем стремительнее, тем лучше. Не просто плестись в хвосте у Запада, а проявлять творческую инициативу. Россия уже сыграла однажды роль новатора эволюционного процесса – в советский период. Сейчас Россия в таком состоянии, что насущная необходимость выживания, возможно, вновь вынудит нас на историческое новаторство. Опередить врага именно на том пути, на какой он нас вынудил и по какому он идет сам, – кто знает, может быть, в этом и состоит наш единственный шанс выживания.

Но чтобы этот шанс использовать, необходимо серьезное научное исследование основных социальных феноменов современности – коммунизма, западнизма, сверхобщества, западнизации, глобализации. Для этого нужна качественно новая социальная теория, какой еще нет в науке. Россия и в этом отношении может выступить новатором.

Август 2000 г.