Социальная организация постсоветской России

Вторым из упомянутых выше основных факторов социальной эволюции постсоветской России является социальная организация российского человейника. Ее образуют деловые ячейки, органы власти и управления, органы внутреннего порядка, правовая сфера, вооруженные силы, экономика, идеология, культура и другие компоненты. Для каждого из этих компонентов и для их взаимоотношений в целостной организации имеют силу определенные социальные законы (правила структурирования и функционирования). Некоторые из них описаны в специальной литературе. Однако единая теория, удовлетворяющая критериям логики и методологии научного подхода к социальным объектам, до сих пор отсутствует. Отсутствует такая теория реального коммунизма и современного реального западнизма, а также теория социальной эволюции, отражающая эволюционный перелом в истории человечества, происшедший после Второй мировой войны.

Если упомянутые выше правила социальной организации нарушаются, то социальная организация плохо выполняет свои функции в человейнике, что ведет к кризисам и даже к краху человейника. Мы в России испытали это на своей шкуре со страшной силой. После разгрома советской (коммунистической) социальной организации в России на скорую руку была сляпана постсоветская социальная организация с нарушением всех социальных законов. Получился социальный урод, ставший одним из важнейших факторов исторической деградации России. Кто знает, может быть, со временем именно этот урод будет оценен как оригинальный вклад России в эволюцию человечества и удостоится названия «русский путь». Но избави Боже от такого исторического «творчества»!

Решающую роль в формировании постсоветской социальной организации в России сыграли следующие факторы. Во-первых, стране насильственным образом навязывались элементы социальной организации западных стран, особенно США, по моей терминологии – элементы западнизма. При этом они навязывались не в том виде, в каком они существуют в реальном западном мире в наше время, то есть не на основе объективно научного исследования современного состояния социальной организации западнизма, а в том виде, как западнизм изображался в западной идеологии и пропаганде. Во-вторых, это навязывание происходило в условиях, когда советская социальная организация еще в значительной мере сохранялась, хотя и в изуродованном виде, когда сохранялись человеческий материал России, накопленный опыт, накопленная в советские годы материальная и духовная культура и т. д. Так что постсоветская социальная организация стала формироваться как гибрид западнизма и коммунизма, которые при этом не были поняты научно (о реальном коммунизме реформаторы имели точно так же идеологически ложные представления).

При такой насильственной и дилетантской гибридизации были нарушены законы соответствия различных сфер социальной организации друг другу, различных компонентов внутри каждой сферы друг другу и социальной организации в целом прочему телу человейника. Получилась социальная структура из разнотипных и в принципе несовместимых частей, неизбежно порождающая бесчисленные и неустранимые конфликтные ситуации, не способная обеспечить прогресс российского человейника, какой необходим для его исторического выживания в условиях современного состояния человечества, зато способного сохранять процесс деградации страны.

Помимо противоестественного соединения черт западнизма и коммунизма, творцы постсоветской социальной организации игнорировали также тот факт, что советская Россия имела более высокий уровень социальной организации, чем западные страны: она была сверхобществом, тогда как западные страны находились с этой точки зрения на уровне общества. Запад отставал в отношении социальной организации от Советского Союза более чем на полвека. Он лишь после Второй мировой войны встал на путь эволюции в направлении к сверхобществу, причем в значительной мере под влиянием советского опыта.

В постсоветском гибриде скрещивались элементы западнистского общества и советского сверхобщества, о социальных закономерностях которого не имели понятия советские и затем российские реформаторы, разгромившие советский (русский) коммунизм и стремящиеся навязать России социальную организацию более низкого эволюционного уровня – организацию западнистского общества, которую стали преодолевать сами западные страны вслед за Советским Союзом.

Уже сейчас можно констатировать как факт множество несоответствий (причем конфликтных!) в постсоветской социальной организации. На микроуровне это – несовместимость деловых ячеек (предприятий, учреждений и т. д.) остатков коммунизма и приобретений западнизма. В системе власти и управления это – несовместимость сверхвласти денежного механизма, порождаемой эволюцией западнизма к сверхобществу, и сверхгосударственности, порождаемой тенденцией к советизации (несовместимость финансовой олигархии и «Кремля»). Здесь же имеет место несовместимость демократии уровня западнистского общества («парламента», многопартийности, гласности и т. д.) и всевластия сверхгосударственности уровня сверхобщества («Кремля», администрации президента, потребности и попыток создания «партии власти» и т. д.). В менталитетной сфере – несоответствие светской идеологии, необходимой для современного уровня науки, технологии, культуры и социальной активности, и религиозной идеологии, толкающей население в состояние мракобесия далекого прошлого. Список несоответствий можно продолжить.