Ветер ее голоса веял по моему телу, неся запах леса, меха и духов.

Ты знаешь, чего я хочу, Анита.

А ты знаешь, что я хочу тебе дать.

Я произнесла это частично вслух, потому что, если говорить в уме с призраком, это дает ему возможность сильнее за тебя ухватиться. Я подумала о том, как близко мы сегодня с Реквиемом были к половому акту. Вспомнила, как он откатился прочь, неудовлетворенный и неудовлетворивший.

Первый ваш трах, — засмеялась она, и я не смогла достаточно собраться, чтобы не выпустить этот смех из губ. Он был низкий, грудной, густой звук, радостное обещание секса. У меня такого смеха не было.

Соберись, Анита, — сказал Натэниел. — Ты можешь.

Райна хотела, чтобы я на него оглянулась, и мне труда стоило этого не сделать. Не потому что это было бы так уж плохо, а потому что где-то надо начать сопротивляться, и можно было прямо здесь. К тому же если бы я здесь проиграла битву, никому бы хуже не стало.

Мелочишься, Анита, — шепнула она.

Я постаралась ее не замечать. Но тяжело не заметить того, у кого с тобой одно сознание на двоих. Попыталась сосредоточиться на дыхании, но боль в руке отвлекала меня. Попыталась сосредоточиться на сердцебиении, на пульсе в теле — и это было ошибкой: от каждого удара сердца руку будто протыкали иглой. Каждая волна пульса эту боль усиливала.

Я затрясла головой — и это тоже была ошибка. Вдруг голова закружилась, руки Реквиема подхватили меня, не дали упасть. Я свалилась на него, головой ему на плечо. Он не издал ни звука, но вздрогнул всем телом — я попала как раз на его раны. Ох как это Райне понравилось.

Я поцеловала его в плечо — кожа была теплой. Теплой той кровью, что он взял у меня раньше, но не настолько теплой, насколько должна была бы быть. Я смотрела в сверкающие синие глаза с оттенком зелени по краю радужек.

Ты тратишь больше энергии, пытаясь залечить раны.

Да, — шепнул он.

Тебе надо питаться чаще при таких серьезных ранах?

Да, миледи.

Я улыбнулась:

Слово «миледи» не очень уместно, когда я лежу на тебе голая.

Он тоже улыбнулся, и даже до глаз улыбка дошла.

Для меня ты всегда будешь «миледи», Анита.

Вдруг меня затопил запах волка. Зверь во мне зашевелился, будто сила Райны ложкой помешивала меня, как суп. Помешивала, выискивая сладкий кусочек.

Во мне зазвучал ее голос:

Твой собственный волк, Анита. Что ты тут делала, пока меня не было?

И волк, мой волк, появился у меня внутри. Я видела, как он образуется, и подумала: нет. Нет. Я повернулась лицом к шее Реквиема, где должен был биться пульс, но его не было, и я прижалась губами к охлажденной коже и погнала теплую, щекочущую энергию. Я не побежала прочь от моего волка, потому что, когда от чего-то бежишь, оно за тобой погонится, но я обратилась к предметам похолоднее. К предметам, которых волк не понял бы и не мог бы полностью одобрить.

Волк затих под прикосновением мертвой кожи и запаха неподвижной плоти. Беда только в том, что при успокоении моего волка и Райна исчезнет. Я приподнялась с Реквиема, чтобы заглянуть ему в лицо.