А. С. Пушкин

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит —

И славен буду я, доколь в подлунном мир

Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дико

Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,

Обиды не страшась, не требуя венца;

Хвалу и клевету приемли равнодушно,

И не оспоривай глупца.

«Болезнь»

Голос глух.

Я не потух.

Я как дух.

Лечу словно пух.

Ни на минуту.

Ни на секунду.

Ни на мгновенье.

Не сомневаюсь в предназначении.

Жить!

Любить!

Творить!

Мечтать!

Созерцать!

Уничтожать!

А потом все снова строить

И вот так болезнь игнорить.

«Жесть»

Героев нет, а если есть

То все попрятаны по норам

TV в России алчный бес

На уровне Содома и Гомморы

Нескучные сериалы для души

И множество различной фальши, грязи

Тут звезды варят беляши

Из кошелька развязанной госмрази

А вестях россияне узнают,

Как хач в подъезде изнасиловал девчушку

Как в арке красочной скины студентов бьют

А одержимый педофил ребенка душит.

Уставшие от этого всего,

Не встанут стенкой в строй единый

Боятся все разгневать его.

Ведь заработала уже машина.

Сейчас в России митинги – мейнстрим

А преступление тут видится двояко

Кричать, так что же не кричим

Одевши серо – черные халаты.

Согласен, грязь была всегда

Во времена и Грозного и Горбачева,

Теперь всплывает, вот уже видна

И мы купаемся, смеясь, покорно.

Однажды мне сказали невзначай

Слова звучат как кстати, актуально

«Варианты есть? так предлагай», но знай

Что с злостью надругаются морально.

«А все – таки»

В.В.Маяковский

Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река - сладострастье, растекшееся в слюни.
Отбросив белье до последнего листика,
сады похабно развалились в июне.

Я вышел на площадь,
выжженный квартал
надел на голову, как рыжий парик.
Людям страшно - у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.

Но меня не осудят, но меня не облают,
как пророку, цветами устелят мне след.
Все эти, провалившиеся носами, знают:
я - ваш поэт.

Как трактир, мне страшен ваш страшный суд!
Меня одного сквозь горящие здания
проститутки, как святыню, на руках понесут
и покажут богу в свое оправдание.

И бог заплачет над моею книжкой!
Не слова - судороги, слипшиеся комом;
и побежит по небу с моими стихами под мышкой
и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.

«Мой ноябрь»

Ноябрь холоден. Туманит взор.

Ошибки все прощаются довольно быстро,

Ты смотришь пристально луне в упор

Она отводит взгляд, метая света искры.

Ноябрь пал перед другими на колени.

Он не похвастался сиреневым закатом,

Он любит мрачные и завороженные тени,

Он принимает настроение накатом.

Его друзья: дворовые собаки на цепи,

Холодная заиндевевшая земля

Опавшие гнилые листья – старики

В одном из них найдешь ли ты себя?

Ноябрь принял данность, он изгой,

Отвергнутый другими месяцами

Он не красив ведь, как июнь младой,

Как спелый май с его зелеными листами.

Когда устанет он от всех мирских сует,

Его слезинки на землю ложатся.

И не опишет грусть дождя поэт,

А только я, я буду наслаждаться...

Мой друг влюблен в тебя я безответно

Когда приходишь ты, светило вдруг уходит

Луна – красавица кивает незаметно,

А на земле ноябрь в одиночку бродит.

«Минута молчания»

Не бывал я на бойнях кровавых

И не чуял я запах свинца

Но при выстреле воинов бравых

Я с тоской опускаю глаза

При минуте той самой святой

И когда небеса замолчали

И ангелы с чистой душой

Преклонившись на землю пали

А в земле лежат тела тех

Кто за Русь нашу храбро сражался

И наверное знали придет успех

И каждый весь отдавался

Отдавался он братьям своим

И жертвой станет крича,

Пусть вечная память будет живым

А за мертвых в церквах помолчат.

«Сложно»

Когда мне было трудно расслабляться
Я не давал порокам выпрыгнуть наружу
За счет пороков мог бы я питаться
И в лютый жаркий зной, в декабрьскую стужу

Так мало тех кто на века
Кто словом не рушит подвалы
Достаточна одна всего рука
Один лишь взгляд, таких уж прям навалом

Никак в слепом бреду не выразить мне чувства
И тело словно пьяное стекает падко
Оправдываться - черт возьми, искусство
Ваять признания из ложи сладкой

Здесь в случаем моем все однотипно
НО никого не буду ставить я в пример
Сказать " простите" так и липнет
Хочу разрушить установленный барьер.

Но видимо придется вновь
Страдать, буквально понимать
Как я писал однажды - " не любовь"
А горькая, нещадная напасть.

«Я сижу у окна»