Перцептивные и когнитивные условия возникновения эмоциональных расстройств

В подглаве 2.1 было введено разделение на две группы перцептивно-когнитивных условий возникновения эмоций: индивидуальные когнитивные структуры (содержания памяти) и текущие перцептивные и когнитивные процессы. Сферы структур и процессов должны быть отнесены в зависимости от обстоятельств к одной из этих категорий (или к обеим). При этом речь идет о а) процессах восприятия, б) процессах когнитивной переработки информации, в) Я-концепции, г) уже существующей и актуальной каузальной атрибуции, д) уже существующих и актуальных ожиданиях и значимости и е) защитных механизмах и вытесненных содержаниях памяти.

Существующие когнитивные структуры необходимо рассматривать как диспозиции, которые могут быть активированы текущими ситуативными стрессорами. Поскольку самого эмоционального расстройства еще нет, то в таком случае речь идет прежде всего о факторах индивидуальной эмоциональной уязвимости. За последние двадцать лет сформировались теоретические концепции, подчеркивающие взаимодействие когнитивных структур и ситуативных стрессоров при возникновении эмоциональных расстройств (так называемая диатез-стресс-модель; см. Abramson, Metalsky & Alloy, 1989; Lazarus, 1991a; Metalsky, Joiner, Hardin & Abramson, 1993; Pekrun, 1988, 1992a).

2.2.1. Процессы восприятия

В когнитивных теориях эмоций часто утверждается, что эмоции вызываются не восприятием ситуации непосредственно, а что сначала должна произойти когнитивная оценка соответствующего положения вещей (см. Lazarus, 1982, 1991b). Вразрез с этим положением необходимо признать достаточно важную роль, которую в действительности играют три нерефлективные формы возникновения эмоций, управляемые непосредственно восприятием:

А. Врожденное возникновение эмоций, управляемое восприятием. Врожденные формы образования эмоций важны прежде всего в ранние периоды жизни. При этом определенные стимулы генетически связаны с определенными первичными эмоциями (например, страх при восприятии глубины). Но генетически обусловленные элементы могут также играть свою роль и при возникновении сложных эмоций в более позднем возрасте. Это справедливо, например, для предположительно генетически определяемой «готовности» людей к фобиям относительно определенных классов объектов (пауков, змей и т. п.), но на другие объекты (например, кроликов) не распространяемой (см. McNally, 1987). Специфическим примером является также индивидуальная подверженность спонтанному (нерефлективному, непосредственно управляемому восприятием) страху перед чужими людьми, который ведет к социальной тревоге и робости (Asendorpf, 1989).

Б. Управляемое восприятием возникновение эмоций на основе раннего обусловливания. На раннем этапе развития эмоциональной сферы большую роль играют процессы обусловливания, которые передаются недекларативными когнициями и не подлежат сознательному воспоминанию (см. Jacobs & Nadel, 1985; LeDoux, 1995). Такое обусловливание имело своим следствием то, что восприятие определенных стимулов непосредственно вызывало эмоции, причем это могло закрепиться на всю жизнь (до тех пор, пока не начинали действовать эффективные механизмы торможения). Из нейропсихологически обоснованных гипотез «невозможности вспоминания» соответствующих ранних эмоциональных содержаний памяти (например, травматического опыта в раннем детстве) следует, что терапевтические стратегии, направленные на раскрытие воспоминаний, при модификации такого возникновения эмоций, вероятно, малоперспективны. Целью терапии должно быть, таким образом, содействие приобретению механизмов, которые могли бы тормозить такого рода возникновение эмоций.

В. Привычное возникновение эмоций, управляемое восприятием. Как повседневные эмоции, так и различные эмоциональные расстройства зачастую могут возникать по привычке (габитуализация). Такое возникновение эмоций развивается из когнитивно опосредованного возникновения эмоций, если их образование происходит все время одним и тем же путем — на основе повторяющихся ситуаций. Это ведет ко все более возрастающей автоматизации и сокращению во времени, а в конце концов и к упразднению опосредующих когнитивных процессов оценки, пока, наконец, восприятие и эмоции не «замыкаются друг на друга» (см. Pekrun, 1988). Так, например, ученик, начиная изучать определенный учебный предмет с определенным учителем, сначала спокойно и уверенно оценивает свои шансы и лишь только потом — в случае неудачи — его одолевает страх перед возможными результатами. И если у него уже имеется продолжительный опыт таких неудач, то уже при одном только объявлении о предстоящей работе у него начинает расти чувство тревоги.

Привычное, нерефлективное образование эмоций может быть снова когнитивно дифференцировано, если изменить соответствующий ход ситуации. Однако нарушенное образование эмоций часто характеризуется тем, что в результате габитуализации эмоции укореняются, «окостеневают» и естественным путем уже измениться не могут. Это чаще всего происходит потому, что данный индивид игнорирует новый ситуативный опыт или избегает возможности получить этот опыт (например, при фобиях). Поэтому важнейшей целью терапевтической интервенции должно стать следующее: необходимо сделать возможным получение нового опыта, который привел бы к новой оценке ситуаций и возможностей совладания с ними, а вслед за этим и к когнитивной редифференциации образования эмоций и, таким образом, в конце концов к устранению чрезмерно негативных эмоций (Foa & Kozak, 1986; Pekrun, 1988).

2.2.2. Процессы когнитивной переработки информации

Когнитивно ориентированные исследования эмоциональных расстройств проанализировали различные типы когниций (каузальную атрибуцию, ожидания и т. п.), лежащие в основе эмоциональных расстройств. Процессам же переработки информации, которые приводят к таким когнициям, напротив, уделялось относительно мало внимания. К исключениям можно отнести теорию депрессии Бека (Beck; 1967; Beck & Clark, 1991). Бек предполагает, что когнитивная триада из негативной оценки самого себя, окружающей действительности и будущего ведет к депрессивной печали. Такие негативные оценки он объясняет возникновением определенных систематических ошибок при переработке информации, касающейся личности человека и его перспектив. Важную роль играют следующие, отчасти пересекающиеся, категории ошибок мышления:

A. Произвольные выводы из имеющейся информации (например, негативная самооценка из-за того, что футбольный клуб родного города проиграл).

Б. Избирательное абстрагирование от конкретной информации при пренебрежении другой информацией. Этот пункт вряд ли можно отделить от следующего.

B. Чрезмерная генерализация имеющейся информации (например, негативная оценка собственных способностей, если результаты в какой-то одной конкретной сфере деятельности оказались неудовлетворительными).

Г. Максимизация и минимизация: переоценка или недооценка, например, собственного статуса среди своих друзей.

Д. Персонализация имеет место в том случае, если негативные события (например, замечания других) индивид принимает на свой счет.

Е. Наконец, абсолютизирующее мышление состоит в мышлении в черно-белых категориях: или все абсолютно хорошо, или, если это неочевидно, абсолютно плохо.

Для интенсивности и устойчивости эмоций может быть очень важным то, в какой степени мысленно проработаны имеющиеся когниции (см. Singer, 1978). Так, например, тревога может быть интенсивной и продолжительной прежде всего в том случае, если негативные ожидания дифференцированы как визуальные, образные представления («имажинация»). Тогда такое фантазирование может привести, например, к тому, что предстоящий экзамен представится во всех негативных подробностях; при этом тревога консервируется (и наоборот, позитивные образные представления могут уменьшить негативные эмоции).

2.2.3. Я-концепция

Я-концепция охватывает всю хранящуюся в памяти информацию, относящуюся к самому себе. Т. е. речь идет о существующих, ранее выработанных когнитивных представлениях о самом себе. В активированном виде они предопределяют переработку приходящей извне информации о себе и активное собственное производство такой информации. Таким образом, они влияют на оценку самого себя, своего прошлого, текущей жизненной ситуации, а также возможного поведения в будущем. Я-концепция, таким образом, может оказывать влияние на все эмоции, касающиеся прошлого, настоящего и будущего собственной личности.

Ряд когнитивных теорий эмоций дает интерпретацию этих фактов. Наиболее авторитетны уже упоминавшаяся теория депрессии Бека (Beck, 1967) и теория несоответствия Я-концепций (Selbstkonzeptdiskrepanz-Theorie) Хиггинса (Higgins, Klein & Straumann, 1985; Higgins, Roney, Crowe & Hymes, 1994). Бек предполагает, что негативные Я-концепции (оценка собственной личности и своих перспектив на будущее) являются основной причиной возникновения депрессивных расстройств (см. выше). И действительно, статистика доказывает, что степень актуальной депрессивности среди выборок студентов отрицательно коррелирует с показателями Я-концепции и что клинически диагностируемая депрессия сопровождается в равной степени негативной Я-концепцией и общим негативным чувством самоценности (например, Dent & Teasdale, 1988).

Теория несоответствия Я-концепций Хиггинса и его соавторов идет дальше концепции Бека, она исследует роль различных структур Я-концепции для различных эмоций. При этом различают три типа Я-концепции: реальная Я-концепция (оценка актуального состояния собственной личности), идеальная Я-концепция (оценка с точки зрения того, каким бы я хотел бы быть) и «должная» Я-концепция (оценка с точки зрения того, каким я должен быть). При этом утверждается, что несоответствие между идеальной и реальной Я-концепциями вызывает депрессивное чувство, а несоответствие между «должной» и реальной Я-концепциями — тревогу. Имеющиеся данные подтверждают эту теорию, несмотря на то что до сих пор в достаточной степени не ясны ни опосредующие механизмы, ни направление причинно-следственных связей (см. Higgins, Bond, Klein & Straumann, 1986).

Правда, можно доказать, что не только заниженные, но и завышенные представления о себе могут быть проблематичны. Так, например, высокое чувство самоценности оказывается под угрозой при получении негативной информации извне и реагирует гневом или агрессией. Механизмы такого рода оказываются серьезным источником гнева и следующих за ним агрессивных действий (Baumeister, Smart & Boden, 1996).

2.2.4. Каузальная атрибуция

За последние пятнадцать лет был разработан ряд гипотез, которые отводят главную роль в образовании эмоций каузальной атрибуции личностно значимых событий. Общий подход этого рода, рассматривающий возникновение различных эмоций, предлагает Вайнер (см. Weiner, 1985). В клинической сфере более популярна переформулированная теория беспомощности и депрессии, разработанная Селигманом и его сотрудниками (Abramson, Seligman & Teasdale, 1978). Эта теория объясняет депрессивную печаль, кроме прочего, негативными ожиданиями собственных действий, которые, в свою очередь, рассматриваются как следствие интернальных, глобальных и стабильных каузальных атрибуций произошедших негативных событий. Существующая эмпирическая статистика подтверждает, что неблагоприятная каузальная атрибуция, с одной стороны, и депрессия, с другой, действительно положительно коррелируют друг с другом (см. Robins, 1988). Так как теория Селигмана пытается объяснить дефициты мотивации и действий, типичные для депрессии, она более подробно рассматривается в главе о мотивации.

2.2.5. Ожидания и значимость

При возникновении эмоций, направленных в будущее, основную роль играют ожидания относительно предстоящих событий. Поэтому ожидания рассматриваются многими когнитивными теориями эмоций как важнейшие условия возникновения эмоций. Классическим примером таких теорий является концепция Лазаруса (Lazarus, 1966, 1991а). Лазарус предположил, что на основе текущей ситуации и личностных предпосылок производятся оценки будущего, которые вызывают соответствующие эмоции. При этом при первичной оценке («primary appraisal») выносится суждение о том, насколько угрожающей будет соответствующая ситуация (например, школьник ожидает, что он не справится с классной работой, если не предпримет каких-либо контрмер). Если ситуация воспринимается как угрожающая, то на втором этапе («secondary appraisal») оцениваются собственные возможности преодоления создавшейся проблемы.

Если возможности преодоления ситуации, оцененной как «угрожающая», воспринимаются и оцениваются как достаточные, то появляются гнев и наступательное поведение; если же они воспринимаются как недостаточные, то имеют место страх и бегство. Если индивид не видит возможностей для преодоления, то возникают тревога и последующие меры по совладанию с ней (например, отвлечение внимания от возникшей ситуации). Например, вышеупомянутый ученик не видит возможности избежать угрожающего неуспеха; вследствие этого его охватывает тревога и он пытается не думать о классной работе. В дополнение к соответствующим мерам по преодолению предпринимается переоценка («reappraisal») ситуации и может быть, в зависимости от результата переоценки, вновь предпринят анализ цепочки причин и следствий.

Теория Лазаруса оказалась весьма плодотворной с эвристической точки зрения. Критику вызывает то, что эта теория не оставляет места для некогнитивных форм возникновения эмоций. Попытка рассмотреть эти критикуемые моменты и одновременно интегрировать гипотезы различных теорий эмоций между собой и с концепциями психологии мотивов была предпринята автором (модель время—значимость—дистанция) (Zeit-Wert-Distanz-Modell; Pekrun, 1988, 1992а). Ее ядром является модель значимости и ожидания (Erwartungs-Wert-Modell), разработанная для объяснения генеза эмоций, относящихся к будущему.

Эта модель предполагает, что когнитивное возникновение эмоций представляет собой лишь одну из многих возможностей актуального генеза эмоций. Наряду с другими формами важными признаются врожденные и приобретенные формы генеза эмоций, управляемые восприятием. Для когнитивно опосредованного возникновения эмоций, направленных в будущее, постулируется, что они зависят от ожиданий и субъективной значимости будущих событий. Так, например, относительно когнитивного генеза тревоги утверждается, что для того, чтобы возникла тревога, необходимы два вида когнитивной оценки: ожидания негативных событий (которые основываются, с одной стороны, на ожиданиях относительно ситуации, а с другой стороны, на ожиданиях относительно совладания с ней) и достаточно высокая субъективная важность («значимость») этих событий. В этом смысле, например, страх перед экзаменом имеет место тогда, когда: а) возможна или вероятна неудача и б) результат экзамена небезразличен.

Наконец, в этой модели отводится место также свойствам личности, способствующим развитию эмоций. В качестве основных для возникновения эмоций, направленных в будущее, рассматриваются генерализованные, хранимые в памяти убеждения об ожиданиях и значимости по отношению к будущим событиям.

В последние годы опытным путем было доказано, что негативные ожидания, с одной стороны, и страх перед экзаменами, социальная тревога, а также депрессии, с другой стороны, действительно коррелируют друг с другом (см. Bandura, 1986; Pekrun, 1992а). Напротив, почти нет данных о роли субъективной значимости событий, как и исследований, анализирующих помимо корреляций в срезе еще и значение таких переменных, как условия возникновения эмоций, направленных на будущее (исключением является работа Крампена (Krampen, 1988)). Пока неясным остается также то, каково относительное значение ожиданий и значимости в общей структуре возможных условий возникновения эмоций.

2.2.6. Защитные механизмы и вытесненные содержания памяти

Под защитными механизмами понимаются когнитивные механизмы, трансформирующие индуцирующие тревогу аффекты, эмоции и связанную с ними информацию таким образом, чтобы их можно было переносить. Потенциально огромную роль этих механизмов для эмоциональных расстройств до сих пор подчеркивали прежде всего авторы психоаналитического направления. Прототипическим примером является вторая теория тревоги Фрейда (Freud, 1926; «сигнальная теория» тревоги). Эта теория попыталась одновременно найти объяснение фобиям и заложить общий фундамент для психоаналитического понимания неврозов. Фрейд предположил, что фобии содержат смещение страхов, которые имеют своим происхождением сексуальные и связанные с агрессией конфликты; они помогают избежать необходимости решать эти конфликты. Психоанализ положил в основу таких концепций клинические отдельные случаи (например, случай с «маленьким Гансом»; Freud, 1909). Но при психоаналитической интерпретации таких конкретных случаев возникает ряд проблем. Критику вызывает прежде всего то, что постулированная Фрейдом цепочка условий страдает от невозможности эмпирической проверки. Частично наблюдаемым является только последнее звено этой цепочки условий: сексуальные и агрессивные чувства по отношению к матери или отцу, с одной стороны, и соответствующая фобия, с другой. Защитные механизмы и (по Фрейду, предполагаемый, скорее всего, бессознательно) страх перед кастрацией, напротив, не поддаются непосредственному клиническому наблюдению. Таким образом, объяснение Фрейдом фобических тревожных расстройств в предложенной форме едва ли доказуемо, но одновременно и едва ли может быть опровергнуто. То же самое справедливо и для новейших психоаналитических теорий эмоциональных расстройств (например, Arieti, 1979).

Вызывает сожаление тот факт, что систематический анализ защитных механизмов с когнитивно-психологической точки зрения пока еще находится в зачаточном состоянии (например, Erdelyi, 1985). Правда, еще с 50-х гг. проводятся эмпирические исследования актуальных и уже существующих процессов защиты (см. Krohne & Rogner, 1982; Krohne, 1996). В последние годы считается доказанным, что неблагоприятный жизненный опыт, хранящийся в памяти, тоже может быть вытеснен (что выражается в снижении доступности соответствующего содержания памяти; Davis & Schwartz, 1987).

2.2.7. Заключение

Вышеупомянутые исследования последних лет доказали, что ряд когнитивных структур и процессов коррелируют с эмоциональными расстройствами. Но пока остаются недостаточно ясными еще три вопроса: а) зачастую когнитивные переменные (например, негативная Я-концепция) сходным образом коррелируют с различными расстройствами (например, тревогой и депрессией); но исследования дифференциальных когнитивных условий возникновения различных расстройств находятся еще в своем становлении (например, Higgins, Klein & Straumann, 1985); б) корреляции еще недостаточно объясняют лежащие в основе отношения между условиями возникновения; но до сих пор имеется — кроме срезовых исследований — очень мало проспективных, анализирующих условия лонгитюдных исследований (Metalsky, Joiner, Hardin & Abramson, 1993); далее, пока не ясно и то, при каких условиях необходимо рассматривать когнитивные факторы соответственно как условия возникновения, компоненты или следствия эмоциональных расстройств; в) в отдельных исследованиях чаще всего изучаются только какие-то конкретные виды когниций, и редко в исследования вовлекаются одновременно и некогнитивные условия возникновения; поэтому об относительной важности различных когнитивных переменных пока можно сказать очень мало (об этом см. Crocker, Alloy & Kayne, 1988). И еще один вопрос, на который сегодня вряд ли можно получить ответ: какую роль играют когнитивные условия возникновения в общей структуре различных причин расстройств.