Ирина Мокроусова

Банкир под прикрытием

Андрей Акимов превратил небольшой кэптивный банк " Газпрома" в один из крупнейших финансово-промышленных холдингов страны. Почему он не любит об этом рассказывать?

Председатель правления Газпромбанка 61-летний Андрей Акимов избегает публичных мероприятий. Он не любит пресс-конференций, брифингов и интервью, но для Forbes сделал исключение. Редкий сотрудник банка может попасть в его уютную, декорированную в классическом стиле приемную в офисе Газпромбанка на набережной Москвы-реки с видом на Кремль. Его плохо знают и в «Газпроме», в совет директоров которого он входит уже четыре года. Однажды в монополии, пытаясь убедить Акимова дать интервью корпоративной газете, провели исследование и выяснили, что только 1% сотрудников центрального аппарата знают его в лицо. Банкира это вполне устраивает.

Каков он в жизни? Подтянутый, энергичный брюнет со строгим взглядом. Движения уверенные, иногда порывистые. В узком кругу знакомых может разоткровенничаться и, смеясь, рассказать забавную историю из своей жизни. Загадок в ней много. Акимов не из советской «золотой молодежи». Но карьера его стремительно развивалась со студенческой скамьи. Работа в системе Внешторгбанка с четвертого курса Московского финансового института сначала в Москве, а потом в Цюрихе. В 34 года Акимов уже генеральный директор австрийского Donaubank, самый молодой руководитель советского загранбанка. Прожив много лет в Австрии, в начале 2000-х он променял размеренную жизнь на берегах Дуная на беспокойную работу в Москве.

«Акимов — банкир первой плеяды, но руководить просто коммерческим банком Андрею было бы неинтересно. Другое дело строительство империй», — рассказывает председатель совета директоров UBS в России Райр Симонян, знакомый с Акимовым не один десяток лет. Под руководством Акимова кэптивный банк «Газпрома» превратился в один из крупнейших финансово-промышленных холдингов страны: третий по величине активов банк в России, сеть дочерних банков в стране и за рубежом, промышленные предприятия, СМИ, инвестиционная коллекция произведений современного искусства.

Акимов вспоминает, как в конце 1980-х годов, живя в Вене, писал президенту СССР Михаилу Горбачеву подробные письма с выдержками из «плана Маршалла» «о том, как нужно делать перестройку, как найти деньги для страдающей экономики страны и как перевести ее долги в долгосрочные». Спустя много лет руководство России, похоже, стало прислушиваться к многоопытному банкиру. С 2007 года его имя можно найти в списках участников важных совещаний у Владимира Путина среди имен членов правительства, министров и руководителей госкомпаний. И наконец, именно Газпромбанк подключается к решению самых деликатных международных вопросов вроде экспорта газа на Украину или подписания «сделки века» — китайского газового контракта.

«Помните „Шахматную новеллу“ Стефана Цвейга?» — говорит Симонян в ответ на просьбу рассказать, что за человек возглавляет Газпромбанк уже более 10 лет. Главный герой этой новеллы доктор Б. в юности попадает в застенки гестапо и по украденной книжке, не имея даже шахматной доски, учится разыгрывать многоходовые комбинации в уме. Прошли годы, и как-то путешествуя на корабле, на глазах изумленной публики он без труда обыгрывает чемпиона мира по шахматам. «Так вот Андрей Акимов такой же: он умеет разыгрывать в голове сложные комбинации, — объясняет Симонян. — Люди для него — фигуры на доске, и никогда не знаешь, какая ты фигура в игре его ума».

«Акимов-сан, вам сколько лет?»

Крохотный кабинет с маленьким окошком, смотрящим на стену Большого театра, в здании Внешторгбанка СССР в Копьевском переулке от пола до потолка забит документами на инкассо. Нудную работу по разбору этих бумаг поручили толковому студенту из Московского финансового института Андрею Акимову, который пришел на практику в расчетное управление. Компьютеров нет, все данные надо обработать вручную: проверить документы, поставить поручение на исполнение и внести информацию о платежах в книгу учета.

Выпускник английской спецшколы Акимов мечтал учиться в МГИМО, но понимал, что не поступит: там учились дети элиты. Один из однокурсников Акимова, пожелавший остаться неназванным, вспоминает: «Это было советское время — коррупции не дозволялось стать мейнстримом, она была, так сказать, десертом, дополнением. Даже те, кого негласно считали блатными, часто объективно были хорошо подготовлены. То есть они вполне могли поступить без всякого блата. Хотя и не поступить тоже могли, что и стремились предотвратить блатом». В итоге Акимов выбрал недавно открывшийся факультет международной экономики МФИ. Конкурс оказался не очень высоким — человек пять на место, а на дне открытых дверей факультета международной экономики преподаватели обещали, что выпускники будут направляться на работу в Интурист, Ингосстрах и совзагранбанки, вспоминает другой однокурсник Акимова Валерий Лякин, который сейчас возглавляет VTB Bank (Deutschland) AG.

И в МГИМО, и в МФИ шли учиться те, кто хотел «связать будущую профессию с работой за границей, с активным использованием знания иностранного языка», рассказывает Лякин. Разница лишь в контингенте учащихся: «товарищи, которые были на верху социальной лестницы», обходили МФИ своим вниманием. Этот вуз выбирали выходцы из семей попроще — «технической интеллигенции, детей военных много было». Акимов был из таких. Родился в 1953 году в Ленинграде, но в трехмесячном возрасте переехал с родителями в Москву. Отец был военным инженером, занимался разработкой оружия в Минобороны СССР, а мать преподавала математику в школе.

В институте Акимов сторонился шумных компаний, сконцентрировавшись на учебе. На факультете международной экономики МФИ преподавали даже маркетинг. «В то время, когда за спекуляции сажали, это казалось прорывом», — вспоминает Акимов. Курс читал эпатажный Марк Рыскин, любивший взгромоздиться прямо на стол в своих красных носках и красных подтяжках. Со временем у Акимова появился друг — Владимир Дмитриев, нынешний председатель правления ВЭБа. Акимов до сих пор хранит фотографии из стройотряда, на которых запечатлены они с Дмитриевым.

Андрей хорошо учился и Лякину запомнился человеком, который много читал: «Он любил, хорошо знал и русскую литературу, и современную советскую и зарубежную литературу. Постоянно видел у него помимо учебников какие-то толстые журналы или томик». К чтению Акимов пристрастился еще в школе — учительница литературы заставляла много читать. К тому же Акимову от деда досталась большая библиотека: говорит, что прочтя свои книги, выменивал их у друзей на другие книги. В те годы ему нравились Камю (особенно повесть «Посторонний»), Сент-Экзюпери, Хемингуэй. Привычка много читать пригодилась, когда он пришел во Внешторгбанк на практику. «Не отвлекаясь ни на что, читал все, что было на полках: приходил домой с папками документов и до трех-четырех часов ночи их изучал», — вспоминает Акимов.

Та комнатка инкассо стала его первым офисом и отправной точкой карьеры. Когда начальники поняли, что Акимов справляется с инкассовыми операциями, его перевели в экономический отдел. На пятом курсе он попал в управление иностранных кредитов. Ему казалось, что он очутился «в настоящей физической лаборатории», где ставятся научные эксперименты: в 1970-е годы у СССР только появлялись иностранные кредиты. В организации одного из них Акимов принимал непосредственное участие.

Советский Союз готовился к освоению шельфа острова Сахалин, поисково-разведочные работы там шли еще с 1958 года. После длительных переговоров в сентябре 1975 года советский Минвнешторг подписал генеральное соглашение со специально созданной под проект японской компанией «Сахалин Сэкию Кайхацу Кёрёку Кабусики Кайся» (или просто «Содеко») «О сотрудничестве в области разведки, обустройства месторождений, добычи нефти и/или природного газа на шельфе острова Сахалин и о поставках этих товаров в Японию». В подготовке соглашения принимал участие Акимов. Он говорит, что помнил этот документ наизусть. СССР получал в кредит $100 млн на разработку месторождений и должен был вернуть его только в случае успешной реализации проекта. Двумя годами позже молодой сотрудник Внешторгбанка стал экспертом правительственной делегации, которая отправилась в Японию договариваться о поставках товаров народного потребления и труб большого диаметра, — это была его первая заграничная поездка. «Японцы удивлялись и спрашивали: Акимов-сан, вам сколько лет?» — смеется Акимов.

В период с 1976 по 1989 год в северо-восточной части Сахалинского шельфа было открыто три нефтегазоконденсатных месторождения — «Одапту», «Чайво» и «Аркутун-Даги», отмечается в отчете Счетной палаты. Объем извлекаемых запасов оценивается в 2, 3 млрд баррелей (307 млн т) нефти и 485 млрд куб. м природного газа. «Сахалин-1» до сих пор считается одним из самых успешных шельфовых проектов в России. А японский кредит, с помощью которого удалось запустить проект, списали в 1995 году при заключении соглашения о разделе продукции (СРП 1).

В студенчестве мало кто себя раскрывает — это происходит, когда начинаешь заниматься активной профессиональной деятельностью, рассуждает Лякин. В отличие от других студентов, которые проходили практику в нескольких подразделениях Внешторгбанка, как правило, по месяцу в одном отделе, Акимов сконцентрировался на работе в управлении иностранных банковских кредитов. «Поэтому, естественно, он смог получить больше знаний и профессионального опыта, чем многие другие, — считает Лякин. — Андрей Игоревич был одним из немногих молодых людей, которые достаточно быстро вошли в профессию, зарекомендовали себя своей активностью и инициативностью. Поэтому он достаточно быстро начал двигаться по карьерной лестнице».