Малкина

Виктимология – наука о жертвах и, в частности, о психологических особенностях жертв.

В основе террора лежит страх большого числа людей. Крайний вариант страха – ужас.

Паника, агрессия и апатия являются проявлениями страха.

Паника – это эмоциональное состояние, возникающее в результате дефицита информации о ситуации, либо ее избытка. Проявляется в стихийны импульсивных действиях.

Агрессия – это массовые враждебные действия, направленные на нанесение физического или психологического вреда, вплоть до уничтожения людей. В основе проявления агрессии лежит внутренняя агрессивность, возникающая как реакция на фрустрацию.

Апатия или смирение – третий вид массовых реакций на террор. Все три реакции, если не дают результата спасения, заканчиваются истощением.

Исследователи на основе рассказов освобожденных заложников, ввели три типа поведения:

1. Регрессия с «примерной» инфантильностью и автоматизированным подчинением, апатия.

2. Демонстративная покорность, стремление заложника «опередить приказ и заслужить похвалу» со стороны террористов. (Типичен для женщин с детьми или беременных женщин; объясняется желание обезопасить ребенка.)

3. Хаотичные протестные действия, демонстрации недовольства и гнева, отказы подчиняться, провоцирование конфликтов. (Тип характерен для одиноких мужчин и женщин с низким уровнем образования и сниженной способностью к рефлексии.)

Отмечались специфические психопатологические феномены двух типов.

1. Ситуационные фобии. В очаге чрезвычайной ситуации заложники испытывали ситуационно обусловленные агорафобические явления (боязнь подойти к окну, встать во весь рост, старание ходить пригнувшись, «короткими перебежками», боязнь привлечь внимание террористов и т. п.) Это определялось стремлением выжить и спастись. Однако в ближайшие дни после своего освобождения заложники с выраженным аффектом жаловались на появление навязчивой агорафобии и склонности к ограничительному поведению.

2. Искажения восприятия ситуации. В структуре «синдрома заложника» уже после освобождения иногда жертвы высказывались о правильности действий террористов; об обоснованности их холодной жестокости и беспощадности – в частности «несправедливостью властей»; об оправданности действий террористов стоящими перед ними «высокими целями борьбы за социальную справедливость»; о «виновности властей в жертвах» в случае активного противостояния террористам и т. п. Такие высказывания, по сути соответствующие «стокгольмскому синдрому», были характерны для немолодых, одиноких мужчин и женщин с невысоким уровнем образования и низкими доходами. Эти высказывания были пронизаны аффектом враждебного недоверия и не поддавались критике. Такие суждения возникали только после освобождения – в период заложничества именно эти люди демонстрировали описанное выше поведение третьего типа, отличались хаотичными про-тестными действиями, провоцировавшими конфликты и угрозы агрессии со стороны террористов. Судя по всему, такое реактивное оправдание террористов можно рассматривать как проявление своеобразной «истерии облегчения».

Таким образом, массовая психология жертв террора складывается из пяти основных слагаемых. Они могут быть выстроены хронологически. Это страх, сменяемый ужасом, вызывающим либо апатию, либо панику, которая может смениться агрессией.

Оказавшиеся в заложниках ведут себя следующим образом:

1. Нетерпеливо отчаянных от 0 до 0, 5%. Может стать до 60%, если «нетерпеливые» разожгут своей безрассудной отчаянностью а скрытых истериков.

2. Истероидным женщинам в критических ситуациях свойственны плач, причитания, метания; мужчины-истероиды становятся агрессивны. Они отвечают злобой, остервенелостью на всякое давление, притеснение.

3. «Стойкие». Они морально поддерживают других, помогают пережить заточение другим. Их может быть 5–12% среди заложников.

4. Мятущиеся (30–50%). Морально подавлены, психически оглушены. Монотония переживания страха и беспомощности может сопровождаться шизоидными явлениями.

5. Остальные чем дольше длится заложничество, тем сильнее сближаются с захватившими их террористами.

А) Расчетливо-разумные 10 до 25% от общего числа заложников. Эти люди сближаются с террористами с целью улучшения существования для себя и своих близких. Это «приспешники» террористов.

Б) Расчетливо-злобные (20–30%) служат врагам в поисках возможности возвыситься при новой расстановке сил и удовлетворить свои комплексы за счет слабых заложников. Чем дольше продолжается чрезвычайная ситуация, тем сильнее они ощущают как бы родственную близость с захватившими их террористами, разделяя с ними их переживания и неприязнь к спасителям. Эту очень специфическую психологическую реакцию назвали «стокгольмским синдромом».

По материалам книги Л.Г. Почебут

«Социальная психология толпы» (С-Пб, 2004).

Стокгольмский синдром — психологическое состояние, возникающее при захвате заложников. Проявляется в симпатии заложников к захватчикам.

При долгом взаимодействии заложников и террористов в поведении и психике заложников происходит переориентация. Эта привязанность жертв к террористам возникает при условии, что заложникам не причиняется физического вреда, но на них оказывается моральное давление.

«Стокгольмский синдром» усиливается в том случае, если группу заложников разделили на отдельные подгруппы, не имеющие возможности общаться друг с другом.

Психологический механизм стокгольмского синдрома состоит в том, что в условиях полной физической зависимости от агрессивно настроенного террориста человек начинает толковать любые его действия в свою пользу.

Синдром заложника — это серьезное шоковое состояние изменения сознания человека. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов. Они знают: террористы хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами террористы. Антитеррористическая акция по освобождению заложников представляет для них более серьезную опасность, чем даже для террористов, которые имеют возможность обороняться. Поэтому заложники психологически привязываются к террористам. Для того чтобы исключить когнитивный диссонанс между знанием о том, что террористы — опасные преступники, действия которых грозят им смертью, и знанием о том, что единственным способом сохранить свою жизнь является проявление солидарности с террористами, заложники выбирают ситуационную каузальную атрибуцию. Они оправдывают свою привязанность к террористам желанием сохранить свою жизнь в данной экстремальной ситуации.

Как правило, «Стокгольмский синдром» проходит после того, как террористы убивают первого заложника.