Глава первая. 4 страница. Немало изменений прогнозируется в содержании огневого поражения противника

Немало изменений прогнозируется в содержании огневого поражения противника. В дистанционном бою его принципами явятся: перенос от дальних целей, объектов к ближним; переход от последовательного огневого воздействия к одновременному, от площадного поражения к точечному, избирательному.

В перспективе огневой бой выльется в огневое состязание высокоточных систем оружия, где важнейшее значение будет иметь выигрыш времени, упреждение противника в обнаружении целей и их уничтожении. Представится возможность более широкого применения различных методов огневого поражения: избирательно-ограничительного, зонально-объектового, огневого блокирования, барьерно-огневого, изоляции и т.д.

С массовым внедрением в войска оружия на новых физических принципах система комплексного поражения обогатится новыми видами ударов с использованием лазерного, лучевого, СВЧ, кинетического, инфразвукового оружия. Наряду с созданием зон огневого поражения появятся возможности для нанесения противнику энергетического поражения.

Новые качества обретает маневр. В перспективном бою он будет играть господствующую роль. Его новыми видами явятся: маневр оружием направленной энергии, роботизированными средствами, средствами РЭБ, дистанционного минирования, системами ВТО, РУК, РОК, РУС, информационного оружия.

Возрастет значение и расширятся функции защиты. Она приобретет «всеобъемлющий характер». Разнообразие средств и способов нападения предопределяет многообразие способов защиты, особенно от ВТО, оружия на новых физических принципах, средств массового поражения. Защита должна пронизывать все содержание боя. Мероприятия по защите должны быть адекватны способам нападения. Таков тактический прогноз на ближайшую перспективу.

1.5. Эволюция роли и места тактики в военном искусстве

Роль и место тактики в военном искусстве на протяжении военной истории не были постоянными. Они определялись значением боя в системе вооруженной борьбы. Известно, что в течение многих веков бою принадлежала решающая роль в ходе и исходе войны, в решении задач стратегии. В недрах тактики изначально зарождались и формировались принципы подготовки и ведения боевых действий, которые воспринимались затем стратегией. Это обусловливалось многими объективными причинами: во-первых, тем, что многие века средства вооруженной борьбы были недостаточно совершенны и все без исключения сосредоточивались в тактической сфере; во-вторых, армии были сравнительно малочисленны, а материальная база, питающая войну, слабо развитой. Военные действия в таких условиях выливались обычно в короткое столкновение армий, кульминационным моментом которого являлось генеральное сражение.

Понятие бой длительное время было тождественно военным действиям. Так, в русской Энциклопедии военных и морских наук, изданной в 1883 г., дается такое определение боя: «бой - понятие общее… бой двух армий, решивший участь войны или отдельной операции … называется генеральным сражением или битвой…, …бой двух армий, менее определенного характера, чем в предыдущем случае, не решивший ни участи войны, ни даже отдельной операции, но приведший к более или менее существенному изменению обстановки для обеих сторон на театре военных действий … называется сражением …. Столкновение самостоятельных частей двух армий – корпусов, дивизий – называется боем»1.

С появлением массовых армий и зарождением операций, как новой формы вооруженной борьбы, появилось новое, в начале еще официально не признанное военной теорией промежуточное звено между стратегией и тактикой – оперативное искусство. Бой стал выступать уже не в качестве главного средства достижения целей войны в целом, а лишь одной из ее форм – операции. Один частный бой, каким бы важным он ни был, и даже одно крупное сражение, когда стороны располагали несколькими армиями, уже не оказывал решающего воздействия на общий ход военных действий. Путь войны от ее начала и до завершения стал пролегать через многие и многие успешные и безуспешные наступательные и оборонительные бои и сражения, объединенные в армейские, а затем и фронтовые (группы армий) операции, а последние – в длительные по времени военные кампании.

С появлением оперативного искусства, как самостоятельной составной части военного искусства, перед военной теорией возникла необходимость выявления новой взаимосвязи между принципами стратегии, оперативного искусства и тактики. Традиционное взаимодействие между стратегией и тактикой в изменившихся условиях нарушилось. Тактика стала оказывать не стратегию уже не прямое, а опосредственное влияние – через оперативное искусство. Тактические действия только во множестве, в своей совокупности, суммируясь, давали оперативный результат и через операцию определяли содержание войны, ее успешный или безуспешный исход. Под влиянием этого усложнилась внутренняя взаимосвязь между составными частями военного искусства, усилилось влияние на содержание тактики требований оперативного искусства и стратегии.

Роль боя, как основы и главного средства достижения целей операции и войны, сохранялась до той поры, пока в распоряжение стратегического и оперативного командования не поступили свои собственные, не входящие в состав общевойсковых соединений и частей, силы и средства. Этот процесс начался в ходе первой мировой войны с появлением авиации и продолжался после нее, но с особой силой получил развитие во вторую мировую войну. Помимо дальней (стратегической) авиации, стратегическое (оперативное) руководство располагало тогда воздушно-десантными войсками, войсками ПВО, мощными, высокоподвижными танковыми и механизированными объединениями, артиллерийскими соединениями РВГК. Эти силы и средства использовались в операциях не только для усиления оперативных и тактических группировок, но и для решения некоторых самостоятельных задач.

Однако и в этих условиях решающее значение в достижении оперативных и стратегических результатов все еще оставалось за тактикой. Тактические действия продолжали занимать главное место в системе операций. Обусловливалось это тем, что непосредственный разгром противника мог достигаться только боем, да и большинство сил и средств вооруженной борьбы продолжало находиться в тактическом звене. Что же касается стратегического и оперативного командования, то оно целенаправленно распоряжалось тактическими силами и средствами, создавало благоприятные условия для их использования. Подготавливая и осуществляя операцию, оно определяло соединениям и частям цели и задачи, организовывали взаимодействие между ними в рамках операции, обеспечивало их в боевом и материально-техническом отношении, координировало боевые действия.

Но уже в то время в рамках оперативного искусства и стратегии появились свои специфические принципы, присущие только этим инстанциям, например, такой, как достижение глубокого одновременного поражения противника. Правда, во вторую мировую войну этот принцип получил неполную реализацию на практике. Дело в том, что главную задачу в подавлении противника решала артиллерия, находившаяся в основном в тактическом звене, возможности которой по дальности были ограничены. Доля участия в разгроме противника оперативных и стратегических средств, хотя и значительно повысилась, но не стала решающей. Цели операции достигались в конечном итоге совместными действиями соединений и частей на поле боя, а за его границами – нанесением ударов по противнику с воздуха на различной глубине силами авиации, вводом в сражение подвижных групп фронтов и армий, осуществляемых как в тактической, так и оперативной зоне обороны противника, а также высадкой в тыл обороняющемуся воздушных и морских десантов. Общий успех в таких операциях являлся результатом усилий как тактических, так и оперативных и стратегических средств, но удельный вес последних в войне из-за их недостаточно высокой боевой эффективности оставался сравнительно невысоким. Разгром основных сил противника осуществлялся главным образом на поле боя, в тактической зоне. Бой по-прежнему занимал центральное место в войне. Без него были немыслимы ни одно сражение, ни одна операция.

«Расстановка сил» в военном искусстве создалась качественно иной с появлением ядерного оружия. Под его влиянием стали складываться новые взаимосвязи между стратегией, оперативным искусством и тактикой. Это выразилось в том, что главенствующую роль в решении задач войны заняла стратегическая инстанция, поскольку наиболее мощные средства поражения сосредоточились в ее распоряжении. Исходя из этого, закономерно возник вопрос, какую роль в операциях в этих условиях должна играть тактика.

Следует сказать, что выработка новых подходов к формированию принципов военного искусства в новых условиях не проходила гладко. Как в зарубежной, так и советской военной литературе высказывалось немало различных точек зрения на перспективы развития военного искусства, в особенности тактики. Например, в труде «Военная стратегия», вышедшем в 1962 г. под редакцией В.Д.Соколовского, говорилось, что в создавшихся новых условиях следует принципиально по-иному оценивать взаимосвязь стратегии, оперативного искусства и тактики. Прошло то время, писали авторы, когда «считалось непреложным фактом, что общая победа в войне складывается из множества частных успехов… Современные стратегические средства…, находящиеся в непосредственном подчинении главных командований и позволяющие добиваться решающих результатов в достижении победы в войне, зачастую даже без участия сил и средств тактического и оперативного звена, говорят в пользу того положения, что теперь частные успехи могут быть обусловлены успехами общего стратегического характера»1.

Из подобного заключения закономерно вытекал вывод о том, что роль тактики в новых условиях становится по сути второстепенной. Однако подобные взгляды формировались под влиянием «ядерной эйфории», характерной для 60-х годов, когда однозначно считалось, что будущая мировая война непременно будет ядерной. В 70-х годах советская военная доктрина стала учитывать возможность возникновения как ядерной, так и обычной мировой войны. Соответственно в новом свете представлялась взаимосвязь составных частей военного искусства, роль тактики.

В наиболее полном виде новая концепция была отражена в книге А.А.Гречко «Вооруженные силы Советского государства», вышедшей в 1975 г. Говоря о значении тактики, автор писал, что «независимо от того, какими средствами ведется война, тактика остается базой достижения оперативных и стратегических успехов, именно с тактики начинается, тактическими приемами осуществляется и ими завершается претворение в жизнь оперативных и стратегических замыслов»[21].

С подобной однозначной оценкой роли тактики в системе вооруженной борьбы можно согласиться лишь частично. Дело в том, что современные военные действия могут быть весьма разнообразны и всякий раз роль тактики в них будет выступать по-иному. Так, если взять вооруженные конфликты, то, действительно, в них превалирующее место занимают тактические действия, например в войне в Афганистане, их удельный вес в общем комплексе боевых действий составил 80%, а в двух чеченских военных кампаниях – 75%[22].

Что же касается крупномасштабной войны, то, вероятнее всего, она начнется с применения стратегических и оперативных средств – нанесения массированных ракетно-авиационных ударов и проведения длительной электронно-воздушной кампании по типу операции «Буря в пустыне», с тем чтобы создать благоприятные условия для последующих наземных действий. Тактика на этом этапе тоже будет играть определенную роль, поскольку воздушно-космические, воздушные, морские и тем более наземные операции и сражения не могут обходиться без участия личного состава, расчетов, экипажей, которые будут готовить и осуществлять нанесение ударов. Но значение тактических действий в таких условиях не будет главным, а обеспечивающим. Но такое положение вероятнее всего, будет лишь на начальном этапе войны. В последующем в ходе длительного и напряженного противоборства сторон, несомненно, найдут место многократные оборонительные и наступательные операции, в которых тактическая займет подобающее ей место, как предпосылка и как основа достижения оперативных и стратегических успехов.

Общий вывод из этого можно сделать такой: пока существуют массовые армии, сохранится и тактика, однако ее роль в различных видах военных действий будет проявляться по-разному.

К тактическому искусству сейчас предъявляются более высокие требования, чем раньше. Теория тактики должна быть более гибкой и мобильной - вырабатывать способы боевых действий как для условий крупномасштабной войны, ведущейся с неограниченным применением всех видов оружия, в том числе ядерного, так и в региональной и локальной войнах, а также для вооруженных конфликтов, где может быть разный противник. В одном случае он будет обладать технологическим, в другом - количественным превосходством, в третьем – тем и другим, в четвертом – применять специфическую тактику партизанских «набеговых» действий. И чтобы войска не были застигнуты врасплох, как это не раз случалось у нас раньше, тактическая мысль, военная теория, боевая подготовка войск должны «работать» на перспективу.

Так, одной из насущных задач военной теории на современном этапе является разработка способов боевых действий войск в вооруженных конфликтах – внутренних и международных, исследование особенностей в них тактических действий. В таблице 1.2 предлагается один из вариантов схематичного анализа сущности, содержания и закономерностей развития вооруженного конфликта. Общий вывод, который вытекает из таблицы, сводится к тому, что в вооруженных конфликтах, в отличие от крупномасштабной, региональной и локальной войн, проявляется множество специфических факторов, которые влияют на содержание, формы и способовы тактических действий.