Вам, товарищи обоих социалистических направлений, умеренные и независимые!

Я не думаю, что с Вашей стороны есть серьёзные противоречия или возражения против сломления кабалы процента, но всё-таки, я должен основательно поспорить с Вами, со всем социалистически мыслящим миром, начиная от Маркса и до сегодняшних вождей — Эберта, Шайдемана, Каутского и т.д.

1) Социалистическая цель поднять рабочий класс — абсолютно побеждающая идея; но только до тех пор, пока мы едины.

2) Практические пути к достижению этой великой цели я нахожу неверными, так как они построены на неверных предпосылках.

Социалистическая идея государства ведёт последовательно к коммунизму, но здесь обнаруживается противоречие.

Ведь, поскольку у социал-демократии другая цель (поднять рабочий класс, вообще весь рабочий народ), то она стоит перед болезненным внутренним расколом, так как логическая последовательность марксизма как раз ведёт к противоположности того, что является практической целью рабочего движения.

Этот внутренний разрыв является причиной неуверенности общества в руководстве правительства.

Под Спартаком и большевистским коммунизмом, из-за их больших практических целей (подъём рабочего класса), следует подвести жирную черту, а с их методами бороться со всей решимостью.

Но социал-демократия, организованная на профсоюзных принципах, чувствует себя по отношению к этим радикальным группам слабо, потому, что за основу идеологии она взяла марксистский метод мышления и потому, что логически все марксистские методы мышления ведут к коммунизму.

Вот доказательство к пункту 2, где я утверждаю, что пути, которыми идёт социал-демократия, не верны.

Практически повсюду идущая межклассовая борьба привела к глубокому расколу населения внутри собственной нации.

Всё время подогреваемая ненависть, направленная против работодателей любого рода, служащих, да и против любой буржуазной профессии, навешивание им ярлыков кровососов и эксплуататоров якобы единственно работающего рабочего привели к неоправданной травле высших слоёв общества, а также, к появлению у рабочего класса чувства надменности, которая последовательно находит своё выражение в требовании «диктатуры пролетариата» (Коммунистический Манифест).

Существенное требование Эрфуртской программы — перевод средств производства из частной собственности в собственность и управление общества — сегодня сконцентрировалось в лозунге «Социализация».

То, что полная социализация означает нашу экономическую смерть и полное банкротство государства — совершенно ясно любому честному политику.

Но никто не отваживается честно и открыто заявить об этом народу.

Лозунгом сейчас должно быть не обобществление, а разобществление.

Так образом, сейчас, под видом социализации, пытаются, при помощи фантастических налоговых проектов, возместить очевидные ошибки, чтобы ещё раз экспроприировать экспроприаторов.

Но это означает ни что иное, как подвергнуть всё народное хозяйство явной смерти.

Вместо повышения уровня производства (о его удвоении, как это обещала вся социалистическая литература сразу же после революции, вообще не может идти речи) наступила полная противоположность.

Но самым ужасным было бы, если нынешнее социалистическое правительство подумает о крупных займах за рубежом.

Этим бы не просто увенчался наш экономический спад, но мы бы попали под процентную кабалу Антанты, из которой уже не было бы возврата.

Основной ошибкой, основным заблуждением, на котором построена эта вся порочная цепочка выводов, требований, обещаний народу, является совершенно неверная позиция по отношению к промышленному и ссудному капиталу.

Коммунистический манифест, Эрфуртская программа, Маркс, Энгельс, Лафалль, Каутский совершенно не осознали глубоко идущие различия между промышленным и ссудным капиталом.

В этом моменте всей социал-демократии надо переучиваться, так как это основное заблуждение должно быть ясно осознано и бескомпромиссно понято.

Тогда же, однако, следует сделать и единственно возможные выводы. Они означают радикальный поворот от возбуждения бесполезной, совершенно необоснованной ненависти к промышленности и работодателям.

Рабочий и работодатель — вместе, у них одна и та же цель — работа, производство; ведь, без производства, без работы — нет жизни, культуры, вообще нет какого-либо движения.

Естественные, потому, что среди людей — именно потому, что они люди — неизбежные противоречия намного менее важны, чем гораздо более общие интересы работодателя и рабочего.

Частные противоречия могли и могут быть решены, ко взаимному удовлетворению, посредством тарифных соглашений и производственной организации.

Мы не будем далее развивать эти побочные вопросы, лишь затронутые в рамках рассмотрения политической ситуации, лишь ещё раз заострим внимание на том, что интересы всего рабочего класса совершенно точно совпадают с интересами нашей национальной экономики.

Тот, кто учит по-другому, кто на передний план ставит, в качестве важнейшего, противоречие между работодателем и рабочим, тот самым безответственным образом выставляет себя именно перед рабочими, ведь он фактически кладёт топор на корни дерева, которое кормит и питает рабочий класс.

Но социал-демократия это уже сделала и, таким образом, взяла на себя вечную вину перед немецкими рабочими.

Она принесла нашему народу нищету, потому, что она не может сдержать никаких своих обещаний, потому, что она не может принести нам мир и понимание, потому, что она не может дать нам работу, а ей надо снабжать военных оружием.

Она не может обойтись и без служащих, потому, что она должна требовать выполнения трудовой повинности, ибо, после всеобщего избирательного права, ни один человек не может жить нормально, потому, что без гарантий безопасности личности и собственности может наступить хаос, потому, что без согласования работы отдельных деталей невозможна жизнь никакого государственного механизма.

Как следствие, через весь народ идёт глубокая, полная смятения волна разочарования.

И если кто-то ещё пробует осознать причины этого, то ему в ответ начинают врать даже министры, депутаты и народные уполномоченные.

Причём, врут они друг другу, что, дескать, нужно защитить «достижения революции от реакции» — это последние модные понятия, про которые ни один честный государственный деятель не может ясно сказать народу, что под ними подразумевается.

Такие негативные воздействия революции, как смещение целого ряда уцелевших династий, разгон офицерства, уничтожение дворянства, роспуск пехоты, — разве это «большое уничтожение» является «достижением»? Или реакцией?!

Всюду в народе наблюдается сильное разложение моральных основ, но для проведения какой-либо оздоровительной акции буржуазия слишком труслива, являясь таковой по самой своей природе, слишком испорчена морально, чтобы подняться против классово сознательного рабочего движения.

То есть, господствующему классу рабочих нечего опасаться буржуазной реакции.

Ещё большую угрозу представляет глубокое разочарование народа, так называемыми, «достижениями революции», что на практике значит — ошибками в попытках экономического улучшения жизни народа.

И это глубокое разочарование приведёт к смещению больших масс на крайние левые позиции, — туда, где будут обещать меньше, чем до сих пор.

В конце концов, далее уже нельзя обещать «Всё Всем». К тому же, это глупо; ведь любая мысль, любое действие, любое проявление, любая деятельность, доведённая до крайности, становится, в конце концов, глупостью, превращаясь в свою противоположность.

То же самое и с коммунистическими мыслями, что «Всё должно принадлежать Всем», — это заканчивается и превращается в то, что «У Всех нет ничего».

Голод, сомнения, нищета, болезни, нужда пришли в Россию, люди потеряли последние остатки жизненного мужества и радости.

Я повторяю: крупнейшее, основное заблуждение социалистической мысли в результате сводится к непониманию разницы между промышленным и ссудным капиталом.

Стремящийся к проценту ссудный капитал является изгоем человечества.

Вечное стремление к бесконечному росту крупного ссудного капитала приводит к эксплуатации народов, а не к развитию творческого, производящего товары промышленного капитала.

Не могу здесь пройти мимо вопроса, почему это различие в своей сути не понято; действительно ли оно не осознанно или только завуалировано в пользу крупного ссудного капитала?

Сознательно ли это делали вожди и агитаторы, ранее выступавшие против капитализма, или делают те же издатели коммунистического манифеста, Эрфуртской программы, то есть, теперешние революционные вожди?

Самым тяжёлым и отвратительным является необходимость подвергать сомнению необходимую честность и серьёзность чьих-либо убеждений; но ещё тяжелее, когда начинаешь сам внимательно следить за проявлениями жизни, исследуя скрытые причины и связи.

Поэтому я не хотел бы сам давать ответы на эти вопросы, а лишь укажу на эти тёмные связи.

Для этого мне хотелось бы привести цитату из романа «Endhmien» великого английского премьер-министра лорда Беконсфилда:

«Никто не должен равнодушно заниматься расовыми принципами и вопросами. Они — ключ к мировой истории. И часто именно потому история настолько капризна, потому что её пишут люди, которые не знали расового вопроса и также мало знали относящиеся к этому вопросу моменты».

Гражданину

Гражданин, для которого спокойствие является гражданским долгом, уверен, что, как всегда, при возникновении любой новой идеи, при каждом новом революционном событии он будет отстранён от участия, и это для него означает беспокойство, ведь, при этом, он будет вынужден начать немного думать.

Ему ненавистно любое изменение, ему нужно спокойствие: и горе тому, кто хочет залезть в его кошелёк.

После уничтожения кабалы ссудного капитала с него не будут брать проценты ни с дома, ни с залоговых писем, ни за ипотеку, короче говоря, это всё то, что означает для него спокойствие, что составляет его уют и счастье.

Собственнику

Теперь нужно посмотреть, что соберутся сказать представители крупного ссудного капитала классу собственников.

Тем, кто образует буржуазию — это такой тип человека, с которым вообще ничего не следует начинать, это, как сучок на дереве человечества, который срубят — и чем скорее тем лучше.

Это — сытые, довольные собою люди с малым горизонтом, не способные на восхищение, проводящие свои дни в вечном однообразии: кофе, утренняя газета, утренняя гимнастика, дневная газета, обед, сон, вырезание купонов, вечер, ужин, иногда кино, совершенно не понимая того, что мир движется; не интересующиеся тем, что волнует молодёжь и народ, от чего плохо государству, обществу…

Это люди, безразличные к войне и победе, равнодушные, высокомерные, раболепные, замутнённые, но это такой широкий класс, что мимо него нельзя будет пройти. Итак, что же ему скажут:

Из-за сломления кабалы процента, исчезнет смысл сбережений, человек закончит жизнь в доме бедняков.

Следует решительно отвергнуть то, что сломление кабалы процента не окажет никакого влияния на смысл сбережений.

Смысл сбережений, как и расточительство, имеет мало отношения к современным экономическим взглядам.

Экономия и расточительство — это человеческие качества, которые или есть, или их нет независимо от наличия или отсутствия процента.

В переходные времена, конечно, возможно снижение или повышение смысла сбережений.

Но, в данном случае, я больше склоняюсь к тому взгляду, что разумный, экономически грамотный человек скажет себе следующее:

«Я не могу в будущем рассчитывать на то, что смогу жить только за счёт моих процентов. Но жить дальше я хочу и хочу что-то оставить детям, то есть, теперь я должен экономить больше».

Такое влияние, по-моему, окажет сломление кабалы процентов на большинство людей, иначе в старости они будут обречены на общественную поддержку.

Здесь же я хочу ещё раз подчеркнуть, что при сегодняшней нагрузке на имущество со стороны прямых и косвенных налогов, от прекрасных процентов ничего не остаётся, кроме того случая, если — и это несправедливо, с этим следует бороться — весь доход состоит только из вечной ренты.

То есть, не надо опасаться снижения смысла сбережений.

Разве (достойный ненависти) крупный капитал совсем неплодотворен, разве он не создавал средства для прогресса и достижений, приносящих человечеству даже большие плоды, чем составляет процент с ссудного капитала?

Нет! Сама постановка вопроса доказывает лишь, что нашу ясную картинку испортила маммонистическая фразеология.

Крупный капитал не создавал средств для прогресса, но сам он вырос из труда.

Любой капитал — это накопленный труд.

Крупный капитал, сам по себе, непродуктивен, т.к. деньги, сами по себе, непродуктивны.

Из денег, труда, имеющегося или выработанного сырья, из полезных ископаемых создаются ценности, товары, но только посредством применения труда.

Если даже в самую богатую горную жилу богатейшей Кобленской шахты положить много денег, то шахта не начнёт сама по себе выдавать уголь: это то, что надо усвоить.

Если люди изобрели деньги, то это имеет вполне понятный смысл: ведь, в любом сложном обществе необходимо иметь всеми признанное средство оплаты за произведённый труд.

Но то, что внутри денег живёт какая-то сила, производящая себе подобных — а именно это делают деньги под процентом — это то, чего я внутренне не приемлю, это то, что поднимает деньги над всеми земными явлениями.

И всё это — самый огромный обман человечества!

Ничто и никто не может делать деньги из себя самого.

В принципе, стол, стул, платье, дом, инструмент, короче, всё вокруг, не имеет какой-либо стоимости.

Но старым столом, в конце концов, можно ещё топить печь, а с 20-марковой купюрой ничего не сделаешь.

Только тогда, когда люди сознательно сошлись в том, чтобы использовать деньги для обмена товарами, для оплаты за труд, только тогда этот кусочек бумаги получил смысл, и именно с этого момента становится понятно, почему крестьянин за свою кукурузу от шахты получает не уголь, а деньги, то есть, плату за другую работу, например, за посуду, плуг или вилы.

Но, на этом власть денег должна заканчиваться.

Итак: не деньги сделали большие успехи человечества, а сами люди — их ум, мужественный дух, сила рук, их совместная, то есть, социальная, прилежная работа. Также достойно должны жить и мы.

Богатства созданы самими люди, а не кусочками бумаги, которые люди изобрели для упрощения экономики.