Социологическая теория государства. Л. Гумплович

В целом ряде пунктов учению Иеринга о праве и государстве были созвучны политико-теоретические взгляды именитого в свое время австрийского социолога и государствоведа Людвига Гумпловича (1838—1909). Его основные труды по вопросам государства: «Раса и государство. Исследование о законе фор­мирования государства», «Общее государственное право». Свое мировоззрение Гумплович называет реалистическим. В его рамках и с позиций социологии он рассматривает проблемы, связанные с происхождением, сущностью, организацией и ро­лью государства.

Борьба за существование является, по Гумпловичу, главным фактором социальной жизни. Государство полностью находится в сфере действия данного фактора. Эта борьба — вечный спутник человечества и главный стимулятор общественного развития. Практически она выливается в борьбу между различ­ными человеческими группами. Каждая из них стремится под­чинить себе другую группу и установить над ней господство. Очевиден высший закон истории: «Сильнейшие побеждают слабейших, сильные немедленно объединяются, чтобы в едине­нии превзойти третьего, тоже сильного, и так далее». Изобразив подобным образом высший закон истории, Гумплович утвер­ждает: «Если мы четко осознаем этот простой закон, то кажу­щаяся неразрешимой загадка политической истории будет раз­гадана нами».

Истоки постоянной беспощадной борьбы человеческих групп между собой Гумплович объясняет неоднозначно. С одной сто­роны, он указывает в качестве ее причины расовые различия между ними (правда, раса для него не биологический, а прежде всего социокультурный феномен). С другой стороны, он усмат­ривает конечную причину социальных конфликтов в стремле­нии людей к удовлетворению своих материальных потребнос­тей. Этому стремлению Гумплович придает чуть ли не универ­сальное значение: «Всегда и всюду экономические мотивы являются причиной всякого социального движения, обусловли­вают все государственное и социальное развитие». Однако первое объяснение со вторым остаются у него неувязанными.

В самую отдаленную эпоху, полагает Гумплович, конфликты, войны между отдельными родами за овладение тем или иным имуществом завершались уничтожением побежденной группы. Позднее людей из таких групп стали оставлять в живых и превращать в рабов, эксплуатировать. Победители (ими оказы­вались расы с более высокими интеллектуальными способностя-^ми и лучшей воинской дисциплиной), чтобы упрочить свое господствующее положение и держать в повиновении повер­женных, должны были предпринимать ряд организационных и иных мер. Их результатом явилось возникновение государства.

Отныне к войнам между расами и государствами прибавилась еще борьба внутри самого государства. То, что некогда было борьбой антропологически различных Орд, на стадии цивилиза­ции траснформируется в борьбу социальных групп, классов, сословий, политических партий. Сопоставление (если даже не отождествление) конфликтов первобытных орд с взаимоотно­шениями современных классов и политических партий никак нельзя признать научно корректным. Оно свидетельствует, по меньшей мере, о серьезном недостатке историзма в «реалисти­ческой» трактовке Гумпловичем важнейших социально-поли­тических явлений.

Посчитав, что государство формируется в результате подчи­нения одной человеческой группы (слабейших, побежденных) другой группе (сильнейших, победителей) в качестве средства удержания порядка господства — повиновения, Гумплович выступает категорически против того, чтобы характеризовать государство как орган умиротворения, примирения противоре­чивых интересов. Ему суждено быть органом принуждения, насилия. Согласно Гумпловичу, существование общества без государственного принуждения невозможно, поскольку всю деятельность любого государства обусловли­вает в первую очередь потребность охранять и укреплять отношения господства — подчинения, пронизывающие общес­твенное целое сверху донизу, постольку будет верно, полагает Гумплович, квалифицировать государство так: «Естественно выросшая организация господства, призванная поддерживать определенный правовой порядок». Активность государства не ограничивается, по Гумпловичу, одним лишь гарантированием определенного правопорядка. Он чрезвычайно преувеличивает роль государственности. Типично в этом плане следующее его высказывание: «То, чем человек обладает как своим высшим достоянием (кроме данной ему самой природой жизни) свободой и собственностью, семьей и личными правами — всем этим он обязан государству Однако не только отдельный индивид полу­чает высшие ценности из рук государства. Вся совокупность людей, образующих государство, благодаря ему ведет достойное человеческое существование» Приведенное высказывание — образчик откровенной апологии государства, которое желают выдать за благодетеля, заботливого опекуна индивида и общес­тва. Гумплович на австрийской почве продолжил традицию идейно-теоретического обоснования культа государственности.

Дух этого «государственничества» очень заметно отразился на интерпретации Гумпловичем общих вопросов права. Рас­сматриваемое с внешней стороны, утверждает он, право высту­пает «лишь воплощением предписаний государственной влас­ти». Изнутри оно наполнено нравственностью, которая служит ему неиссякаемым источником В рождении права решающее слово также принадлежит государству. В догосударственном состоянии не было никакого права. Только будучи кристаллизо­ванной в государственных законах, нравственность становится правом. Последнее целиком обязано государству как своим рождением, так и последующим существованием.

«Для государства, — пишет Гумплович, — право и правопоря­док, если на них смотреть с высоты истории, суть лишь средства». Не более того Их физически нет в качестве автоном­ных, отдельных от государства образований. Поэтому Гумпло­вич отрицает наличие «неотчуждаемых прав человека». С его точки зрения, они — иллюзия, плод самообожествления инди­вида, превознесение ценности жизни человека. Бытие государ­ства совершенно несовместимо с «неотчуждаемыми правами человека». Люди должны выбирать или государство с харак­терной для него властностью, или анархия. Гумплович, однако, явно сузил диапазон политического выбора Люди XIX и XX столетий имели возможность выбирать не между государствен­ностью и анархией, но между разными конкретными формами государства и типами властвования. Исторический опыт пока­зывает, что здесь не всегда удачными оказывались делавшиеся ими предпочтения.